у вашего счастливого  избавления.  Возвращения,
так сказать, в строй живых и невредимых.
   - Отличная мысль, молодой человек! - Адвоката несло. - Кстати, у меня
возникла блестящая мысль: давайте все сейчас отправимся на  палубу,  под
звезды,  к  морю,  ко  льдам!  Мухамеджан,  голубчик,  у  нас  есть  еще
шампанское?
   - Можно принять из него ванну, если желаете, - улыбнулся Муха.
   - Тогда идемте!
   Мысль адвоката  понравилась  всем:  почему  бы  не  вспрыснуть  столь
радостное событие, качели жизни на ?Эскалибуре?  исправно  раскачивались
от страха к наслаждению и обратно. Вот все и стало на свои места, думала
я, действительно, незабываемая поездка.
   - Ну, как тебе тревеллинг? - спросил меня Вадик.
   -  Это  не  тревеллинг,  это  хеппенинг  какой-то,  -  сказала  я.  -
Инсталляция. Парад-алле. Театр перед микрофоном...
   - А я что говорил!..
   Первая партия  пассажиров  потянулась  к  выходу  и  прямо  в  дверях
столкнулась с Сокольниковым. Он был в джинсах и  наспех  наброшенной  на
плечи рубахе. Только что из койки вылез, неприязненно подумала я, хорошо
еще, что не в набедренной повязке, только и  знает,  что  за  жратвой  и
выпивкой шастать, можно  представить,  какой  свинарник  они  развели  в
каюте...
   - Вы не видели Клио? - спросил Сокольников ревнивым голосом.
   - Клио? - удивился Муха. - Она сюда даже не заходила.
   - Как не заходила? - теперь уже удивился банкир.
   - Ее не было, - подтвердил Антон.
   - Она же сказала  мне,  что  пошла  взять  что-нибудь  выпить...  Она
сказала...
   Адвокат за спиной Антона судорожно вздохнул и выронил на пол  бутылку
шампанского. В бильярдной повисла угрожающая тишина.
   - Она сказала, что сейчас придет, - беспомощно повторял  Сокольников.
- Здесь и идти-то две минуты. Где она?
   - Успокойтесь, Валерий Адамович... Ее здесь не было.
   - Этого не может быть... Она сказала... А где моя дочь?
   - Она у Макса. Ему сегодня пробили голову...
   - Плевать мне на голову какого-то Макса... Где Клио, черт возьми?
   - Предлагаю пойти ее поискать, - неуверенно сказал  Филипп.  -  Может
быть, она спустилась к девочке...
   - Да они терпеть друг друга не могут! Где Клио?
   - Пойдемте поищем.
   Часы за моей спиной  пробили  половину  одиннадцатого.  Этот  тяжелый
глухой звук показался мне набатом. Я  оказалась  свободной  от  тяжелого
липкого страха только на полчаса... Должно быть, другие  чувствовали  то
же самое.
   - Я спущусь к Максу, приведу  Карпика,  -  сказала  я,  едва  ворочая
непослушным языком. Сокольников  не  удостоил  меня  даже  взглядом.  Он
судорожно заправил рубашку в джинсы: его лицо выражало  решимость  найти
Клио во что бы то ни стало.
   Все остальные отправились на поиски певицы.  Я  малодушно  отказалась
принимать в них участие, как только увидела всклокоченного  Сокольникова
на пороге бильярдной. Моя собственная  интуиция,  эта  продажная  девка,
чьими услугами я всегда пользовалась бесплатно, шептала мне: не ходи, не
ходи, не ходи. И я не пошла.
   Я не пошла только потому, что  не  хотела  быть  первой,  кто  найдет
Клио....
   Стараясь ничего не видеть и не слышать, я с трудом добралась до каюты
Макса на матросской палубе и заколотила  в  двери  как  бешеная.  Спустя
несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла Карпик.
   - Что случилось? - Видимо, в каюте было  слишком  жарко,  и  на  лице
девочки, обычно бледном, сиял легкий румянец.
   - Почему ты не спрашиваешь - ?кто?, почему ты открываешь просто так?
   - Я ненавижу спрашивать ?кто?, еще могут подумать, что я боюсь, что я
трусиха...
   - Ты не понимаешь... Клио нет здесь?
   Лицо Карпика исказила гримаска отвращения:
   - А почему она должна быть здесь?
   - Ну, не знаю... Она куда-то пропала.
   - Поищите ее у моего папочки, - с ненавистью сказала девочка.
   - В том-то и дело, что ее там нет. Он сам ее ищет...
   - Ну, не знаю. Здесь ее не было.
   - А Макс?
   - Макс спит. - Карпик посторонилась, пропуская меня в  каюту.  Только
теперь я заметила, что Карпик одета в огромную тельняшку  с  закатанными
рукавами. Наверняка это тельняшка Макса.
   - В чем это ты? - спросила я, хотя прекрасно видела - в чем.
   - Это Макс мне подарил. На память об ?Эскалибуре?.
   - Ладно. Стало быть, Макс спит...
   - Твой доктор сказал, чтобы он не  вставал  без  надобности.  У  него
может быть сотрясение...
   - Да-да, я знаю. Макс спит, а ты что делаешь?
   - Ничего. Просто сижу. Смотрю на него. Читаю.
   Интересно, что может читать интеллектуалка  Карпик  у  Макса?  Уж  не
захватанный ли ?Плейбой?? Или  другую  литературку  подобного  рода.  Во
всяком случае, среди наклеенных на стены голых девиц она чувствует  себя
вполне комфортно...
   - Хочешь кофе? - по-хозяйски спросила Карпик.
   - Нет, спасибо. Тебе здесь не страшно?
   - С Максом не страшно. И с тобой не страшно...
   - Да...
   Странно, но в каюте,  освященной  присутствием  Макса,  наша  тонкая,
почти эфемерная связь  с  Карпиком  ослабевала,  как  будто  бы  в  дело
вступали другие, гораздо более сильные биополя. Или скорее биополе.  Это
биополе  принадлежало  Максу,  его  шраму   на   щеке,   его   спокойной
уверенности, его брутальной силе, его угольным ресницам.
   Барышня и хулиган, ничего не поделаешь, вот  только  у  Карпика  есть
преимущество перед другими женщинами: она  слишком  мала  для  любви.  И
потому  застрахована  от  того,  чтобы  быть  изгнанной   из   утреннего
матросского  рая  в  портовом  борделе,  -  ?Слушай,  забыл,  как   тебя
зовут...?.
   - Он долго спит?
   - Часа два, - Карпик пошевелила губами.
   - Пора его будить.
   - Зачем?
   - Клио пропала.
   - Как - пропала? - На лице Карпика не дрогнул ни один мускул.
   - Ее нигде нет. Все ее ищут, а ее нигде нет...
   - Ну, не знаю.
   - Давай-ка его разбудим, девочка. Карпик молчала.
   - Он единственный, кто знает корабль. Кто знает, где искать.
   - Ну, хорошо... - Карпик подошла к койке и легонько потрясла Макса за
плечо. - Вставай, Макс...
   На то, чтобы разбудить механика, ушло  несколько  минут.  Наконец  он
проснулся, сел в кровати и потряс головой. И только потом увидел меня.
   - Что случилось? - спросил он.
   - Разве что-то случилось? - Эта фраза сорвалась с моих губ  случайно,
но почему-то смутила Макса.
   - Если вы приходите, то всегда что-то непременно  случается  Либо  до
вашего прихода, либо - после.
   - Пропала Клио.
   - Сейчас. - Макс быстро поднялся и натянул свою любимую черную майку.
- А теперь быстро объясняйте, в чем дело.
   - Я и сама не знаю. Мы были в бильярдной, когда пришел Сокольников  и
заявил, что Клио пропала.
   - Ну, и чего горячку пороть? С чего  вы  взяли,  что  пропала?  Вышла
подышать свежим  воздухом  на  палубу,  с  девушками  в  таком  возрасте
подобные вещи случаются...
   - Да, но все-таки...
   - Ладно, пойдемте искать, черт с вами. Втроем мы вышли  в  полутемный
коридор. И прямо здесь нас настиг дикий, нечеловеческий  вопль,  идущий,
казалось, из всех уголков корабля, отражающийся от всех переборок.
   - Нет! Нет! - кричал кто-то. - Нет!.. Крик был таким далеким и  таким
страшным, что у меня заложило уши.
   - Где это? - спросила Карпик срывающимся голосом.
   - Где-то на баке... В  носовом  отсеке,  -  сказал  Макс.  -  Давайте
быстро.
   Сердце выпрыгивало у меня из груди, пока мы бежали. Карпик  сразу  же
отстала: хромота, о которой я все  время  забывала,  не  давала  девочке
быстро двигаться.
   - А как же я? - крикнула она нам вдогонку слабым, испуганным голосом.
- Подождите меня...
   Сжав зубы, Макс вернулся за ней и подхватил на руки.
   - Идите вперед, Ева. Мы сейчас подойдем...
   - Я не знаю куда.
   - Выйдете на носовую палубу, там есть  трап  вниз,  первая  дверь  по
правому борту. Только так можно попасть в носовой отсек.
   - Вы... Вы уверены, что это... Что кричали именно там?
   - Не уверен. Но это хотя бы приблизительное направление.
   - Нет, - сказала я, ненавидя себя за слабость, - пойдем вместе.
   - Ну, хорошо. - Он все еще держал Карпика  на  руках.  -  Пойдем  так
быстро, как сможет Карпик. Все равно...
   - Что - все равно? - насторожилась я.
   - Если что-то случилось... Случилось что-то непоправимое...  Вы  ведь
об этом подумали, правда?.. Так вот, если случилось что-то непоправимое,
то мы все равно ничем не сможем помочь. Придем ли  мы  на  десять  минут
раньше или на десять минут позже - значения не имеет.  А  все  остальное
может и подождать. - Макс осторожно спустил Карпика на пол.  -  Ну  что,
девочки...
   - Я боюсь, - сказала Карпик, и мы, стараясь защитить ее, одновременно
коснулись ее плеча. Наши руки встретились и тотчас же отпрянули друг  от
друга.
   Пальцы Макса были холодны как лед.

***

   ...Когда  мы  добрались  до  носовой  палубы  и  вышли  под   высокие
равнодушные звезды, то первым, что увидели, была толстая спина  Альберта
Бенедиктовича. Он стоял на коленях, просунув  голову  между  леерами,  и
глухо стонал.
   Его рвало.
   Я подошла к нему и коснулась рукой его взмокшего плеча.
   - Что случилось, Альберт Бенедиктович? - осторожно спросила я, больше
всего боясь выслушать ответ - Кто кричал?..
   Мое прикосновение  вызвало  неожиданную  реакцию:  адвокат  дернулся,
сдавленно всхлипнул, жир  на  загривке  качнулся  и  уперся  в  стальной
поручень.
   - Это вы? - Он неловко повернулся, но с колен так и не встал. -  Там.
Там.
   - Успокойся, старик - Макс  попытался  поднять  адвокатскую  тушу  на
ноги, но у него ничего не получилось. - Быстро и внятно: что произошло?
   - Там... - Адвокат снова повернулся к леерам и снова протиснул голову
между ними. И снова его вырвало. - Там она...
   - Кто - она?
   - Певица.
   - Так. Дальше...
   - Мы ее нашли возле трюма... Ее убили.
   - Убили? - одними губами прошептала я.
   - Выстрелили в висок... Как... Как...
   "Как было написано в вырванной из старого судового журнала странице?,
- хотел сказать адвокат. Хотел - и не смог.
   - Карпик, останься с адвокатом, - сказал Макс.
   - Нет. Я пойду с вами. - Карпик упрямо закусила губу.
   - Нет. Ты останешься. Приглядишь за ним. Я сказал.
   - Хорошо. - Карпик подчинилась. Я даже удивилась такой терпимости.
   - Куда идти, Альберт Бенедиктович? - спросил Макс.
   - Вы сами увидите... Там все.
   Оставив Карпика с Альбертом Бенедиктовичем,  я  и  Макс  двинулись  к
носовому трюму Ноги у меня подкашивались, и, чтобы не упасть,  я  крепко
держалась за майку механика. И, спустившись на один пролет,  мы  увидели
Клио.
   Она лежала у трапа, неловко подогнув под  себя  ногу.  Тусклая  лампа
освещала ее мертвое лицо.  Выстрел  действительно  пришелся  в  висок  и
полностью разнес татуировку - красно-черного лемура. Лемура, который так
прихотливо выгибал спину, который так живо на  все  реагировал.  Лемура,
который был свидетелем ее триумфа на музыкальных  каналах,  ее  ленивого
стеба над журналистами. Свидетелем ее любви и  всех  тех  слов,  которые
говорили ей мужчины: ?До чего же ты  хороша,  Клио...  Вы  станете  моей
женой, Клио?.. Я хочу тебя, Клио... Обожаю цвет твоих  глаз,  Клио...  С
ума схожу от секса с тобой, Клио... Вы бы не поужинали со  мной  сегодня
вечером, Клио? Вам понравились цикламены, Клио?.. Хочу, чтобы мы  вместе
кончили, Клио...? Теперь красно-черный зверек умер. Он убит выстрелом  в
упор. Он никогда больше не будет существовать...
   Как сквозь пелену я видела стоящих вокруг людей:  постаревшего  сразу
на несколько лет Муху, Антона, Филиппа, Анику и Андрея.
   - Тетре! Тетре! (Висок! Висок!) - безостановочно повторяла Аника.
   - Пусть она заткнется! - закричал  Сокольников,  стоящий  на  коленях
перед Клио и придерживающий дрожащими руками  ее  голову.  -  Пусть  она
заткнется, скажите ей  кто-нибудь,  скажите  по-французски,  по-немецки,
по-китайски, пусть она заткнется, заткнется, заткнется...
   Но никто ничего не говорил.
   Сокольников уронил голову на грудь Клио и глухо  зарыдал.  Я  видела,
как волосы Сокольникова пачкаются в крови мертвой певицы,  -  прощальный
поцелуй страсти... Банкир поднял голову и обвел всех безумным взглядом:
   - Скажите мне, что это не правда... Но никто ничего не говорил.
   Отчаявшись добиться ответа, он снова склонился над Клио и  затряс  за
ее плечи:
   - Ну же, девочка, вставай, не пугай меня... Вставай,  ты  же  слышишь
меня... Ты слышишь меня, правда?.. Давай...
   Видеть это было невыносимо.  Первым  не  выдержал  Макс.  Он  оторвал
банкира от тела Клио, крепко сжал его за плечи и тяжело бросил в лицо:
   - Хватит истерики. Она мертва. Она ничего больше вам не скажет.
   - Нет. Скажите мне, что это не правда.
   - Она мертва. Возьмите себя в руки.
   - Нет...
   - Да. Ничего нельзя изменить. Макс произнес это вслух, - она  мертва,
ничего нельзя изменить. Это был окончательный вердикт.
   Клио никогда больше не вернется, никогда больше не будет курить  свою
трубку, никогда больше  не  будет  заниматься  любовью  с  банкирами.  Я
разговаривала с ней сегодня днем, а теперь ее больше нет... Макс немного
ослабил хватку, и Сокольников снова рухнул на колени перед  телом  Клио,
обхватил голову руками и завыл.
   - Нужно постараться увести его, - тихо сказал  механик  Антону.  -  И
забрать тело ко мне, в холодильную камеру...
   - Я не знаю, как это сделать.
   - Нужно постараться. Вы же врач, вы  знаете,  что  говорить  в  таких
случаях.
   - Нет. Я не знаю, что говорить в этом случае.
   - Его нужно оторвать от тела,  иначе  он  просто  тронется.  Давайте,
доктор. Даже если придется применить силу.
   - Ладно, я  постараюсь,  -  сказал  Антон  и  наклонил  над  банкиром
осунувшееся лицо. - Валерий, ее нужно перенести.
   Сокольников посмотрел на Антона так,  как  будто  увидел  впервые.  А
потом вцепился ему в колени:
   - Боже мой, как же я мог забыть, дур-рак, вы же доктор, Антон, вы  же
нейрохирург... Вы же все можете, вы можете ей помочь.
   - Ей уже нельзя помочь. Можно сделать только одно.
   - Что?! - В голосе банкира заметалась безумная надежда.
   - Ее нужно перенести.
   - Куда?
   - Там, где ей будет лучше, чем здесь... Нельзя ее оставлять.
   - Конечно же, нельзя, доктор...
   - Тогда идемте.
   - Я сам ее понесу... Я сам.
   - Хорошо. Только нужно сделать это быстрее.
   - Конечно.
   Антон  кивнул  Максу.  Теперь  оба  они  терпеливо  дожидались,  пока
Сокольников поднимет Клио. Банкир обхватил ее руками, осторожно  положил
простреленную голову себе на плечо и так же осторожно двинутся к  трапу.
Механик и нейрохирург последовали за ним. Но никто больше не двинулся  с
места. Все как зачарованные смотрели на кровавое пятно на железном  полу
палубы.
   - Подождите! - крикнула я.
   - Что? - Макс недовольно обернулся. Когда Сокольников поднял Клио,  я
увидела кончик конверта в заднем кармане певицы, - должно быть, она  так
и не вытащила его с утра.
   - У нее конверт в заднем кармане. Может быть, это что-то значит.  Это
поможет нам.
   Лицо  Макса  потемнело,  он  кивнул,  остановил  плохо  соображающего
Сокольникова и вытащил конверт. Мельком осмотрев его и ощупав руками, он
протянул его мне.
   - Возьмите. Я не знаю, зачем он вам. Но берите. Может быть, и вправду
пригодится.
   - Спасибо.
   - Вы здравомыслящий человек, Ева. Постарайтесь управиться со всеми. И
последите  за  Карпиком.  Ее  отец  сейчас  полностью  невменяем.  А  мы
постараемся скоро прийти. Насколько это возможно.
   - Хорошо, Макс.
   Сжав конверт в руках, я подошла к остальным, все еще стоявшим  вокруг
темного  пятна  крови.  Пятно  крови  -  вот  и  все,  что  осталось  от
секс-символа конца тысячелетия. Никто  по-прежнему  ничего  не  говорил.
Муха поднял голову и посмотрел на меня воспаленными глазами. И  все-таки
не меня он искал. Ему нужен  был  Вадик,  придумавший  всю  эту  теорию,
которая  устраивала  всех.  Вадик  был  так  подавлен,   что   попытался
опуститься на пол, но не смог весь пол был забрызган кровью.
   - Эй, ты! - нежно позвал Муха Вадика - Значит, ты  говорил,  что  это
игра, да? Вадик молчал.
   - Ты предлагал всем поверить в это веселье - Муха присел на  корточки
перед кровью Клио и осторожно коснулся ее ладонью - Значит, игра.
   Вадик молчал.
   Тогда Муха поднял  ладонь,  испачканную  кровью,  и  наотмашь  ударил
Вадика по лицу. На щеке у оператора остался страшный кровавый след.
   - Если это игра - Голос Мухи напрягся так, что казалось еще  секунда,
и он лопнет, как гнилая пенька - Если это  игра,  тогда  тебе  водить  И
скажи тогда - КТО  ВЫЛЕТИТ  ИЗ  СЛЕДУЮЩЕГО  ОКНА?  И  КТО  ВООБЩЕ  БУДЕТ
СЛЕДУЮЩИМ?
   Мы сидели в бильярдной уже час. Ни Макс, ни Антон, ни Сокольников еще
не приходили. Их  ждали  так,  как  будто  это  могло  что-то  изменить.
Обезумевший от страха и совершенно деморализованный Альберт Бенедиктович
лежал на диване и глотал швейцарские сердечные капли,  которые  принесла
ему Аника. Все остальные пили вино, шампанское, джин, вермут - пили все,
что только можно было выпить. Все хотели надраться, чтобы забыть хотя бы
на несколько часов весь кошмар происходящего. Но ничего не получалось.
   Муха после эмоционального всплеска у носового трюма совершенно поник.
Сник и Вадик, так и не вымывший щеку. Теперь кровавое  пятно  не  давало
мне покоя, оно притягивало меня как магнит.
   - Пойди умойся, - попросила я его.
   - Да. - Вадик кивнул, но не тронулся с места.
   - Нам нужно уходить с этого проклятого корабля. Уходить куда  угодно,
иначе он убьет нас, как убил Клио, - сказал Альберт Бенедиктович.
   - Куда? - горько улыбнулся Филипп. - Вы же знаете, что  идти  некуда.
Мы столько раз говорили об этом...
   - Да-да, я знаю. -  Только  теперь  я  услышала,  что  зубы  адвоката
выбивают дробь. - Но и оставаться здесь невыносимо. Скажите мне, скажите
мне хоть кто-нибудь, чью судьбу мы здесь с вами повторяем?
   - Есть только три имени. - Теперь Муха говорил медленно, он больше не
был похож на легкомысленного альфонсика, готового подставить кому угодно
свою холеную ухоженную попку. - Сэр Оливер Бейли,  сэр  Алан  Маршалл  и
капитан Николас О'Лири. Возможно, завтра  прибавится  кто-нибудь  еще...
Скорее всего. Но не волнуйтесь, Альберт Бенедиктович, мы узнаем об  этом
первыми. Но один полезный опыт мы уже приобрели.
   - Интересно, какой?
   - Тот, кто получает послание, как раз и находится в безопасности. Так
было с газетой, которую подсунули губернатору. И с листком  из  судового
журнала, который оказался у вас. Я прав?
   - Действительно, - сказал Филипп.
   - Так что молите бога, чтобы завтрашнее послание было адресовано вам.
Тогда у вас будет шанс прожить лишний день и не засыпаться.
   - Что значит - ?прожить лишний день?? - снова прохрипел адвокат.
   - Надеюсь, все здесь присутствующие убедились, что речь  идет  не  об
игре.  Все  россказни  про  экстремальный  тур  -   это   сказочки   для
богатеньких. Для вас, для всех. Если это и игра, то смертельная.
   - Смерть, - тихо сказал Филипп. - Помните, как гудел этот пароход. Он
сказал тогда - смерть...
   - Чушь. - Наконец-то  я  услышала  голос  Андрея,  шоколадный  король
оказался вполне трезвым человеком. - Пароход не может говорить  сам.  Он
не может вывешивать флаги,  не  может  подбрасывать  листки  из  судовых
журналов. Значит, кто-то это делает.
   -  Пароход,  который   пропал   семьдесят   лет   назад.   Английский
?Эскалибур?. - В голосе Мухи звучала убежденность новообращенного.
   - Откуда ты знаешь, что он пропал? Мы ведь не прошли его  историю  до
конца. Мы даже и не знаем конца...
   - Я бы вообще предпочел ничего не начинать, - промямлил адвокат. -  Я
ничего бы не потерял, если бы никогда не узнал про него.
   - Никто бы ничего не потерял, - подтвердил муж Аники. - Но раз уж это
случилось... Я не верю в мистику. Это просто смешно.
   - Один труп и  один  пропавший  человек  -  это  смешно?!  -  взвился
адвокат.
   - Но вы же не считаете, что появилось ?нечто? из далеког