тобой на Зуфаре. Забыл? Акция возмездия.
   Русло сделало поворот,  и  "ливиты"  тотчас  легли  на  крыло,  точно
повторяя плавный изгиб рельефа. На секунду Эванс заметил небольшую яму с
водой, на краю которой удили рыбу двое мальчишек.
   "Ни хрена они здесь не поймают,  -  подумал  он.  -  Разве  что  пару
головастиков".
   - Нет, Зуфар не считается, - продолжал  Луц.  -  Тамошние  города  не
настоящие. Самое  большое  здание,  что  мы  снесли,  был  сорокаэтажный
партийный отель. Байберра совсем другое дело...
   - С чего ты взял, что это будет Байберра? - разозлился Эванс.
   - Прочисть ухи, парень. Открой глаза. Мы идем на восток, дальше будут
горы - хребет в сторону северо-запада. И так до самой Байберры...
   - Не хочу об этом думать раньше времени.
   - Ну извини. Опа-на, Чарли!
   Эванс понял, что так встревожило напарника. Впереди показался высокий
мост. Могло так случиться, что штурманы про него забыли.
   - Внимание, Луц, - сказал Чарли, осторожно кладя руки на штурвал.
   Однако опасения были напрасными. Следуя программе, "ливиты" вписались
точно под центральный пролет  и  понеслись  дальше,  оставив  удивляться
водителей авто, неспешно переползавших мост.
   - Интересно, что они подумали? - тут же спросил неугомонный Луц.
   - Держу пари, они решили, что им все это показалось...
   "Ливиты" продолжали  двигаться  по  установленному  маршруту,  и  это
подтвердил один из находившихся у моста наблюдателей.  Информация  пошла
на спутник и скоро оказалась у Дзефирелли.
   - Ну вот, - произнес Колин, поглядев на экран портативного приемника.
- От авиаторов приходят хорошие вести.
   - Все на местах? - наобум  спросил  Ник,  примеряя  широкую  пожарную
маску из жаропрочной ткани. Надевать серебристую робу приходилось  прямо
поверх штурмовой амуниции "корсаров", а потому Нику помогал Риппс.
   - Знаете, ребята, даже  для  пожарных  вы  будете  выглядеть  слишком
монументально, - отметил Дзефирелли.  -  С  другой  стороны,  нам  важно
только первое впечатление.
   Чуть в стороне в такие же жаропрочные робы  наряжались  еще  двадцать
боевиков. Все они должны были прибыть к  месту  предстоящего  пожара  на
большом  красном  автомобиле  с  настоящими  мигалками  и  сиреной,   со
сложенным на крыше манипулятором для тушения пенной жидкостью.
   - Ты не вспоминаешь о доме, Ник? - неожиданно спросил Дзефирелли.
   - Если честно, то нет, сэр, - признался тот, стягивая тугую обновку и
снимая шлем. - Теперь  я  живу  какой-то  другой  жизнью.  У  меня  даже
воспоминания как будто подменились. А что вы надеетесь получить от этого
удара?
   - Я хочу лишить их управления, а если повезет,  то  и  большой  части
базы данных... Какие-то архивы они, конечно, спрятали,  но  всегда  есть
самая свежая оперативная информация, которая  находится  в  работе.  Вот
ее-то я и хочу уничтожить. Большая ее часть здесь, на Онслейме, а другая
- на Дижанейро, в столице.
   - Там тоже что-то готовится?
   - Да, но там все намного скромнее, хотя цели определены очень точно.
   - У вас есть толковые помощники?
   - Скоро будет ясно, насколько они толковые, - усмехнулся Колин. - Но,
признаюсь, определенные надежды я на них возлагаю, хотя и подставляю  их
немножко... Разумеется, для пользы дела.
   - Ну  все,  мы  готовы,  сэр,  -  сообщил  Риппс,  на  ходу  проверяя
исправность спеллера.
   - Значит, остается только ждать, - развел руками Колин. - Как  схемы,
не очень сложные?
   -  Нет,  сэр,  нам  приходилось  запоминать  лабиринты  и  посложнее.
Надеюсь, эти планы достаточно свежие?
   - Им всего два месяца, - по привычке солгал Дзефирелли. -  Не  думаю,
что  за  это  время  там  произведены  какие-то  перепланировки...   Ой,
осторожнее! - воскликнул Колин, отстраняясь от Риппса.
   - Не волнуйтесь, сэр, спеллер на предохранителе.
   - Да уж, не хотелось бы получить в башку эдакую иголку.
 
117 
 
   Еще не закончилась гряда невысоких, изъеденных ветровой эрозией  гор,
когда в компьютерах "ливитов" развернулись файлы с боевыми картами.
   На экране высветилась подробная схема Байберры с ярко-желтой  линией,
обозначавшей трассу движения до цели.
   - Ну, что я говорил? - торжествующе заметил Луц.
   - Да, ты говорил не затыкаясь. Я уже и не помню о чем...  Поворот  не
прозевай, юнга.
   - Есть, сэр.
   Согласно указаниям, на  ручное  управление  следовало  перейти  перед
поворотом на запад - как  раз  над  прорезанным  в  горах  каньоном,  по
которому в обе стороны двигались бесконечные потоки автомобилей.
   На такой малой высоте было бы надежнее  идти  на  автопилоте,  однако
системы безопасности города выводили из строя  любую  систему  наводящих
импульсов. Именно поэтому для выполнения задания были выбраны  бомбы,  а
не умные ракеты.
   "Ливиты" снова легли на крыло, и Чарли даже покачал головой, до  того
пестрой была картина двадцатирядного шоссе: красные фургончики, голубые,
зеленые и полосатые  трейлеры,  сверкающие  полировкой  авто  престижных
классов, спортивные родстеры...
   - Я бы пару штук засадил прямо в это шоссе, - признался Мейерхольд.
   - Зачем?
   - Ради  искусства.  Хотелось  бы  посмотреть,  как  вся  эта  красота
поднимется в воздух - получилось бы что-то вроде букета.
   - Вот поэтому поэтам доверяют только карандашик и бумагу. Всякий поэт
- потенциальный маньяк.
   Чарли выровнял машину и почувствовал, что за два часа автоматического
полета соскучился по реальной, послушной рукам стихии.
   Тронув экран, Эванс развернул метку цели  покрупнее,  и  сразу  стали
видны точки удара - те места в офисном центре,  куда  следовало  уложить
бомбы.
   Нетрудно было догадаться, что все цели находятся в нижних этажах и  в
подвалах...
   "Не  иначе  там  какие-то  хранилища",  -  решил  Эванс,   глядя   на
поднимавшиеся навстречу гигантские строения исполинского города.
   Солнечные зайчики брызнули от тысяч окон, и Эванс повел машину  вверх
- расчетная высота  бомбометания  была  установлена  в  пятьсот  метров.
Подниматься  выше  не  следовало  из-за  опасности  попасть  под   огонь
полицейских пушек, но и опускаться было тоже нельзя - не  подходил  угол
бомбометания.
   -  Луц,  ты  здесь?  -  спросил  Чарли,  продолжая  подниматься   над
бескрайним, как море, городом.
   - Конечно, я же на привязи...
   - Вижу цель визуально.
   - Аналогично, доктор.
   - Скорость -  четыреста,  сброс  по  расчету,  -  скомандовал  Чарли,
включая программу баллистики. Больше от него ничего не зависело, захваты
на бомбах должен был расцепить компьютер.
   - Отлично, командир, я все повторил, - доложил Луц.
   Теперь "ливиты" шли на городом ровно, словно  по  натянутой  ниточке.
Должно быть, кто-то снизу любовался ими, решив, что это какие-то учения.
Другие ничего не знали, сидя в офисах, кафе или в скверике ярусе эдак на
тридцатом. И вдруг на тебе - грохот, дым, звон стекла.
   "Примерно так все и происходит",  -  подумалось  Эвансу,  который  за
длинную карьеру пилота не часто видел подобные картины. К тому  времени,
когда бомбы или ракеты ложились в  цель,  пилоты  находились  уже  очень
далеко. Специфика работы.
   Вот и теперь Чарли заранее обдумывал пути ухода в безопасную парковую
зону, где они с Луцем должны были покинуть истребители, отправив  машины
в самостоятельный полет.
   "Восемь, семь, шесть..." - отсчитывал дистанцию индикационный датчик.
И наконец такой знакомый толчок - первые четыре бомбы пошли вниз;  через
мгновение - еще один толчок, им вдогонку понеслись еще четыре.
   - Луц, у меня - все.
   - Аналогично, доктор, - повторил Луц свою излюбленную фразу.
   - Тогда смываемся! - крикнул ему Чарли, давая  выход  своим  эмоциям.
Затем бросил машину вниз, одновременно поддавая двигателям  тяги.  Таким
образом он намеревался сорваться с полицейских радаров, которые их,  без
сомнения, уже нащупали.
 
118 
 
   Соревнуясь  друг  с  другом  в   пронзительности   сирен,   к   месту
происшествия, обозначенному  высокими  столбами  дыма,  мчались  десятки
пожарных машин, карет "скорой помощи"  и  полицейских  патрулей.  Однако
пожарная  машина  команды  Дзефирелли  значительно   опережала   других,
поскольку выехала к месту предполагаемого пожара заранее.
   - Дави на  сигнал,  Свип!  -  кричал  представлявший  Дзефирелли  Дюи
Рассел. - Не видишь разве, эта сволочь не дает нам проехать!
   - Он прекрасно слышит наши сирены, Рас! Просто слишком перепугался.
   Мешавший проезду тихоходный автобус наконец качнулся в сторону и стал
освобождать полосу, на которую  тотчас  втиснулся  пожарный  автомобиль.
Следом за ним, прижимаясь к обочине, городской  транспорт  обогнали  два
полицейских автомобиля. Когда они со свистом обошли бригаду лжепожарных,
один из полицейских жестом показал Свипу, что нужно поторапливаться.
   - Эй, Ник, я думаю, вам с Тони не следует выскакивать сразу.  Первыми
выберемся мы и выясним обстановку...
   - Хорошо, - согласился Ник. Риппс тоже кивнул головой. Оба  они  были
одеты в серебристые балахоны, и только на головах  оставались  привычные
черные шлемы.
   Наконец промелькнули  нужные  указатели,  и  машина,  спустившись  со
скоростного яруса  и  перепрыгнув  через  пышную  клумбу,  выскочила  на
небольшую площадь перед комплексом высотных башен.
   Некоторые помещения на нижних этажах уже были охвачены  пламенем,  из
окон валил черный дым, и временами это существенно  ухудшало  видимость.
Обломки поврежденных бомбами зданий  усеивали  все  ступени  и  площадь,
отчего пожарные, а также выбегавшие из зданий люди то и дело спотыкались
и падали.
   В небе над пожаром кружили полицейские вертолеты, привнося свой вклад
в царивший на земле беспорядок.
   Впрочем, несколько пожарных расчетов уже развернули шланги  и  начади
заливать воду в окна, однако  выскочившие  из  здания  вооруженные  люди
стали требовать, чтобы те немедленно убрались.
   - Мы сами справимся! - орал какой-то здоровяк с дробовиком в руке.  -
Пошли вон, мы вас не вызывали!
   На помощь пожарным побежали патрульные, но  и  их  секьюрити  погнали
прочь. Когда один из полицейских выхватил пистолет, его  застрелили  без
колебаний. Остальных разоружили и заставили лечь на ступеньки.
   - Ты понял, почему они воды боятся? - спросил Ник у Дюи Рассела.
   - Спасают архивы. Теперь мы знаем, где  нужно  искать...  Ну,  пошли,
ребята.
   Боевики Дзефирелли стали высаживаться на площади,  на  ходу  проверяя
оружие и уже не  скрывая  своих  намерений.  Тем  временем  полицейские,
которых прибыло не менее сотни, попытались  атаковать  отряд  секьюрити,
однако были  встречены  таким  шквальным  огнем,  что  всем  на  площади
пришлось быстро лечь на бетон и искать укрытия за колесами автомобилей.
   - Да что же это за скотство такое?! - прокричал  какой-то  лейтенант,
выскакивая из только что подъехавшей патрульной машины. Пули щелкали  по
бетону и  машинам,  и  ему  пришлось  спрятаться  за  колесом  пожарного
автомобиля.
   Неожиданно прямо над ним открылась дверь кабины, и  оттуда  выпрыгнул
какой-то здоровяк в амуниции, больше похожей на доспехи саперов.
   "Откуда здесь саперы?" - пронеслось в голове лейтенанта. В это  время
снова зазвучали выстрелы, и несколько  пуль  прошили  полированные  бока
пожарного грузовика.
   - Думаю, в этом маскараде больше нет никакого смысла, Дюи!  -  сказал
один "сапер" и бросил на бетон остатки жаропрочной "серебрянки".
   Вскоре появился еще один гигант,  как  и  первый,  оснащенный  словно
шагающий танк.
   - Эй, - несмело обратился к ним лейтенант. - А вы кто такие, ребята?
   - Мы? - Один из "саперов" посмотрел вниз, на  распластавшегося  возле
колеса полицейского. - Мы пожарный спецназ, дружок.
   - Пожарный спецназ? - удивленно  переспросил  лейтенант.  -  А  разве
такой бывает?
   - Но мы же здесь - сам видишь, - доброжелательно произнес  незнакомец
и передернул затвор неизвестного оружия, похожего на  обрез  авиационной
пушки.
   "Ладно, полежу пока здесь до выяснения обстановки", - решил лейтенант
и зажал уши ладонями, когда совсем  рядом  загремели  очереди  штурмовых
"спайдеров".
   Двое "корсаров" начали свое наступление, и мощь  их  атаки  оказалась
для секьюрити полной неожиданностью. За  пушечными  ударами  "спайдеров"
последовали  залпы  фаеркопов,  которые   опрокинули   сопротивление   и
заставили уцелевших отступить внутрь здания.
   Поначалу "корсаров"  поддерживали  лишь  боевики  Дзефирелли,  однако
вскоре и полицейские снайперы стали успешно выбивать стрелков,  засевших
внутри горящих небоскребов. Они еще толком не разобрались, кто  выступал
на их стороне, однако сразу усвоили, где "свои", а где "чужие".
   Уже через четверть часа бой  переместился  внутрь  здания.  Появление
практически неуязвимых для пуль "корсаров", их огневая  мощь  и  внешний
вид делали свое дело, и напуганные секьюрити сдавали свои  позиции  одну
за другой. Впрочем, на верхние этажи "корсары" и люди Дюи подниматься не
стали, оставив всю славу полицейским отрядам.
   Они занимались только уничтожением  найденных  архивных  хранилищ,  а
затем без проблем вышли из здания, воспользовавшись суматохой, созданной
пожарными и спасательными командами.
   Напоследок Ник подошел к  одной  из  камер  слежения  и,  сняв  шлем,
несколько секунд смотрел в ее зрачок. Затем поднял  "спайдер"  и  разнес
объектив вдребезги.
   - Зачем ты это сделал? - спросил его Риппс.
   - Не знаю. Захотелось, - пожал плечами Ник.
   - Давайте скорее, ребята, - подгонял их Дюи. - На орбите вас уже ждет
корабль. Босс приказал не  задерживаться  -  теперь  вам  прямая  дорога
домой.
 
119 
 
   Полковнику  Эренвою  и  его  помощнику  Леонарду  Маленкову   здорово
повезло. Ракеты ударили в  нижние  этажи  "Слоу  Энд  Викториум"  в  тот
момент, когда их машина только к нему подъезжала.
   Взрывы были такой силы,  что  у  автомобиля  вылетели  все  стекла  и
пассажиры получили порезы, однако они остались живы, а  прибывшие  врачи
оказали им помощь.
   Раненых хотели госпитализировать, однако они отказались  и  принялись
организовывать спасение того, что еще можно было спасти.
   Пришлось выдержать натиск пожарных, пока Эренвой  не  отогнал  их  от
зданий с помощью Динара Кевиши. Своей водой  и  пеной  пожарные  нанесли
архивам вреда не меньше, чем ракетная атака.
   Вскоре пришло сообщение с  Онслейма.  Когда  связист  с  перевязанной
головой вынес на улицу листок с шифровкой, Эренвой  уже  понял,  что  на
сегодняшний день неприятности еще не закончились.
   - Они неплохо это организовали, - сказал Маленков, ознакомившись, как
и полковник, с шифровкой.
   Эренвой молча кивнул. В изодранных костюмах, они сидели на ступеньках
и  наблюдали  за  суетой  муниципальных  спасательных  команд  и   своих
секьюрити.
   - Мы ждали удара по министру обороны, а они шарахнули по нашим  обоим
филиалам... Какой же итог, сэр? - спросил полковника Маленков.
   - Мы отброшены на полгода назад, а то и на год. Судя по всему, архивы
на Онслейме уничтожены полностью...  -  Эренвой  сокрушенно  вздохнул  и
дотронулся рукой до заклеенной пластырем щеки.
   - Сэр! - донеслось до него. - Сэр! - Это снова был  связист,  который
тащил с собой портативный приемник.  -  Видеофайл,  сэр!  Очень  важный!
Только что прислан с Онслейма, - сообщил запыхавшийся связист и, передав
Эренвою приемник, отступил назад.
   Полковник нажал кнопку и сразу  узнал  фрагмент  комплекса  зданий  в
Онслейме. Все было в сизом дыму, на ступенях валялись куски бетона.
   Затем в  кадре  появился  "корсар".  Эренвой  чуть  не  вскрикнул  от
удивления. Самый настоящий "корсар" в полном  обмундировании  подошел  к
камере и снял шлем.
   - Да ведь это же наш пленник! - первым воскликнул Маленков.
   - Ты прав, - согласился Эренвой, понимая, что сюрпризы на сегодня еще
не исчерпаны. - Только мальчик значительно подрос.
   - Значительно, - согласился пораженный Маленков.
   Корсар поднял оружие и выстрелом оборвал запись. Эренвой  и  Маленков
невольно вздрогнули.
   - Как вы думаете, что он хотел этим сказать, сэр? - спросил Маленков.
   - Видимо, намекнул,  что  еще  не  прощается.  -  Полковник  невесело
усмехнулся и добавил:
   - Что у него еще есть к нам дела.



   Алекс ОРЛОВ 
   ОСНОВНОЙ РУБЕЖ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
1 
 
   ... Занятия  закончились  рано,  и  вся  группа  направилась  в  кафе
"Молочный Том", чтобы отметить окончание курса. Третий,  заключительный,
семестр, был успешно пройден, и впереди их ждала выпускная практика.
   Радовалась вся группа, только один Тони Гарднер улыбался через  силу.
Для него учеба уже закончилась. Почему? А потому,  что  он  был  горбат.
Когда Тони сидел за столом, подперев голову  руками,  казалось,  что  он
просто сутулится, но  стоило  ему  подняться,  как  его  уродство  сразу
бросалось в глаза При этом даже Шина Познер, самая малорослая курсантка,
оказывалась на полголовы выше Тони Гарднера.
   В Школу армейского резерва Тони  попал  благодаря  долгим  и  трудным
хлопотам своего дяди - Вильяма Першинга.
   Генерал Першинг командовал бригадой  пограничных  рейнджеров  и  имел
нужные связи. Многие его одногруппники служили в вышестоящих штабах, и с
их помощью Вильям Першинг сумел устроить своего племянника в эту Школу.
   Тони хорошо запомнил тот первый день на медицинской  комиссии,  когда
врачи только переглядывались и качали головами. "Пусть делают что хотят,
- сказал тогда седой профессор, - но я буду отстаивать свое  мнение".  И
написал, что Тони не годен ни к обучению, ни к службе и  что  ему  лучше
жить на пенсию.
   Другой  бы  обиделся,  но  не  Тони.  Он  привык  к  косым   взглядам
преподавателей в средней школе. К  искреннему  удивлению  в  их  глазах,
когда он блестяще отвечал урок и легко решал самые сложные задачи.  Тони
недоумевал, почему они считали, что горб делает человека дебилом. Да, он
уродлив, но его голова в полном порядке.
   Одноклассники  смотрели  на  горбуна   кто   с   насмешкой,   кто   с
состраданием, но Тони предпочел бы, чтобы его не замечали вовсе.
   Особенно его задевали брезгливые взгляды школьных  красавиц,  которые
демонстративно переходили к противоположной стене,  когда  Тони  шел  по
коридору.
   Отношение окружающих приучило Гарднера  замыкаться  в  самом  себе  и
уходить в собственный мир фантазий, где он, Тони Гарднер,  был  высоким,
стройным и сильным парнем.
   В этом мире он мог гулять с красивыми  девушками,  играть  в  футбол,
плавать в бассейне. Он придумывал себе друзей, новые приключения. Иногда
Тони помещал в свои фантазии кого-нибудь из  одноклассников,  но  только
тех, кого считал достойными этого. Например, Молли  Питере  -  невысокую
тихоню, которая единственная, разговаривая с Тони, смотрела ему в глаза,
а не на уродливый горб.
   Раз в три  месяца  мать  возила  Тони  на  прием  к  доктору  Майеру,
наблюдавшему мальчика с самого рождения.  Доктор  Майер  заставлял  Тони
раздеваться,  ощупывал  его  горб  и  неизменно   говорил:   "Прекрасно,
прекрасно..." Затем позволял Тони одеться, а пока тот  одевался,  что-то
писал в пухлой истории болезни.
   После осмотра Тони выходил в коридор, и к  доктору  заходила  мать  -
Анна Гарднер. Доктор Майер сообщал ей, что ухудшений нет, а это, по  его
словам, было самое главное. Мать выходила,  и  они  возвращались  домой.
Мать - к невеселым вдовьим мыслям, а Тони - к своему придуманному миру.
   Иногда в своих фантазиях Тони Гарднер встречался с отцом.
   Отец  представлялся  ему  могучим  и  сильным   мужчиной   в   летном
комбинезоне.  Вот  только  представить  лицо  своего  отца  у  Тони   не
получалось. Дома не осталось ни одной фотографии.
   Мать говорила, что, когда он погиб, пришли люди  из  тайных  служб  и
забрали все семейные архивы. Кем  был  отец  и  как  он  умер,  мать  не
рассказывала. Однажды Тони подслушал телефонный разговор матери  и  дяди
Вильяма. Дядя Вильям тогда сказал: "Я  всегда  говорил,  Э