одну  серебряную  монетку  -
стадо коров в триста голов. Корова здесь самая ходовая монетная единица,
все считается в коровах. К примеру, рыцарские доспехи стоят от сорока до
восьмидесяти коров, в зависимости от их класса. Так что на замок  обычно
приходится один-два рыцаря, от  силы  три-четыре,  а  остальные  люди  с
оружием - либо вспомогательные кнехты, либо просто челядь, что в  минуты
опасности обязана бросить лопаты и хвататься за топоры и вилы.
   Он наконец опомнился, спина выпрямилась, сказал громко и четко:
   - Сейчас же еду закупать все необходимое!
   Со стороны ворот донеслись звучные удары молотов по металлу.  Кузнецы
и  оружейник  приступили  к  мародерству,  а  я  вошел  в  дом,   челядь
почтительно затихла, кто-то вообще пригнулся за чужими спинами.
   Я с выдвинутой вперед челюстью пошел по лестнице, мои пентхаусы  там,
на верхотуре, да и маг там, еще выше. По  стенам  развешаны,  начиная  с
лестницы, гобелены, добротно сотканные, везде  красочные  сцены,  дивные
цветы, узоры. Я замедлил шаг, всматривался не столько в батальные сцены,
сколько в узоры.
   Есть знатоки, что в  орнаменте  национальных  рубах,  украинских  или
русских сорочек, видят Ящера, Перуна, богиню сырумати,  Леля  и  Полеля,
богиню плодородия и много чего еще. Мне вроде бы  легче,  здесь  фигурки
намного яснее, тем более что ткачи как раз добивались  не  символики,  а
реалистичности. Привычные схватки рыцарей с драконами, батальные  сцены,
где наряду с обычными воинами в бой идут полуголые или в шкурах гиганты,
некоторые даже в кожаных доспехах, явно сшитых на них людьми -  укрывают
же люди попонами и латами коней и боевых слонов, - все бьются бок о бок,
воины защищают ноги гиганта, а  он  лупит  врагов  огромной  дубиной  из
цельного ствола дерева, одна команда...
   Или  вот  дерутся  невообразимые  чудища  на  одной  стороне,  в   их
построении угадывается разумность, а с другой стороны массивные драконы,
гиганты, но с ними и  немало  людей,  что  не  выглядят  ни  рабами,  ни
начальниками, а все те же члены единого отряда.
   На некоторых гобеленах даже странные горы, которые  я  не  назвал  бы
горами. Явно ткали еще в то  время,  когда  горы  поражали  воображение:
оплавленные, полуразрушенные, с торчащими металлическими  конструкциями,
что горели, как солома, а основание текло от страшного жара,  как  воск.
Потом, понятно, и эти  рукотворные  горы  разрушались,  не  до  них,  да
наверняка и погибали от радиации те, кто начинал там копаться,  так  что
не зря появились в  обиходе  прозвища  Черные  Горы,  Проклятые  и  тому
подобные.
   Я  шел  медленно,  всматривался,  уже  на  середине   второго   этажа
остановился в сильнейшем разочаровании. И что мне это даст? Я не ученый,
а как тот малограмотный искатель сокровищ, что в поисках  золотых  монет
перевернет древнюю гробницу и перебьет ценнейшие кувшины  с  непонятными
надписями. Или, вернее, как тот хохол, что  должен  помацать,  пощупать,
попробовать монетку на зуб.
   Двинулся на третий этаж,  по  дороге  пытался  открывать  двери,  все
заперто. На этот раз показалось даже, что заперты и те двери, что  вчера
открывал. Или кто-то в этом замке живет еще, или же я  немножко  одурел.
Хорошо, если только немножко.
   Шипя от стыда сквозь зубы, словно уронил  слесарные  тиски  на  ногу,
отыскал место со скобой, задрал голову.  Так  и  есть,  сразу  открылась
широкая труба, видны первые пять ступенек, дальше тьма. Маг сказал,  что
никто не видит, для всех здесь только ровный свод из красного камня, как
и везде, только я из-за своей паладинности вижу больше, чем  другие,  на
меня магия не действует. Правда, не  действует  по  другой  причине,  но
пусть  думают,  что  из-за  паладинности,  святости,  моей  чистой,  как
родниковая вода, ангельски беспорочной души.
   Руки сами уже привычно перебирали скобы, ноги переступали, и  головой
уперся так быстро, что сам удивился: что значит идти по знакомой дороге,
вчера казалось, что  лезу  вечность,  дважды  отдыхал,  сердце  чуть  не
выскочило.
   Уперся, крышка поднялась, маг  сидит  в  кресле  ко  мне  спиной.  Он
показался мне еще более похудевшим, бледным, истощенным.
   - Приветствую, фон Рихтер, - сказал я. - Значитца, знатный отпрыск?
   Он  вздрогнул,  обернулся,  в  глазах  метнулся  испуг,  потом  слабо
улыбнулся.
   - Как вы меня напугали... Так давно сюда никто не поднимался...
   - Я вчера здесь был, - напомнил я.
   - Да, верно... А до этого три года никто. Я уже отвык, извините... Ну
и что, если фон Рихтер? Я не хотел обучаться убивать, я хотел  познавать
тайны бытия...
   Я вскинул руки, останавливая поток сознания.
   -  Я  не  против,  совсем  не  против.  Еще  как  не  против.  Больше
героических  подвигов  останется  мне.  Я   ведь   паладин,   обож-ж-жаю
героические подвиги! Но что делать, драконы измельчали,  превратились  в
ящериц. Сегодня  с  утра  что-то  железное  полезло  в  замок,  пришлось
прибить. Не знаешь, что это? Похожее на ящерицу размером с быка,  только
вдвое длиннее, и с головы до ног в железе? Да не покрыто  железом,  а  и
внутри тоже...
   Он прошептал:
   - Нет, в моих книгах такого нет...
   Я жадно смотрел на толстые тома, на таблички с письменами, на свитки,
рассыпающиеся от ветхости, а когда заговорил, сам ощутил, как голос  мой
вздрагивает и колеблется, словно лист на ветру:
   - И что в этих  сокровищах  мудрости...  есть  что-нибудь  о  древних
временах?... Я  имею  в  виду  о  самых  древнейших,  когда  магия  была
обыденным делом, а волшебники, как стада гусей, разгуливали  по  улицам?
Понимаешь, мне же нужно эта... подвиги!
   Маг, он же фон  Рихтер,  отпрыск  знатного  рода,  хотя  на  древнего
старика странно говорить  "отпрыск",  поморгал  подслеповатыми  глазами.
Лицо стало виноватым, но, думаю, у него это приобретенная  реакция,  как
защитная окраска хамелеона.
   - О таких нет... но в древности в самом деле магии было больше, как и
самих волшебников. Возможно, тогда колдовать было легче? Или лучше знали
формулы заклинаний?
   Я сказал угрюмо:
   - В самую точку, дорогой маг. С каждым поколением  больше  искажений.
Каждый умник что-то добавляет, поправляет, как  он  считает  правильным.
Даже в Евангелии сотни противоречий и темных пятен,  а  ведь  записывали
чуть ли не вчера! Что  уж  про  древнейшие  времена!..  Но  ты  все-таки
расскажи, как если бы я вот сегодня родился. Обо всем,  что  известно  с
самых древнейших времен. Об эпохах, свершениях, катаклизмах... Чудесах и
деяниях... Словом, обо  всем.  Ведь  чем  дальше  вглыбь,  тем  известно
меньше.
   Он помедлил, взглянул на меня осторожно, предположил:
   - Вас, милорд, интересует не... традиционная версия?
   Я кивнул, предложил:
   - Забудь, что я - паладин. И что я - ревностный слуга  церкви.  Самое
смешное, что так оно и есть,  только  сами  церковники  так  не  думают.
Рассказывай, просто рассказывай. Или  -  рассказывайте,  ведь  вы  -  из
знатного рода.
   Он снова помедлил, вздохнул,  собрался,  будто  бросался  в  прорубь,
выдавил с трудом:
   - Если опустить святое писание...  конечно  же,  единственно  истинно
верное  учение,  то  наши  знания   простираются   в   глубь   веков   и
тысячелетий...
   - На сколько?
   Он покачал головой.
   - Никто не знает. Все сведения только в пересказах,  сами  понимаете.
Их записывали, высекали на каменных стенах и отливали в бронзе, но, увы,
через сотни лет при новом катаклизме все вдрызг снова,  то  есть  гибло,
если доступным языком... и опять записывали только со слов уцелевших,  а
те могли сообщить совсем крупицы  из  крупиц  того,  что  было  записано
раньше. И так  -  много  раз.  Память  сохранила  только  самые  большие
катастрофы... Даже самые грандиозные, меняющие мир...
   Он умолк, заново переживая трагедию людей, померк, словно ощущал боль
через многие тысячелетия, я сказал невесело:
   - Да, всемирные потопы, что слились в  коллективной  памяти  в  один,
падение астероида... то бишь Ахримана с пылающего неба... поворот земной
оси, это я к тому, что в тех странах, где было вечное лето, стала вечная
зима, и - наоборот... Продолжайте, дорогой Рихтер. Простите, фон Рихтер.
   - Просто Рихтер, - попросил он извиняющимся голосом. - Я же не  воин,
а всего лишь маг. Я давно  потерял  все  права...  Словом,  что  были  и
всемирные потопы, и падающие с неба звезды, и  солнце  исчезало  на  сто
лет, закрытое песчаной бурей, что длилась эти  сто  лет...  Был  Голубой
Свет, когда день и ночь весь мир был озарен голубым огнем,  был  Большой
Лед, когда стена  льда,  высотой  с  горы,  пришла  с  дальних  морей  и
двигалась, затаптывая  города,  как  слон  топчет  муравейники...  Много
легенд ходит о всемирной Битве Демонов, она длилась  тысячу  лет,  после
нее мир был выжжен, люди все погибли...
   - А как же... сейчас? - спросил я. На миг мелькнула безумная надежда,
что могли перелететь обратно с Марса или Венеры. - Мир почти заселен...
   Он скорбно покачал головой.
   - Мой господин,  люди  в  пещерах  прятались  всегда!  А  в  ожидании
катастроф уходили под землю все глубже и глубже. Есть  такие  гигантские
пещеры,  что  в  одной  поместится  население  трех-четырех  королевств!
Говорят, и сейчас в глубинах целые города. Но люди там привыкли жить без
света, здешнее солнце убьет их. Люди ко всему привыкают.  После  Великой
Битвы Демонов были еще Холодные Птицы,  два  всемирных  потопа,  Лиловый
Свет, Большая Ночь, но люди все-таки выжили. Говорят, раньше везде  была
разлита магия, ею был пропитан воздух, земля, камни, все-все на свете, и
все люди были магами. Но потом то ли магия истощилась, то  ли  мы  стали
другие...
   - Большой запас сил дал нам господь, -  согласился  я.  -  И  большую
выживаемость. Фигня это насчет тараканов, мы живучее... Спасибо, Рихтер.
   - Не за что, мой господин. Мне жаль, что не могу служить вам так, как
хотелось бы.
   - Ты уже послужил, - утешил я. - Насчет этой разлитой везде  магии  -
хорошо.
   - Вы думаете? - спросил он с надеждой.
   - Иногда, - ответил я. - Ведь я же рыцарь, а нам думать  вредно.  Это
разлагает стойкий воинский дух. А ты - думай. Конечно, тебе не поможет в
твоих думаньях, что Земля, на которой живем, - шар,  но  прими  это  как
рабочую, хоть и дикую гипотезу. Это  поможет  разобраться  с  некоторыми
непонятками в астрономии...  то  бишь  астрологии.  А  магия,  говоришь,
совсем перестала действовать?
   Он сказал виновато:
   - Что вы, господин! Магия все еще чудовищно сильна! Просто раньше она
была во сто крат сильнее. И маги умели ею пользоваться.  А  теперь  даже
если вызовешь демона, то не знаешь, как с ним заговорить...
   Я насторожился:
   - Ты умеешь вызывать демонов?
   - Одного, - ответил он  совсем  жалко,  -  только  одного,  господин!
Будьте снисходительны, многие даже этого не умеют.
   Я прервал нетерпеливо:
   - Ну так вызови!  Я  хочу  посмотреть.  Что  для  этого  надо?  Кровь
невинных младенцев? Летучих мышей надушить мешок?
   Он замахал руками.
   - Что вы, мой господин! Это все  наговоры,  суеверия.  Чтобы  вызвать
демона,  надо  обладать  знаниями  многих  тайных  ритуалов,   а   также
необходимыми ингредиентами. Если вы в самом деле так уж  заинтересованы,
то... но, надеюсь, демон вам нужен для... для чего он вам нужен?
   Старик страшился меня, могучего и нависающего над  ним  рыцаря,  хуже
того - паладина, ревнителя идей святой церкви, заискивал и льстил, но  в
то же время, чувствуется, готов грудью встать на защиту своего дела.
   - Как для чего? - удивился я. - А, ты решил, что я сразу же с  копьем
наперевес или с мечом в моей длинной  и  мужественной  длани  ринусь  на
этого демона? Во славу церкви и господа нашего?  Обижаешь,  старик...  Я
что, ношу большую табличку на груди с надписью "Я - дурак"?  Нет,  демон
меня не страшит... хотя надо бы, но я оптимист, а  что  такое  оптимист,
как-нибудь расскажу... Демон нужен для подтверждения твоей квалификации.
Хотя, может быть, сообща что-нибудь для него и придумаем.
   Он вздохнул с облегчением, но сказал нерешительно:
   - Я сейчас попробую. Сказать по правде, я уже и  сам  готовился,  две
недели подбираю нужные составы. Дело в том, что  вызывать  демона  очень
непросто. Две недели надо поститься...
   Он рассказывал, а сам суетливо,  хоть  и  с  усилием,  двигался,  что
теперь понятно, две недели на хлебе  и  воде  для  немолодого  организма
нелегко, дряблые старческие руки передвигали  колбочки  и  реторты,  над
тиглями взвивались дымки, оставляя  едкие  запахи,  а  сам  рассказывал,
рассказывал, а я дивился, пока не вспомнил, что посты известны и  широко
применялись задолго до христианства. Просто церковь  умело  подобрала  и
это средство очищения тела и духа, облачив в христианскую  символику,  а
маги всегда подолгу постились, что отчасти и объясняет их здоровый образ
жизни  и  ее  продолжительность.  А  еще,  помимо  очищения  постами   и
молитвами, фон  Рихтер  одевался  по-особому,  настраивался  на  деяние,
готовил свои хирургические инструменты, и вот сейчас еще и  я  появился,
дополнительная помеха...
   - Нужна будет пентаграмма, - объяснял он и сам чертил ее,  ползая  на
четвереньках. - Уф-ф... У меня тут проложены линии еще с первого раза...
Не с самого первого, а с первой удачной попытки... Увы, я вызываю уже  в
триста двенадцатый раз, но он явился на зов только четырежды...
   Я присвистнул:
   - Ого! Значит, шансов у меня почти нет? Жаль... Впрочем, может  быть,
я как раз окажусь  дополнительным  катализатором.  Это  недолго?  Ладно,
подожду. Я посижу здесь, в уголке, чтобы не мешать.
   Старый маг зажег все свечи, пять из них  поставил  по  углам  звезды,
другие  прикрепил  к  стенам,  свет  пошел  чистый,  яркий,  словно   от
электрической лампочки, только запах  восковой,  медовый,  с  некоторыми
примесями, я бы сказал, химических реактивов, смутно знакомых с детства.
   Я поглубже сел в кресло, чтобы не отвлекать мага, перестал двигаться.
Рихтер двигался посолонь вокруг звезды, старческий голос  громко  и  как
можно четче произносил заклинания, тонкие руки взлетали в  повелительных
жестах, широкие рукава соскальзывали до плеч. Я морщился при виде  худых
изможденных рук, до чего довел себя постами, хотя, конечно,  лишний  вес
никому не нужен, а здоровье поправил, очистился от шлаков...
   Маг призывал, требовал, умолял,  показывал  пентаграмме  инструменты,
тигли, повышал и понижал голос...
   Лицо его, и без того худое, покрылось  желтизной,  на  лбу  выступили
мелкие капельки. Голос начал подрагивать, руки в бессилии опустились.  Я
хотел подняться, а то старик в своем усердии дозаклинается до  обморока,
энтузиаст науки, как вдруг в  самой  середине  пентаграммы  блеснуло,  в
потолок ударил широкий столб света, словно прожектор ловил в ночном небе
биплан Нестерова. Упершись широкими костистыми лапами  в  каменный  пол,
возник ярко-красный зверь, высотой с кухонный стол, а в ширину... тоже с
этот же стол. Ни  запаха  серы,  ни  тепла  или  холода  -  демон  стоял
совершенно неподвижно, круглые глаза устремлены в стену. Казалось, он не
замечает ни мага, ни меня, ни вообще этого мира.
   Рихтер умолк, опустил руки. Я хотел встать,  однако  он,  не  обращая
внимания на демона, дотащился до сундука и сел прямо на крышку. В глазах
его был триумф пополам со стыдом.
   - Вот, - сказал он надтреснутым голосом. - Вот, демон...
   Я прошептал со своего места, страшась сдвинуться:
   - Поздравляю! Честно, не ожидал... А если и  ожидал,  то  чего-нибудь
типа здешних драконов. Ну, которые по столу прыгают  и  норовят  утащить
серебряную ложку, да сил не хватает... Чего-нибудь с мизинец. И  что  он
умеет?
   Маг помолчал, сказал тоскливо:
   - Не знаю.
   Я не понял, переспросил:
   - Как это? А что делает?
   - Ничего.
   - Совсем?
   - Да. Постоит так, постоит, а потом исчезает.
   Я покачал головой. Столько трудов, чтобы  подготовиться  к  контакту,
сам контакт удается редко, но и при успешном контакте такой  облом?  Тут
какая-то помеха... Демон уловил  сигнал  вызова,  потому  и  явился.  Но
привычных ему команд нет. Стоит и ждет. Если команда так и не поступает,
срабатывает таймер выключения. Ну, как у электрочайника, чтобы не  кипел
до полного выкипания. Или  как  выключается  телевизор,  едва  перестает
поступать сигнал и начинается белый шум.
   - И никак его к делу не приспособить? - спросил я.  -  Чтобы  хоть  с
метлой  ходил?  Я  слышал,  голем  одного  раввина  все  время   уборкой
занимался. Видать, совсем тупой был. А этот вдруг да умеет что-то еще?
   Маг развел руками, вид был потерянный.
   - Простите, ваша милость, что сижу в вашем высоком присутствии, но  я
стар, а ноги совсем не  держат  после  двухнедельного  поста.  Я  -  ваш
покорный слуга, и все, что имею, тоже ваше. Этот демон  тоже  ваш.  Если
сумеете его приспособить...
   Говорил он очень смиренно, но я наконец-то уловил  тщательно  скрытую
издевку. Все-таки чувствует себя подлинной элитой человечества, чем, без
сомнения, и является, а я всего лишь гора мускулов  и  тупое  следование
мракобесным идеям церкви.
   - Как? - спросил я сердито. - Как приспособить этого красного хомяка?
Что он умеет? Эй, демон!  Слушай  меня  внимательно...  Пароль  с  этого
момента иной. Старый отменен, отныне буду вызывать вот так...
   Не придумав ничего более умного, я довольно глупо  щелкнул  пальцами.
Демон смотрел ничего не выражающими глазами, Рихтер хмыкнул, я посмотрел
на него,  на  его  пентаграммы,  свечи,  магические  предметы,  поспешил
добавить:
   - Но этот пароль может варьироваться в широком диапазоне от... до...
   Я  щелкнул  пальцами  тихонько,  потом  как  можно   громче,   сказал
торопливо:
   - Сила сигнала,  частота,  тембр  и  все  такое  могут  колебаться  в
пределах... в широких пределах. Но принимать  отныне  будешь  только  от
меня. Запомнил?
   Демон повернул голову, я не  видел,  когда  это  произошло,  хотя  не
отрывал от него взгляда. Только что он смотрел  мимо  меня  в  стену,  я
видел дыру на месте ушной раковины,  в  следующее  мгновение  его  глаза
смотрят мне прямо в лицо. Механический голос произнес раздельно:
   - Подтвердите пароль.
   Маг ахнул громче, впервые демон заговорил, хоть и на своем  демонском
наречии, я же воспрянул духом и сказал громко:
   - Сигнал вызова вот такой... Варьируется в громкости от такого...  до
такого. Частота,  тембр,  амплитуда,  микширование,  громкость  -  могут
колебаться на порядок.  Являешься  только  на  мой  личный  сигнал,  все
остальные - ложные.
   - Подтверждено, - сказал демон. Я небрежно взмахнул рукой.
   - Программа завершена. Отдыхай.
   Демон исчез.  Маг  смотрел  на  меня  вытаращенными  глазами.  Ахнул,
вскочил с несвойственной старому и мудрому человеку прытью, бросился  на
то место, откуда исчез демон, торопливо обвел цветным мелком круг.
   - Это... надо увековечить!
   - Зачем? - спросил я. - Мало ли что когда-то кому-то удалось  вызвать
его именно таким способом? Вряд ли  его  вызывали  в  результате  именно
такого долгого и сложного процесса. Просто один символ совпадал,  а  все
остальные - ложные.  Чтобы  не  выяснять,  какие  именно  ложные,  проще
сменить код  доступа.  Дорогой  Рихтер,  вы  маг  или  какой-нибудь  там
зачуханный волшебник?
   В последнее слово я вложил как можно  больше  презрения,  как  только
может  бахвалиться  новичок,  что-то  узнавший  и   теперь   стремящийся
похвастать своими знаниями.
   Рихтер застыдился, замахал ручками, сказал виновато:
   - Маг,  конечно  же,  маг...  Просто  это  так  неожиданно...  Но  вы
уверены...
   Он не договорил, глядя опасливо на мои пальцы. Я сказал самоуверенно:
   - Щас проверим!
   И - щелкнул пальцами. Демон мгновенно возник в трех  шагах  от  меня,
уже вне пентаграммы, смотрел на меня с ожиданием.
   - Все в порядке, - сказал я. - Поверка  связи.  Выход  из  программы.
Эскэйп.
   Он  исчез  так  же  молни