мяли.   Я   же
несовершеннолетняя.
   - Послушай меня, девочка. Никакого ключа у  боцмана  ты  воровать  не
будешь.
   - Это почему же?
   - Ключ свистну я сама.
   - Почему ты?
   - Потому что ты уже один раз попалась, и  я  не  могу  доверить  тебе
такую ответственную операцию.
   - Вот здорово! - захлопала в ладоши Карпик. - Ева, я тебя обожаю! Дай
мне слово, что мы никогда не расстанемся.
   - В ближайшие две недели - точно, -  осторожно  сказала  я.  -  Нужно
идти, иначе мы опоздаем на обед, и это будет выглядеть подозрительно.
   Мы снова спустились вниз, в машинное отделение, чтобы  выйти  тем  же
путем, которым пришли. Карпик  снова  потянула  меня  на  место  падения
Митько. И тут произошла совершенно неожиданная вещь.
   Мы  оказались  не  единственными,  кто  живо  интересовался  машинным
отделением. По полу, в точности  повторяя  то,  что  делала  Карпик  еще
полчаса назад, ползал человек Карпик ткнула меня  кулаком  в  бок,  и  я
вздрогнула.  Карпик  же  бросила  быстрый  взгляд  на  согбенную  фигуру
неизвестного посетителя и приложила палец  к  губам:  ага,  что  я  тебе
говорила, на ловца и зверь бежит.  Несколько  минут  мы  наблюдали,  как
мужчина, лица которого пока  не  было  видно,  что-то  искал,  методично
обшаривая  пол  сантиметр  за  сантиметром.   Спина   его   настороженно
подрагивала. Наконец Карпик не выдержала.
   - Добрый день, - прощебетала она, сама кротость,  бессменная  героиня
всех святочных открыток сразу.
   Человек вздрогнул так, как будто его застали на  месте  преступления.
Хотя, кой черт - ?как будто?? Мы и застали его  на  месте  преступления.
Ему хватило двух секунд, чтобы оценить ситуацию и  обернуться  к  нам  с
заранее заготовленной милой улыбкой на лице.
   Это был губернатор Николай Иванович Распопов.
   - Добрый день, - снова повторила Карпик, очень воспитанный ребенок.
   - Здравствуйте, девочки, - он поднялся и отряхнул брюки.
   - Надо же такому случиться, вчера здесь обручальное  кольцо  потерял.
Говорят, это плохой знак. Вы ведь тоже здесь были,  -  обратился  он  ко
мне,  -  ужасная  история...  И  я  еще  кольцо  потерять   умудрился...
Спохватился только сегодня утром, всю каюту перерыл,  -  нет  его.  Я  и
подумал, может быть, здесь оно.
   - Нашли? - спросила Карпик, а я вдруг  страшно  испугалась,  что  она
может предъявить ему пуговицу и спросить  в  своей  обычной  бесшабашной
манере: ?Вы случайно не это потеряли?? И  если  окажется,  что  пуговица
как-то связана с убийцей... А убийца стоит перед  нами...  У  меня  даже
подогнулись колени. Но Карпик оказалась умницей.
   - Нашли, что искали? - снова переспросила она.
   - Представь себе, деточка! - Теперь  он  позволил  себе  торжествующе
улыбнуться и показал нам кольцо, которое держал в руках. - Рядом с  этой
махиной упало, или как это называется.
   - Дизель-генератор, - подсказала осведомленная Карпик.
   - Смышленая девочка... Слава богу, что нашел... У меня молодая  жена,
очень ревнивая, я только два  месяца  как  женился...  Она  бы  меня  не
поняла. Это  кольцо  сделано  на  заказ...  Три  бриллианта,  видите?  -
Губернатор водрузил кольцо себе на палец и перевел дух.
   - Очень дорогое, да? - Карпик проявила живейшую заинтересованность  в
кольце.
   - В общем, недешевое. Но не это главное. Это подарок на свадьбу, я бы
ей ни за что не объяснил...
   - Сказали бы, что  потеряли,  -  посоветовала  Карпик.  -  Подумаешь,
ущерб! У вас ведь таких колечек куры не клюют.
   - С чего ты взяла, деточка?
   - А вы губернатор. Значит - власть. А власть всегда ворует. Так  папа
говорит. На то, говорит, она и власть, чтобы пожить всласть.
   - Так и говорит? - деланно  удивился  Николай  Иванович  и  приподнял
брови.
   - Угу. А еще он говорит, что от трудов праведных  не  наживешь  палат
каменных.
   - Твой папа очень не прав, деточка.
   - А я думаю, что он очень прав.
   - Как тебя зовут, деточка?
   - Лариса.
   - Вот что, Ларочка, никогда и никого нельзя обвинять огульно.
   - А я не огульно. Папа говорит, что всегда  есть  доказательства,  но
нет политической воли. И честных людей нет. Вы вот  наверняка  не  очень
честный человек.
   - Я поговорю с твоим папой.
   - Сделайте одолжение.
   - Оригинальная у вас девочка, - потеряв всякую надежду воздействовать
на Карпика, губернатор обратился ко мне.
   - Что есть, то есть, Николай Иванович.
   - Должно быть, дочка бедного работника бюджетной  сферы,  который  не
сводит концы с концами, - Николай Иванович тоже умел показывать зубы.  -
А теперь разрешите откланяться.
   Не удостоив Карпика и взглядом,  Распопов  ретировался  из  машинного
отделения.
   - Что это он имел в виду? - озадачилась Карлик.
   - Он имел в виду, что ты маленькая богатая стервочка, и твой отец так
же обирает народные массы, как и он, - донесла я до Карпика общий  пафос
последней реплики губернатора.
   - Сволочь! Как он смеет!
   - А ты как смеешь?
   - Ты на его стороне, Ева? - Карпик взяла мою руку, нашла указательный
палец, пострадавший во время церемонии посвящения в сестры, и  приложила
его к своему указательному пальцу.
   - Я на твоей стороне, девочка. Пойдем отсюда.  Не  нравится  мне  это
место.
   - А мне нравится. Я люблю такие запахи. И еще, когда пахнет краска. А
тебе нравится, когда пахнет краска?
   Мне  всегда  нравилось,  как   пахнет   краска.   Но   я   не   стала
распространяться об этом, мы и так были ужасающе похожи. И эта похожесть
начинала серьезно пугать меня. Если так пойдет и  дальше,  то  в  скором
времени я начну прихрамывать на левую ногу.
   Когда мы вышли из машинного отделения, я облегченно вздохнула. Больше
я туда не спущусь. Ни за какие коврижки. Поглощенная своими  мыслями,  я
не сразу заметила, что Карпик заметно поскучнела.
   - Что с тобой? Ты расстроилась из-за папы?
   - Нет. Из-за того, что все кончилось.
   - Что кончилось?
   - Все расследование. Я не думала, что это будет так просто.
   - О чем ты говоришь?
   - Мы же нашли убийцу. Этот тип, губернатор. Он  увидел,  что  у  него
оторвана пуговица и специально пришел сюда, чтобы ее найти.  А  тут  мы.
Вот он и придумал про кольцо. Первое, что пришло ему в голову. Я бы тоже
так сделала на его месте.
   Не только ты, Карпик, но и я сделала бы то же  самое  на  его  месте.
Слишком много совпадений: отсутствие большого и указательного пальцев на
руке - чем не деталь, о которой говорил старпом? Деталь,  не  подлежащая
восстановлению. И почему губернатор оказался вчера в машинном отделении?
Капитан и второй помощник - понятное дело, по штату положено. Адвокат  и
патентованный нейрохирург - то,  что  доктор  прописал.  Мы  с  Вадиком,
приглашенная для запечатления трагедии съемочная группа, - яснее ясного.
Но что делал в этой  сугубо  профессиональной  компании  губернатор?  Он
единственный  оказался  лишним  человеком.  Если  бы  я  могла  спросить
кого-нибудь об этом... Впрочем, почему бы мне не спросить, -  Суздалева,
например. Этой ночью он, видимо,  собирал  всех,  кого  было  необходимо
собрать. Не думаю, что это будет для  меня  большой  проблемой.  Гораздо
сложнее будет вывести Распопова на чистую воду. Если, конечно, он и есть
настоящий убийца... Его история с кольцом - может быть, чересчур  нервно
сымпровизированная - незыблема. Действительно,  что  же  тут  такого,  с
пальца соскользнуло обручальное  кольцо,  подаренное  молодой  и  горячо
любимой женой, - тут не только машинное отделение,  но  и  весь  корабль
перевернешь. А если он действительно искал кольцо? Пуговица, пусть  даже
и такая необычная, - слишком хлипкая улика. Ее не  хватит  даже  на  то,
чтобы что-то доказать себе, что  уж  говорить  о  большом  жюри  и  суде
присяжных.  Распопов  слишком  влиятельный  человек  и  слишком  сильная
фигура...
   - Ева! Ты меня совсем не слушаешь!
   - Слушаю. О чем ты говорила?
   - Это он, точно.
   - Это недоказуемо. Может быть, он и вправду искал кольцо.
   - Знаешь, если бы я была на его месте?
   - Ты сказала бы нам то же. И вела бы себя точно так же. Я уже слышала
это, Карпик.
   - Нет, я не то хотела сказать. Совсем другое... Если бы я женилась на
молодой жене и очень бы ее любила... На месте этого гада... Я бы никогда
от нее не уехала. Или взяла ее с собой, правильно?
   Я остановилась  и  с  изумлением  посмотрела  на  Карпика:  это  была
блистательная  мысль,  а  Лариса   еще   раз   продемонстрировала   свои
дедуктивные мускулы. Как же мне самой не пришла в голову  такая  простая
мысль. Распопову минимум полтинник, и он говорит,  что  у  него  молодая
жена, наверняка  какая-нибудь  ?Мисс  Крыжополь?  с  шикарной  грудью  и
мозгами  тутового  шелкопряда.  Никогда  стареющий  мужчина  не  оставит
молодую жену без присмотра, тем более если они  женаты  всего  лишь  два
месяца... Тут Карпик права... Но как она...
   - Знаешь, я начинаю тебя бояться, - вполне искренне сказала я.
   - Почему? - Губы Карпика задрожали.
   - Потому что ты умница.
   - А умниц нужно бояться?
   - Опасаться, скажем так. Никогда не знаешь,  когда  их  ум  обернется
против тебя... Карпик обхватила меня руками:
   - Никогда, никогда не обернется! Я тебе клянусь!
   - Пожалуй, хватит клятв на сегодня. Пойдем. Я провожу тебя до  каюты.
Нам еще нужно переодеться, чтобы вовремя явиться к обеду  и  не  вызвать
ничьих-подозрений. Идет?
   - Идет!
   - Вот и отлично. Тогда обедаем  и  встречаемся  на  шлюпочной  палубе
сразу же после компота. Никому ни слова. Полная конспирация.
   - О' кей!
   - Знаешь, Карпик, ты молодец Больше всего я боялась, что ты вздумаешь
показать ему пуговицу и спросить невинным голосом: ?Не это ли вы  ищете,
господин хороший??
   - Ну, я еще не совсем дура. Как ты думаешь, Ева?..

***

   Почему он хочет улететь? Так скоропалительно, так поспешно,  наплевав
на деньги, уже заплаченные за охоту? Неужели его так взволновала  смерть
старпома? У Сокольникова такой же крутой бычий лоб, как и у  дочери,  он
не располагает к сантиментам, его трудно чем-либо смутить  или  сбить  с
толку. Сокольников, судя  по  всему,  довольно  крупный  банкир,  а  это
предполагает максимальную загруженность, полное самоотречение  и  работу
на  износ.  Такие  люди  редко   могут   позволить   себе   долгосрочные
удовольствия (варианты милой банной расслабухи с девочками по  вызову  в
расчет не берутся). Должно быть, ему было непросто выкроить  две  недели
для отдыха с дочерью, приехать с ней на другой  конец  страны,  выйти  в
открытое море... И вот теперь - весь отдых насмарку, вся  будущая  охота
псу под хвост, такой ничтожный повод, как  случайная  смерть  случайного
человека,  заставляет  его  ломать  весь  график,  отказываться  от  уже
запланированного.  Не   очень   убедительно   это   выглядит.   Так   же
неубедительно, как пространные объяснения губернатора  Распопова  насчет
якобы  утерянного  обручального  кольца.  Но,  в   любом   случае,   моя
собственная охота закончена: губернатор  нашел  кольцо,  банкир  улетает
вертолетом, убийство никогда не будет раскрыто...
   - Ева, ты собираешься на обед  или  нет?  -  поинтересовался  у  меня
Вадик, тщательно выбривая и без того гладкий безволосый подбородок.
   - Да, сейчас. Что-то  ты  стал  подозрительно  тщательно  следить  за
собой, друг мой. Все еще не теряешь надежды  произвести  впечатление  на
певичку?
   - Надежда  умирает  последней,  это  еще  великий  гомеопат  Авиценна
говорил, а ему можно верить. Ты тоже, я смотрю, времени зря не теряешь.
   - В каком смысле?
   - Решила окучить банкира при помощи его хромоножки?
   - О чем ты?
   - О твоих методах. Это же шито белыми нитками. Возишься  со  вздорной
девчонкой, делаешь вид, что тебе безумно интересно с этой соплячкой.
   - Мне интересно с этой соплячкой.
   - С ней или с  деньгами  ее  папочки?  Думаешь,  если  доченька  тебя
полюбит, то и папочка в конце концов привыкнет?
   - Так далеко я не захожу.
   - Да ладно тебе Я же не против, каждый выбирает наилучший вариант.
   - Если ты не прекратишь нести чепуху, то...
   - То что? Попросишь, чтобы тебе сменили каюту?  Подселили  к  святому
семейству?
   - Подселить не получится. Они улетают сегодня вечером.
   - Вместе с трупом? - цинично спросил Вадик - На  одном  вертолете?  У
папаши железные нервы. Немудрено, что девчонка такая дрянь.  Яблочко  от
яблоньки, как говорится.
   - Замолчи, пожалуйста.
   - Может быть, все они здесь и богатые. И умные, этого я тоже не  могу
исключить. Но я никогда не полетел  бы  со  своими  детьми,  а  у  меня,
заметь, мальчишки, с мертвым телом.
   Ты прав, Вадик. Я  бы  тоже  не  полетела.  Что-то  настойчиво  гонит
Сокольникова с ?Эскалибура?. Но что? Этого я никогда не узнаю.  Вряд  ли
мы будем разговаривать об этом за  обедом,  за  биточками  по-флотски  и
гарниром из зеленого горошка...
   - Послушай, Ева, они тебе не кажутся странными?
   - Кто? Банкир и его дочь?
   - Да нет, эти само собой. Кое-кто из экипажа...
   - В каком смысле? - Я была так далека от проблем Вадика, что спросила
об этом просто по инерции.
   - Не похожи они на матросов, я так думаю.
   - Вот как? А на кого они похожи? Капитан типичный морской  волк,  как
раз в духе Станюковича.
   -  Вот-вот,  чересчур  в  духе.  Оперетта   какая-то,   показательные
выступления.
   - Ты несешь чушь, - мне не хотелось спорить с Вадиком. - Пока мы идем
точно по курсу,  делаем  положенное  нам  количество  узлов,  используем
рулевое колесо  и  гирокомпас,  машинное  отделение  тоже  функционирует
исправно и механизмы там самые настоящие...
   - Да я не об этом. Бог с ним, с капитаном...
   - Тогда о ком?
   Вадик вздохнул и яростно потер подбородок.
   - Об этом стюарде. Или как там у них называется?  Матрос-уборщик.  Об
этом удоде в тужурке, об этом павлине... Марабу  гнусном...  Видела  его
глаза? А руки? Ты видела эти руки?
   - А что с ними? Перепонки между пальцами? Или,  не  дай  бог,  лишний
мизинец?
   - Очень остроумно! Никакой он  не  матрос,  никакой  он  не  уборщик.
Холеные ручки, как у какого-нибудь щипача. За всеми  шпионит,  за  всеми
подглядывает... С такими повадками нужно где-нибудь во внешней  разведке
работать...
   - Господи, так ты Романа имеешь в виду?
   - Ты уже и имя изучила...
   - Это было несложно, поверь мне...
   Я рассмеялась. Надо же,  несчастный  Вадик  совсем  сошел  с  ума  от
бесперспективной страсти к Клио и такой  же  бесперспективной  ревности.
Красавчик-стюард все время отирался возле певицы, и  ей  это  нравилось.
Должно быть, Вадик застукал их за страстным поцелуем где-нибудь в районе
калориферной и теперь бесится.
   - Ты просто ревнуешь, друг мой.
   - И не думал ревновать. - Вадик вспыхнул.  -  Вчера  этот  московский
либерал потерял свою записную книжку. А  стюард  шел  как  раз  за  ним,
книжку поднял, но не отдал. Сунул к себе  в  карман  как  ни  в  чем  не
бывало.
   - Надеюсь, ты вывел мерзавца на чистую воду?
   - Еще чего не хватало! Мы с ним в  разных  весовых  категориях.  Была
охота связываться. Просто хочу предупредить тебя, что здесь полно  типов
с двойным дном...
   - Хорошо, милый, я приму это к сведению...
   ...И все-таки на обед мы опоздали.
   Мы явились в кают-компанию даже  позже  Клио,  которая  после  смерти
старпома стала проявлять удивительную дисциплинированность. То ли  сырой
морской воздух выветрил из ее головки все звездные  недомогания,  то  ли
она сама устала от своей романтической стервозности, - во всяком случае,
Клио не требовала жареных туканов под соусом тартар и кротко ела обычный
суп с фрикадельками. За ней, к вящему неудовольствию  Вадика,  наперебой
ухаживали лысый Альберт  Бенедиктович  и  Мухамеджан.  Муха  пользовался
полной свободой: его патрон не явился  ни  ко  вчерашнему  ужину,  ни  к
сегодняшним завтраку и обеду: он страдал морской болезнью.
   - Ты права, Карпик, - сказала я девочке и ободряюще ей улыбнулась,  -
он меняет жилетки в зависимости от настроения.
   К сегодняшнему обеду  Муха  облачился  в  совершенно  новую  жилетку,
полностью состоящую из карманов, заклепок и ?молний?: карманы были  даже
на спине -  мечта  оператора,  работника  обменного  пункта  валюты  или
байкера со стажем.
   - Вы о ком? - спросил Валерий Адамович.
   - Точно. - Карпик ответила мне  такой  же  ободряюшей  улыбкой.  -  И
настроение у него что надо.
   - Вы о ком? - снова повторил свой вопрос банкир.
   И я и Карпик проигнорировали Сокольникова - это была маленькая  месть
за желание  уехать.  Он  и  сам  понял  это  и  больше  не  приставал  с
расспросами. Только в конце обеда крепко взял девочку за руку:
   - Вертолет будет в шесть. Доедай быстрей, нам еще нужно собраться.
   - Ну, папочка!..
   - Лара, ты помнишь наш уговор? Карпик опустила голову.
   - Я спрашиваю тебя,  ты  помнишь  наш  уговор?  Сейчас  ты  встанешь,
подойдешь к Николаю Ивановичу и извинишься, - чертов губернатор все-таки
нажаловался отцу на дочь.
   - И мы останемся?
   - Ты пойдешь и извинишься за все, что ему наговорила.
   - И мы останемся?
   - Не нужно меня шантажировать, Лара. Мы не останемся.  Но  извиниться
ты должна, потому что этого требуют правила приличия.
   - Хорошо, я извинюсь. - Карпик отставила стакан с недопитым  соком  и
вышла из-за стола. Такой исполнительности и быстроты реакции,  казалось,
не ожидал и сам Сокольников. Карпик подошла к столу,  за  которым  сидел
губернатор Распопов. Сейчас он был занят тем, что потягивал  пльзеньское
пиво, которое завез на ?Эскалибур? в  большом  количестве,  и  оживленно
дискутировал с Арсеном Лаккаем на животрепещущие политические темы.
   Некоторое время Карпик смиренно стояла  у  стола,  терпеливо  ожидая,
когда Распопов соизволит заметить ее. Наконец, закончив тираду о частной
собственности на землю, губернатор повернулся к ней:
   - Что тебе, девочка?
   - Мне нужно вам кое-что сказать.
   - Слушаю тебя.
   Впрочем, слушал не только он. Все головы в кают-компании  повернулись
к Карпику. Я уже заметила, что она вызывала снисходительное  сочувствие:
больной  некрасивый  ребенок  в  обществе  сытеньких   и   преуспевающих
взрослых.
   - Я хотела извиниться.
   Я видела,  как  покраснел  Сокольников:  видимо,  он  совсем  не  так
представлял  себе  сцену  извинения  Карпик  должна  была  сделать   это
незаметно и тихо, не вызывая всеобщего интереса Я была  уверена,  что  в
каюте они несколько раз прорепетировали это, и  Карпик  получила  нужный
текст.
   - Слушаю.
   - Простите, что назвала вас вором и не привела никаких доказательств,
- зажмурившись, выпалила Карпик - Папа сказал,  что  сначала  это  нужно
доказать, а потом уже высказываться. Так что извините, пожалуйста.  Была
не права.
   Теперь уже покраснел Распопов. Но ему еще  хватило  сил  промычать  в
ответ:
   - Хорошо, девочка. Иди к папе.
   Первым рассмеялся Арсен Лаккай. Это был  вполне  добродушный  и  даже
изящный смех Он должен нравиться потенциальным избирателям  Очевидно,  с
Лаккаем работают профессиональные имиджмейкеры.
   Следом за Лаккаем прыснули еще двое: Клио и Муха  и  плохо  говорящая
по-русски, но всегда готовая поддержать любое веселье Аника.  Заулыбался
и ее муж, этакая скептическая улыбка предпринимателя, которому до смерти
надоела исполнительная власть и налоговая  полиция,  ее  олицетворяющая.
Даже стюард Ромик позволил себе улыбнуться своей фирменной улыбкой.  Вот
только глаза остались холодными, цепкими и оценивающими.  Я  перехватила
его взгляд и впервые подумала о том, что, может быть, Вадик не так уж  и
не прав.
   - Ловко она вас, Николай Иванович, - поддел Распопова Лаккай.
   -  А  что  делать,  дорогой  Арсен  Муратович  -  Губернатор  пытался
сохранить хорошую мину при плохой игре.
   - Глас народа - глас божий, Николай Иванович.
   - Слава богу, пока еще существует презумпция невиновности.
   - Не пойман - не вор?
   - Только этим и спасаюсь, дорогой Арсен Муратович...
   На Сокольникова было жалко смотре