Ваше  Высочество.
Король Конрад в полном дауне...
   Он отмахнулся.
   - Рисовать ничего не надо. Просто  надо  двигаться  строго  на  юг...
Будут попадаться холмы и горы, но обращать внимание  на  них  не  стоит.
Потом, через месяц пути,  считая  от  этой  пещеры,  дорогу  перегородит
горная цепь... Вы сразу обратите внимание на нее, сэр...
   - Почему?
   - У нее странные вершины. Как будто срезанные мечом. На одной высоте!
Или как будто бы некий великан бросил копье... нет, есть  такой  круглый
диск с острыми краями, я видел метателей этого редкого  оружия,  и  этот
диск чисто срезал вершины десятка гор...
   Это трудно вообразить, но вы увидите... и поймете. Запомните,  третья
гора слева. Она вся источена  пещерами  так  что  слушайте  внимательно,
заблудиться там очень легко Вообще на юге все горы - очень старые.  Они,
трухлявые пни, испещрены старыми  выработками,  древними  каменоломнями,
рудниками, шахтами, копями не говоря уже о том, что  в  глубинах  вообще
есть гигантские пещеры, где якобы обитают Древние Люди, спрятавшиеся  от
первого потопа, что наслал на человечество Всевышний...  Вход  в  нужную
пещеру ничем не отличается от других щелей и гротов, но я сам  выцарапал
справа на камне две буквы: ?А? и ?С?. Я кивнул:
   - Спасибо, ваше величество. ?А?, как я понимаю, ?Арнольд?. А ?С??  Он
нахмурился.
   - Сэр Ричард, у вас есть приметы, у меня свои. Этого достаточно.
   Я поклонился, сказал с неловкостью, явно сдуру задел что-то интимное,
давно позабытое:
   - Умоляю простить меня, ваше  величество.  Я  же  сказал,  что  я  из
дальних стран, где люди весьма простые и невежественные.
   Он хмуро блеснул глазами, поднялся, и я поспешно вскочил следом,  ибо
неприлично сидеть в присутствии старших, тем более - монархов.
   - Я проведу вас через пещеру, - сказал он. -  Там  ход  прямо  на  ту
сторону горы.
   - Да мне не хотелось бы вас затруднять, - сказал я торопливо.
   - Ерунда, - сказал он резко. - Если объезжать эту гору, то  потеряете
неделю. К тому же есть  риск  напороться  на  нечисть...  По  ночам  она
появляется в чаще, а таем ее ищут безуспешно рыцари Конрада.
   Я замялся, развел руками:
   - Ваше Величество, я не один. У меня двое спутников. Они там охраняют
наших коней. Внизу, на выходе из пещеры.
   - Приведите их, - распорядился он безапелляционно - Кони пройдут  без
особого труда.
   Я смутно удивился, что же за пещеры, если там могут пройти даже кони.
Я вышел, яркий свет ослепил, я некоторое время щурился,  как  Чингисхан.
Сигизмунд с обнаженным мечом поднялся из-за камней, на  лице  готовность
отдать жизнь за своего сюзерена. Гугол опустил лук.  Его  худое,  как  у
козы, лицо оживилось.
   - Я здесь, мой господин! - сказал Сигизмунд.
   - Нашли? - спросил быстро Гугол.
   - Берите коней, - распорядился я, - попробуем  пройти  через  пещеру.
Арнольд обещает провести на ту сторону горы...
   Они бегом спустились к коням,  я  ждал,  пока  поднимутся,  кони  шли
нехотя, Сигизмунд осведомился с беспокойством:
   - А что за Арнольд? Ему можно доверять?
   - А хрен его знает, - ответил я искренне. - Люди меняются.  На  троне
он был одним, здесь другой...
   Он ахнул, едва не выпустил коней:
   - Это какой Арнольд? Блистательный король Галли, защитник христиан  и
ревностный...
   - Ага, - прервал я. - Не отставай.
   - Нет, правда? Их величество Арнольд Синезуб, магистр ордена...
   - Я тебя оставлю здесь, - пригрозил я. Арнольд встретил нас у  входа.
Его быстрые глаза скользнули по гербу на щите Сигизмунда,  охватили  всю
его ладную фигуру и чистое преданное лицо, остро взглянул на меня.
   - Странный вы простолюдин, сэр Ричард, если у вас  в  вассалах  конты
благородных кровей.... Что будет дальше? Идите за мной, друзья.
   На Гугола он внимания не обратил, хотя я видел цепкий взгляд, которым
разом охватил тщедушную фигуру. Сигизмунд тащил коней за мной, я шел  за
королем, на всякий случай обнажил  меч  и  взял  молот  в  другую  руку.
Арнольд двумя ударами огнива воспламенил факел, мы двинулись  сперва  во
тьму дальней стены. Тьма отступила,  но  дальше  такая  же  тьма,  очень
нескоро стены сузились, но все равно оставался проход достаточный, чтобы
прошел железнодорожный вагон.
   Арнольд шел впереди с пылающим факелом, за мной сопел Сигизмунд, кони
звонко цокали копытами по камню. Пол  ровный,  хоть  и  в  выбоинах,  но
чувствуется что стесывали крупные  неровности  старательно,  всюду.  Под
ногами угадывалась какая-то трещина  что  бежит  впереди  меня,  ровная,
похожая на узкую траншейку...
   Сердце мое начало колотиться чаще. Я еще не понял что же  взволновало
мои  рефлексы,  они  здесь  умнее  меня,  наклонился,  пальцы  коснулись
глубокой борозды. Под ногами в камне прорезана  борозда.  А  в  шаге  от
нее... нет, в двух шагах, еще одна. Идут вместе, строго параллельно,  не
сближаясь и не отдаляясь одна от другой. Я бы сказал, что здесь когда-то
были рельсы, которые потом растащили,  ведь  в  хозяйстве  нужнее  мечи,
топоры, подковы, доспехи... но такая идея слишком абсурдна. Скорее здесь
по этим выемкам катились колеса тяжело груженных телег, не натыкаясь  на
стены, не сходя с курса...
   Но все равно во рту стало сухо, а сердце защемило тоской. Все же  это
какой-то технологический скачок, достаточно странный, если  учесть,  что
сейчас руду добывают простыми кирками и выносят в корзинах на плечах.

Глава 19

   Мы двигались довольно долго, и везде стены почтительно держались одна
от другой на той же дистанции, а пол оставался ровным.  Правда,  два-три
раза приходилось обходить глыбы, но это явно выпавшие из свода  песок  и
мелочь, что хрустит под ногами...
   Наконец воздух  посвежел,  поплыли  запахи  свежей  листвы,  птичьего
помета. Оранжевый свет факела выхватывал из темноты густую массу леса, а
когда Арнольд подошел вплотную, я увидел густые заросли орешника.
   Факел вспыхнул под ногами, рассыпался искрами. Я помог  затоптать,  и
теперь мы увидели за густой зарослью искорки света.  Я  взвесил  в  руке
молот, решил не привлекать внимания, ступил вперед и пару  раз  взмахнул
мечом. Лезвие не рассекало  зеленые  ветви,  это  не  мой  прежний  меч,
изготовленный гномами, а ломало, как будто я  бил  по  ним  оглоблей.  Я
вздохнул, прошел вперед и проломил  дорогу  на  открытое  место.  Дальше
зеленая долина, много кустарников, деревья, холмы с  лысыми  вершинками,
далеко слева угадываются крохотные домишки небольшого селения.
   Сигизмунд и Гугол вывели коней, остановились в почтительном ожидании.
Мы с королем прошли чуть вперед, он царственно простер длань  в  сторону
горизонта.
   - Прямо и прямо... на юг. Три недели...
   - Вы говорили, четыре, - напомнил я.
   - Мы прошли гору насквозь, - пояснил он. - Если бы и дальше  вот  так
по прямой, то всего неделю бы до той заветной  пещеры...  Увы,  на  пути
будут реки, болота, непроходимые чащи. Так что...
   Я насторожился раньше Арнольда, внизу  послышались  голоса.  По  едва
заметной тропке поднимался  огромный  ворох  хвороста,  только  позже  я
рассмотрел под ним изможденного мужчину в лохмотьях. Следом за  ним  шла
моложавая женщина, одетая в чистое, но  пронзительно  бедное  платье.  И
хотя они оба смотрели под ноги, я отчетливо  видел  на  их  лицах  следы
голода и лишений.
   Оба опирались на толстые суковатые палки.  Мужчина  дышал  хрипло,  с
натугой, иногда поворачивал голову, чтобы взглянуть на женщину. У нее за
спиной  мешок,  она  иногда  срывала  верхушки  трав,  которые   считала
целебными или полезными, бросала в мешок. Через каждые два-три шага  они
останавливались, переводили дух.
   Я слышал, как мужчина сказал, задыхаясь:
   - Еще чуть... десять шагов, не  больше,  а  там  дорожка  идет  вниз,
дорогая. Крепись,  дети  подрастают.  Скоро  они  смогут  сами  собирать
хворост...
   Женщина сказала тихо:
   - Бедный Хегерт... Сними вязанку, отдохни.
   Мужчина постоял, опираясь на палку, крупные капли та стекали по  лицу
и срывались на землю.
   - Если я сниму, то уже не смогу снова поднять... Сейчас еще  чуток...
И пойдем... Эх, если бы нам удалось увидеть короля Арнольда!..  Подумать
только, три тысячи золотых монет за его поимку... Это обеспечило  бы  не
только нас, но и наших детей и внуков...
   Я чувствовал, как вздрогнул Арнольд.  Мужчина  и  женщина  находились
всего в пяти-семи шагах от нас, но смотрели себе  под  ноги,  я  опустил
королю руку на  плечо,  сам  ужасаясь  своей  дерзости  и  заставил  его
присесть за кусты.
   Женщина ахнула:
   - Хегерт, как тебе не стыдно!
   - Дорогая, - ответил он виноватым голосом, - что делать, у меня  силы
иссякают с каждым годом. Ты вдвое моложе  меня,  ты  останешься  одна  с
малыми детьми... мое сердце за вас обливается кровью.
   Она сказала с жаром:
   - Пусть лучше я вся обольюсь кровью, чем по моей вине прольется  хоть
капля крови этого самого благородного из людей! Он пожертвовал всем, что
у него было. Он отдал все, только бы  не  лилась  наша  кровь,  он  спас
страну от разорения...
   Мужчина возразил устало:
   - Прости за мое малодушие. Но у меня семья, отвечаю  за  нее  я...  К
тому же многие считают, что король Арнольд просто  убоялся  сражения.  В
бою он мог погибнуть, а так он где-то спрятался.  Уверен,  что  он  увез
казну с собой. А теперь  под  именем  богатого  купца  купил  где-нибудь
роскошный дворец, завел себе наложниц...
   - Я не хочу тебя слушать! - сказала  женщина  гневно.  -  Хегерт,  ты
просто устал. Отдохнешь, будет стыдно за свои слова.
   Мужчина сделал шаг, упер палку  на  шаг  вперед,  снова  сделал  шаг.
Наконец они достигли высшей точки тропы, там  еще  раз  перевели  дух  и
начали удаляться.
   Арнольд поднялся, я вздрогнул, глядя на его лицо От  него  шел  свет,
яркий и чистый, словно внутри горела свеча и озаряла его изнутри.
   - Она сказала, - проговорил он, - что я отдал все... Но она не права.
Теперь я понял, почему Господь так упорно не принимает  мою  жизнь...  Я
еще не все отдал!
   - Ваше величество! - вскрикнул я. Он раздвинул мощными дланями кусты,
вышел на тропу.
   - Остановитесь! - прогремел его сильный  голос.  Хегерт  и  его  жена
испуганно оглянулись. Арнольд пошел  к  ним,  величавый  и  царственный.
Испуганные, потрясенные, они разом опустились на колени. Он  снял  с  их
плеч хворост и мешок, отшвырнул в сторону.
   - Я Арнольд, - сказал он сильным звучным  голосом,  -  бывший  король
этих земель, за голову которого назначена награда.
   Мужчина взмолился:
   - Ваше величество!
   Арнольд сказал непререкаемо:
   - Ты отведешь меня к королю Конраду и получишь эти три тысячи. И  вся
твоя семья заживет в достатке. Женщина простерла к нему дрожащие руки:
   - Ваше величество! Простите его,  это  от  усталости  и  отчаяния  он
такое... такое сказал!
   Слезы  брызнули  из  глаз  Хегерта.  Он   смотрел   снизу   вверх   в
просветленное лицо короля. Губы дрожали и кривились.
   - Ваше величество, - прошептал он.  -  Моя  жена  сказала  правду.  В
минуты усталости и отчаяния что только ни подумаешь? Но никогда рука  не
поднимается что-то украсть... хотя можно было, никто бы не увидел.
   Арнольд  взглянул  с  сочувствием  и  глубокой   жалостью   на   рано
постаревшее лицо женщины, еще довольно  миловидное,  чистое,  но  уже  с
глубокими складкам печали у рта и морщинками на лбу от вечных забот.
   - У меня нет золота, - сказал он, в голосе звучала тоска  -  чтобы  я
мог вам помочь... Однако ты получишь три тысячи золотых монет! Пойдем  к
королю Конраду, ты скажешь, что поймал меня, и он тебе даст эти деньги.
   Хегерт взмолился:
   - Ваше величество!
   - Я уже не король, - напомнил Арнольд.
   - Вы всегда останетесь нашим королем! - вскрикнул Хегерт. -  Вы  были
самым справедливым и праведным... и сейчас вы хотите, чтобы на мне такой
грех...
   Арнольд прервал:
   - Я вижу твою усталую жену, измученную непосильной работой. Я слышал,
что у вас дома голодные дети. Пойдем, ты заявишь, что поймал  меня.  Или
же я сам пойду и скажу, что ты укрывал меня. Пойдем, говорю тебе!
   Хегерт и женщина, стоя на коленях, вздымали к нему руки. Слезы бежали
по их лицам. Мое сердце сжималось,  я  чувствовал,  как  у  меня  самого
начинают подрагивать губы, а в глазах пощипывает.
   Арнольд отступил в сторону, легко подхватил вязанку хвороста,  другой
рукой взял мешок с травами.
   - Пойдемте же!
   У Хегерта вырвался крик, казалось, из самой глубины души:
   - Нет!.. Нет!.. Я никогда не позволю себе этого сделать!
   За моей спиной послышались всхлипывания. Сизмунд смотрел неотрывно на
Арнольда, Хегерта, и  женщину  губы  его  тряслись  будто  по  ним  били
пальцами. По бледным щекам пролегли блестящие дорожки.
   Он ревел чистьми детскими  слезами,  они  срывались  с  подбородка  и
капали на грудь.
   Гугол смотрел хмуро, но он побледнел тоже, в  глазах  были  слезы.  Я
прислушался,  отодвинул  Сизигмунда  дальше  в  кусты.  Снизу  раздались
сильные грубые голоса. Со стороны поселка поднимались  пешие  воины,  но
впереди ехали  трое  всадников.  Завидев  Арнольда  с  крестьянами,  они
пустили коней вскачь и, хотя пришлось одолеть подъем,  вскоре  оказались
перед ними.
   - Кто вы такие...  -  начал  передний,  как  вдруг  второй  и  третий
вскрикнули почти одновременно:
   - Это же... король Арнольд!
   Они схватились за оружие, передний громко крикнул:
   - По указу короля  Алемандрии  и  Галли  доблестного  и  непобедимого
Конрада... беглый преступник Арнольд арестован! Схватить, связать...
   Арнольд ответил с достоинством:
   - Зачем? Вы боитесь меня? Я даю слово, что  пойду  с  вами  к  королю
Конраду.
   Я удерживал руку Сигизмунда на мече  до  тех  пор,  пока  всадники  и
Арнольд не удалились в сторону долины. С другой стороны молодого  рыцаря
удерживал Гугол. Сигизмунд трясся всем телом, в чистых,  детских  глазах
стояла мука.
   - Как можно? - вскрикнул он со слезами. - Как можно?
   - Значит, можно, - ответил я тупо. - Он знал,  что  делает.  Это  его
решение, мы не имеем права... портить его шоу. Он решил  закончить  свою
жизнь красиво. Я просто не знаю, кто бы еще поступил так... и умер  так,
как этот странный король.
   Сигизмунд вскрикнул в смертельной муке:
   - Мы не можем этого так оставить! Мы все равно должны его спасти!
   - Не все решается мечами, - ответил я с горе чью.  -  Впрочем...  это
хорошо, что не все.
   Я вернулся к коням, они в зарослях орешника обглодали все молоденькие
веточки и дальше передвигались, как две  гигантские  машины  по  стрижке
декоративных кустов, обкусывая  вкусные  верхушки  и  не  трогая  старые
толстые ветки с жесткими листьями.
   Сигизмунд молча смотрел, как я влез в седло, под брал поводья,  потом
тяжело вздохнул и пошел к своему коню. Тот сочувствующе ржанул и потерся
о его щеку. Сигизмунд поцеловал его в длинный нос с бархатными ноздрями,
вытер слезы.
   Я пустил коня на юг, потом повернул на тропу. Я слышал, как за спиной
Гугол  в  чем-то  убеждал  Сигизмунда,  потом  раздался  робкий  возглас
молодого рыцаря:
   - Мы заедем в селение?
   - Нет, - ответил я. - Прямо в город. Нас никто  не  знает.  Купим  на
дорогу еду, коням нужно взять овса. Не отставай!
   Город приближался, большой и красочный, а в самом его центре резко  и
четко выделялась на синем небе массивная крепость из серого  камня.  Она
стояла на холме, как всегда стараются ставить крепости и замки,  а  весь
белый город, выстроенный из песчаника, раскинулся у подножия  холма,  со
всех сторон. Сам город окружала стена из такого же белого камня, а прямо
от стен начинался дивный зеленый мир с ровной сочной  травой  и  далекой
темно-зеленой массой леса. Единственное, что нарушало ровную безмятежную
зелень, это хорошо укатанная  до  твердости  камня  дорога,  на  которой
ничего не росло, и потому она оставалась оранжево-коричневой...
   Копыта наших коней чересчур громко стучали по высохшей земле.  Ворота
распахнуты настежь, стражи лишь  проводили  нас  ленивыми  взглядами,  с
воинов ничего не возьмешь, а связываться со знатными - себе дороже, зато
когда показалась тяжело груженная подвода с битыми тушами оленей,  сразу
оживились, подошли
   Сигизмунд перевел дух, когда мы проехали врата, мое сердце колотилось
тоже учащенно, но перед Сигизмундом и Гуголом я делал  вид,  что  все  в
порядке. Да и чего тревожится, даже если  раскроется,  кто  мы?  Конроль
Шарлегайл с королем Конрадом в данный  момент  не  воюют...Когда  мы  мы
миновали базар, Сигизмунд начал поглядывать на меня с немым  вопросом  в
глазах. Я упорно ехал в центральную часть города по направлению к замку.
Улицы становились чище, вместо укатанной земли пошла булыжная  мостовая,
перед замком ровна площадь, никаких лавок или строений,  чтобы  к  замку
никто не подобрался незамеченным.
   С соседней улицы раздались шум, выкрики. На площадь вышла  горланящая
толпа, я  слышал,  как  за  моей  спиной  болезненно  охнул  и  застонал
Сигизмунд. Во главе толпы ехали трое всадников,  за  ними  шел  Арнольд,
руки его были все же связаны за спиной,  а  на  шее  -  толстая,  грубая
веревка. За ним двигались с  полсотни  тяжеловооруженных  воинов,  а  из
толпы слышались выкрики, плач, многие  падали  на  колени  и  просили  у
Арнольда благословения.
   Один из стражей, охранявших замок, повернулся  и  опрометью  бросился
вовнутрь. Всадники подвели пленника к воротам замка, но стражи скрестили
копья. Сигизмунд сыпал  проклятиями,  стонал,  всхлипывал,  хватался  за
рукоять меча, едва не рвал на себе волосы.
   Очень скоро мы увидели, как ворота распахнулись. Конрад почти выбежал
в сопровождении знатных  рыцарей,  полководцев.  Ему  подвели  коня,  он
торопливо взобрался в седло и уже с высоты оглядел всех, глаза его жадно
впились в пленника.
   - Наконец-то! - выдохнул он жадно. - Наконец-то палач получит...  Эй,
кто его поймал?
   Трое всадников разом закричали, замахали руками.  Один  даже  пытался
двинуться ближе, но стража за спиной Конрада тут  же  подняла  к  плечам
приклады арбалетов. Всадник поспешно подал коня назад, прокричал:
   - Я!... Это я!.. Я это поймал! Ваше величество,
   - Я! - крикнул второй зычно. - Это я его увидел первым!
   Третий закричал громче всех:
   - Но подскакал к нему первым я!
   - Потому что я крикнул, - закричал бешено второй, - что  это  и  есть
беглый преступник Арнольд.
   Они орали, бранились,  Конрад  начал  морщится  наконец  грянул,  как
рассерженный лев:
   - Если не замолчите, я сейчас же разделю награду троих!.. Три  тысячи
- это будет только справедливо, ведь вас трое!
   Он взглянул поверх их голов на сбегающийся на  площадь  народ.  Стоял
гам,  все  переговаривались,  вновь  прибывшие  жадно  спрашивали,   что
случилось, им рассказывали,  но  все  смотрели  и  на  Конрада,  что  на
огромном боевом жеребце выглядел очень внушительно.
   Арнольд  протиснулся  вперед,  могучий   голос   без   труда   покрыл
разномастный гул:
   - Позвольте я скажу, ваше величество!..
   Конрад вскинул руку, гаркнул мощно:
   - Все тихо! Иначе палач получит  чью-то  голову  раньше,  чем  голову
этого человека!
   Сигизмунд ахнул, рванулся вперед, я ухватил  его  за  руку,  с  силой
дернул. Он застонал, в глазах  были  невыносимая  тоска  и  жалость.  Мы
слышали в тишине ясный сильный голос Арнольда:
   - Отыскал меня вот этот человек... Хегерт, да иди  же  сюда!  Вот  он
меня... нашел, только ему и надо отдать все три тысячи монет.
   Конрад пронзительно взглянул поверх голов. Двое  всадников  протащили
вперед  из  задних  рядов  несчастного  Хегерта,   за   ним   с   плачем
протискивалась его жена. Хегерт рухнул на колени перед конем Конрада.
   - Ты его отыскал? - возвысил голос Конрад. - Я хочу, чтобы  весь  мой
народ... отныне это все мой народ!...  чтобы  все  видели,  что  награду
получает именно тот, кто ее заслужил!
   В звенящей тишине все услышали дрожащий, срывающийся от  плача  голос
Хегерта:
   - Ваше вел