диться. Вот только неизвестно, сказал  ли
он правду о татуировке или просто  решил  заманить  меня  к  себе  таким
бесхитростным способом...
   Спать больше не хотелось. Я прошлась по рубке и подошла к стеклам.  В
ночном пейзаже ничего не изменилось, разве что он стал еще более  ясным,
еще более выпуклым. Подумав секунду, я открыла ближайшее ко мне окно,  -
сделать это оказалось непросто, слишком давно его не открывали.
   Может быть, с тех самых пор, когда исчез экипаж.  Я  до  сих  пор  не
могла объяснить себе ни  его  исчезновения,  ни  того,  почему  все-таки
остался Макс. Объяснение должно быть, к  черту  английский  ?Эскалибур?,
оно должно быть самым простым. Может быть, я уже несколько раз проходила
мимо него. Мы все проходили мимо него.
   И Клио тоже. Клио, которой больше  нет.  Но  есть  убийца,  если  он,
конечно, не исчез вместе с экипажем.  Лаккай  тоже  исчез,  если  верить
Максу. Можно  ли  ему  верить,  и  кому  тогда  верить?  Карпику,  Мухе,
адвокату... Клио, - потому что она мертвая...  Да,  именно  так,  только
мертвым можно верить,  от  них  уже  нечего  ждать  подвоха.  Но  убийца
все-таки на ?Эскалибуре? - человек, виновный в гибели  старпома  Митько.
Смерть старпома была не такой ритуальной, но это можно объяснить: маньяк
защищался, он не хотел, чтобы кто-то знал о нем правду. Но почему  убили
Клио? Это не по правилам, а все серийные убийцы подчиняются  правилам...
Или это все-таки эфемерное  зло,  пришедшее  сюда  с  ?Эскалибура?  1929
года?..
   Я  высунула  голову  в  окно,  подставляя   слабому   ночному   ветру
разгоряченное лицо.
   Действительно оттепель... Черт возьми, опять телефон.  Это  наверняка
Антон. Или Муха, чье свидание пошло прахом. Если это так,  то  я  вполне
могу узнать, кому принадлежала татуировка. Если это так и если  Муха  не
врет...
   Я сняла трубку.
   - Ну что? -  На  Мухе  я  попробую  отыграться.  -  Свидание  вслепую
накрылось?
   На том конце провода молчали - только едва уловимый шорох, как  будто
на трубку набросили платок или что-то в этом роде...
   - Алло! Муха, ты заснул, что ли? Или это вы, Антон?
   Я даже не успела договорить, не успела ничего понять, когда  услышала
этот глухой, искаженный, совершенно бесплотный голос. Голос, заставивший
меня вздрогнуть.
   - PELLIT ЕТ ATTRAHIT. - Прерывающаяся  латынь  змеей  вползла  в  мой
готовый взорваться мозг, обвилась вокруг шеи,  и  я  почувствовала,  что
задыхаюсь.
   Трубку мягко положили на рычаг, и, как сквозь толщу воды  я  услышала
короткие гудки.
   Отбой, отбой, отбой... Pellit et attrahit.
   Притягивает и  отталкивает.  Притягивает  добро  и  отталкивает  зло.
Притягивает зло и отталкивает добро. Надпись, которую прочел на груди  у
убийцы чудом спасшийся Калью Тамм.
   Он показался. Он вышел на тропу.
   - Нет! - закричала я. - Нет! Нет! Нет!..
   Мой собственный крик, ударившийся о стены рубки, вернулся  ко  мне  и
ударил меня под дых. Он позвонил мне - именно мне,  -  он  знал,  что  я
здесь, что Муха разговаривал со мной. Он произнес слова нежно, он  хотел
утешить меня, сообщить мне о себе.
   Он знает, что я знаю о нем.
   Конечно же, папка. Она пропала из моего собственного  чемодана,  и  я
сочла  за  лучшее  забыть  о  ней.  Теперь,  на  исходе  ночи,  я   буду
расплачиваться за это. Я буду сидеть и  ждать,  пока  он  не  поднимется
сюда, чтобы разделаться со мной так же, как он разделался с Митько.  Или
еще страшнее, - конечно же, страшнее... Я судорожно обвела глазами рубку
- мне нечем даже защититься, дура, дура, дура, даже увалень Антон брал с
собой нож.
   Антон брал с собой нож...
   Нет, я не могу здесь оставаться и ждать, пока меня не исполосуют, как
кролика, срежут кожу и бросят ее на один из этих чертовых гидравлических
манипуляторов, заменяющих штурвал...
   Почему я никому ничего не сказала, почему он был уверен, что я ничего
никому не скажу?.. Он уже несколько дней знал о  том,  что  я  прочитала
папку... Но как он мог ее найти? Почему он решил, что папка может быть у
меня... Я не могу здесь оставаться.
   Не могу.
   Я оттолкнула кресло от входа в рубку и выскочила на трап. Я скатилась
по нему вниз и увидела Антона. Он неотвратимо приближался ко мне, я даже
заметила легкую извинительную улыбку у него  на  губах.  Времени,  чтобы
подняться сюда из кают-компании, у него было достаточно.
   Неужели это ты?.. Нет, нет, только не ты.
   Я сжалась в комок, страх парализовал меня, я не  могла  сдвинуться  с
места.
   - Что с вами, Ева? - спросил он, приближаясь. - Что-то случилось?
   Я всхлипнула. Я  знала,  что  если  придет  расплата,  то  она  будет
неотвратимой. И я ничего не смогу сделать, ничего...
   - Не подходите ко мне! Слышите! Так просто!..
   - Да что с вами?! - По его лицу пробежала легкая тень ужаса. - Что  с
вами происходит?
   - Я знаю, что это вы...
   - Конечно, я.  Не  пугайте  меня...  Нет,  он  спокоен,  он  чересчур
спокоен, никаких следов борьбы.
   - Что вы  здесь  делаете?  -  Я  попыталась  взять  себя  в  руки;  я
ухватилась за край полыньи,  в  которую  провалилась,  и  не  собиралась
выпускать твердый сопревший наст.
   - Ничего. Я хотел... Я просто шел к вам.
   - Зачем?
   - Хотел  узнать,  как  вы...  Там  что-то  случилось  в  машинном.  С
сепаратором. Макс отправился туда, чинить... Я не хотел оставаться один.
   Я немного успокоилась. Звучит не очень убедительно, но  убивать  меня
он явно не собирается.
   - Идемте, Антон.
   - Куда?
   - В кают-компанию.
   - Я должен вернуться в машинное отделение: Макс может прийти в  любую
минуту и наверняка подумает, что я пропал. Как Лаккай.
   Ты же только что сказал, что идешь ко мне,  следовательно,  собирался
пробыть здесь какое-то время. Не очень-то ты последователен, друг мой. И
почему ты так боишься кают-компании?..
   - Идемте, - твердо сказала я. - Кажется, там что-то произошло.
   - С чего вы взяли?
   "Притягивает и отталкивает, притягивает и отталкивает...?
   - Я разговаривала с Мухой... А потом  нас  прервали.  Идемте.  У  вас
есть... что-нибудь для обороны?
   - Вы же знаете. - Он виновато улыбнулся и вытащил из-за пазухи нож. Я
вздрогнула.
   - Тогда быстрее...
   ...Дверь в кают-компанию была приоткрыта. Да, то, что я  услышала  по
телефону, не было бредом воспаленного сознания.
   - Подождите... - Я ухватилась за руку Антона. - Сейчас.
   Впрочем, готовить себя к тому, что я могу увидеть,  -  бесполезно.  Я
знаю, что должна увидеть... Но я все еще надеялась...
   - Муха, - позвала я. - Муха. Где ты, Мухамеджан?
   Уже от двери мы увидели голые ноги Мухи, едва скрытые стойкой.  Теряя
сознание, я подошла к лежащему телу.
   - Что это? - спросил Антон сразу же севшим голосом.
   Муха лежал на  боку  возле  одного  из  столиков.  Он  был  полностью
обнажен, но его голову и торс  скрывал  пиджак,  небрежно  брошенный  на
тело. В ярком свете кают-компании я ясно увидела пуговицы этого пиджака.
Они назойливо лезли мне в глаза, их количество все время  увеличивалось,
и спустя секунду, не в силах выдержать это, я прикрыла веки.
   Совершенно одинаковые  пуговицы.  Монеты  в  пять  рейхсмарок  тысяча
девятьсот тридцать восьмого года... Одну из них нашла Карпик в  машинном
отделении. Антон подошел к телу Мухи и протянул руку к пиджаку.
   - Нет! - закричала я. - Нет, не нужно! Не стоит.
   Но было уже поздно. Антон сдернул пиджак и едва не упал. Он  повернул
ко мне разом постаревшее, посеревшее лицо, губы его прыгали,  по  вискам
струился пот.
   - Боже мой, как чудовищно...
   Я все знала. Я уже читала об этом в папке старпома, - но там все было
заключено в старые, полустертые  буквы,  они  потрясали,  но  не  давали
полного представления  об  ужасе  реальном.  Теперь  я  увидела  все.  И
оказалась к этому не готова.
   Отброшенный пиджак обнажил картину  чудовищного  надругательства  над
телом несчастного Мухамеджана: в  его  вылизанном,  тщательно  подбритом
паху теперь зияла страшная рана: половые органы были варварски  отрезаны
и запихнуты в рот, исказившийся в нечеловеческой муке. На спине,  пониже
лопаток,  был  вырезан  небольшой  треугольник  кожи.  Он  был  заполнен
лепестками  каких-то  цветов:  определить  их  первоначальный  цвет   не
представлялось возможным - они уже пропитались кровью и сукровицей.
   - Боже мой... - Прерывающийся голос Антона вывел  меня  из  состояния
кошмарного созерцания.
   - Накройте его... - сказала я, даже не соображая, о чем говорю.
   - Боже мой, как чудовищно...
   -  Нужно  принести  что-нибудь...  Завернуть  его...  В   одеяло,   в
простыню... Нельзя так его оставлять...
   - Да... Просто бред какой-то...
   - Принесите... Одеяло... - Я  бережно  накрыла  тело  Мухи  пиджаком,
чтобы не дать взорваться от ужаса собственным глазам.
   - Да, - как сомнамбула повторял Антон, не двигаясь с места.
   - Возьмите себя в руки! - закричала я. - Вы же врач...
   - Я врач, а не живодер...
   Антон медленно приходил в себя. Он подошел к телефону  (тому  самому,
по которому разговаривал Муха перед тем, как его убили) и  снял  трубку.
Через секунду я услышала:
   - Макс, это Антон... Ты вернулся, слава богу... У  нас  здесь  просто
кошмар... Нет, не в рубке... В  кают-компании.  Ты  не  слушаешь...  Его
убили... Муху...
   Антон почти рухнул на стойку и повернул ко мне  изможденное  лицо.  -
Макс сейчас придет...
   - Принесите одеяло, Антон, - сжав зубы, повторила я.
   - А вы?
   - Я пока останусь с ним.
   - Да. - Антон наконец-то подчинился и, натыкаясь на стулья, вышел  из
кают-компании.
   Я и Муха остались вдвоем. Совершенно обезумев, я пыталась хоть как-то
справиться с пиджаком, хоть как-то защитить поруганное тело Мухи.  Я  не
слышала никого и ничего, пока над самым моим ухом  не  расплылся  пьяный
голос:
   - Эй, где здесь наливают, бармен! Куда ты пропал,  черт  тебя  дери?!
Нажрусь в стельку за упокой души великой певицы...
   Я подняла голову: недалеко от  меня  стоял  совершенно  пьяный  Вадик
Лебедев.
   - Ева? - спросил он заплетающимся языком. - Ты уже и дома не ночуешь,
по мужикам шляешься, отрываешься... А каюта стоит  открытой,  специально
оставил, чтобы ?нечто? передало мне привет... А вы на полу устроились?..
   Вадик еще не видел тела  Мухи,  не  мог  видеть:  я  почти  полностью
перекрывала его.
   - Уходи отсюда! - сказала я.
   - А что, помешал?
   - Пошел вон! - Я сорвалась. - Пошел вон, в каюту, куда угодно!..
   - Что случилось? - Вадик медленно трезвел.
   - Уходи, умоляю тебя...
   - Что-нибудь... серьезное? - Он чуть переместился и увидел тело Мухи,
распростертое на полу.
   - Уходи.
   - Убили?! - Вадик перешел на фальцет. - Он мертв?.. Кто это?..
   - Уходи...
   - Убили... Он неживой, да? Почему он так лежит?
   - Уходи, сволочь! - не выдержала я. Вадик вдруг страшно захохотал.
   - Убили!  Убивают  уже  без  предупреждения,  правила  меняются,  вот
здорово. - Он пошатнулся, но не упал. И взял со стойки бутылку  коньяка,
все так же продолжая хохотать.
   - Уходи!
   - Это надо вспрыснуть. - Он уже не соображал, что говорит.
   - Проваливай отсюда, или я тоже убью тебя...
   - А ты не можешь... - Он был совершенно безумен. Или пьян. Или  то  и
другое вместе. - Ты не  можешь  убивать.  Это  не  по  правилам.  Только
корабль может убивать...
   Он стянул бутылку со стойки и побрел прочь из кают-компании.
   Нет, Вадик, ты не прав, - сейчас ты не прав, как никогда: корабль  не
убивает. Если у меня и были какие-то сомнения на этот  счет,  то  теперь
они полностью рассеялись. Корабль не убивает. Убивает человек.
   И тотчас же в пустом и гулком коридоре пассажирской палубы я услышала
разрывающий барабанные перепонки крик Вадика Лебедева:
   - Эй! Выходите все! Он опять убил... Я вздрогнула. И почти тотчас  же
в кают-компанию ворвался Макс.
   - Что случилось, Ева?
   - Убили Муху, - прошелестела я.
   Макс присел рядом со мной на  корточки,  снял  пиджак  и  внимательно
осмотрел труп Мухи Я  увидела,  как  на  его  лицо  взошел  лихорадочный
румянец, а по щекам запрыгали желваки.
   - Убили - не то  слово.  Больше  чем  убили...  Сейчас  этот  подонок
перебудит всех, кому все-таки удалось заснуть. Мать его... - Макс грязно
выругался. - Нужно во что-то завернуть тело, Ева. Нельзя, чтобы он здесь
лежал... В таком виде.
   - Да. Я отправила Антона за одеялом.
   -  Отлично.  -  Было  совершенно  непонятно,  к  чему  относится  это
?отлично?. - Вы его нашли?
   - Да. Я и Антон.
   - Что думаете по этому поводу?
   - Сказки про корабль-призрак не проходят. Это сделал человек. Вы ведь
понимаете. Ни одно абстрактное зло не сможет так надругаться над телом.
   - Да, - подумав, сказал Макс. - Вы кого-то подозреваете?
   - Не сейчас, Макс, завтра.
   - Если подозреваете - скажите сейчас. - Его щека с устрашающим шрамом
была совсем рядом, но шрам не отпугивал, а скорее успокаивал меня.
   - Это долго.
   - Ну хорошо, тогда отправляйтесь к себе. Хватит для вас потрясений на
сегодняшний день. Когда придет доктор, мы займемся телом.
   Антон уже входил  в  кают-компанию,  неся  в  руке  мягкое  верблюжье
одеяло.
   - Вы уходите, Ева?
   - Конечно, - ответил за меня Макс. -  Или  ты  думаешь,  что  молодой
женщине приятно с утра до вечера возиться с трупами...
   Доктор вспыхнул - он понял всю неуместность вопроса.
   - Ваш ненормальный оператор всех перебудил. Сейчас придут сюда.
   - Если не побоятся. - Макс уже взял у нейрохирурга  одеяло.  -  А  вы
хорошенько запирайтесь, Ева...
   - Вы же знаете, что это никого не спасает, Макс.
   - И все-таки...
   - Вы починили ваш сепаратор?
   Мой вопрос прозвучал так глупо, что он даже не понял его:
   - Какой сепаратор?
   - Антон сказал мне, что вы чинили сепаратор.
   - А-а... Да. Все в порядке. Все в порядке,  кроме  все  возрастающего
количества трупов. Идите к себе, Ева.
   - Да.

***

   ...В коридоре я увидела сидящего на полу Вадика.  Он  пил  коньяк,  и
тягучая темная жидкость стекала по его подбородку. На меня  он  даже  не
обратил внимания. Я тоже не  стала  поднимать  его.  Пусть  делает,  что
хочет. А Муха мертв. Я побрела в сторону своей каюты.
   - Ева! - Чей-то придушенный голос остановил меня.
   Я обернулась и увидела Андрея, шоколадного короля. Он  был  полностью
одет, несмотря на глубокую ночь.
   - Мне нужно поговорить с вами, Ева...
   - Нет... Не сейчас.
   - Ваш оператор. Он кричал как безумный... Что-то опять случилось?
   - Да.
   - Скажите, это ведь не Муха... Не Мухамеджан, правда?
   - А почему вы подумали, что это он? Почему вы так решили?
   - Вы же знаете, наша каюта... Наша с женой каюта. Она на другом борту
- Господи, почему он все так  длинно  объясняет?  -  Я  увидел  вас,  вы
выходили из кают-компании... У вас был такой вид... Я  сразу  же  понял,
что случилось что-то ужасное... Ведь вы вышли из кают-компании...  А  он
обычно ночевал там... Я просто это знал... Все это знали...
   - Чего вы хотите от меня?
   - Это ведь не он, не этот мальчик?
   - Да. Это он.  Его  убили.  Рассказать  вам  -  как?..  -  Я  уже  не
соображала, что говорю.
   - Нет, не нужно, - испугался Андрей.
   - Я пойду, извините. - Я с трудом держалась на ногах.  Еще  несколько
секунд, и я упаду прямо на руки Андрею.
   - Послушайте. - Он ухватил меня за рукав. - Послушайте, я  знаю,  что
вы думаете...
   - Ничего я не думаю.
   - Вы... Вы думаете, что я это сделал, ведь так, да?
   - С чего вы взяли?
   - Вы  видели  нас  там...  С  Мухамеджаном...  В  душе,  непристойная
сцена... Вы могли подумать, что я решил под шумок избавиться  от...  Ну,
чтобы Аника не узнала... Вы ведь могли так подумать...  Вы  и  подумали,
правда? Ведь так, да?!
   Господи, о чем он говорит?
   - Bonne nuit (Спокойной ночи), - медленно сказала я.
   - Что?!
   - Bonne nuit, - снова  повторила  я  и,  не  оборачиваясь,  пошла  по
коридору.
   - Слышите! - крикнул Андрей мне вдогонку. - Я не убивал, слышите?!  Я
не убивал, не убивал, не убивал...
   ...Дверь в нашу с Вадиком каюту оказалась открытой. Как давно я здесь
не была!.. Та старая каюта  с  ?Потерпевшими  кораблекрушение?  навсегда
осталась в прошлом. В этой каюте все вещи были перевернуты вверх дном  -
Вадик теперь не сильно обременял себя наведением элементарного  порядка;
но сейчас мне было на это наплевать. Я закрыла за собой дверь  и  только
теперь поняла, как сильно измотана. Макс просто двужильный, хорошо,  что
он остался на корабле, он  хотя  бы  сдерживает  всеобщее  безумие...  И
Антон... Но почему Макс остался? Нет, не хочу об этом думать...
   Я  подошла  к  столику  и  оперлась  о  него   руками,   хоть   здесь
относительный порядок, хорошо, что Вадику не  пришло  в  голову  бросить
сюда трусы или носки... Все в порядке, только что-то не так, чего-то  не
хватает...
   Орхидеи. Ну да.
   С орхидей были сорваны все лепестки. Самым безжалостным образом.  Эта
мысль накрыла меня с  головой.  Кажется,  я  знаю,  где  эти  потерянные
лепестки... Да, розовые  потерянные  лепестки  от  орхидеи,  прощального
подарка турфирмы,  как  безнадежно  это  звучит  -  прощального  подарка
турфирмы... Я знаю, знаю, где они... В ране на спине мертвого Мухи.
   И он знает, что я знаю.  Он  может  быть  откровенным  со  мной,  как
мило... Я ухватилась пальцами за край стола, чтобы не рухнуть на пол.  К
оборванным орхидеям был прислонен конверт. Тот самый конверт, который мы
получили с Вадиком от стюарда Романа. Ну да, в  правом  верхнем  углу  -
номер нашего столика - ?3?. Конверт был осыпан несколькими лепестками, -
наверное, для того, чтобы я окончательно поняла - он адресован мне.
   Я взяла его в руки, еще не зная, что там написано.
   Он угрожает мне? Он  назначает  мне  свидание?  Глупо  гадать.  Нужно
просто вскрыть его - и все...
   Я вскрыла конверт только через полчаса. Все эти полчаса я просидела с
ним  в  руках,  тупо  уставившись  в  ?Потерпевших  кораблекрушение?.  В
конверте лежал маленький листок с одной-единственной строчкой:
   "НЕ БОЙТЕСЬ НИЧЕГО ВАМ НИЧТО НЕ УГРОЖАЕТ?
   Вот как... Мне ничто не угрожает. Пусть  умрут  все,  но  я  -  я!  -
останусь жива. Останемся живы я и он. Он возьмет меня  под  свое  крыло.
Мне нечего бояться...
   Я засмеялась. И тотчас же испугалась своего смеха, настолько  он  был
безумен. Я не могу здесь больше оставаться... Это было последним, о  чем
я подумала, проваливаясь в сон...

***

   ...Я проснулась оттого, что кто-то нежно касался моего плеча.
   Еще не открывая глаза, я  уже  знала,  кому  принадлежат  эти  мягкие
пальцы. Антон, конечно же, Антон.
   - Это вы, Антон? - Глаз я так и не открыла.
   - Да, как вы догадались?
   - Это не сложно. - Я села на кровати, в которой так и заснула вчера -
не раздеваясь. И тотчас же вспомнила о конверте с запиской.  Не  хватало
только,  чтобы  Антон  обнаружил  его  и  прочел  раньше,  чем  я  смогу
что-нибудь ему объяснить.
   Коснувшись висков кончиками пальцев, я воровато огляделась: конверта,
с которым я так и заснула сегодня ночью, нигде не было.  Он  исчез,  так
же, как и папка... Неужели  написавший  записку  приходил  сюда  тайком,
чтобы посмотреть на спящую красавицу Еву? На мертвую царевну?..
   - Вы давно здесь, Антон?
   - Не знаю. Может быть, полчаса. Меня прислал Макс, узнать, как вы.
   - Так это Макс заботится обо мне?
   - Нет... - Антон смутился. - Нет, я бы и сам пришел...
   - Что... Что там?
   - Паника. Страшная паника. Все боятся.
   - А... - Я хотела спросить о Мухе, но не могла  вымолвить  ни  слова.
Антон понял меня.
   - Мы отнесли его... Положили рядом с Клио.
   Он надолго замолчал, думая, очевидно, о том же, что и я: скольких еще
мы положим рядом с Клио. Но я... Я могу не бояться.
   - То, что произошло, - ужасно.
   - Да. - Мне не хотелось говорить.
   - Вы должны перебраться ко мне.
   - К вам и к Филиппу?
   Антон смутился, но потом поднял на меня полный решимости взгляд:
   - Тогда я переберусь к в