т, - протянул Ник, чувствуя, что  сюрпризы  у  Аткинса  еще  не
закончились.
   - Танки, приятель, танки...
   - В смысле...  -  не  поверил  Ник,  изобразив  рукой  неопределенную
фигуру.
   - Да, представь себе, именно то, что ты подумал. А через  трое  суток
после  выхода  к  конвою  пристегнут  еще  бортов   двадцать   охранного
сопровождения - штатные единицы  6-го  Ударного  флота.  -  Ну  так  что
скажешь, согласен пилотировать такую  армаду?  -  усмехнувшись,  спросил
Аткинс.
   - О чем разговор, сэр!
   - Ну вот и отлично. Давай выпьем за  удачный  рейс,  и  вообще,  Ник,
называй меня, пожалуйста, Генри Мы с тобой почти ровесники, а  то  из-за
этого твоего "сэр" я чувствую себя старым навозником.
 
7 
 
   Когда-то Энцо Монзони служил в полиции. Он и сейчас еще вспоминал  те
времена с долей грусти. Работенка была, конечно,  вшивая,  но  Энцо  был
молод и ходил с большим пистолетом, так что запросто  мог  дать  в  зубы
любому лентяю, а потом предъявить полицейский жетон.
   Одним словом, служил нормально. Что-то брал у торговцев  наркотиками,
где-то пощипывал сутенеров  -  на  жизнь  хватало.  Однако  дернуло  его
попытаться разбогатеть сразу, и он попался на  подделке  регистрационных
журналов, помогая выпустить из  каталажки  родственника  одного  важного
господина.
   Этому подонку все равно ничего не пришили бы -  адвокаты  знали  свое
дело, но важный господин не хотел никакой, даже самой малой огласки.
   В общем, буча все  равно  поднялась,  и  Энцо  занялась  комиссия  по
внутренним расследованиям. Ничего доказать  они  не  смогли,  однако  из
доверия офицер полиции Монзони вышел полностью, и его вышибли пинком.
   По счастью, благодетели  его  не  забыли.  Те  люди,  из-за  кого  он
поплатился местом, стали подкидывать ему кое-какую грязную работенку,  а
иногда и почище, так что Энцо  стал  сводить  концы  с  концами  и  даже
малость нагулял жирок. Со времени его работы в полиции важный  господин,
которому он оказывал услуги, стал еще  более  важным  и  могущественным,
однако он  мог  запросто  позвонить  Энцо  ночью  и  сказать,  что  есть
работенка.
   Монзони приезжал в назначенное место и там получал  более  конкретные
инструкции, но уже не от самого Джулиано Манкуццо, а от его посредников.
   Вот и теперь Энцо возвращался на машине с одной  из  таких  встреч  в
городском парке. От долгого сидения на скамейке в сырую  погоду  здорово
замерзли  ноги,  однако  в  машине  Энцо  отогрелся  и   стал   мысленно
прокручивать в голове полученные инструкции.
   Итак, ему следовало отправиться в предместье Консумен-Леви и посетить
бар "Република". Это место было  известно  как  рассадник  анархистов  и
торговцев растительными наркотиками. Информацию о посетителях бара  Энцо
регулярно получал еще будучи полицейским
   Если кому-то требовалось  найти  бестолкового,  но  дешевого  убийцу,
"Република" подходил для этой цели как нельзя лучше. Этой  услугой,  как
ни странно, пользовались и некоторые солидные люди. Они нанимали  такого
киллера, а после выполнения работы тут  же  его  убирали.  Получалось  и
недорого, и с гарантией безопасности.
   "Так, что у нас дальше?" - напомнил себе Энцо,  ощупав  положенные  в
карман пятнадцать сотен аванса.
   А дальше следовало найти человека по имени Юнгвер Косимов. Присланный
сеньором Манкуццо  посредник  подробно  описал  этого  человека  да  еще
показал несколько фотографий. Энцо попросил фотографии, но посредник  не
дал.  Монзони  понял  его  и  не  стал  настаивать  -  ведь  это  только
подтверждало, что дело стоит хороших денег.
   Эти фотографии Энцо  были  не  нужны.  Он  отлично  ориентировался  в
словесных портретах и уже представлял Юнгвера Косимова как живого
   Теперь оставалось только поговорить с ним и  дипломатично  предложить
кое-какую информацию. А именно - об отправке к Прибрежным Мирам конвоя с
сорока тысячами бронетанковых единиц.
   Все  подробности  следовало  оговорить  при  второй  встрече,  а   за
информацию потребовать сто тысяч.
   Монзони  уже  решил,  что  накинет  еще  двадцать  тысяч.  Это   были
нормальные проценты со сделки. По крайней мере, так считал сам Энцо.
   Запарковав машину на промокшей от  непрекращавшегося  дождя  стоянке,
Монзони поднял воротник плаща и пошел к неоновой вывеске, сообщавшей для
тех, кто не знал, что это бар "Република". Правда, одна буква в названии
перегорела, и  оттого  вся  вывеска  была  похожа  на  улыбку  щербатого
пьяницы.
   Энцо толкнул  дверь,  и  в  лицо  ему  пахнуло  какой-то  кислятиной,
смешанной с табачным  дымом.  Тем  не  менее  посетителей  в  баре  было
довольно много, и Энцо едва нашел свободное место возле стойки.
   -  Что  вам  налить,  мистер?  -  спросил  его   бармен   внимательно
рассматривая лицо посетителя.
   - Двойной "питбуль". На улице слишком сыро...
   Монзони заговорил в надежде пообщаться с барменом, однако  тот  молча
подал заказ и отошел к другому клиенту. Энцо ничего не  оставалось,  как
повернуться к залу, и тут, на его удачу, он сразу опознал Косимова.  Тот
сидел в полном одиночестве и посасывал какую-то оранжевую бурду.
   Энцо решил, что ждать не стоит, и, подхватив свою выпивку, направился
прямо к столу Юнгвера.
   Когда он бесцеремонно уселся напротив, Косимов несколько удивился.  О
нем здесь кое-что знали, и, чтобы вот так сесть к нему за стол, - на это
требовалась известная доля нахальства и храбрости.
   - Я по делу, - упреждая естественную реакцию Юнгвера, доложил Энцо.
   - По каком делу? - сухо осведомился тот.
   - Хочу предложить кое-какую информацию, - выпалил  Монзони  и  сделал
большой глоток "питбуля". Спиртное обожгло горло, однако Энцо  удержался
и не закашлялся.
   - От тебя воняет, приятель, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего,
произнес Косимов.
   - Это в каком смысле? - спросил  Монзони  и  почему-то  понюхал  свои
руки.
   - От тебя воняет копом, вот я к чему веду.
   - Ах, вот в чем дело, - понял Энцо  и  дружелюбно  улыбнулся.  -  Это
просто запах еще не выветрился... Давно это было, очень давно.
   - А теперь, значит, информацией торгуешь? - медленно произнес Косимов
и снова пригубил из своего стакана.
   - Что делать, кормиться как-то надо.  -  Энцо  виновато  улыбнулся  и
боковым зрением увидел, что слева от него стоит какой-то громила.
   По полицейскому опыту Монзони знал, что оборачиваться в таких случаях
не стоит. В любом случае это уже не поможет, а лицо  перед  собеседником
потеряешь.
   - Говори, что за информация.
   -   Кое-какой   товар   отправляется...    -    стараясь    выглядеть
многозначительным, произнес Энцо.
   - Я что, каждое слово из тебя тянуть должен?
   Косимов уставил на Монзони  немигающий  взгляд,  и  тому  показалось,
будто Юнгвер целит в него из пистолета.
   - Да я, собственно, знаю совсем мало,  -  поняв,  что  здорово  влип,
начал оправдываться Энцо. В конце концов он был вынужден выложить все.
   Косимов  его  слушал  не  перебивая,  а  когда  рассказчик  закончил,
произнес:
   - Ну вот видишь, это уже кое-что. Я получил даром самое  основное,  а
подробности выясню без твоей помощи.
   - Это не я, сэр... - попытался вставить слово Энцо.
   - Не важно. Теперь ты можешь идти. Тебя проводят.
   - Да не нужно, я на машине... - сорвавшимся на фальцет  голосом  стал
почти умолять Монзони
   - Веди себя прилично, - брезгливо скривился Косимов. - Ты же мужчина.
Бывший коп...
   После этих слов Энцо как-то обмяк и позволил двум высокорослым парням
вывести себя на улицу
   На  другой  день  из  свежих  утренних  газет,   пахших   краской   и
синтетической  целлюлозой,  суперпосредник  Джулиано  Манкуццо  узнал  о
смерти своего человека. Скупая полицейская хроника  сообщала,  что  Энцо
Монзони был убит на автомобильной стоянке возле бара "Република". Ударом
ножа.
   Свидетелей этого преступления найдено не было.
   Джулиано вздохнул, скушал бутерброд с икрой и подумал, что  пока  все
идет как надо. А произошедшее на автостоянке  только  подтверждало,  что
информация дойдет до кого нужно.
 
8 
 
   Многие пилоты, которых выбрали для  управления  судами  конвоя,  были
Аткинсу знакомы, однако других он видел  впервые.  Генри  перекинулся  с
ними несколькими фразами, а затем все разошлись по отдельным челнокам  и
отправились к своим транспортам.
   - Здорово! - произнес восхищенный Ник Ламберт, который не отходил  от
Аткинса ни на шаг, - Так много пилотов -  это  напоминает  приготовления
перед решающим сражением.
   - А так оно и есть, - улыбнулся в ответ Генри - Между прочим,  обрати
внимание: там в проходе сидят четверо офицеров - это двое штурманов, мой
заместитель и главный механик...
   - А те люди - дальше ?
   - Это ремонтники, специалисты по двигательным  установкам,  наладчики
программ и так далее. Всего двадцать шесть человек - без офицеров.
   - А те, которые вооружены до зубов, это охрана?
   - Охрана.
   - Ее всегда так много?
   - Почти всегда, - соврал Генри.
   Он  и  сам  не  рассчитывал  увидеть  столько  вооруженных  людей.  В
особенности был ему неприятен цепной пес сэра Эдгара - Люк Ламброзо.
   Шаттл мчался все быстрее,  прорываясь  сквозь  плотную  атмосферу,  и
временами его здорово встряхивало, однако публика была привычная и никто
на это нe обращал внимания.
   -  Почему  на  наше  судно  летит  так  много  народу,  а  на  другие
отправилось  всего  по  три  человека?  -  снова  полюбопытствовал  Ник,
которому все здесь было интересно.
   - Потому что мы будем вроде локомотива, а остальные  борта  поедут  в
качестве вагонов. У нас  будет  все  -  навигация,  штурманы,  ремонтные
бригады и, как видишь, вооруженная охрана. А у  них  ничего  этого  нет.
Только  движки  и  слабенький  компьютер  для   обеспечения   управления
кораблем.
   - А почему не сделать все суда самостоятельными?
   -  Все  из-за   экономии.   Транспорт-вагон   стоит   втрое   дешевле
транспорта-локомотива,  а  на  его  управление  можно  посадить  пилота,
проучившегося на курсах четыре месяца. Сам он почти ничего  не  умеет  и
только выполняет команды капитана-пилота. То есть мои команды.
   - Здорово. В училище нам такого не говорили.
   - Это неудивительно. Подобные изменения появились совсем  недавно,  и
наш, вернее мой,  наниматель  является  чем-то  вроде  первооткрывателя.
Многие транспортные компании пока еще пользуются старыми схемами,  но  в
основном это небольшие  фирмы,  которые  осуществляют  разовые  поставки
товаров и не гоняют целые конвои.
   Пробившись через атмосферу, шаттл заскользил как по маслу, разгоняясь
еще быстрее и несясь навстречу все  увеличивающемуся  корпусу  грузового
судна.
   Словно  огромные  пузатые  рыбы,  заснувшие   у   поверхности   воды,
транспорты висели на орбите, ожидая доставки команд.
   Те, кто пилотировал эти суда к металлургическому  заводу  и  загружал
трюмы породой, уже отправились во внеочередной отпуск, а  новые  команды
доставлялись с Бронтзее.
   Зачем это делалось, никто не спрашивал,  поскольку  руководство  было
вправе заменять составы, как ему заблагорассудится.
   Из непосвященных  один  только  Аткинс  догадывался,  что  происходит
вокруг, однако он собирался покинуть это общество еще до  того  момента,
когда станет по-настоящему жарко.
 
*** 
 
   Все внутри грузовика "С-1600" Нику очень нравилось. Широкие  проходы,
хорошая  вентиляция,  каюта  для  личного  состава  и  очень  удобная  и
функциональная капитанская  рубка,  все  оборудование  которой  было  на
поколение новее того, которое они изучали в училище.
   Было видно, что у владельца транспортной компании дела идут хорошо  и
он не экономит на производстве.
   - Вот познакомьтесь, ребята, с нашим в некотором роде практикантом! -
громко объявил Генри, когда штурманы и помощники собрались  в  рубке.  -
Его зовут Ник Ламберт, он дипломированный пилот второго класса и едет  с
нами до первой станции.
   Офицеры, что бы они ни думали об  этом  молодом  человеке,  к  словам
капитана-пилота отнеслись с уважением  и,  вежливо  назвав  свои  имена,
поочередно пожали Ламберту руку.
   Один  только  Ламброзо  стоял  в  углу  и  настороженно  наблюдал  за
происходившим спектаклем. Генри Аткинс вообще не замечал этого человека,
и Ламброзо платил ему тем же.
   О лишнем молодом пилоте Люк уже  докладывал  самому  Хуберу,  но  тот
отнесся к этой новости спокойно, сказав, что Аткинс  человек  опытный  и
вряд ли допустит какую-то оплошность.
   Затем с Ламброзо связался человек из службы  безопасности  Хубера,  и
Люк продиктовал ему данные, которые он выписал из диплома Ника Ламберта.
   После проверки, которая длилась пару минут,  выяснилось,  что  все  в
порядке и  такой  человек  действительно  с  отличием  закончил  училище
Джудж-Роял на планете Кортиси.
   Познакомив Ника с офицерами, Генри повел его в жилой отсек и  показал
гостю каюту.
   - Как видишь, условия у нас хорошие. Располагайся  пока,  а  я  схожу
проверю все службы. До старта меньше часа,  и  нужно,  чтобы  везде  был
порядок.
   - Я бы тоже хотел обойти службы вместе с вами, сэр! - попросил Ник.
   - Во-первых, мы договорились, что в каюте  я  для  тебя  -  Генри.  А
во-вторых, обходов будет еще много и тебе тоже достанется.
   - Хорошо, Генри, - согласился Ник, и ему стало даже немного  совестно
оттого, что он был таким навязчивым.
   Оставив Ламберта одного, Аткинс  вышел  в  коридор  и,  осмотревшись,
быстро завернул за угол и направился в аварийно-спасательный отсек. Там,
в отдельном боксе, стоял эвакуационный катер и два челнока, на которых в
случае необходимости можно было добраться до любого судна в конвое.
   Это были небольшие надежные суденышки,  вмещавшие  до  пяти  человек,
однако запас топлива у них  был  небольшим,  поскольку  они  не  уходили
далеко от своей базы.
   Впрочем, Аткинс и не собирался совершать  длительных  путешествий,  и
запаса топлива в челноке ему было вполне достаточно.
   Открыв дверь бокса универсальным  капитанским  ключом,  Генри  сорвал
пломбы с удерживающих челнок замков  и  максимально  ослабил  крепления,
чтобы облегчить себе последующую задачу.
   После этого он вернулся в основной  коридор  и  пошел  инспектировать
службы, проверяя их готовность к походу.
 
9 
 
   Старт кораблей конвоя и сход их с орбиты Бронтзее происходил довольно
буднично. Никаких восторгов и скучные голоса докладывавших о  готовности
офицеров. Этим людям предстояло неинтересное  двухмесячное  путешествие,
поэтому они сразу  настраивались  на  монотонную  работу  с  бесконечной
чередой вахт и скупых обменов казенными фразами.
   Только нервная дрожь, передававшаяся  стенкам  от  разгонявших  судно
двигателей, заставляла почувствовать само начало этого далекого  похода.
Ник внимательно следил за действиями Генри и по-своему анализировал  все
происходящее
   - Что, немного разочарован, - спросил Аткинс. - Думал, что все  будет
грандиознее?
   - Да, - признался Ник.
   Он сидел в  кресле  помощника  капитана-пилота  и  сейчас  фактически
выполнял его обязанности. Правда, ничего делать не приходилось, ведь еще
двое-трое суток кораблям предстояло идти по накатанным курсам, где  всем
управлением транспортов занимались диспетчеры с навигационных станций.
   Это  потом,  когда  начнется  "дикий"  космос,  корабли  перейдут  на
крейсерские  скорости,  штурманы  возьмутся  за   прокладку   курса,   а
капитан-пилот будет следить за каждым из подчиненных.
   Теперь же штурман Быковский просматривал книжку комиксов и совершенно
не обращал внимания на экран.
   Даже стоявший в углу рубки Ламброзо и тот спустя час начал зевать,  а
потом совсем ушел, успокоенный скучностью всего происходящего.
   - Ну вот, еще часов восемь нас будет тащить компьютер, и только потом
придется кое-что  подправить,  -  сказал  Генри,  поднимаясь  со  своего
кресла. - Я пойду подремлю пару часиков, а ты тут сиди за главного. Если
будет что-то неясно, спроси у Быковского...
   - Но как-то боязно, Генри, - признался Ник.
   - А ты ничего не трогай, и все. Побудь немного пассажиром.
   - Кстати, - вдруг заметил Ник, указывая на экран.  -  в  каком-то  из
отсеков непорядок - разомкнут крепежный узел.
   - Это, наверное, в спасательном боксе.  Случается,  там  раскрываются
замки. Я проверю.
   Сказав это, Генри покинул рубку.
   Его сердце громко стучало, а ноги выпрыгивали вперед, пытаясь  бежать
без команды хозяина. И если бы появился Ламброзо, пришлось бы врать, что
отлучился в туалет.
   Впрочем,  капитан-пилот  и  не  обязан  отчитываться  перед  каким-то
охранником.
   Не встретив в коридорах ни  одной  живой  души,  Аткинс  благополучно
добрался до аварийно-спасательного отсека
   Снова вскрыв дверь, он вошел в бокс и, не в силах  больше  сдерживать
себя, сразу же бросился к кабине
   Запрыгнув на неудобное сиденье, Генри начал лихорадочно включать  все
пусковые датчики, быстро нажимая кнопку утвердительной команды на каждый
из запросов.
   Наконец  этот  полуминутный  ритуал  был  закончен,  и   можно   было
стартовать, однако в последний момент  Аткинс  вспомнил,  что  он  забыл
сделать.
   Неуклюже выбравшись из кабины, Генри сильно ударился головой, однако,
не чувствуя боли, подскочил  к  одной  из  опор  и,  достав  из  кармана
заготовленный накануне кусок проволоки, заблокировал им кнопку датчика.
   Теперь даже после старта челнока компьютер покажет лишь открытие трех
замков, но не оповестит рубку о выходе челнока за  борт.  Правда,  через
каждые два часа на экран поступал отчет о  действиях  автоматики,  но  к
этому времени Аткинс уже намеревался быть достаточно далеко.
   Вернувшись в кабину, он еще раз проверил запускающие механизмы, затем
глубоко вздохнул и нажал кнопку "сброс". Челнок  тотчас  освободился  от
захватов, скользнул по направляющим и оказался в переходном шлюзе.
   Сзади захлопнулись створки, и началась откачка воздуха. Казалось, это
длится бесконечно, хотя Генри знал,  что  операция  занимала  нескольких
секунд.
   Наконец на панели загорелась кнопка "отменить", позволявшая вернуться
в бокс, если пилот передумает. Однако Генри не  собирался  передумывать.
Он повторил  команду  "сброс",  и  катапульта  вытолкнула  челнок  через
открывшиеся в борту ворота.
   Сразу исчезла привычная  искусственная  гравитация,  и  Генри  уперся
рукой  в  поток,  поскольку  забыл  пристегнуться.  В  таком   неудобном
положении он пытался запустить двигатели, однако те молчали. Аткинс  был
уже близок к панике, когда корма шаттла вздрогнула и нагнетатели  начали
подачу топлива.
   - Ну как же ты мог забыть, идиот?! Ведь  на  запуск  дается  двадцать
секунд! - вспомнил наконец  Аткинс  и,  включив  тягу,  начал  разгонять
судно, стараясь подальше убраться от вытянувшейся колонны транспортов.
   Безусловно, кто-то из пилотов  мог  увидеть  эту  удалявшуюся  точку,
однако никому бы и  в  голову  не  пришло  запросить  капитана-пилота  и
поинтересоваться, что за судно он выпустил с левого борта.
   Каждый в этом конвое знал свое место и не лез в чужие дела. На это  и
рассчитывал Генри Аткинс, и, как видно, расчет оказался верным.
 
10 
 
   Нику снился сон. Сон был хороший.  В  нем  чудесная  девушка  -  Мэри
Хорнс, с которой он познакомился на четвертом курсе, -  не  бросила  его
ради капитана Трентона, как это случилось на самом  деле,  а,  наоборот,
оставила  блистательного  офицера  ради   еще   несостоявшегося   пилота
Ламберта.
   Они шли по городскому парку, держась за руки, а люди  останавливались
и, глядя на них, говорили: "Какая красивая пара..."  В  какой-то  момент
Ник осознал, что это сон и Мэри уже два года как стала  миссис  Трентон,
однако он  продлевал  полет  сонной  фантазии,  наслаждаясь  коротким  и
ненастоящим счастьем.
   К реальности его вернуло  нудное  попискивание  монитора,  на  экране
которого появлялся отчет о действиях  автоматики.  Машины  и  компьютеры
были чрезвычайно умны, однако их постоянно проверяли