рту.   Ты   -
режиссер-монтажер, нанятый турфирмой, для съемок экзотической  охоты  на
тюленей, не больше. Делай свое дело и не влезай в дела чужие.
   Всяк сверчок знай свой шесток.
   Когда-то ты уже пробовала вмешаться, разоблачить,  наказать,  воздать
по заслугам, - и всегда это оборачивалось крахом, всегда это приводило к
самым непредсказуемым последствиям. На этом и остановимся. И  отправимся
баиньки.
   Кто-то опустил руку мне на плечо. Это было так неожиданно, что у меня
подогнулись колени. Я вздрогнула и даже издала приглушенный стон.
   - Простите, я испугал вас? -  за  моей  спиной  стоял  отец  Карлика,
преуспевающий банкир Валерий Адамович Сокольников.
   - Нет-нет. -  Я  устыдилась  своего  малодушия  и  зябко  передернула
плечами. - Даже не думала, что в конце апреля может быть так холодно.
   - Вы давно здесь?
   Невинный на первый взгляд вопрос банкира застал меня  врасплох,  и  я
еще крепче вцепилась в леера. Зачем он об  этом  спрашивает?  Какая  ему
разница, как давно я стою на палубе?
   Или?..
   Или он и был невидимым спутником старпома Васи? И теперь ждал его так
же, как ждала его я? И сколько он ждал? Я даже не слышала,  как  ко  мне
подошел Сокольников, - и это при  моем-то  абсолютном  слухе.  Для  того
чтобы оказаться здесь, нужно открыть тяжелую, герметически закрывающуюся
дверь, а с ней нужно повозиться: лязг дверных клиновых задраек  поднимет
даже мертвого. Но ничего подобного я  не  услышала,  никакого  движения,
никакого намека на движение... А что, если Сокольников  -  если  он  был
собеседником  старпома  -  следил  за  мной?  Если  он  заметил,  что  я
подслушиваю, еще  перед  ужином?..  А  теперь  лишь  укрепился  в  своих
подозрениях? Ведь я появилась на палубе ровно в одиннадцать - не  раньше
и не позже...
   - Да нет, - трусливо солгала я банкиру. - Вышла несколько минут назад
подышать свежим воздухом... С этими дверями невозможно справиться.  И  с
корабельными трапами тоже... Боюсь, у меня с ними будут сложности...
   - Хочется верить, что только с ними, - просто сказал Сокольников.
   Я втянула голову в плечи и еще крепче ухватилась за леера:  никто  не
застрахован от того, чтобы не свалиться в черную пасть стоячей воды  под
бортом и остаться  там  навсегда.  На  кораблях,  да  еще  с  неопытными
пассажирами, такое случается...
   - Здесь не  удержишься  дольше  минуты,  и  этот  ветер...  Прямо  до
потрохов пронзает. Я, пожалуй, пойду?
   - А мне нравится здешний климат. Вот прогуливался по корме и думал  о
том, что хорошо бы остаться здесь навсегда, бросить к чертовой матери  и
Москву, и работу, поступить матросом на какой-нибудь сейнер или траулер.
И ловить селедку иваси. Отличная перспектива, вы не находите?
   Я находила, что мои собственные перспективы, если только  Сокольников
и есть тот таинственный незнакомец, выглядят не лучшим образом. И только
волевым усилием заставила себя не сорваться с места и не побежать.
   - Я хочу с вами поговорить, Ева. - Сокольников снял  с  себя  плащ  и
набросил мне на плечи. - Вы не возражаете?
   Неизвестно, к чему это относилось - к разговору или к  плащу,  изящно
наброшенному на мои плечи, на  всякий  случай  я  утвердительно  кивнула
головой:
   - Нет, не возражаю. Слушаю вас, Валерий Адамович.
   - Вы запомнили мое имя, Ева. Очень приятно.
   - Оно не такое уж сложное. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
   - Видите ли... Это касается моей дочери... Вы ведь с ней уже  успели,
- он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, - успели подружиться.
   - Ну, не знаю. Она очень своеобразная девочка. Мне она понравилась.
   - Наверное, ?своеобразная? - не совсем точное слово. Она удивительный
маленький человечек... Знаете, я даже немного ее побаиваюсь.
   - То, что она не по годам  развита,  видно  невооруженным  глазом,  -
польстила я банкиру.
   - Я очень люблю ее... Карпик - единственное, что осталось у  меня  от
ее матери. Я так и не женился после  смерти  Инги,  хотя  прошло  десять
лет... Вы заметили, что Карпик хромает? Последствия родовой травмы...  Я
заплатил бы любые деньги, но? Ничего уже нельзя сделать.
   - Это совсем ее не портит, - дипломатично сказала я.
   - Это слова мудрой взрослой женщины. Именно такой женщины  Ларочке  и
не хватает. Старшего друга. Вы понимаете?
   - Пока нет, - снова  солгала  я.  Я  отлично  понимала,  куда  клонит
банкир.
   - Я хотел бы . Раз уж вы ей  понравились...  А  вы  действительно  ей
понравились... Я хотел бы, чтобы вы взяли шефство над моей дочерью.  Это
звучит смешно, да?
   - Почему же?
   - Просто уделяйте ей внимание, насколько это возможно. Вам  не  будет
это в тягость, Карпик очень ласковая, очень мудрая девочка, нужно просто
быть с ней естественной... Ей всегда не хватало общения. Всех нянек  она
выгоняла на третий день, только одна продержалась неделю,  и  то  только
потому, что была профессиональным психологом... А вы ее  заинтересовали,
я это видел.
   - А почему вы сами... вы сами не займетесь дочерью, я поняла, что  вы
бываете вместе не так часто. Чем не повод попытаться навести мосты?  Тем
более, она так вас любит.
   - Это сложный вопрос, - замялся Валерий Адамович. - Она слишком долго
была  предоставлена  сама  себе,  а  когда  вернулась  из  Англии...   Я
как-нибудь расскажу вам, не сейчас. Она любит меня, но ей  сейчас  нужна
подруга, вы понимаете?
   - Для подруги я, пожалуй, старовата...
   - Нет, что вы! - Сокольников так разволновался, что не  заметил,  как
сжал мне локоть. - Я вижу, что вы глубоко порядочный человек.
   - Польщена. - Я невольно улыбнулась.
   - И потом... Я обязательно заплачу... За труды... Столько, сколько вы
скажете, я понимаю, что  общество  тринадцатилетней  девочки  не  всегда
вызывает восторг, но...
   - Вы предлагаете деньги глубоко порядочному человеку? Где же  логика,
Валерий Адамович? Не  стоит  говорить  о  деньгах.  Я  буду  общаться  с
Ларисой, и, поверьте, с удовольствием.
   - Спасибо.
   - Только один вопрос.
   - Слушаю вас.
   - Зачем вы взяли ее с собой на эту дурацкую охоту на тюленей?  Думаю,
это не тот вид развлечений, который может  понравиться  тринадцатилетней
девочке.
   - Она сама настояла. Ей так  хотелось  поехать!  Она  даже  не  спала
несколько ночей, после того как мы получили проспекты и сопроводительное
письмо  от  фирмы.  У  нас  ведь  была  масса  вариантов  -   Полинезия,
европейский Диснейленд, Ямайка. Она  сама  выбрала  ?Скорбное  безмолвие
тюленей?...
   Даже  в  плаще  Сокольникова  я  продрогла  до  костей.   Пора   было
возвращаться в каюту, о чем я, мило улыбаясь, и сказала банкиру.
   - Я провожу вас, - вызвался он.
   - Не стоит. - Я все еще не доверяла тихому агнцу Валерию Адамовичу, а
перспектива остаться с ним  наедине  в  темных  узких  коридорах  нижней
палубы нисколько меня не прельщала. - Я доберусь сама. Тем более что мне
нужно кое-куда завернуть..
   Он легко сдался и не стал настаивать, лишь помог мне открыть  тяжелую
дверь. Она поддалась с чудовищным лязгом, и я еще раз уверилась  в  том,
что выйти на палубу незамеченным просто невозможно.
   - Какой у вас номер каюты, Ева? - спросил на прощание Сокольников.
   - Даже не обратила внимания, - в третий раз за последние десять минут
солгала я, трусливо поджав хвост. - Со мной  такое  случается...  Завтра
обязательно сообщу его вам.
   - Тогда до завтра. А я еще прогуляюсь.
   Вот-вот,  самое   время   прогуливаться,   в   кромешной   тьме,   на
пронизывающем ветру, -  да  вы  настоящий  стоик,  Валерий  Адамович!  Я
облегченно вздохнула только  тогда,  когда  Сокольников  растворился  во
мраке ночи. А теперь нужно спуститься вниз, натянуть  на  нос  верблюжье
одеяло и хорошенько обо всем подумать.
   Коридоры обеих палуб, в которые выходили  пассажирские  каюты,  каюты
старшего  командного  состава,  бильярдная,   кают-компания,   маленький
спортивный зал и прочие службы, были  застелены  ковровыми  дорожками  с
длинным ворсом. Это скрадывало шаги: вот она  -  питательная  среда  для
тихих интеллектуальных преступлений,  даже  ботинки  снимать  не  нужно,
мрачно подумала я. С недавних пор ?Эскалибур? - этот плавучий  VIP-клуб,
тихая заводь, задник для пьесы с участием сильных мира  сего,  -  вполне
мог стать мышеловкой для некоторых  его  пассажиров.  Или  уже  стал:  я
вспомнила шантажиста Васю, который нахально требовал  кусок  бесплатного
сыра.
   Н-да, что-то здесь не в порядке.  Или,  выражаясь  словами  классика:
?Подгнило  что-то  в  датском  королевстве...?  Смрадный  запашок  имеет
история, обрывки которой в  интерпретации  старпома  я  имела  несчастье
подслушать на палубе...
   Возникшее невесть откуда ощущение опасности вдруг стало таким острым,
что я не справилась с собой и прямо по стене опустилась на  мягкий  ворс
ковра. Нужно посидеть так несколько минут, и все пройдет.
   Все пройдет.
   - Что с вами? - услышала  я  голос  Клио  и  вздрогнула.  Не  хватало
только,  чтобы  эта  доморощенная  топ-модель  увидела  меня   в   таком
состоянии!
   - Все в порядке. - Я быстро поднялась и только теперь  заметила,  что
Клио не одна. За ее спиной стоял так понравившийся мне  морячок,  -  так
пленивший меня прихотливый подбородок, так поразившие меня умные  глаза.
Что ж, победитель получает все,  как  утверждал  философски  настроенный
квартет ?АББА?. В том числе  и  этого  херувима,  этого  Адониса,  этого
Персея, этого Аполлона Бельведерского.
   - Ева, кажется? - Певичка  проявила  недюжинную  память,  снизошла  к
простой смертной.
   - Именно, - тускло подтвердила я.
   - Вам нехорошо?
   - Просто устала. Перебрала впечатлений.
   Клио хихикнула: знаем мы каких впечатлений ты перебрала, меньше нужно
коньяк с экзальтированными швейцарками трескать!
   - Если вы плохо себя чувствуете, Роман вас проводит. Правда, Ромик?
   Ага, уже Ромик, оперативная работа, ничего не  скажешь,  термоядерное
совокупление и крепкие мужские ягодицы, - вот что тебя ожидает. Это тебе
не срамную трубочку посасывать.
   - Безусловно, - бархатным голосом подтвердил морячок.
   - Не стоит. Спасибо.
   Я уже собралась было  идти  в  противоположную  сторону,  когда  одна
дерзкая мысль овладела мной. Повернувшись к Клио, я поманила ее пальцем:
   - Можно вас на минутку, Клио? Она удивилась развязности моего голоса,
но все-таки подошла.
   - Да? - Прямо в лицо мне полетела струя ванильного дыма.
   - Отличный табак, - констатировала я. - Как называется?
   -  ?Капитан  Блэк?,  облегченный  вариант.  Именно  это   вы   хотели
спросить?
   - Почти. Скажите, вы делаете педикюр?
   Мой вопрос озадачил Клио.  Несколько  секунд  она  стояла,  по-детски
приоткрыв рот, и с изумлением рассматривала меня. Я  тоже  рассматривала
ее: никаких изъянов, вот только большой  и  указательный  пальцы  сильно
пожелтели от трубки, видимо, она слишком интенсивно прикрывала ее, чтобы
создать нужную тягу.
   - Я никогда не делаю педикюр,  -  надменно  сказала  она.  -  Я  могу
позволить себе такую роскошь. И вообще - ногти должны дышать.
   - Вопросов больше нет, - впервые за последние полчаса я непринужденно
улыбнулась. - Только один маленький совет. Купите специальную крышку для
трубки, это создаст хорошую тягу, и пальцы желтеть не  будут.  Спокойной
ночи, Клио!..
   Вадик, так и не дождавшись меня, спал под дверью нашей каюты,  свесив
голову на камеру. Я растолкала его и  некоторое  время  с  удовольствием
наблюдала, как он потирает бессмысленные от сна глаза.
   - Ну, ты даешь! - Впрочем, в его  голосе  не  было  никакой  обиды  -
Умереть можно, пока тебя дождешься.
   - Нужно заказать здешнему боцману еще один ключ от каюты.
   - Решила пуститься во все тяжкие? -  Вадик  иронически  посмотрел  на
меня.
   - Почему нет? Кстати, твоя пассия уже пустилась Только что видела  ее
в обществе...
   - Меня это не интересует, - малодушно перебил меня Вадик.
   - А твоя теория о старых девах не выдерживает никакой  критики.  Клио
ненавидит педикюр и не делала его никогда... Идем  спать,  психоаналитик
хренов!..

***

   ...Двадцать первого апреля, ровно  в  одиннадцать  утра,  ?Эскалибур?
покинул рейд и взял курс на северную оконечность Охотского моря. Об этой
акватории удалось узнать только то, что льды держатся там с  октября  по
июнь. Сезон отстрела ластоногих начался  гораздо  раньше  и  должен  был
закончиться в мае. Мы вполне укладывались в эти срок.
   Выходу в море предшествовали несколько утомительных  процедур,  самой
безобидной из которых была небольшая экскурсия по судну. По ее окончании
пассажиры уже имели отдаленное представление о носе  и  корме  судна,  о
расположении палуб, о  наличии  мини-пекарни,  амбулатории  (обязанности
корабельного фельдшера  выполнял  по  совместительству  второй  помощник
капитана Юрий Георгиевич Суздалев) и даже сауны. Каждому  из  пассажиров
было указано место в спасательных шлюпках (Карпик, не отходившая от меня
ни на шаг, тотчас же  меланхолично  поинтересовалась,  как  пользоваться
шлюпками в сплошных льдах). Все вооружение было  собрано  в  арсенале  и
после пограничной проверки опечатано.
   Вслед за этим всем желающим был продемонстрирован морозильный  цех  с
рефрижераторными камерами. Во время экскурсии  меня  долго  не  покидала
мысль, что нам не показали и сотой доли начинки корабля. А впрочем,  это
и  не  должно  интересовать  неискушенных  гражданских  лиц,  сухопутных
сосунков, глупых новобранцев...
   ...Весь первый день корабль ходко шел по  чистой  воде  -  прибрежные
льды кончились через час после выхода из порта. Но все  то  время,  пока
они тащились за кормой, ?Эскалибур? даже не рассекал их. Скорее вползал,
как глубокой ночью муж вползает на опостылевшую жену. И  давил  их  всей
тяжестью корпуса.
   А пассажиры, предоставленные сами себе, коротали время  в  спортивном
зале и  бильярдной,  а  также  совершали  променад  по  палубе,  вежливо
раскланиваясь  друг  с  другом.  Весь  день   я   собиралась   пойти   в
кают-компанию, чтобы восторженная Аника научила меня игре  в  бридж.  Но
так и не собралась.
   Гром грянул ночью, когда в нашу с Вадиком каюту  довольно  настойчиво
постучали Вадик вылез из-под одеяла и направился к двери.
   - Что случилось?
   - Откройте, пожалуйста! - Я сразу же узнала голос  второго  помощника
Суздалева.
   Кряхтя и почесываясь, Вадик отпер дверь и снова повторил свой вопрос:
   - Так что могло случиться в три часа ночи?
   - У вас ведь есть видеокамера?
   - А в чем дело?
   - Необходимо кое-что зафиксировать на  пленку.  -  Суздалев  оттеснил
Вадика в каюту, прикрыл за собой дверь и понизил голос:
   - Дело в том, что погиб человек.
   - Что? - переспросил Вадик.
   - Я прошу сохранять спокойствие. Несчастный случай. К сожалению... Вы
должны пройти со мной.
   - В каком смысле - ?погиб??
   - Одевайтесь. И тише, пожалуйста.
   - Хорошо, мне нужно три минуты,  чтобы  собраться.  Вы  не  могли  бы
подождать, пожалуйста, за дверью.
   - Все понял. - Суздалев машинально козырнул. - Буду ждать  вас  через
три минуты.
   И тотчас же вышел.
   Вадик, взяв лицо в горсть, несколько секунд в  задумчивости  простоял
посреди каюты. Из оцепенения его вывело только то,  что  я  без  всякого
стеснения сбросила с себя пижаму и начала судорожно одеваться.
   - А у тебя неплохая фигура,  -  заметил  мой  оператор  с  неожиданно
прорезавшимся интересом в голосе...
   Я пропустила его слова мимо ушей. Не хватало только производственного
флирта в такой момент. Погиб, погиб, погиб, - это короткое слово  билось
в  моей  голове  шариком  от  пинг-понга,  -  несчастный  случай...   ?К
сожалению?... К сожалению, все мои самые худшие опасения подтверждались.
Круиз начинается довольно эксцентрично...
   - Я не понял, кто погиб? - Вадик наконец-то пришел в себя.  -  Ты  не
видела моих штанов?
   - Валяются под стулом. - Я уже была одета и теперь  сидела  на  своей
койке, зажав руки между коленями.
   Действительно, кто  погиб?  Я  отгоняла  от  себя  мысль  о  случайно
подслушанном разговоре на палубе, я отгоняла ее от  себя,  как  паршивую
овцу, но она все время возвращалась, с  веревкой,  болтающейся  на  шее.
Слова Суздалева о несчастном случае совсем не успокоили  меня.  В  любом
случае - эта смерть,  в  преддверии  больших  льдов,  не  очень  хороший
знак...
   - Ты готов? - спросила я Вадика, как только он застегнул все пуговицы
на штанах.
   - А ты куда собралась? - вовремя он вспомнил, что  пригласили  только
его с его разлюбезной профессиональной видеокамерой.
   - С тобой, милый мой, с тобой, дорогуша. В конце концов,  мы  -  одна
команда. Или  ты  отказываешь  мне  в  человеческом  и  профессиональном
любопытстве? Что бы ты сделал на моем месте?
   - Непременно увязался бы, - поразмыслив  несколько  секунд,  протянул
Вадик.
   - Вот видишь. Так что не будем терять время. Тем более что нас ждут.
   Вместе мы вышли из каюты,  чем  несказанно  удивили  Суздалева.  Юрий
Георгиевич критически осмотрел  меня,  и,  чтобы  предупредить  ненужные
вопросы, я сказала:
   - Простите, ради бога, но я  являюсь  непосредственным  руководителем
нашего оператора и к тому же возглавляю все съемки...
   - Это не пикник, дамочка, -  строго  сказал  Суздалев,  ему  явно  не
нравился расширяющийся круг свидетелей. - Дело серьезное.
   -  Я  понимаю,  -  примирительно  сказала  я  -  Обещаю  вести   себя
соответствующе.
   Больше  возражений  со  стороны   второго   помощника   капитана   не
последовало.
   - Далеко идти? - все еще позевывая, спросил Вадик. Он так и не  понял
до конца смысл всего сказанного Суздалевым.
   - Как вам сказать. В общем, здесь рядом.
   Для того чтобы понять слова второго помощника, нужно было иметь самое
приблизительное  представление  о  судне.  Сегодня  мы   его   получили.
Расположение кают на нашей палубе  было  довольно  примитивным:  коридор
представлял собой  прямоугольник,  по  внешнему  периметру  которого,  с
правого и левого борта, располагались каюты.  А  на  противоположной  от
кают стороне было только две двери, по одной на каждом  борту:  обе  они
вели в шахту  машинного  отделения.  Именно  к  одной  из  этих  дверей,
находящихся на нашем, левом  борту,  и  направился  Суздалев.  Мы  молча
последовали за ним.
   Спустя две минуты  мы  уже  стояли  на  площадке  в  шахте  машинного
отделения. Здесь стоял невероятный грохот  от  работающих  двигателей  и
почти удушающе пахло маслом и разогретым металлом Что  ж,  звукоизоляция
на судне отменная, подумала я про себя, мы находимся в  непосредственной
близости от чрева огромного  корабля  и  при  этом  умудряемся  спокойно
спать.
   Впрочем, теперь  спокойно  не  поспишь,  -  даже  в  полной,  даже  в
абсолютной тишине.
   Несчастный случай.
   Погиб человек.
   - И часто у вас бывают несчастные случаи? - спросила я  у  Суздалева,
пытаясь разглядеть работающие внизу механизмы.
   Должно быть, мой вопрос показался  Суздалеву  чересчур  циничным.  Он
поморщился, но все-таки нашел нужным ответить:
   - На кораблях такого класса, с людьми такого класса... Это  первый  с
начала перестройки. Спускайтесь вниз,  только  осторожно,  очень  крутые
трапы.
   Спуск в машинное отделение занял несколько минут: как оказалось,  мой
отважный  оператор  боится  высоты.  Пару  раз  мы  останавливались   на
площадках, и Вадик вытирал тыльной стороной ладони крупные  капли  пота.
Суздалев смотрел на оператора с состраданием,  как  на  тяжело  больного
человека.
   Наконец мы оказались в самом низу. Грохот здесь  был  изматывающим  Я
подняла голову вверх: ничего себе высота! Четырех - или пятиэтажный дом,
не меньше. Я уже знала, что шахта машинного отделения насквозь  пронзает
корабль, от фальштрубы и до трюмов, и что попасть в нее можно с любой из
палуб так же легко, как это только что проделали мы.
   - Идемте,  -  поторопил  нас  Суздалев.  -  А  вы,  молодой  человек,
приготовьте вашу камеру.
   Первым,  кого  мы  встретили,