лезвием  в  ножны.  Истаниэль  стоял,
пожирая меня глазами.
   Шарлегайл сказал кротко:
   - Благодарю, мой друг. А теперь, бароны,  я  прощаю  вас  вторично...
Что-то во мне слишком много от всепрощающего христианина.  Не  закончить
бы, как король Арнольд. Потому предупреждаю заранее,  третьего  раза  не
будет! Если вы сейчас же не уберетесь из замка и  не  вернетесь  в  свои
владения... вы будете казнены. Даже не мечом, я  велю  вас  повесить  на
городских воротах.
   Гаальц и сэр Джон попятились, уводя с собой Истаниэля.  Уже  у  самой
двери Гаальц перевел дыхание, сказал дрожащим голосом:
   - Ваше величество, вы сделали ошибку...
   - Я знаю, - ответил Шарлегайл. - Мне следовало вас убить сейчас.
   - Я не о том! Вы  должны  были  принять  наши  справедливые  требо...
просьбы. Ведь они не только от нас троих.
   Дверь за ними захлопнулась. Шарлегайл повернулся  ко  мне,  лицо  его
осунулось еще больше, в глазах была глубокая печаль.
   - Спасибо, сынок... Я не буду тебя спрашивать, почему ты  оказался  в
таком месте, где тебе не надлежит быть. Но  если  ты  сам  раскрыл  свое
убежище, то нечестно этим пользоваться. Сейчас  ты  сделал  больше,  чем
сохранил мою шкуру. Ты сохранил и свою душу. Иди с миром.

***

   Шартреза   пробиралась   по   опустевшим    залам,    останавливаясь,
прислушиваясь,  перебегая  из  одной  ниши  в   другую.   Раньше   такое
путешествие  невозможно  было  бы  проделать,  даже   став   невидимкой,
обязательно кто-нибудь сбил бы с ног, а сейчас по  залам  гуляет  ветер,
иногда проносится голодная собака, даже  наверху  места  для  стражей  с
арбалетами опустели, как Троя после раскопок Шлимана...
   Сэр Джон встретил ее в коридоре на нижнем этаже. Он был бледен, глаза
испуганно бегали.
   - Скорее, ваше величество, - сказал  он.  -  Все  уже  собрались!  Вы
заставляете нас нервничать...
   - Женщины всегда опаздывают, - ответила Шартреза сладко.
   - Но не королевы, - отрезал сэр  Джон  сердито.  -  Я  имею  в  виду,
монархи!
   Она удивилась настолько, что остановилась, хотя он пытался увлечь  ее
по коридору дальше:
   - Разве? Или монарх должен быть у вас на службе?
   - Монарх должен считаться со своими подданными, - сказал наконец  сэр
Джон. - Умоляю, ваше  величество,  нам  надо  поспешить.  Все  собрались
тайно, над всеми висит угроза! И хотя у короля  нет  людей,  но  мне  не
хотелось бы рисковать напрасно.
   Они свернули в полутемный  коридор,  дальше  вниз  пошли  полустертые
ступеньки. Сэр Джон взял из  подставки  в  стене  горящий  факел,  повел
королеву вниз, а потом еще по длинному  извилистому  коридору.  Шартреза
запыхалась, сказала, задыхаясь:
   - Что-то мне подсказывает... что это будет моим уделом отныне...
   - Что?
   - Вот так за вами... бегом... Не зная, куда идем...
   Сэр Джон сказал, не поворачиваясь:
   - Зато мы знаем, ваше величество, у вас будет  прекрасное  правление!
Вы будете царствовать, купаться  в  роскоши...  а  управлять,  простите,
будут ваши слуги. То есть мы, бароны. Поверьте, мы это умеем делать.  Мы
всю жизнь управляли, не имея времени на  роскошь  отдых,  развлечения...
Это все будет предоставлено вам.
   Шартреза нахмурилась,  но  ничего  не  сказала.  Сэр  Джон  пару  раз
оглянулся, проверяя впечатление от своих слов. Королева явно помрачнела,
ей впервые ясно дали понять, что она будет только управляемой куклой.  А
то  и  вовсе  только  царствующей,  выставляемой  для  показа  черни  на
праздниках.
   Они  торопливо  пробирались  по  коридорам.  Шартреза   озиралась   с
удивлением и испугом. Только здесь можно оценить масштаб беды, постигшей
Зорр. Сэр Джон на ходу подносил к светильникам в стене факел, загорались
оранжевые огоньки, и вот уже длинный  широкий  коридор  освещен  хоть  и
тускло, но во всю длину. Стены с обеих сторон облицованы старым  мореным
дубом. Изредка попадаются двери  с  позеленевшими  от  старости  медными
ручками. Но в углах пыльная паутина, дверные косяки  изломаны  неведомой
тяжестью, под ногами толстый слой пыли.
   А когда-то - явно мелькнула у нее пугливая мысль - здесь тоже  ходили
люди, рыцари говорили красивым женщинам приятные слова,  те  смеялись  и
роняли платочки... Где пали эти храбрые рыцари?  Куда  исчезли  красивые
беспечные женщины?
   Иногда из ниши выдвигалась мрачная фигура в полных доспехах.  Забрало
опущено, Шартреза видела только сверкающие в  прорези  глаза.  Сэр  Джон
делал нетерпеливый  жест,  страж  отступал  во  тьму,  коридор  двигался
навстречу, поворот, снова коридор, наконец небольшая комната, где  перед
дверью сразу четверо могучего сложения стражей, все в  полных  доспехах.
Доспехи новенькие, без царапин от лезвий топоров,  мечей,  но  щиты  без
гербов...
   Сэр Джон  покосился  на  королеву,  заметила  ли,  как  тщательно  он
обставил собрание заговорщиков. Вряд ли У короля"  наберется  достаточно
незанятых воинов, чтобы обезоружить, охрану. Да и сами заговорщики -  не
покорные овечки.
   - Похоже, - сказала она дрожащим голосом, - мы уже вышли  за  пределы
Зорра!
   Сэр Джон обернулся на ходу, подождал ее.
   - Да, - согласился он. - Мы сейчас в Древних Штольнях.
   - Штольнях?.. Фи, как гадко.
   - Древних, - подчеркнул он. - Здесь что-то добывали не то  гномы,  не
то кобольды. Что - непонятно, ибо ни следов золота, ни серебра, ни  даже
меди  или  железа.  Правда,  есть  остатки  руды   какого-то   странного
металла... но никто не знает, что с ним делать, потому забыли. Три  века
тому назад, когда был  расцвет  королевства,  здесь  все  укрепили,  как
видите, даже облицевали дорогим деревом. Вы еще не то увидите!
   Она спросила жадно:
   - А что еще?
   - Увидите.
   Перед последней дверью  стражи  убрали  скрещенные  копья,  сэр  Джон
отворил и с поклоном пропустил вперед Шартрезу. Она сделала  шаг,  чтобы
двери могли захлопнуться, и остановилась, ошеломленная великолепием. Зал
не слишком огромен, однако  каждый  камень  пропитан  величием  и  мощью
прошлых эпох. И даже  могучий  каменный  столб,  что  в  центре  зала  и
поддерживает весь свод, покрыт изящной  резьбой  от  пола  и  до  самого
потолка, куда без лестницы и не подняться. Фигуры странных и  диковинных
людей, даже непонятно, люди это резали или не люди...
   В небольшом зале жарко полыхал камин, выжигая сырость  из  подземного
царства. Бароны держались отдельными  группами,  беседовали  вполголоса,
только Гаальц переходил от одной кучки собравшихся  к  другой,  смеялся,
что-то говорил, жал руки и  шел  дальше.  Здесь  присутствовали,  как  с
удивлением  заметила  Шартреза,  и   четверо   рыцарей   двора,   вполне
безупречных которых король считал верными и преданными,  две  графини  и
одна виконтесса с мужем.
   Королеву приветствовали  низкими  поклонами  и  сладкими  понимающими
улыбками, от которых у нее внутри похолодело.
   - Королева Шартреза! - громогласно  провозгласил  сэр  Джон,  хоть  и
несколько запоздало. - Итак, мои дорогие друзья, наполните  ваши  кубки,
взвеселите души!.. Сегодня королевство Зорр сменит своего правителя.
   Гаальц  снял  с  подноса  проходящего  слуги  два  серебряных  кубка,
Шартреза благодарно улыбнулась, когда он с поклоном подал ей оба.
   - А зачем два?
   - На случай, если захотите кого угостить. Ведь вы - королева!
   - Тогда угощаю вас, - сказала она. - Берите, берите.  Честно  говоря,
не ожидала, что столько народу...
   - Это самые активные, -  заверил  Гаальц.  -  А  сколько  еще  таких,
которые сочувствуют нам молча?
   - Да-да, - сказала она  рассеянно,  -  но  как-то  не  подумала,  что
активных...  много.  Это  хорошо,  конечно.  Теперь  я   чувствую   себя
увереннее.
   Она пригубила вино, прислушалась к ощущениям, улыбнулась и отпила  до
половины.
   - Не ожидали, - сказал Гаальц с улыбкой, - что в королевских подвалах
такое вино?
   - Честно говоря, нет.
   - Видите, король не знает даже свои подвалы! Она засмеялась,  окинула
взглядом заговорщиков.
   - Извините, я пойду  пообщаюсь.  Мне  все-таки  надо  знать,  что  их
привело сюда... и что они от меня  ждут.  Я  должна  знать  этих  людей,
чтобы... чтобы доверять.
   Гаальц поклонился.
   - Да-да, вы правы. Вы очень умная женщина, ваше величество. А я  пока
уточню некоторые детали со своими друзьями.
   Эти полчаса, что я неуклюже крался за двумя фигурами и подслушивал их
разговор, дались мне нелегко. Они шли с факелами, я двигался в  темноте,
что и хорошо - я практически невидим в потемках, но, с  другой  стороны,
мне все время чудится, что я наступаю на огромную толстую крысу...
   Под ногами в самом деле слегка пружинило, будто я ступал по тончайшей
придорожной пыли. Иногда я слышал легкий треск рвущейся паутины,  дважды
по мне пробежали торопливые мохнатые  лапки.  Я  вздрагивал,  покрывался
липким потом. К счастью, я без доспехов, в простой рубашке, иначе гремел
бы, как Ван Дамм в посудной лавке.
   Из ниши совершенно бесшумно вышел человек. Я вздрогнул, волосы встали
дыбом. Этого я не заметил,  а  теперь  чересчур  близко,  чтобы  бросать
молот.
   - Сэр, - произнес он ровно, и я увидел, как острие меча  поднялось  и
уперлось мне в живот, - сюда заходить не ведено.
   - Правда? - сказал я торопливо. - Наконец хоть один человек!  Слушай,
я совсем заблудился. Я не разбираюсь в этих замках, в моем селе только у
старосты был дом из трех комнат, а мы так и вовсе  спали  все  пятеро  в
одной, да еще и корова...
   Он смотрел недоверчиво, я боялся сделать  хотя  бы  движение,  только
говорил быстро и как можно искреннее, добавляя в  голос  тепла,  испуга,
радости,  что  встретил  вот  наконец  человека,  что  спасет,  выведет,
обогреет...
   - Сюда нельзя, - повторил он неуверенно. - Я не знаю, как  ты  прошел
сюда... Ладно, поворачивай и дуй обратно.
   - Обратно? - вскрикнул я  в  испуге.  -  Так  я  оттуда  пришел!  Там
паутина, сырые подвалы! Ты мне скажи, где я ошибся, где не там свернул?
   - Обратно, - повторил он строже, но тем же негромким голосом. - Или я
проткну тебе кишки.
   - Хорошо, хорошо, - сказал я испуганно. - Я ухожу. Я не знал,  что  в
этом замке такие правила строгие...
   Он следил, как я пячусь, а когда я отошел шагов на пять, он кивнул  и
снова вдвинулся в тень. Я отступил еще чуть, развернулся и  прошел  пару
шагов, одновременно срывая с пояса молот.
   - Убей, - прошептал я мстительно. - Убей!
   Молот исчез в темноте. Послышался глухой стук.  Когда  молот  понесся
обратно, я ухватил за рукоять и ощутил, кроме  липкой  жидкости,  еще  и
каменную крошку, словно молот вообще размазал предателя по стене.
   Эти переходы меня замучили, к тому  же  слишком  часто  из  таких  же
темных ниш, по которым нырял я, высовывался  человек,  что-то  спрашивал
Джона Дэя и королеву, кивал и снова отступал в тень. Всякий раз я,  чуть
погодя, метал молот, ловил и торопливо догонял  пару,  страшась,  что  в
этот раз не успею и  буду  обречен  скитаться  здесь  вечно,  спрашивать
пароли и степень допуска. Наконец спуск, еще  один  коридор,  богатый  и
строгий. Дальше комната, дверь, два стражника.
   Барон открыл дверь перед королевой,  а  когда  за  ними  захлопнулись
двери, стражники поставили копья и сошлись с таким  видом,  словно  один
другому давал прикурить от спички, загораживая ее от ветра  ладонями.  Я
метнул молот,  страстно  желая,  чтобы  сразил  обоих,  выхватил  меч  и
бросился через освещенное пространство.
   Молот, возвращаясь, ударил в ладонь и замедлил  мой  бег,  но  второй
страж только-только выкарабкивался из-под  упавшего  на  него  трупа.  Я
торопливо махнул мечом, удар получился кривой, но все равно рассек шею и
плечо. Страж захрипел, упал, из разрубленной шеи  хлестала  под  напором
толстая струя крови и одновременно  выходил  воздух,  из-за  чего  кровь
рассеивалась стру„й, как из поливальной машины.
   Я распахнул дверь, свет  множества  светильников  показался  чересчур
ярким, тут же  торопливо  метнул  молот  в  ближайшего  мужика  с  двумя
короткими мечами на поясе. Шартреза двигалась наискось от двери шагах  в
пяти, между нею и распахнутой дверью находились красивый молодой  рыцарь
и элегантная женщина. Молот еще летел в сторону  рыцаря,  как  Шартреза,
уронив бокал, помчалась, оттолкнув жену рыцаря,  в  сторону  распахнутой
двери.
   Я поймал молот, швырнул снова, вложив в бросок всю силу:
   - Сокруши!
   В зале слышались крики, шум, лязг выхватываемых из ножен мечей. Молот
ударил в  главную  колонну  с  такой  силой,  словно  взорвалась  бомба.
Середина каменного столба исчезла в облаке белой пыли. Осколки брызнули,
как блестящие сосульки. Тут же сверху раздался страшный треск.
   Королева выбежала с растрепанными волосами. Я  ухватился  за  створку
ворот, но Шартреза другую половинку подвела еще раньше. Я успел опустить
в скобы толстое бревно засова, с той стороны замолотили кулаками, начали
стучать мечами. Пол под ногами задрожал. Треск стал громче.
   - Все! - прокричала она. - Уходим!
   Я  побежал  следом,  каменный  пол  трясся  и  вздрагивал.  Когда  мы
пробежали весь длинный коридор и оказались возле  поворота,  за  спинами
раздался жуткий треск, хлопок. Массивные двери вылетели,  словно  пробка
из бутылки. В коридор выкатились огромные  глыбы  и  остановились,  а  в
проеме ворот застряли глыбы побольше.
   Мы торопливо повернули, и воздушный кулак ударился  в  стену,  а  нас
только мягко толкнул в спины отраженной боковой стру„й.
   Шартреза тяжело дышала, лицо ее было смертельно бледным.
   - Погоди, - произнесла она  с  усилием.  -  Чуть...  отдышусь.  Ты...
хорошо все сделал.
   - Как вы и велели, - ответил я.
   Дыхание из меня тоже вырывалось горячее, словно я наглотался красного
перца. Я поддержал королеву под локоть. Она бледно улыбнулась, но  глаза
оставались строгими.
   - Никому, - предупредила она.
   - Но король...
   - У него и так хватает забот, - сказала она твердо. - Для него  будет
слишком большим ударом, что его хотели сместить  даже  такие  люди,  как
лорд Ундинг, барон Щарг де Горт и конт Мендель.  Он  считал  их  личными
друзьями... Мерзавцы!
   Я спросил:
   - А король не удивится, что такой обвал... хотя, конечно,  сейчас  не
до обвалов.  И  не  до  исчезновений.  Вы  правы,  ваше  величество.  Вы
проделали все с великой отвагой.
   Она отмахнулась.
   - С великой скорбью, ибо я христианка. Мне  до  последней  минуты  не
хотелось, чтобы так получилось. Я со всеми  переговорила...  и  увидела,
что их души закрыты для слова истины. А бароны так и вовсе  действовали,
как слуги дьявола...
   - Соблазнами?
   Она устало кивнула:
   -  Мерзавцы!..  Что  они  мне  предлагали,  скоты!  Всего  лишь  быть
королевой. Ничтожества. В то время как я сейчас - царица всего мира, ибо
меня  любит  такой  замечательный  человек,  как  наш  король...   И   я
никогда-никогда... Впрочем, ты еще молод, сэр Дик. Тебе  этого  пока  не
понять.
   Я  поклонился,  скрывая  смущение.  Королеве   не   обязательно   так
раскрываться передо мной.
   - В любом случае располагайте  мной  и  дальше,  ваше  величество.  Я
счастлив, что вы заметили меня...
   - Не только, - сказала она колко.
   - Что, простите...
   - Я заметила не только это, - сказала она многозначительно. -  Другой
бы сказал тебе, чтобы ты выбирал даму сердца, которой служишь,  ближе  к
своему положению. Но я не скажу, не скажу... Ибо перед Господом Богом мы
все равны, все Его дети.

Глава 11

   Я переступил порог своей каморки, ноги налились  свинцовой  тяжестью.
На столе ровным светом горела толстая свеча,  а  на  единственном  стуле
сидел старик в монашеской одежде и читал толстую книгу. На  скрип  двери
он поднял голову: глаза красные от долгого чтения, лицо осунулось, но  я
сразу узнал одного из инквизиторов.
   - При...ветствую, - сказал  я  севшим  голосом.  -  Приветствую  вас,
отец...
   - Отец Дитрих, -  сказал  инквизитор.  -  Садись,  Дик,  это  ж  твоя
комната.
   - Спасибо... отец Дитрих, - пролепетал я. Не отрывая от него глаз,  я
нащупал табуреточку и подтащил под свою  задницу.  Инквизитор  захлопнул
книгу, улыбнулся скупо, пальцы бережно погладили старинный  переплет  из
зеленой кожи.
   - Дик, - проговорил он мягко, - мы посоветовались и приняли  решение.
Но скажу сразу, это решение тебя ни к чему не обязывает. Это просто наше
мнение... Даже не совет или просьба, а... мнение.
   Я перевел дух, но сердце все еще тревожно сжималось.  Я  знаю,  какую
страшную силу иной раз имеет мнение. Правда, здесь, к счастью, вроде  бы
не то общество, чтобы СМИ разгулялись во всей  страшной  силе,  создавая
?общественное  мнение?,  угодное  хозяину   телеканала,   но   все-таки,
все-таки...
   Он выждал, но я почтительно молчал. Молчал и старался даже дышать  не
так шумно. Он  долго  всматривался  в  мое  лицо,  мне  почудилось,  что
инквизитор колеблется, но все же он сказал с легким вздохом:
   - Дик, ты мог бы отправиться на поиски доспехов  святого  Георгия.  Я
вздрогнул.
   - Я? Вы не шутите?
   Инквизитор помолчал, пальцы снова ласково погладили книгу, будто  она
что-то нашептывает или просто ластится, как верный и любящий пес.
   - Выдам тебе одну тайну... Хотя, может быть, это для тебя  уже  и  не
тайна. Благородный сэр Ланселот и его  спутники  отправились  именно  за
доспехами. Где они находятся, я говорю о  доспехах,  знает  только  один
человек на свете...  король  Арнольд.  Сэр  Ланселот  -  отважнейший  из
рыцарей и верный слуга церкви, с ним  доблестный  Бернард,  неустрашимый
Асмер, с ними отец Совнарол, чье неистовое горение приводит в восторг  и
в то же время пугает нас, иерархов церкви.  Да,  это  все  верные  слуги
церкви, чистые души и храбрые воины... да. Однако, Дик, нам кажется, что
и ты там нужен.
   Я спросил с недоверием:
   - Вы в самом деле хотите, чтобы на поиски отправился еще и я?
   - Да.
   - Почему?
   - Ты... как  никто...  подходишь.  Ланселот,  Бернард,  Асмер...  они
прекрасные люди. Они могут многое из того, что не сможешь ты... но и  ты
умеешь нечто...
   Я пробормотал:
   - Я знаю людей, которые сочли бы, что вы сейчас назвали меня  круглым
дураком. А может быть, потому, что я не такая уж и потеря для защитников
Зорра?
   Священник невесело усмехнулся, продолжил, будто не  слышал  ядовитого
вопроса:
   - До гор подать рукой... если на драконе. Но таких смельчаков... да и
умельцев пока не находится. А если на коне, то можно бы успеть  за  пару
недель. Но к сожалению, по дороге будут леса и реки, так что придется на
объезды и переправы затратить месяц, а то и два...
   - Реки?
   - Еще, - продолжил он, словно не слыша, - там такие леса, что на коне
не пробраться.
   - Я могу оставить коня, - сказал я твердо. - Уж чего-чего, а  леса  я
не боюсь. Уже. Отец Дитрих вздохнул:
   - К сожалению, там не простой лес. Ночами там властвуют гномы, а днем
- эльфы. Вернее, властвовали Теперь там появилась третья сила - воинство
Тьмы.
   Я проговорил хмуро:
   - И сил Тьмы надо страшиться днем и ночью. Так?
   - Так, - снова вздохнул отец Дитрих. - Тебе придется как-то  миновать
степь, а там очень воинственный степной народ. Надеюсь, Господь убережет
тебя от встречи с ним.
   Я продолжал с горькой насмешкой:
   - ...В горах горные народы, в лесах вообще всякие... И вы  надеетесь,
что доспехи святого Георгия  смогу  не  только  отыскать,  но  и  помочь
привезти Ланселоту... именно я?
   - Именно ты, -  повторил  инквизитор.  Голос  его  был  суров,  но  я
чувствовал в нем затаенную боль и страшную усталость. -  Дик,  мало  кто
понимает  значение  слов  Христа,  что  ему  ценнее  одна   раскаявшаяся
блудница, чем сотня девственниц... Да и мы стараемся  не  упоминать  эти
святые слова, ибо они... так сказать...
   - А что в них крамольного?
   Он заколебался, ответил нехотя, словно выдавал великую тайну:
   - Дик, Господь изрекал святые истины...  но  он  не  разделял,  какие
истины можно говорить простому народу, а  какие...  еще  рано.  Ве