люсть поехала вперед, в глазах появился недобрый прищур.
   - Ну и что? - спросил он  холодно.  -  Мы  не  собираемся  мешать  их
разговору.
   Страж сказал еще просительнее:
   - Сэр Ланселот, мы все преклоняемся перед вашими  подвигами!  Но  его
величество просили подождать. У них важный разговор...
   Ланселот сказал брезгливым голосом:
   - И  достаточно  неприятный,  как  догадываюсь.  Но  вряд  ли  бароны
спрашивали позволения пройти через эту дверь.
   Он выпрямился, холодный и надменный настолько, что я даже  восхитился
этой смесью наглости и высокомерия. Копье отлетело от небрежного  взмаха
рыцарской длани, страж едва не улетел вместе с ним. Ланселот пнул  дверь
ногой, створки распахнулись.

Глава 2

   Яркий радостный свет ударил по  глазам.  Мы  с  Совнаролом  двинулись
вслед за Бернардом, Рудольфом и Асмером.  Ланселот  остановился  на  два
шага впереди, правая рука все еще на  рукояти  меча,  шлем  картинно  на
согнутой левой, глаза бесстрастно охватывают  всю  картину.  Створки  за
спиной поспешно захлопнулись.
   Сотни больших свечей заливали зал ярким светом. На  стенах  в  медных
чашах расплескивали огонь светильники, мне даже показалось, что  в  зале
натуральный электрический свет, настолько все ярко и светло. Из  высоких
витражных окон  падал  свет  утреннего  солнца.  Преломляясь  в  цветных
стеклах, он обретал радостные, пурпурные и оранжевые оттенки, и весь зал
показался мне залитым солнечным светом полудня.
   Я засмотрелся на огромный массивный трон с очень высокой спинкой. Сам
трон - на особом постаменте, застеленном красным сукном, высокая  спинка
кресла-трона защищает от ударов ножом в спину, а с боков  своими  телами
закрывают, хотя и невольно,  двое  в  креслах  пониже,  поскромнее  и  с
простыми резными спинками. Справа -  ослепительно  красивая  женщина,  я
видел ее в день прибытия во дворе...  королева  Шартреза,  а  по  другую
сторону - громадный  воин  с  суровым  лицом,  правая  сторона  которого
исчерчена шрамами, брови - каменные уступы, глаза недоверчивые. -  Этого
тоже  видел:  Беольдр,  двоюродный  брат  короля,  Щит  и  меч,   лучший
полководец, храбрый и жестокий воин, который, как здесь водится,  первым
в бой, последним из боя...
   Асмер зыркал по сторонам, он тоже, как и я, искал глазами  принцессу,
все-таки плоть и кровь короля Шарлегайла, она ближе королю, чем Беольдр,
и тем более новая королева, но все три кресла заняты, а четвертого нет.
   В трех шагах перед королем стоят трое, и я сразу понял, что  мы  все,
включая Ланселота и принцессу, всего лишь одна из новостей дня, но  даже
не новость недели. И что эти трое намного важнее,  чем  даже  принцесса,
собственная дочь.
   Их важность ощутил даже я, от всех троих струилась властность,  сила,
как сила характеров, так и мышц. Но только один из них гигант,  то  есть
почти мне вровень, остальные двое ему разве что до плеча. Однако я всеми
фибрами и нейронами чувствовал их свирепость и неукротимость  в  битвах,
жестокость и целеустремленность, нежелание отступать и умение добиваться
цели. Да, это все еще  тот  мир,  когда  во  главе  те,  кто  мечом  ли,
коварством или как-то иначе, но  сам  завоевал  себе  баронство,  и  сам
правит им, не передоверяя управляющим,  не  погрязая  в  неге,  роскоши,
утехах.
   Король  из-под  опущенных  вроде  бы  в  усталости  век   внимательно
рассматривал всех троих. Гигант - понятно, этот  добился  земель  мечом,
мечом и правит, второй - крепко сбитый невысокий мужчина средних  лет  -
выглядел ветераном многих битв, но уже не солдат. Этот правит  не  силой
своего меча, а видом своих мечей -  у  него  наверняка  неплохая  армия,
пусть  маленькая,  но  вымуштрованная  и  хорошо   вооруженная.   Третий
смотрелся чересчур безобидным, прямо мотылек, даже волосы красиво завил,
а одежда роскошная до неприличия. Но если он - владетельный барон, то за
этим кроется сила, и только сила. Никакое право пока что  не  действует,
если оно не подкреплено силой. Впрочем, разве так только в этом мире?
   Нарочно или нет, но трон стоял так, что узкий косой луч  падал  через
простое окно прямо на  сиденье  и  на  короля,  заливая  все  золотистым
светом. Все медные или золотые бляшки  на  троне  блестели,  как  и  все
металлические застежки и заклепки на одежде  короля,  но  сильнее  всех,
просто нестерпимо ярко блистала золотая корона и  в  ней  -  драгоценные
камни.
   Король восседал гордо, надменно,  огромный,  все  еще  могучий,  хотя
седой до последнего волоска, лицо изрезано не столько  шрамами,  сколько
морщинами. Я сразу  представил  его  в  молодости  огромным  мускулистым
Шварценеггером, что с мечом в руке отвоевал эти  земли,  силой  заставил
подневольных  крестьян  выстроить  замок,  обнести  высокой   крепостной
стеной, а потом позволил  выжившим  плодиться  и  размножаться,  крепкой
рукой  ограждая  их  от  набегов  соседей.   Постепенно   забылись   его
жестокость,  свирепость,  казни,  остался   суровый,   но   справедливый
правитель, что печется о благе простого народа...
   Да и как не печься, подумал я. Это же то стадо, с  которого  стрижешь
шерсть, получаешь молоко и мясо. Чем стадо здоровее...
   Трое косились в нашу сторону с явной неприязнью. Но никто не  пикнул,
похоже, они двери к королю  тоже  открывают  ногами.  Гигант  стоял  как
скала, рука на  рукояти  меча,  глаза  сверкают  угрюмой  решимостью,  а
второй, который  выглядел  немолодым  ветераном,  поморщился  при  нашем
приходе, но продолжал ровным злым голосом, обращаясь к королю:
   - Ваше величество! Мы должны... должны получить от вас больше людей!
   Король грустно улыбнулся. Похоже, он надеялся, что с прибытием  мощей
святого Тертуллиана бароны сами пришлют ему войска.
   - Вы не заметили, - ответил он, - что Зорр в осаде?
   - Он был  в  осаде,  -  отрубил  барон.  -  Но  сейчас  кольцо  осады
распалось. Король Карл снял большую часть войск  и  послал  их  по  всей
стране!.. А к вам за это  время  тайными  тропами  и  ночами  пробралось
немало людей,  способных  носить  оружие!..  Отряды,  посланные  Карлом,
сжигают на своем пути села и шахтные поселки. Уничтожают  посевы,  рубят
сады, засыпают колодцы. Наши города переполнены беженцами... Мы не можем
всех прокормить, но не  можем  и  вытолкать  их  за  ворота...  как  это
наверняка сделали бы в Зорре. Потому мы почтительно, но  твердо  просим,
чтобы вы послали часть войск из Зорра на укрепление... на усиление нашей
защиты!
   Шарлегайл долгое мгновение молчал, потом вздрогнул всем телом, словно
очнулся от нездешних дум, спросил непонимающе:
   - Только вам лично, барон Истаниэль, я посылал  дважды  по  четыреста
воинов, из них сто рыцарей. А вообще за этот год я послал из Зорра  пять
тысяч человек. Где они?
   Барон молча смотрел в лицо короля, не отводя взгляда. Ровным  голосом
произнес:
   - Они исполнили свой долг.
   - Что?
   - Они пошли на такую службу, - объяснил Истаниэль, словно ребенку,  -
где могут убить...
   - Но не все же пять тысяч человек?
   - У Карла войск больше, - напомнил  барон.  Во  всем  зале  наступила
нехорошая мертвая тишина. Шарлегайл и барон скрестили взгляды. Истаниэль
не отвел взор, а король сказал полным горечи голосом:
   - Мои люди погибли... А сколько своих людей вы послали в войско,  что
должно было находить и уничтожать отряды Карла?
   Барон нервно дернул щекой.
   - Ваше величество, мы говорим не о том.
   - Не о том?.. Мои люди погибли!
   - Они воины, - напомнил барон, - а не пахари. Это  пахари  не  должны
гибнуть. Сколько вооруженных людей вы сможете послать? Сколько рыцарей?
   Король выпрямился в кресле, в глазах разгорался гнев.
   - Мои люди погибли, - сказал он резче. -  Они  ночевали  в  поле,  не
успевая отгородиться  от  врагов,  гонялись  по  лесам  за  лазутчиками,
попадали в засады, а ваши отсиживались за крепкими городскими стенами.
   Барон ответил так же резко:
   - Мои люди заняты охраной сел и поселков... и они тоже гибли.  Вместе
со всеми жителями. Гибли, сражаясь! А защищать нас от войск Карла -  это
ваша обязанность, ваше величество.
   - Я защищаю, - повысил голос король, - опираясь  на  своих  вассалов!
Кстати, вы - мои вассалы. Еще не забыли об этом?
   Барон коротко поклонился.
   - Вы не поняли, ваше величество. Мы ждем от вас войск. Наши  владения
нуждаются в защите. Мы присягали служить вам, но и вы  клялись  защищать
нас. Где эта защита? Я не могу уехать без  приданного  мне  войска.  Или
хотя бы достаточно сильного отряда из рыцарей.  Тяжелых  рыцарей.  Можно
придать им, кроме  пеших  воинов,  с  десяток  арбалетчиков.  Но  только
хороших.
   Король саркастически улыбался. Барон перечислял, повышая  голос,  но,
когда он  закончил  и  выпрямился,  глядя  вызывающе,  Шарлегайл  устало
отмахнулся.
   - Вы не видите, что творится, барон? Или все это нарочито?
   - Ваше величество, -  заявил  Истаниэль  твердо,  -  вы  должны  дать
войско. Это вы здесь отсиживаетесь за крепкими стенами, не ввязываясь  в
сражения, а мы... мы воюем!
   Брат короля прожег барона ненавидящим взглядом. Мне даже  почудилось,
что я слышу скрип его зубов.  Ланселот  медленно  наливался  яростью,  а
грубый Бернард вдруг громко и отчетливо  выругался.  Бароны,  все  трое,
повернули головы в нашу сторону.  Гигант  смерил  Бернарда  убийственным
взглядом, пальцы стиснули Рукоять меча и потащили его из ножен.
   Рука Ланселота отодвинула Бернарда, голос рыцаря прозвучал холодно, с
угрозой:
   - Когда мы уезжали за  мощами  Тертуллиана,  с  королем  так  еще  не
разговаривали. Что-то переменилось?
   Его рука опустилась  на  рукоять  меча.  Лицо  стало  белым,  красиво
вырезанные ноздри затрепетали, а  в  наглых  выпуклых  глазах  заплясало
безумие. Он часто и резко задышал. Бернард, Рудольф и Асмер тоже взялись
за рукояти оружия, готовые обнажить в любой миг. Поколебавшись, я снял с
петли молот и поймал глазами гиганта.
   Король грянул с неожиданной мощью:
   - Кто обнажит здесь оружие... голову того сегодня же  получит  палач!
Это королевский зал!
   Гигант, вытащивший меч до половины, заколебался, глаза  его  полыхали
такой же яростью, как и у Ланселота, но из груди вырвался шумный  выдох,
рука с фохотом задвинула меч обратно в ножны.
   - Ланселот, - прорычал он с угрозой, - ты не будешь здесь сидеть  всю
жизнь.
   Ланселот ответил с холодной надменностью дворянина,  разговаривающего
с оборванным нищим:
   - Да. Потому постарайся не попадаться мне на дороге.
   Беольдр прочистил горло, это было похоже на  треск  падающей  кровли,
сказал гулко, перекрывая все голоса:
   - Ваше величество... Осмелюсь дать совет. Вопрос сложный, давайте его
отложим. Ланселот прибыл... это все-таки событие!
   Шарлегайл наклонил голову, а  когда  поднял,  в  его  глазах  уже  не
осталось гнева.
   - Аудиенция закончена, - сказал он тоном, не терпящим  возражений.  -
Мы обдумаем, чем можем помочь... что вообще сделать  в  наших  силах.  А
пока оставьте нас.
   Бароны нехотя поклонились, едва-едва,  гигант  так  и  вовсе  склонил
голову на миллиметр, а когда они на правились к выходу,  ожег  Ланселота
ненавидящим взглядом. Ланселот смотрел сквозь него,  как  сквозь  клочок
грязного тумана.
   Церемониймейстер, как я назвал  для  себя  седого  человека  с  лицом
конферансье и его же манерами, подошел к Ланселоту, что-то спросил, кося
блеклым глазом в  мою  сторону.  Ланселот  скривился,  бросил  несколько
коротких  слов,  похожих  на  лай  добермана.  Церемониймейстер  кивнул,
вернулся на свое место и провозгласил громко и торжественно:
   - Благородный сэр Ланселот из Горланда,  виконт  Зеленых  островов  и
лорд долины Четырех Камней... со своими спутниками и... слугами.
   На меня покосился с удивлением  Асмер,  Рудольф  недовольно  хрюкнул,
даже Бернард шевельнул плечами, только Ланселот  и  священник  неотрывно
смотрели на трон. Плевать, подумал я угрюмо. У  нас  сфера  обслуживания
давно уже не позорное занятие. Наоборот, там и заработки выше, и  власти
побольше...
   Но все равно, подумал я, уязвили, гады, уязвили. Все-таки я не слуга.
Пусть оруженосец, даже не у рыцаря, а всего лишь у Бернарда, но все-таки
не слуга.
   Король повернул голову, внимательно рассматривая всех нас. Мы подошли
ближе. Ланселот опустился на  колено,  за  ним  то  же  самое  проделали
Бернард, Рудольф и Асмер,  только  священник  лишь  склонил  голову,  не
потрудившись даже согнуть спину.  Поколебавшись,  я  тоже  преколенился,
хотя, может быть, что-то опять нарушил. Может быть, только рыцари  имеют
право на преколенение, а я должен стоять в присутствии короля, как стоял
бы, скажем, конь или бык.
   - Встаньте, доблестный сэр Ланселот, - сказал король  ласково.  -  Мы
знаем, что вы проделали долгий и опасный путь.  Позвольте  поблагодарить
вас за то, что вы сделали... Расскажите, все ли там, как... раньше,  или
же отряды короля Карла, как нам говорят, проникают  и  в  глубь  занятых
воинами Христа земель?
   Ланселот легко и с достоинством поднялся. Лицо его и весь вид  дышали
уверенностью и благородством.
   - Я прошел через королевство Эстию, - сказал он твердым голосом, даже
не упомянув, что шел не один, - и через огромный  богатый  Сокрант,  что
всегда вызывал зависть соседей большими городами, пересечением, торговых
путей, удобными гаванями, богатыми залежами золота и  серебра,  запасами
мрамора... Я шел через некогда цветущие долины, мимо  богатейших  сел...
которых теперь нет, я двигался через золу и пепел, что остались на месте
деревень. Ваше величество, королевство  Сокрант  уже  разорено  набегами
нечисти  настолько,  что  вряд  ли  сможет   сопротивляться   серьезному
вторжению! А ведь Сокрант лежит у нас почти что за спиной.
   Беольдр громыхнул со своего кресла:
   - А тут еще король Арнольд предал... У  нас  остался  для  прохода  в
Срединные королевства только ненадежный Мордант.
   Рядом со мной заворчал  священник.  Ланселот  услыхал,  поклонился  с
холодком, голос его зазвучал так, что, заговори  замороженная  рыба,  ее
голос показался бы верхом живости:
   - Осмелюсь возразить вашему высочеству. Король Арнольд  поступил  как
христианин, принеся в жертву не только корону, но и свое  имя.  Кто  его
сейчас не проклинает? А вот насчет прохода в  Срединные  королевства  вы
глубоко правы. У нас дорога теперь только через предательский Мордант.
   Беольдр смолчал, только глаза холодно блеснули.  Ланселот  словами  и
интонацией дал понять, что Беольдру и для понимания такой простой истины
пришлось поднапрячь мозги.
   - Но как могли опустошить такую богатую страну? - спросил  Шарлегайл.
- Ведь мимо  застав  на  кордоне  не  могли  пройти  войска.  А  два-три
человека... или два-три  тролля...  Их  забьют  кольями  простолюдины  в
первой же деревне!
   Ланселот не успел  ответить,  явно  попытался  сделать  артистическую
паузу перед королем, но священник протиснулся вперед, крикнул зло:
   - Скверна поселилась в наших душах! Достаточно Врагу отыскать  ее,  и
вот уже у него появляются союзники прямо в наших  землях!..  Мы  видели,
как среди здорового сильного леса возникает гниль, что поражает  деревья
все дальше и дальше... Там даже солнце не светит! Я верю, что в те места
может вступать Сатана, как на уже захваченную им землю!  Я  зрел  своими
глазами, как ручьи текут кровью не от битв, а от ран самой земли!  Птицы
падают с неба мертвыми, рыба выбрасывается на берег... но  вся  она  уже
кишит зловонными червями! Брат идет на брата,  сын  на  отца,  барон  на
короля, а король не думает о стране, а только...
   Бернард толкнул его в бок. Это было похоже на удар окованного железом
бревна в городские врата. Священник охнул и повалился на меня. Я в своем
железе стоял, как Останкинская башня, только что не горел, но уже  начал
ржаветь.
   Ланселот сказал громко и настойчиво:
   - Ваше величество!.. Нужны экстренные меры. Я уверен, что эти  бароны
еще не поняли в полной мере, что с нами теперь мощи святого Тертуллиана!
Не эти, так другие бароны пришлют войска нам на помощь. Воины воспрянули
духом.  Однако  то,  что  случилось  за  нашей  спиной,  резко  ухудшило
положение Зорра. Король Конрад не просто дружен с Мордантом,  он  с  тем
королем даже в родстве! Они наши противники,  от  них  помощи  ждать  не
приходится, а вот кинжал в спину... Ваше величество! Надо делать  что-то
еще, кроме как запереться за стенами и отбиваться...
   Королева рассматривала его с холодным интересом. Красивым музыкальным
голосом, теплым и бесконечно сексуальным, она проворковала:
   - Сэр Ланселот, о вас поют,  как  о  герое...  Но  герои  хороши  для
подвигов... Быка вручную, змея толстого задушить, дракона одолеть -  вам
нет равных! Однако Для войны с людьми нужны полководцы. Умные.
   Бледное  вытянутое  лицо  рыцаря  вспыхнуло,  скулы  заострились  еще
больше. В голубых глазах сверкнули искры, словно из-под лезвия  меча  на
механическом точильном камне.
   Он слегка поклонился.
   - Да, конечно, - прозвучал его холодный голос. -  С  вашими  советами
наш король несомненно выиграет эту войну.
   Беольдр поморщился, бросил недовольный взгляд на прекрасную королеву.
   - Оставим колкости, - громыхнул он.  -  Сэр  Ланселот,  вы  совершили
подвиг, доставив мощи святого  Тертуллиана.  Это  не  считалось  трудным
делом, но за короткое время многое изменилось, как  вы  могли  заметить.
Вам пришлось пробираться...  даже  пробиваться  с  боями  через  занятые
противником земли! Но вот мощи здесь... мой царственный брат вами  очень
доволен, а народ вас боготворит. Но мы видим, что из-за внезапной потери
королевства Галли, нашего тыла и надежного союзника, мы снова повисли на
волоске... Только что был военный совет, на котором едва не  передрались
знатнейшие  рыцари.  Решения  предлагались  настолько  дикие,  настолько
дикие...
   Шартреза промурлыкала:
   - Не все были дикими, благородный сэр Беольдр, не все!
   Беольдр блеснул в ее  сторону  злыми  глазами,  я  увидел  вздувшиеся
желваки, но Беольдр смолчал, только повернулся к Ланселоту  и  вперил  в
него требовательный взгляд.
   В зал вошел запыхавшийся воин. Одежду и доспехи покрывала белая пыль,
словно он подрабатывал переноской мешков с мукой.  Лицо  его  тоже  было
белым, мучнистым, только в глазных  яблоках  полопались  сосуды,  а  под
глазами висели темные мешки.
   Шарлегайл  тут  же  повернулся  в  его  сторону  всем   телом.   Лицо
побледнело, он спросил порывисто:
   - Ну и...?
   Воин  опустился  на  одно  колено,  отвесил  поклон,  с  достоинством
поднялся и поклонился еще раз.
   - Ваше величество, - сказал он хриплым  пересохшим  голосом,  -  наши
наблюдатели доложили верно: король Карл  в  самом  деле  начал  отводить
войска!
   Шарлегайл пробормотал:
   - Но... почему? Ведь мы... гм... в довольно шатком положении. Он  это
знает хорошо.
   Воин поклонился, а, когда поднял голову, лицо светилось гордостью.
   - Нам удалось захватить пленника. От него узнали,  что  король  Карл,
еще когда переходил  границу,  громогласно  объявил  всему  войску,  что
возьмет Зорр за две недели! Осмелюсь напомнить, что на тринадцатый  день
доблестный сэр Гарольд даже ездил  в  лагерь  Карла  договариваться  про
условия... гм...
   Шарлегайл поморщился, сказал торопливо:
   - И что же про эти две недели?
   - Две недели истекли, - ответил  воин  торжественно.  -  Король  Карл
велел снять осаду. Вы правы, ему возражали, доказывали, что  мы  вот-вот
падем. Надо продолжать натиск... Но  Карл  ответил  военачальникам,  что
вера в слова своего короля - великое сокровище. Взять Зорр ценой  утраты
ценности своего королевского слова - это будет поражением.
   Рыцари переглядывались, кивали, им, судя по их мордам,  все  понятно,
только я чувствовал себя  несколько  ошалелым.  Даже  Шарлегайл  кивнул,
сказал понимающе:
   -  У  него  еще  остались  остатки  рыцарской  чести.   Несмотря   на
присутствие в его войске сил Тьмы, несмотря на об