, тут же направляет интерес  министров  в  нужную  ему
сторону.
   Дивар был  просто  поражен  совершенной  игрой  Блау.  Он  бы  и  сам
непременно поддался на этот обман,  если  бы  не  был  посвящен  во  все
тонкости дела.
   "А так уж ли я посвящен во все тонкости?" -  тут  же  задал  он  себе
резонный вопрос. То, что ставленник урайцев проходил  на  пост  с  такой
легкостью, ставило под вопрос значение  для  мистера  Козинского  самого
Дивара Кевиши.
   Блау - отменный игрок и теперь в случае необходимости сможет обойтись
и без помощи Кевиши.
   "Выходит, я обыграл самого себя", - подумал Дивар.
 
109 
 
   В доке стоял  оглушительный  шум  -  грохотали  вибромолоты,  визжали
приводы монтажных манипуляторов. Доставленные ночью "ливиты" нуждались в
некоторой переделке и потому их опутали паутиной из стальных  лесов,  по
которым, точно рабочие муравьи, неустанно сновали механики.
   - Где вы  находите  столько  людей?  -  поинтересовался  Ник.  Они  с
Дзефирелли стояли на балочном мосту, с которого Колин следил за тем, как
продвигается работа.
   - Во  многих  местах  существует  безработица.  Даже  среди  толковых
механиков, - пожав плечами, ответил Дзефирелли.
   - Это так, но вам ведь нужны верные люди.  Те,  кто  держит  язык  за
зубами.
   - Чтобы держали язык за зубами? - Колин улыбнулся.  -  Это  вовсе  не
обязательно, да и  невозможно,  по  большому  счету.  Когда  в  операции
принимает участие больше пяти человек, она перестает быть секретной  уже
через пару месяцев. А если больше десяти, секретность не держится больше
недели.
   - Но вы же еще живы, сэр, - удивился Ник. - А ведь в ваших  операциях
задействованы сотни человек в год. Нельзя же их всех ликвидировать?
   - Почему же нельзя - можно.  Но  это  нецелесообразно.  -  Дзефирелли
вздохнул и, указав на работавших внизу, пояснил:
   - Все эти ребята доставлены издалека и  вернутся  назад,  как  только
сделают свое дело. Может быть, потом  ими  кто-то  заинтересуется  и  их
вызовут для дачи показаний. Однако  к  тому  времени,  когда  кто-то  из
любопытных  сделает  какие-то  выводы,  я  уже   буду   далеко   отсюда,
разрабатывая новую операцию и привлекая новых исполнителей.
   - Здорово, - покачал головой Ник.
   - Да ничего особенного. Большинство свободных агентов погибает  из-за
своей лени. Им начинает казаться, что они больше  не  делают  ошибок,  а
стало быть, можно повторять какие-то комбинации и плевать на проверки.
   - Но есть же у вас и постоянные люди.
   - Какие такие постоянные? - Держась за поручень,  Колин  с  интересом
уставился на Ламберта. Он еще не привык к новому облику Ника и продолжал
замечать в его поведении все новые, незамеченные прежде черты.
   - Помните девушку с Ловиса? Медсестру?
   - Лили? Конечно помню.
   - Она ведь была вашим штатным сотрудником?
   - Она была сотрудником Второго  Управления  департамента  федеральной
безопасности. Агентом которого я также числюсь до сих пор.
   - Ну, значит, вы работали с постоянными агентами?
   - Работал, но недолго. Агенты  Управления  сгорают,  как  мотыльки  в
огне. Не стала исключением и Лили.
   - Ее... убили?
   - Убили, - с готовностью подтвердил Колин, непонятно чему улыбаясь. -
Как сейчас помню - восемь пуль из полицейского пистолета.
   - Ее убили полицейские?
   - Не знаю. - Дзефирелли, будто потеряв интерес  к  этой  теме,  снова
оперся руками о перила, наблюдая за работой механиков. -  Смотри-смотри!
- указал он Нику. - Видишь, краном подвески потащили? Там, где  придется
работать этим "ливитам", условия очень жесткие. Никаких ракет  -  только
тупые, но надежные бомбы. Не знаю, Ник, кто  ее  убил,  -  произнес  он,
неожиданно возвращаясь к прерванной теме.  -  Мы  нашли  ее  в  подвале,
опоздав всего на полчаса, и выглядела Лили так, что эти восемь пуль были
для нее самым лучшим на тот момент...
   - Ее пытали?
   - Да, они хотели, выяснить, что мне известно  об  одном  нашем  общем
знакомом... Но девчонка ничего не знала.
   - Наш общий знакомый это... Хубер? - спросил Ник.
   - Твоя голова неплохо соображает.
   - Вы сделали все, чтобы я догадался, сэр, - улыбнулся в ответ Ник.
   - И ты стал крепким орешком. Я  даже  теряюсь,  пытаясь  понять,  что
происходит у тебя в голове, - признался Колин.
   - Просто я закалился на  крови.  Когда  видишь  разделанного,  словно
бензопилой, товарища, с которым  разговаривал  полчаса  назад,  поневоле
учишься прятать сопли и слезы.
   - Да, - согласился  Дзефирелли.  -  А  скажи,  Ник,  та  война  между
хорошими и плохими парнями, она  действительно  идет  в  таких  огромных
масштабах? Сам давно варюсь во всяком дерьме, но это только я один - это
мой выбор. А что делать людям, которые обязаны совать башку в это пекло,
хотят они этого или нет? Как все это происходит?
   - Просто, - пожал плечами Ник. - Они рождаются с этим,  и  у  них  не
возникает мысли о какой-то другой доле. Война у них повсюду.
   - Значит, мы еще  счастливчики,  -  глядя  в  пространство,  произнес
Дзефирелли. - Мы счастливчики потому что можем сказать себе: а пошло оно
все... И спрятаться... Может, я и сам когда-нибудь спрячусь.
   - Это едва ли, сэр, - усмехнулся Ник.
   - Почему ты так уверен? - удивился Дзефирелли.
   - Потому что вы маньяк.
   - Маньяк?! - Колин покачал головой, - Обидные  вещи  говоришь,  Ники.
Справедливые, а потому обидные.
 
110 
 
   Ник с интересом смотрел на  крупного,  немного  суетливого  человека,
который появился в каюте Колина Дзефирелли. Бросив на  Ламберта  быстрый
взгляд, Хубер что-то заподозрил, однако Дзефирелли упорно не представлял
Ника, занимая гостя другими разговорами.
   - О'кей, Колин, - не выдержал наконец Хубер. - Познакомь меня сначала
с этим молодым человеком. Мне кажется, мы с ним где-то уже встречались.
   - Едва ли, Эдгар, - возразил Дзефирелли. - Насколько мне известно, вы
не встречались с ним никогда. Это Ник Ламберт.
   - Ник Ламберт?! - Хубер так сильно выпучил глаза, что, казалось,  они
уже никогда не вернутся в исходное состояние. - Зачем, Колин?  Зачем  ты
устраиваешь такие представления?!
   - А в чем дело, дружище? - Дзефирелли сделал непонимающий вид.
   - Но ты должен был предупредить меня. Ты же знаешь,  какие  у  нас  с
Ником случались обстоятельства! - Сказав это, Хубер  смущенно  посмотрел
на Ника и развел руками:
   - Простите, если можете, молодой человек. Тогда были совершенно  иные
условия...
   - Не беспокойтесь, мистер Хубер. Это было уже давно, -  успокоил  его
Ник.
   - А в чем дело, друзья? Ну подумаешь - Эдгар хотел угробить  молодого
пилота, чтобы получить приличную  прибыль.  Не  за  просто  же  так?  За
деньги.
   - Прошу тебя, Колин, оставь это. Я чувствую себя  подлецом.  -  Хубер
замахал руками и тяжело опустился на узкую койку.
   - Ты чувствуешь себя  подлецом  по  отношению  к  Нику?  -  продолжал
наседать Дзефирелли. - А как насчет меня, старого человека,  у  которого
правое легкое на треть состоит из синтетических альвеол? И  все  потому,
что парень, которому заплатил  денежки  дорогой  Эдгар,  всадил  в  меня
разрывную пулю.
   - Ты - другое дело, Колин. В те  славные  времена  на  тебя  охотился
каждый уважающий себя человек. При этом никто особенно  не  надеялся  на
удачу. Тебе все было нипочем, и ты подбрасывал в прокуратуру  все  новые
материалы. Ты был шилом в заднице, Колин. А Ник - это совершенно другое.
Он был сущим ребенком, когда мой пилот Генри Аткинс  впутал  его  в  это
дело. А у меня не оставалось выбора. - Хубер посмотрел на Ника в упор и,
прижав руки к груди, произнес так, словно клялся:
   - У меня не было другого выхода, Ник.
   - Ладно, мистер Хубер, забудьте, - отмахнулся Ламберт. - Как  видите,
я жив и здоров, хотя вся команда конвоя погибла до последнего человека.
   - Вы не поверите, Ник,  временами  мне  эти  люди  даже  снятся...  -
плаксиво сообщил Хуберт.
   - Ну, только не это, Эдгар! - воскликнул Дзефирелли. -  Если  ты  еще
начнешь жалеть бездомных детишек, меня сейчас же стошнит, честное слово.
Давай лучше о деле.
 
111 
 
   Получив наконец  подтверждение  того,  что  Фердинанд  Блау  назначен
министром обороны, резидент урайского разведывательного управления Гумай
Эренвой потянулся в кресле и взглянул на часы. Они  показывали  четверть
седьмого.
   "Время ранних птиц", - подумал  Эренвой.  Он  вышел  из-за  стола  и,
разминая затекшие члены, подошел к окну.
   Внизу, подсвеченная первыми лучами  оранжевого  солнца,  расстилалась
равнина. С такой огромной высоты пригородов Лидсбурга видно  не  было  -
они оставались где-то внизу, и казалось,  будто  небоскреб  стоит  среди
нетронутых природных красот.
   Итак,  дело  сделано.   Фердинанд   прошел   на   ключевой   пост   в
правительстве, и это немало. Кевиши, конечно, уже  понял,  что  допустил
ошибку, однако Эренвой был уверен - этот маленький тиран подстраховался.
   Когда Фердинанд разберется с своими полномочиями,  он  доложит  более
подробно, какие на него наложены ограничения.
   Теперь  Фердинанд.  Появление  его  на  Дижанейро  здорово   потрясло
полковника Эренвоя. Он и  не  предполагал,  что  когда-то  встретится  с
"этими". По-другому он не  мог  их  называть,  поскольку  знал  об  этих
существах очень мало.
   Поначалу считалось, что это выращенные из пробирок дети от урайцев  и
янычар. Однако  позднее  появилась  информация  о  каких-то  мутациях  в
пределах урайских популяций. Они происходили в глубоком  тылу  Урайи,  в
местах, которые называли Неизученным Пограничьем. Еще будучи  слушателем
специализированного  колледжа,  Эренвой  знал  об   отделах   в   развел
управлении, которые работали именно в Пограничье.
   Оставив живописную панораму, полковник вернулся за  стол  и  позвонил
Маленкову, который также прибыл сюда с Онслейма ввиду происходящих здесь
чрезвычайно важных событий.
   Маленков явился спустя минуту.
   - Какие-нибудь вести от Фердинанда, сэр?  -  спросил  он,  проходя  к
свободному креслу и осторожно в него садясь.
   - Да, он принимает  дела,  -  кивнул  Эренвой,  глядя  на  Маленкова.
Несмотря на бессонную ночь, тот выглядел довольно бодро. Леонард  вообще
был хорошим работником.
   - Что ты о нем думаешь, Лео? - неожиданно спросил Эренвой.
   - Я о нем ничего не знаю, - пожал плечами Маленков.
   - И это плохо, - вздохнул полковник. - Они приходят нам на  смену,  а
мы не знаем, чего от них ожидать.
   - Вы не доверяете Фердинанду, сэр?
   - Я не доверяю всему, что не в состоянии понять до конца. - Полковник
выдвинул и задвинул несколько письменных ящиков.
   - Что вы ищете, сэр?
   - Сигареты. Фарбиндер наверняка хранит где-то пачку  "Ченка".  Он  во
всем подражает мне, а стало быть, держит в столе сигареты.
   Наконец  поиски  увенчались  успехом,  и  довольный  Эренвой  показал
Маленкову желтую пачку....
   - Хочешь? - спросил он.
   - Нет, спасибо.
   Полковник достал сигарету и прикурил от зажигалки,  вмонтированной  в
старое пресс-папье.
   Втянув в себя ароматный  дым,  Эренвой  выпустил  его  к  потолку  и,
посмотрев на Маленкова, спросил:
   - Что предпримут примары, узнав о нашей победе?
   - Первое, что приходит в голову, сэр, - это убийство Фердинанда.
   - А второе?
   - Убийство Фердинанда и Кевиши.
   - Боюсь, это похоже на правду. - Эренвой снова выпустил к потолку дым
и проследил, как  сизую  струйку  затянуло  в  кондиционер.  -  Западнее
Лидсбурга, в лесном массиве были замечены какие-то люди,  сопровождавшие
ракетную установку типа "риппайд".  Думаю,  они  попытаются  прихлопнуть
Фердинанда прямо в его новом кабинете.
   - Можно ли как-то остановить их?
   - Конечно можно. На Дижанейро к каждому деревцу приставлен  лесничий,
а значит, можно подобраться к ним  в  любой  момент.  Но  нужно  ли  это
делать? Проще предупредить Фердинанда.
   - Вы не против помутить здешнюю воду, сэр? - догадался Маленков.
   - Не против, - согласился Эренвой. - Я выполню соглашение с Кевиши  и
дам ему средства "невидимой  связи",  как  он  сам  изволит  выражаться.
Пускай схватится с примарами, а мы тем временем подготовим ему замену.
   На столе зазвонил телефон. Эренвой снял трубку и в первую секунду  не
понял, с кем говорит.
   - Этот номер дал мне Дивар Кевиши... -  произнес  мелодичный  женский
голосок, насыщенный чувственным придыханием.
   - О! - только и сумел произнести Эренвой  и,  быстро  выпрямившись  в
кресле, затушил сигарету о подставку для календаря.
   - Мисс, я слушаю вас. Меня зовут Джо  Козинский,  и  я  большой  друг
Дивара.
   - Дивар говорил мне, - прочирикала телефонная  трубка,  и  закаленный
полковник Эренвой почувствовал на затылке приятное  покалывающее  тепло,
которое волной мурашек побежало вниз по спине.
   -  Брат  говорил  мне,  что  вы...  -   девушка   говорила   немножко
заторможенно, но это только добавляло очарования ее нежному  голоску,  -
что вы дадите мне денег... компенсацию...
   - Сущая правда,  мисс  Кевиши.  Сущая  правда,  -  поспешил  заверить
Эренвой, невольно представляя  полуоткрытый  ротик  Лайлы  и  ее  полные
сочные губы.
   - Тогда, может быть, вы приедете к нам с братом... В лес, как  я  это
называю... - Лайла позволила себе засмеяться, и  Эренвой,  сам  того  не
замечая, расплылся в умильной улыбке.
   Маленков наблюдал за ним с нескрываемым удивлением.
   - Часиков в пять вечера вас устроит? - спросил Эренвой и, взглянув на
Маленкова, добавил:
   - Я приеду со своим другом Лео.
   - Э-э... Лео?! - переспросила Лайла, и полковник Эренвой услышал, как
громко бухает его сердце.
   - Да, мисс.  -  Голос  Эренвоя  прозвучал  хрипло,  и  это  также  не
ускользнуло от внимания Маленкова.
   "А старик-то - того, сдает позиции, - сказал себе Леонард. - Эта баба
плавит его, как рамштадский сыр".
   - О да, мисс, мы обязательно будем... И вам того же!
   С этими словами Эренвой положил трубку, но идиотская улыбка еще целую
минуту не сходила с его лица.
   - Кто это, сэр? - ради приличия поинтересовался Лео.
   - Кто это? - Полковник хохотнул и, достав из пачки еще одну сигарету,
с наслаждением закурил. - Это  одна  из  самых  опасных  сучек  на  всем
Дижанейро, дорогой Леонард! Умницу Фарбиндера она сожрала играючи.
   - Кто Фарбиндер и кто вы, сэр, - бросил Лео пробный шар.
   - Я  тебя  понимаю,  -  согласился  Эренвой,  делая  частые  глубокие
затяжки, - но если честно, я тоже ее боюсь. Поэтому и сказал, что приеду
с тобой...
   Снова позвонил телефон. Эренвой сложил губы трубочкой и ответил:
   - Алле-о-у...
   Однако это было очередное тревожное сообщение. Лицо полковника тотчас
приобрело замкнутое выражение.
   - Так... Так... Так... Где? Понял.
   Положив трубку, он посмотрел на Маленкова:
   - На востоке, возле глиняного карьера,  заметили  еще  один  ракетный
расчет.
   - А скольких еще не заметили, - добавил Лео.
   - Вот именно, - согласился  Эренвой  и  со  значением  поднял  кверху
палец. - Какой из этого следует вывод, Леонард?
   - Не знаю, сэр, - честно признался тот.
   - Что в семнадцать-ноль-ноль мы с тобой в любом случае  отправимся  в
гости к мистеру Кевиши.
   - О-о, - вырвалось у Лео. Поведение начальника вызывало у него  явные
опасения. - Но заметьте, сэр, когда она вам позвонила, еще не было семи!
Где вы видели шлюх, которые так рано встают?
   - Нигде, - просто ответил Эренвой. - Но я знал немало  особ,  которые
не ложатся раньше восьми. Эта пигалица одержима игрой в рулетку. Для нее
не существует ночи или дня.
 
112 
 
   Судно повернулось  вокруг  своей  оси,  и  свет  фиолетового  Ихтиоса
полоснул по кабинам прилепившихся к подвескам "ливитов".
   Пилот номера "38975"  поморщился  и  опустил  на  глаза  фильтр.  Его
напарник из номера "38920" негромко выругался в эфир, не понимая  причин
такого странного маневра.
   -   "Омега-девять",   до    контрольной    точки    четыре    минуты.
Приготовьтесь...
   "Ясен хрен, что четыре минуты, - пробурчал Чарли Эванс себе под  нос.
- Раз Ихтиос рядом, значит, до Онслейма рукой подать".
   - Лун, мы приехали, - сообщил он своему товарищу, который пару  минут
назад ругался в эфире.
   - Я понял, Чарли, - послышалось в ответ.
   Желтоватый шар Онслейма  становился  все  отчетливее,  на  нем  стали
различаться  "мраморные  прожилки"  -  так  выглядели   вязкие   облака,
находившиеся в верхних слоях атмосферы.
   "И учти, если проколетесь, я  вам  не  помощник",  -  вспомнил  Чарли
напутственные слова Дзефирелли.
   "Он нам не помощник, а на подвесках шаром покати - ни одной бомбы", -
в который раз посетовал Чарли. Он терпеть не мог кататься впустую, когда
истребитель не имеет в  пушках  ни  одного  снаряда,  не  говоря  уже  о
каскадных ракетах.
   "Как будто голый на городской  площади",  -  нашел  Чарли  подходящее
сравнение. Ему часто снился этот дурацкий сон, когда он идет по Бринской
плошади безо  всякой  одежды,  а  вокруг  полно  туристов,  которые  его
фотографируют и кричат... Что они кричали, Чарли уже не помнил.
   - Контрольная точка, парни. Счастливого  пути...  -  прозвучал  голос
учетчика. Щелкнули убравшиеся внутрь судна стойки, пружины компенсаторов
оттолкнули "ливиты" от судна-носителя.
   - И вам того же, - машинально ответил  Эванс  и  дал  тяги  дремлющим
движкам.
   Хорошо отлаженный "ливит" рванул вперед, и  следом  за  Чарли  погнал
свою машину Луц Мейерхольд.
   Онслейм   стремительно   приближался.   Опоясывающие   планету   сети
безопасности  предупреждали  потенциальных   нарушителей   разноцветными
проблесковыми маячками.
   - Как на День Независимости, Чарли, - сказал Мейерхольд.
   - Да ну их в задницу, такие празднички, - буркнул в  ответ  Эванс  и,
переключив волну, уже совершенно другим голосом, пробубнил:
   - "Омега-девять" - на базу Коронтадос... Как слышите, застава?
   - Слышим хорошо, - отозвалась "застава". - Красный  код  подтверждаю,
однако мне о вас ничего не известно, ребята.
   - Неизвестно? - переспросил Чарли, представляя себе лысоватого  парня
в расстегнутом кителе. По виду он, конечно, тупой мерзавец, но стоит ему
не отключить автоматику, и привет - собирайте нас частями.
   - Да, неизвестно, - подтвердил пограничник.
   - Ну тогда мы подождем,  пока  командиры  с  вами  свяжутся...  Давай
координаты "отстойника", - потребовал Чарли.
   Он прекрасно знал о проблемах пограничных застав и давил на их  самые
больные  места.   Ведь   чтобы   предоставить   "ливитам"   персональные
траектории,  требовалось  произвести  нешуточные  расчеты.  Теоретически
пограничные станции должны были делать их сами, однако реально  подобные
расчеты  производились  в  специальных  центрах.  Да  и  не  так   часто
требовалось предоставить "отстойник".
   - Чего замолчал, "застава"? - поинтересовался Чарли.
   - Да подожди ты!
   Эванс улыбнулся. Он примерно догадывался, что  сейчас  происходит  на
специальных линиях связи.
   - Прошу прощения,  сэр!  -  кричал  неумытый  парень  в  расстегнутом
мундире. - Два "ливита" требуют "отстойник" - что мне делать?
   - Ну так дай  им  "отстойник",  -  недовольно  проскрипел  лейтенант,
которого оторвали от карточной игры.
   - Так его же  еще  считать  нужно!  Тут  на  орбитах  двадцать  тысяч
спутников! Одна ошибка, и мы с вами на двадцать лет за решетку!
   - Ты что мелешь, придурок?! - возмутился лейтенант.
   - Ну так что же мне делать?
   - Неужели никакой сопроводительной информации на них нет?
   - Нет информации. "Красный пропуск" прошит, а информации никакой.
   - Чего им надо?
   - В Коронтадос хотят.
   - Ну и пусть валят в свой Коронтадос. Посмотри  у  них  "пузо",  если
пустые, пусть идут...
   - А если нет?
   - Если нет, связывайся со мной, - тяжело вздохнув, ответил лейтенант.
- Будем принимать решение.
 
113 
 
   Получив  распоряжение  пройти  на  малом  ходу  возле   иллюминаторов
пограничной станции, Чарли и Луц не заставили себя долго упрашивать.
   Истребители продемонстрировали пустые подвески, и на эт