Рыцарь хоть и с непокрытой головой, но  в
полном рыцарском железе, даже меч справа на поясе, а слева длинный узкий
кинжал. Шлем с высоким плюмажем прямо на столе, чуть в  сторонке,  но  в
пределах протянутой руки. Перед ним блюдо с ломтиками жареного  мяса,  в
пальцах рыцарь рассеянно вертит золотой кубок дивной работы.
   Другая странность: женщина на ложе. Вообще-то даже в тесных  хрущобах
столовая и спальня удалены  одна  от  другой.  А  если  квартира  вообще
однокомнатная, то едят на кухне. Здесь же залов хватает...
   Женщина улыбнулась мне зовуще и обворожительно. Я вздохнул  и  сделал
вид, что мир померк и отодвинулся  к  такой-то  матери,  я  вижу  только
роскошное ложе, и все мое тело при виде ее  прекрасности  сразу  заныло,
мышцы застонали, я вот прямо щас ощутил сбитые ступни,  разболелся  бок,
смертельно захотелось стряхнуть с себя скорлупу доспехов и упасть к  ней
на постель...
   У изголовья ее ложа столик, ваза с фруктами, а еще один столик,  чуть
побольше, на расстоянии вытянутой руки от ложа, там слабо поблескивают в
оранжевом свете свечей медные бока кувшинов, благородное золото кубков и
чаш.
   Я тряхнул головой, вроде бы  стряхивая  наваждение,  хотя  какое  там
наваждение - улыбается слишком профессионально, а я в  свои  двадцать  с
хвостиком уже стреляный воробей.
   - Меня звали Галахадом, - произнес рыцарь.  Голос  его  был  сильный,
мужественный, но хрипловатый, а печаль в нем звучала  чересчур  открыто.
Он не поднялся из-за стола, лишь вялым движением пригласил  меня  занять
место напротив. - А это... это  леди  Озерная  фея.  Она  хозяйка  этого
замка.
   Его огромные руки бессильно лежали на столе, пальцы все  еще  трогали
красивый золотой кубок изумительнейшей  работы.  Внизу  по  ободку  идут
вмонтированные один к одному вплотную яркие рубины.  Сам  кубок  победно
горит в солнечном луче, что падает через высокое узкое окно.
   Посредине стола большой кувшин, тоже из  чистого  золота,  на  блюдах
роскошные кушанья. Я уловил аромат изысканных специй.
   - Приветствую, сэр Галахад, - сказал я тихо. -  О  тебе  рассказывают
как о лучшем рыцаре всех времен и народов. Дети с тебя берут пример...
   Женщина наблюдала, как я осторожно опустился за стол.  В  ее  зеленых
глазах я видел странное выражение. Галахад коротко взглянул мне в  лицо.
По тому, как уронил взгляд, я ощутил неладное.
   Женщина сказала с обворожительной улыбкой:
   - Доблестный рыцарь, позволь моим слугам снять с тебя доспехи! У меня
вдоволь теплой воды, чтобы омыть твои раны, пот и пыль странствий.
   Я молча позволил снять с себя железо, но, когда слуги прикоснулись  к
одежде, отстранил.
   - Спасибо, не нужно. К сожалению,  я  тороплюсь.  Мне  надо  отыскать
друзей.
   - Что-то случилось? - спросила женщина. Галахад  молчал,  пальцы  его
бесцельно вертели кубок.
   - Был бой, - ответил я. - Мы прорвались... но потеряли друг  друга  в
колдовском тумане. Я должен отыскать друзей.
   Женщина засмеялась, протестующе выставила обе ладони:
   - Нет-нет! Дела потом. Вы красивые сильные мужчины, а я слабая, но...
красивая женщина. Разве это галантно с вашей  стороны  о  делах  в  моем
присутствии?
   Я всматривался в Галахада. О нем слава как о сильнейшем  из  рыцарей,
но сейчас этот герой выглядит, несмотря на свой рост  и  широкие  плечи,
поникшим,  а  у  рта  залегли  глубокие  складки  страданий.  Мне   даже
показалось, что в смоляных кудрях рыцаря, красиво ниспадающих на  плечи,
поблескивает седина.
   - Сэр, - сказал он учтиво, - вам пора бы показать свой герб и назвать
себя.
   - Меня зовут Ричард, - ответил я. - Я не рыцарь, хотя  мне  случалось
сшибать рога рыцарям. Последнего отправил в ад сегодня ночью и взял  его
замок под защиту своего меча. У меня нет своего герба.  Но  у  меня  уже
есть друзья, которых я не предавал и, надеюсь, не предам. Есть  некто  в
этом мире, кто у меня в  сердце  и  чью  волю  я  стараюсь  угадывать  и
выполнять.
   Я чувствовал,  что  сказал  достаточно  твердо  и  уверенно.  Женщина
побледнела.  Мне  почудилось,  что  она  даже  сделала  движение,  чтобы
запахнуть слишком глубокий вырез на платье. Галахад молчал, а  когда  он
поднял голову, мне почудилась в его взгляде странная зависть.
   - Хорошо сказано, - произнес он надтреснутым голосом.  -  Достойно...
Не рыцарь, говоришь?
   - Нет, - ответил я с вызовом.
   - Будешь, - сказал Галахад неожиданно. Он перевел взгляд  на  Озерную
фею. В его синих глазах мне почудился стыд. Слуги  быстро  накрывали  на
стол, старое унесли, передо мной поставили блюдо исполинских размеров, я
рассмотрел молочного поросенка,  зажаренного  на  медленном  огне,  кучу
птичьих тушек, всего много, но разнообразия  маловато,  в  средневековой
Европе не знали ни помидоров, ни картошки, ни кукурузы, не говоря уж про
всякие ананасы, не знали перчиков, так что я довольно  спокойно  смотрел
на гору еды, приготовленной хуже, чем у нас готовят наспех на рыбалке.
   - Угощайтесь, сэр рыцарь, - произнесла фея  певучим  голосом.  -  Вам
должно понравиться.
   - Да, конечно, - похвалил я, - приготовлено хорошо, хорошо.
   Видимо,  тон  моего  голоса  расходился  со  словами.  Галахад  снова
взглянул на меня украдкой, тут же уронил взгляд в кубок. Слуга попытался
подлить ему вина, Галахад  отрицательно  покачал  головой.  Его  крупные
пальцы по одной принялись отщипывать виноградины,  рассеянно  бросали  в
рот. Крупные челюсти, которым бы  перемалывать  берцовые  кости  слонов,
двигались медленно, осторожно.
   Я быстро и неумело разделывал  поросенка  охотничьим  ножом,  женщина
наблюдала с непонятным выражением. Не люблю, когда за мной наблюдают,  я
схватил обеими руками, оторвал ляжку, сок потек с ладони до локтя, но  я
не обращал внимания, без церемоний вонзил зубы в плохо прожаренное мясо.
На рыбалке как на рыбалке.
   - Что сейчас происходит в мире? - спросил Галахад вяло.
   - Силы Тьмы наступают, - ответил я. - По крайней мере, так говорят. Я
здесь недавно. Мы везем мощи святого Тертуллиана в Зорр, который  сейчас
осаждают...
   Брови Галахада поднялись.
   - Зорр? - переспросил он. - Когда я... словом, я  помню,  что  войска
короля Карла подошли к Горланду.
   - Горланд давно взят, - сообщил я. -  Потому  Ланзерот,  лучший  воин
Горланда,  с  нами.  После  Горланда  пали  еще  с  десяток  королевств.
Последним пали Скарланды, что были щитом перед  Зорром.  И  что  же  вы,
доблестный сэр Галахад? Я часто слышал о вас. На вас многие надеются...
   Женщина фыркнула, Галахад вздрогнул, сказал вяло:
   - Король, которому я присягал, мертв... Я давно свободен от клятвы.
   Я поперхнулся, впервые встретив человека, который, как и я, не связан
клятвой, обетом, присягой, послушанием. В мире, где каждый  точно  знает
того, кому служит, а также знает, что этот могучий  властелин  спасет  и
защитит, - это просто страшно. Это словно бы оказаться вне закона.
   - Так вот почему вы, сэр, здесь. Женщина сказала язвительно:
   - Ты только эту причину усмотрел, рыцарь? Я поперхнулся снова, сказал
торопливо:
   - Прошу простить меня, госпожа. Дело в том, что я  не  рыцарь.  Я  не
обучен рыцарским манерам и потому никак не могу уронить рыцарскую честь.
Я сказал глупость, признаю...
   Она милостиво кивнула:
   - Если ты не рыцарь, тогда все понятно...
   Взгляд ее сразу стал холоднее,  безразличнее.  Обольстительные  губы,
полураскрытые и приглашающие, словно бы стали меньше, потеряли  яркость.
И в то же время, когда она поворачивала лицо к  Галахаду,  в  ее  глазах
вспыхивала  неподдельная  страсть.   Щеки   покрывало   румянцем,   губы
становились алыми,  как  перезревшие  вишни,  а  грудь  часто  и  высоко
вздымалась под очень-очень тонкой тканью.
   Галахад взглянул на  женщину.  Она  вздохнула  нарочито  глубоко,  ее
полные белые груди едва-едва не  выпрыгнули  из  низкого  декольте.  Его
взгляд задержался, я видел, как все лицо  напряглось,  на  шее  вздулись
жилы, а дыхание стало трудным, как под обвалом.  В  глазах  рыцаря  была
боль пополам с отчаянием.
   Он верен своим обетам, понял я внезапно. Пусть не говорит, но у  него
есть обеты. Он все еще не насытился этой женщиной,  а  она  себя  держит
так, как будто все еще не смогла его совратить,  увлечь.  Что  нормально
для меня, то для Галахада -  пасть  в  бездну  порока,  сбиться  с  пути
праведного...
   А женщина, чувствуя  близкую  победу,  вздохнула  томно,  ее  длинные
пушистые ресницы метнули рыцарю нежный и одновременно умоляющий  взгляд.
Губы вспухли, стали пунцовыми, яркими, влажными.
   - Сэр Галахад, - сказал я с внезапно вспыхнувшей надеждой,  -  только
вы смогли бы отыскать моих потерянных друзей  или  нет  -  довезти  мощи
святого Тертуллиана до Зорра!
   Галахад вздернул брови.  На  красивом  мужественном  лице  проступила
некоторая задумчивость. Он внимательно изучал меня, в синих глазах росло
удивление.
   Женщина произнесла величественно:
   - В этом замке я полная хозяйка.
   - Никто не сомневается, - сказал я поспешно.
   - Я хочу сказать, - пояснила она с легкой гримаской,  -  что  в  моем
замке мои заклятия сильнее любых на  свете.  Когда  я  выезжаю  из  моих
владений - да, моя сила слабеет, и, чем дальше я от замка, тем я  слабее
как волшебница.
   Она не договорила, только посмотрела  мне  прямо  в  глаза.  Холодный
ветер прошелся по моей  коже,  словно  разом  исчезли  доспехи,  вязаная
рубашка и я оказался голым на морозе. Сила колдуньи слабеет за  воротами
замка. Но сейчас она в  самом  сердце  замка.  И  все  вокруг  пропитано
недоброй магией. И вообще магия не может быть доброй.
   Галахад шевельнулся, взгляд его на миг скользнул по мне,  мимолетный,
в нем странно сочетались вражда и то странное выражение, которое  я  все
не мог понять. А он уже смотрел с обожанием на хозяйку,  голос  его  был
полон нежности:
   - Да, ты полная хозяйка... И все же есть силы, которые властвуют даже
здесь.
   Я не понимал,  смотрел  то  на  Галахада,  то  на  Озерную  фею.  Она
нахмурилась, засмеялась принужденным смехом:
   - Но, может быть, я еще не пустила в бой самые сильные чары?
   Галахад улыбнулся, смолчал.  Их  взгляды  встретились.  В  его  серых
глазах была глубокая печаль и нежность, а в ее огромных глазищах метался
гнев,  раздражение,  жажда  поставить  всех  на  колени  и  что-то  еще,
настолько странное, чего я никак не ожидал от колдуньи.
   - Что это за власть? - потребовала она.
   Галахад с трудом разлепил губы. Голос его был  хриплым  -  то  ли  от
сдерживаемой страсти, то ли от скорби.
   - Ты ее уже ощутила.
   - И все-таки?
   - Элия, - сказал он, - ты знаешь, эта сила  есть.  Она  не  проявляет
себя так явно, как твое волшебство, но она... существует.
   Он прямо взглянул ей в глаза. Его взгляд был честным  и  прямым.  Фея
даже вздрогнула и на миг увяла, но пересилила себя, улыбнулась печально,
теперь в ее огромных глазах  возникла  боль.  Мне  почудилось,  что  она
вот-вот расплачется.
   Я смотрел на Галахада. Рыцарь горит в невидимом огне, но  и  хозяйка,
похоже, не может перетащить его из огня на свое роскошное ложе.  Но  сам
ли сэр Галахад не может покинуть этот замок или... не хочет?
   - Благородная госпожа, - сказал я со всей местной учтивостью, -  есть
сила, которая проникает через все  магические  стены.  По  воле  господа
нашего двигаются светила, что уж говорить о нас, его верных воинах?
   Я заставил себя перекреститься. Рука Галахада дернулась, но бессильно
упала. Я стиснул челюсти - рыцарь под властью  чар,  он  сам  ничего  не
сделает, чтобы спастись от злой волшебницы.
   Она выкрикнула:
   - Следи за словами, наглец! И без всяких чар нет  на  свете  мужчины,
который бы устоял... Да, сейчас я держу этого доблестного рыцаря  только
властью волшебства. Но что остается? На него не действуют моя внешность,
мой голос...
   Галахад с грохотом опустил кулак на  дубовый  стол.  Тот  подпрыгнул,
словно это был легкий походный столик. Лицо рыцаря исказилось болью.
   - Не действуют? Ох, если бы не действовали! Она обратила к нему лицо,
глаза вспыхнули надеждой:
   - Галахад!
   - Всякий раз, - сказал он с неимоверной мукой в  голосе,  -  когда  я
вижу тебя, когда я слышу тебя... я теряю рассудок! Твой голос крушит мою
волю, как ураган молодые деревья, земля выскальзывает у меня из-под ног!
Я хочу видеть только тебя, слышать только тебя...
   Ее щеки расцвели, как маки, в глазах заблестели слезы. Она  протянула
к нему руки:
   - О Галахад! Наконец-то!
   - ...и лишь с неимоверным трудом удерживаюсь, - прошептал он  горько.
- Не знаю, зачем... но удерживаюсь. Я - Галахад. Я  не  могу  поступать,
как поступил бы простолюдин. Я  не  знаю,  что  это,  но  нечто  в  моей
бессмертной душе не дает мне утонуть в похоти. Господь наш сотворил меня
по своему образу и подобию, меня, а не рогатый скот, что бегает в лесу и
пасется в поле! Значит, я не должен поступать, как скот, который бы  уже
напрыгнул с налитыми страстью глазами.  Отец  мой  всевышний  следит  за
мной. Я не опозорю своего родителя...
   Я съежился, слова с губ Галахада  срывались  горячечные,  торопливые,
словно он уже и не  рыцарь,  а  монах  или  даже  отшельник-проповедник,
впавший в экстаз. Лицо его побледнело, Галахад выпрямился, откинулся  на
спинку кресла.
   Волшебница застонала. Я не поверил себе: Галахад только что нанес  ей
сильнейший удар,  а  она  смотрит  на  него  с  нежностью  и  непонятным
обожанием. В огромных глазах блестят слезы.
   - О Галахад, - воскликнула она, - Галахад! Все эти ночи я вижу тебя в
своих снах! Ты являешься мне, там я в твоей  полной  власти,  и  там  ты
делаешь со мной все, что хочешь, а я счастлива быть твоей  возлюбленной,
твоей служанкой, твоей рабой  -  всем,  что  ты  хочешь,  но  только  бы
находиться при тебе, видеть тебя! Почему там я в твоей власти?
   Я кашлянул, привлекая к себе внимание, сказал просительно:
   - Благородная хозяйка, но можно ведь все решить? Отпусти  доблестного
рыцаря. Он создан для подвигов. Его ждут сражения, битвы, он слышит  зов
боевых труб. А здесь уже отдохнул... достаточно.
   Они оба посмотрели на меня так, что  я  залился  горячей  краской  по
самые кончики ушей и спросил себя в отчаянии, какую же глупость  брякнул
на этот раз?
   Их взгляды встретились. Что-то общее промелькнуло в их глазах,  а  на
лицах появилось одинаковое выражение. Галахад раздвинул плечи,  во  всем
облике проступала решимость. Волшебница медленно качнула головой.
   - Нет, наивный юноша. Я не отпущу его...
   - Почему? - спросил я. - Ты ведь мучишь его.
   - А он мучит меня, - ответила она.
   - Так отпусти, - повторил я. - Не понимаю... Она покачала головой.
   - Нет. Уехав, он увезет и мое сердце. И тогда я умру.
   А возможно, умрет и он, подумал я с внезапным  прозрением.  Этот  мир
еще очень юн. Это я... уже старик.

Глава 20

   Ворота поднялись бесшумно. Огромный конь понес меня в жаркий полдень.
Я повертелся  в  седле,  чувство  полной  беспомощности  снова  стиснуло
сердце. Там, где восходит солнце - восток, на  противоположной  стороне,
понятно, запад. Но в какой стороне юг, север? И где река, через  которую
мы сумели уйти от чудовищ?
   Конь, не чувствуя  указующей  длани,  немедленно  свернул  в  сторону
роскошных кустарников. Солнце в зените, серые на рассвете  ветви  сейчас
темно - зеленые, а то и вовсе изумрудные настолько, что в глазах прыгают
зеленые зайчики. Блестят крупные капли клея,  в  свежем  воздухе  весело
носятся то ли мухи с длинными сверкающими крылышками, то ли эльфы...
   Ветка хрустнула в мощной пасти. Конь тут же застыл, уши приподнялись,
как у волка. Из очень дальнего далека донесся  стук  копыт,  а  затем  и
сильный мужской голос. Кто-то галопом несся в нашу сторону, во все горло
распевая что-то походное, боевое, с выкриками и улюлюканьем.
   Я заставил коня попятиться. Стук копыт стал  громче,  из-за  деревьев
выметнулся на  крепкой  лошади,  укрытой  попоной  в  крупную  шахматную
клетку, рослый по здешним  меркам  молодой  рыцарь.  Доспехи,  как  жар,
сверкают все металлические бляхи, пряжки и застежки как на самом рыцаре,
так и на его коне. Длинные белокурые волосы шевелит ветер, лицо  чистое,
бесхитростное.
   В руке рыцарь держал копье острием вверх. Я  только  успел  подумать,
как он ехал, не задевая этой оглоблей ветвей, как  рыцарь  увидел  меня,
обрадовался:
   - О, есть с кем скрестить копье! Я помахал рукой.
   - Сожалею, сэр рыцарь. Как-нибудь на досуге, но не сейчас.
   Он удивился еще больше.
   - Почему?
   - Дела, - сообщил я. - Я разыскиваю друга, который может быть еще жив
после страшной битвы с чудовищами.
   Он вскинул брови.
   - И что же? Разве это мешает скрестить копья? Если вы одержите  верх,
то мы вдвоем пойдем искать вашего друга. Если я, то... гм...  все  равно
мы сперва отыщем вашего друга, лишь потом я заберу по праву вашего  коня
и все оружие.
   Он  воодушевился,  глаза  блестели  предвкушением  схватки,  к  щекам
прилила кровь. Я видел, как он перехватил копье  поудобнее,  а  взглядом
уже прицельно выбирал место, куда всадит наконечник копья, довольно-таки
длинный и с виду острый, как десантный штык.
   - Сэр, - сказал я торопливо, - во-первых, у меня нет  копья,  как  вы
уже заметили  с  вашей  рыцарской  проницательностью.  Во-вторых,  я  не
рыцарь, это тоже немаловажно...
   Он нахмурился, на чистом юном лбу попытались проступить морщинки, лоб
покраснел от тщетных усилий.
   - Как же так? - спросил  он  обиженно.  -  Но  все  равно  мы  должны
сразиться. Может быть, вы хотя бы сын барона? Или сквайра?
   - Нет, - ответил я честно. - Меня зовут Дик, я просто... простолюдин.
Выехал на поиски моего господина. Неблагородно  с  вашей  стороны  будет
задерживать меня.
   Он подумал немного, решительно отбросил копье, со звоном выхватил меч
и вскинул над головой.
   - Мне кажется, сэр, - крикнул он высокомерно, - что вы  нагло  лжете!
Видимо, из трусости! Защищайтесь!
   Конь под ним встал на дыбы, поиграл в  воздухе  копытами,  рыцарь  со
стуком падающих ворот опустил забрало. Теперь на меня сквозь  прорези  в
шлеме смотрели синие  яростные  глаза.  Конь  громко  заржал  и  ринулся
галопом.
   Все это время я пребывал в растерянности, но, когда они понеслись  на
меня вихрем, мой дурак конь гневно заржал и пошел навстречу,  даже  чуть
развернулся боком,  давая  мне  возможность  нанести  сокрушающий  удар.
Вместо этого я едва успел закрыться щитом. Удар  потряс  меня  вместе  с
конем, едва не вогнал в землю.
   Рыцарь быстро развернулся, меч высоко  взвился  снова.  На  этот  раз
рыцарь  не  собирался  ограничиться  одним  ударом  на  скаку  в   стиле
буденовца. Я снова выставил щит. Застучали страшные удары, звон разнесся
по всему лесу и его окрестностям. Рука онемела до  плеча,  а  деревянная
рукоять выскальзывала из ослабевших пальцев.
   Я тщетно пытался выбрать момент, чтобы нанести  хотя  бы  один  удар,
содрогался, гнулся, хрипел, пот заливал глаза - так, наверное, чувствует
себя черепаха, по которой  стая  бабуинов  колотит  камнями.  Наконец  я
судорожно двинул мечом горизонтально, там во что-то уперлось, послышался
вскрик, и град ударов тут же прекратился.
   Я осторожно  выглянул  из-под  щита.  Над  седлом  мелькнул  сапог  с
золоченой шпорой, что  есть  признак  рыцаря,  послышался  глухой  удар,
словно  на  землю   рухнул   небольшой   железнодорожный   контейнер   с
сантехникой.
   Конь с  пустым  седлом  пугливо  отступил.  Рыцарь  лежал  на  спине,
раскинув руки.  Нескоро  он  дернулся,  пальцы  правой  руки  попытались
поднять забрало, но там что-то защемило. С пятой попытки он открыл лицо,
теперь бледное и растерянное, в глазах недоумение и стыд.
   - Простите, сэр, - прошептал он плачущим голосом. - Теперь я понимаю,
что вы просто щадили меня... а сразили с первого же удара!
   Я прохрипел сквозь спазмы в горле:
   - Ничего, вы дрались неплохо.
   - Вы щадите мою гордос