й  Финляндии с ее  пивом  и  дорогами  -  о
поездке  туда мы вяло шутили всего неделю назад; всего  лишь
респектабельная Швеция, северные ворота огромного мира, куда
единственно  я и хотела попасть... Но сейчас это  нужно  мне
было  меньше всего, я отдала бы все, лишь бы они были  живы!
Но они мертвы, они покоятся в страшной яме болота. Я вытерла
мокрое  лицо платком и осторожно обвязала его вокруг тонкого
стебля растущего на кочке кустарника - сегодня ночью он спас
мне жизнь. Пусть хоть этот платок будет эпитафией на могиле,
мне нельзя забыть это место...
      ...В  ста метрах чернел худосочный пакостный  лесок  -
искривленные  деревца, чахлая щетка подлеска -  и  ни  одной
живой души.
      В школе я неплохо бегала стометровку, но сто метров  -
обманчивая  дистанция,  когда  между  лесом  и  тобой  хляби
болота. И помощи ждать было неоткуда.
      В свете дня это расстояние не казалось опасным, пейзаж
затягивал   своей  умиротворенностью.  Несколько   минут   я
собиралась с силами, потом сломала маленькое сухое деревце -
ничего  более  основательного  под  рукой  не  было.  Его  я
использую  в  качестве  проводника, в качестве  щупа,  чтобы
добраться до леса и не утонуть в болоте.
      Спустя  час,  измотанная до последней  возможности,  я
выбралась  на  твердую  землю, как могла,  почистила  одежду
прелыми  листьями;  листья посуше  набросала  под  дерево  и
заснула тяжелым сном.
      Это был блаженный черный сон без сновидений, никто  не
тревожил  меня  в  нем, никто не мучил прошлым  и  не  пугал
будущим.
      ...Я проснулась от близкого холода - еще немного, и на
землю  снова спустятся сумерки, мягкие, вкрадчивые -  сейчас
они  были  моим  единственным  союзником.  Я  приблизительно
помнила  направление, но сейчас это было неважно,  я  шла  и
шла,  пока сквозь редкую стену деревьев не показалось шоссе.
Машины проносились по нему довольно часто, мне только  нужно
выбрать подходящую, чтобы добраться до города.
      По  габаритным  огням я определила  мощный  "КамАЗ"  и
подняла руку. Во ВГИКе я никогда не была хиппи и никогда  не
ездила   автостопом,  этим  грешили  мои  более  продвинутые
a.*c`a-(*(  -  от  них-то  я  и узнала  нехитрую  технологию
автостопа: немудреный психологизм, пачка хороших сигарет для
парней  и пара запасных презервативов для девушек: на трассе
может  случиться  всякое,  сопротивление  бесполезно,  тогда
лучше  расслабиться и получить удовольствие. А  сами  шоферы
делятся на тех, кто жаждет выслушать историю твоей жизни,  а
заодно  всех других жизней, и на таких, кто сам болтает  без
умолку, рассеивая скуку длинных трасс.
       ...Мне  повезло  -  мой  шофер  оказался  из   породы
говорунов. За время езды до Питера я узнала, что у него трое
детей:  старшая девочка и мальчики-близняшки; что  жена  его
беременна  четвертым  ребенком,  и,  кажется,  опять   будет
мальчик;  что  сам  он из Медвежьегорска, везет  из  Карелии
продукты  питания;  что напарник его погорел  на  сто  тысяч
долларов,  когда связался с оргтехникой... Черт его  попутал
поставить  в  фуру  канистру с бензином - бензин  от  тряски
вытек  и  загадил  новехонькие упаковки компьютеров.  Фирма-
поставщик  выплатила неустойку в размере этих ста  тысяч,  а
безнадежный долг повесили на приятеля. Тот сначала запил,  а
потом повесился на этом самом ремне (шофер похлопал себя  по
джинсам) - он выкупил у вдовы за кругленькую сумму, говорят,
веревка  повешенного приносит счастье. И ему  повезло  -  он
переходит   с   междугородных   трасс   к   главе    местной
администрации на персоналку, нежданно-негаданно... И это его
последний рейс.
     Я сочувственно качала головой, ахала в нужных местах, в
благодарность  шофер обучил меня немецкому слову  "натюрлих"
как  универсальной оценке любой ситуации, и мы расстались  в
Питере, довольные друг другом.
      Без  приключений  я добралась к себе на  Васильевский,
наскоро вымылась и свалилась без сил.

                             ***

     ... Паром отходил в субботу вечером.
      Сегодня  было  утро четверга, значит, уже  послезавтра
меня  не будет в этой стране, и кошмар закончится. Я  решила
ехать,  я  решила  воспользоваться  этим  щедрым  посмертным
подарком  Алены, другого выхода у меня не было. Я совершенно
не  представляла себе, что я буду делать в Швеции, но теперь
это было неважно. Пока неважно.
      Здравый  смысл подсказывал, что, избавившись от  одной
головной боли - влюбленного мстителя Фарика, я получила куда
более  серьезную: смерть Алены. Еще день-два  (я  надеялась,
что два, а то и три...) - и ее начнут искать. А судя по тому
положению,  которое  занимал  ее  отец,  эти  поиски   будут
основательными. Рано или поздно они приедут на дачу,  увидят
остатки   мирной  пирушки,  три  стакана;  снимут  отпечатки
пальцев,  отпечатки протекторов - дальше мое воображение  не
распространялось,   я  понятия  не  имела   о   следственной
практике... Кроме того, я не знала, каким путем Алена добыла
мне паспорт, кто знает о нем, и если знает, то что?..
      Это были вполне трезвые рассуждения, которые время  от
времени   разбивались  о  волны  отчаяния,  -  я  не   могла
.b$%+  blao  от  жуткой картины мертвых  тел  в  ванной,  от
съедающего душу чувства вины за происшедшее.
      Я  просидела в квартире весь день, вечером отправилась
на  улицу (такое поведение казалось мне смешным, но  похожим
на  правду)  и утопила в грязной, заключенной в захламленные
берега  речушке, названия которой не знала,  сумочку  Алены.
Чуть  дальше,  воровато  озираясь,  выбросила  ключи  от  ее
квартиры  на  Крюковом (слава Богу, там не осталось  ничего,
указывающего на меня); сожгла в пепельнице Аленины  визитки,
заграничный паспорт и билет на паром.
       И   когда  языки  пламени  лизнули  плотные  страницы
паспорта, я почувствовала себя невероятной сукой и  искусала
в  кровь  уже  подживающие губы. То,  что  я  делаю  сейчас,
казалось мне отвратительным по отношению к человеку, который
так  искренне, так безоглядно помог мне... Но кто-то другой,
уже  пустивший во мне корни, кто-то хладнокровный и  знающий
жизнь, говорил: так надо, им уже ничем не поможешь, Алену не
вернешь, Алена не осудила бы тебя, все правильно, девочка, а
пепел  собери и вынеси на помойку... Черт возьми,  это  было
невыносимо! Я боялась спать, снова и снова я видела  болото,
где утонул Аленин джип. И мысль о том, что она, так любившая
удовольствия, флирт, поцелуи на ночь, хороший коньяк,  такая
восхитительно   живая,  нашла  последнее  упокоение   не   в
аккуратной  могиле  под черным мрамором от  вечно  скорбящих
родителей  и друзей, а в зловонной жиже болота - сама  мысль
об этом была мне невыносима...
       ...Эта   мысль  пришла  совершенно  неожиданно,   она
оказалась  защитной реакцией на постоянную саднящую  боль  в
сердце: перед самым отплытием я пошлю письмо в Аленин адрес;
я укажу, где затонул джип, я дам все приметы, которые помню,
они вытащат их, если их можно вытащить, они обмоют их тела и
хотя  бы  похоронят по-человечески. "Прости,  -  шептала  я,
грызя  кончик подушки и лежа без сна. - Прости, моя хорошая,
это  единственное,  что  я  могу для  тебя  сейчас  сделать.
Прости, прости меня..."
      Решение  не  казалось мне безумным,  оно  было  вполне
логичным,  железные  пальцы горя и отчаяния  отпустили  меня
впервые  за долгие часы. Так я и поступлю, может быть,  Бог,
если он есть, и простит меня...
      Только сейчас я поняла, что не ела больше двух суток и
чертовски  голодна.  Готовить  не  хотелось,  но  что-нибудь
приличное    я    обязательно   бы   съела.   Наплевав    на
предосторожности,  а еще больше страдая  от  одиночества,  в
котором  я принуждена была бродить, натыкаясь на собственные
безрадостные  мысли,  я отправилась на  Невский,  в  хорошее
кафе.
       ...Я   выбрала   дорогую  и  вполне   респектабельную
забегаловку,  заказала парочку немыслимых  салатов,  мясо  с
грибами  в горшочках и к нему бокал красного вина, просто  и
со  вкусом. Стараясь сдерживать волчий аппетит, я  аккуратно
ела, запивая вином отлично приготовленное мясо.
     Прощальный обед, завтра меня здесь не будет.
      Утолив первый голод, я расслабилась и стала смотреть в
окно  - за ним жил своей жизнью Невский; деловито и не очень
a-."  +( люди, у которых были совсем другие, невинные тайны,
из-за  которых  никогда не гибли близкие  люди,  которым  не
нужно было уезжать из страны куда глаза глядят, которых ясно
и   спокойно  любили  и  хотели  иметь  от  них  детей...  Я
завидовала каждому проходящему мимо, с любым из них я охотно
поменялась бы местами, вот только они вряд ли захотят...
      А  потом  появилось  нечто, что поначалу  лишь  смутно
взволновало  меня;  я  не  могла  определить  причину  этого
"нечто", загипнотизированная броуновским движением Невского.
Но вскоре я поняла источник беспокойства - кто-то пристально
меня разглядывал. Кто-то сидящий в кафе.
      Стараясь не поддаваться панике - мало ли кому придет в
голову  поглазеть на хорошенькую стриженую  самочку  (я  все
чаще  оценивала себя со стороны), я медленно повернулась  на
изучающий взгляд.
     Это был он.
      Тот самый парень, которого я видела в своей квартире в
день убийства Нимотси и Веньки, который ушел через крышу,  а
я  потом  повторила его путь... Конечно, это он, я не  могла
ошибиться,  я узнала бы его из тысяч, миллионов других:  все
тот же крутой подбородок боксера-неудачника, светлые волосы,
постриженные не без артистического шика, - по-своему он  был
даже красив, - перстень-змея на мизинце...
     Он смотрел прямо на меня и приветливо улыбался.
     Вот ты и попалась!
      Они  вычислили  тебя  и  отправили  этого  обрусевшего
терминатора, чтобы тебя уничтожить. Все твои тараканьи бега,
жалкие   потуги   на   роль  детектива-аналитика   оказались
напрасными  -  твоя  собственная  смерть  смотрит  на   тебя
бездумными веселыми глазами.
     Сейчас он вытянет что-то типа пистолета с глушителем из
кармана куртки - так фокусник вытягивает кроликов из  шляпы,
я  знаю, - вытянет и уничтожит тебя. В какую-то долю секунды
я  пожалела  о  единственном: я не  напишу  письма  и  никто
никогда не узнает, где умерла Алена...
       Бежать   было  некуда  -  полупустой  аквариум   кафе
просматривался  насквозь и простреливался,  наверное,  тоже.
Чувствуя, что теряю сознание, я вцепилась в край скатерти  -
сейчас  все это сооружение вместе с опустошенными тарелками,
горшочками и бокалом вина свалится на пол, а потом  туда  же
упадет и моя простреленная голова...
      Он все смотрел и смотрел на меня, а я медленно умирала
под  его  взглядом, так медленно, что мысленно взмолилась  -
ну, быстрее, доставай свою пушку и кончай меня!
     Конец - делу венец.
     Эта дуэль продолжалась какое-то время, какое - я и сама
не  знала. Наконец он поднялся и пошел прямо на меня.  Слава
Богу, сейчас все закончится. Единственное, что я сделала,  -
прикрыла  ладонями свою бедную голову, как будто  это  могло
меня спасти.
     Я ждала.
      Но  вместо  выстрела  раздался участливый  хрипловатый
голос:
     - Вам плохо?
      Скажите пожалуйста, какое участие. С каких это  пор  у
жертвы,  прежде чем пристрелить ее, спрашивают  о  состоянии
здоровья?
     - Вам плохо? - настойчивее повторил мой терминатор. - Я
могу вам помочь?
      Нет,  он  положительно не собирался меня убивать  -  я
подняла голову: в его лице было все, что угодно, кроме жажды
крови.
     - Спасибо, все в порядке.
      - Что-то вы очень бледная... - Еще бы! посмотрела бы я
на тебя в моем положении! - Не возражаете, если я присяду?
     Я не возражала.
      Да  он и не дожидался ответа - вальяжно развалился  на
стуле рядом, задел коленом мое колено - дешевенький приемчик
вскормленного на видео провинциала, - подозвал  официанта  и
заказал бутылку шампанского.
     - Познакомимся? Меня зовут Влас.
     - Ева, - прошептала я бескровными губами.
      -  Только не говорите, что это ваше настоящее  имя,  -
хмыкнул он, впрочем, вполне доброжелательно.
      Я похолодела - естественно, какая ты Ева, он ищет тебя
в связи с совсем другим именем и совсем по другому поводу.
      - Знаешь, - резко перешел он на "ты", - девушки иногда
позволяют  себе  поэтические вольности,  придумывают  разные
диковинные имена.
      -  По-моему, мы еще не пили с вами на брудершафт - это
во-первых. И не учились в параллельных классах, так что "ты"
звучит не совсем уместно. - Отступать мне было некуда,  и  я
позволила себе некоторую надменность женщины, которая устала
отшивать  чрезмерно прилипчивых парней.  -  Во-вторых,  меня
действительно  зовут Ева, так что я уж никак  не  похожа  на
ваших шлюх по вызову.
     - Это точно! - радостно заметил он и разразился тирадой
по поводу того, что давно наблюдает, как я ем свое проклятое
мясо - очень аристократично; что это так нравится ему, что я
вообще так ему симпатична, что он хотел бы познакомиться  со
мной поближе.
      -  Насколько  близко? - спросила я тоном, подсказанным
мне Евой; тоном женщины, самой выбирающей мужчин.
     - Насколько это возможно, - откровенно ответил он тоном
мужчины,  который всегда получает свое, чего бы ему  это  ни
стоило. И накрыл ладонью мою руку.
      -  Знаете что? - посоветовала ему я, но руку все же не
убрала. - Могу порекомендовать вам пару справочных изданий с
номерами  телефонов.  Сауна,  тайский  массаж  -  там  легко
разрешат все ваши проблемы и временные затруднения.
      -  У меня нет проблем, - просто сказал он, - и если  я
подсел к вам - то я подсел именно к вам.
     - Я замужем.
      -  Это  мило.  Я  бы удивился, если бы такую  красивую
женщину кто-то не прибрал к рукам.
     - Кроме того, у меня уже есть любовник.
      -  Тем  лучше, у тебя будет возможность  сравнить.  Он
проворно разлил шампанское по бокалам. И, не дожидаясь, пока
o  возьму  свой,  выпил  пузырящуюся  светлую  жидкость,  не
удержался и скрыто отрыгнул.
     - Очень культурно, - сморщилась я.
      - Прости, прости... Это чертово шампанское всегда меня
подводит, я вообще водку пью, тогда без эксцессов. - Парень,
назвавшийся  Власом,  откинулся  на  спинку  стула  и   стал
совершенно  бесстыдно рассматривать меня. В его глазах  было
что-то  обезоруживающе-безыскусное, он  не  привык  скрывать
своих  намерений, ясно. Он хотел банально переспать со мной,
и  чем  раньше,  тем  лучше - я никогда  не  сталкивалась  с
подобной ситуацией в прошлой жизни: трах здесь и сейчас, - и
эта ситуация даже начала забавлять меня. Она выглядела бы уж
совсем  бесперспективно-смешной, если бы не  этот  перстень-
змея,  если  бы  не этот крутой подбородок -  он  убил  моих
друзей, вот о чем нельзя было забыть, вот почему нельзя было
уйти.
      -  Так  и  будешь  молчать?  -  спросила  я,  невольно
включаясь в его игру.
     - Экономлю силы. Они мне еще пригодятся.
     - Ты думаешь? Но сейчас я встану и уйду. Что тогда?
     - Пойду следом за тобой.
     - Я призову блюстителей порядка.
     - Мне будет очень жаль.
     - Но ты отстанешь?
      -  Отстану. - Лицо его сразу погрустнело, он  проиграл
ситуацию,  в  которой выглядел не таким  крутым,  как  хотел
казаться. И тут же нелепый мальчишеский кураж взял вверх.  -
Отстану.  Но  тогда  тебе уже будет  очень  жаль.  Я  правду
говорю, тебе могли понравиться некоторые вещи...
     - Да?
     - Слушай, если бы ты хотела уйти, ты бы уже ушла.
     - Ты, должно быть, насмотрелся дешевой порнухи, где все
только  и  думают,  как  бы  трахнуть  друг  друга  в  самых
неподходящих местах.
     - В самых неподходящих?
       -   Именно,   -  наставительно  сказала   я,   старая
видеопрокатная  крыса, поднаторевшая в  самых  разных  типах
порно; оказывается, все это никуда не ушло, все покоилось на
мутном илистом дне моей души.
     - Где, например? - Похоже, он живо заинтересовался.
      -  На задней площадке автобуса, на эскалаторе метро  в
час  пик, на колокольне собора, в химической лаборатории  во
время опыта по получению мышьякового водорода.
     - Это еще что за дерьмо?
       -   Это  дерьмо  используется  в  судебно-медицинской
экспертизе для выявления малых доз мышьяка по способу Марша.
-  Я  понятия не имела, почему из меня вырвалась эта тирада.
Кажется,   что-то  подобное  я  штудировала,  когда   писала
несколько  сцен  для нашего с Венькой лихого детектива.  Но,
как только я упомянула о судебно-медицинской экспертизе,  по
лицу  Власа  пробежала легкая тень, он тотчас  же  забыл  об
игривом порно.
     - Ну ты даешь!
     - Надеюсь, формула не нужна?
     - Ты что, работаешь в ментовке?
      -  Да  нет.  -  Черт попутал меня с  оборотом  смачных
порноэпитетов,  выкручивайся  теперь.  -  Просто   закончила
химический факультет.
     - А у меня по химии всегда был неуд. Но одну вещь я все-
таки  знаю  - "Фенолфтолеиновый в щелочах малиновый!"  Лихо,
да!  - Его глаза вдруг наполнились ностальгией, смешанной  с
ненавистью. А за этим последовало несколько корявых реплик о
его постылой жизни в маленьком городке.
     Я почти не слушала его, ведь все это было так похоже на
мое  собственное детство, ничего нового, кроме  подростковых
поллюций,   которых  я  счастливо  избежала.  Я   пристально
рассматривала  его  -  этот  человек,  чуть  нагловатый,  но
совершенно  обычный с виду, даже трогательный с  этой  своей
пижонской  стрижкой и претенциозным перстнем - этот  человек
убил  моих  друзей.  Возможно, именно он разрядил  обойму  в
хлипкую грудь Нимотси, возможно, это он швырнул тело  Веньки
навстречу асфальту... И сейчас я пыталась найти в его  лице,
в  его  разбросанных  руках хоть какие-то  зарубки,  остатки
полустертого  клейма - в память о тех, кого  уже  нет;  ведь
должны  же  быть  -  эти зарубки, эти печати,  кровь  всегда
просачивается и пачкает душу так, как пачкает одежду, - но в
глазах  его  не  было никого, кроме его  самого.  И  никаких
зарубок не было - сейчас я напоминала себе Фарика - он точно
так же хотел содрать тайну с моего лица, хотел и не мог.
      Все  происходящее казалось мне плохо  отрепетированной
сценой из какого-то третьесортного мистического боевика. Но,
возможно, дело было во мне самой - я так и не избавилась  от
прошлой жизни, она притягивала как магнит. Или скорее  всего
это именно я притягивала ее, она подбрасывала мне людей, уже
существовавших  в  моем воображении и  в  моей  памяти;  она
хотела  посмотреть,  как  я буду вести  себя  в  этих  почти
фантастических ситуациях - сначала Фарик, которого я  убила,
теперь  этот  парень - пули были выпущены друг за  другом  и
легли одна в одну...
      Рассеянно  слушая  легкий треп Власа,  я  судорожно  и
напряженно  пыталась  просчитать ситуацию.  Две  случайности
подряд - это слишком. В одну я поверила бы безоговорочно - и
я  поверила, да так, что пришлось убить Фарика, который  был
виноват  только  в  том,  что  не  вырос  из  своей  детской
страсти...  А  теперь этот сентиментальный убийца  с  крутым
подбородком и неуклюжими попытками подцепить меня  -  откуда
он  взялся?  Еще  одна незапланированная траектория  или  он
действительно следил за мной и уберет при первой же  удобной
возможности?  Если  так - то он неплохой актер,  что  совсем
невредно  профессионалу  высокого  класса.  Но  профессионал
высокого класса не стал бы так паскудно снимать баб  где  ни
попадя, как юнец, все еще страдающий гиперсексуальностью.
       Либо   одно,  либо  другое:  если  это  действительно
случайность, дурацкая случайность, целый выводок  их  пришел
вместе  с  Евой;  но  если это случайность  -  у  меня  есть
возможность  для  маневра,  я уже даже  начала  осуществлять
его... Если же все это спланировано - тогда, сколько бы я ни
билась, мне не вырваться.
     Вариантов два, и оба были предельно ясны.
      - Ну что? - спросил он, веселым голосом выводя меня из
задумчивости. - Счет?
      И,  н