потер  руки,  но  вдруг,
вспомнив что-то, поморщился:
   - И вот что еще, камрад Банкок, прекратите называть меня "босс".  Это
же буржуазное словечко.
   - Прошу простить, команданте. Учту.
   И  вот  теперь,  когда  спустя  время  "птичка",  трудами  полковника
Либермана, оказалась в сетях Треугольника, начали  происходить  какие-то
отвратительные накладки.
   Сначала произошел первый взрыв. В  тот  момент  Нагель  с  совершенно
кислым лицом сидел на  совещании  крупнейших  дилеров  Треугольника,  не
входивших в его политическую структуру.
   Уважаемые  люди,  сбытовая  сеть  которых  опутывала  большую   часть
цивилизованного мира, стали свидетелями подобного конфуза.
   Пришлось что-то врать, но вышло не совсем складно.
   - Немедленно узнайте, что случилось, - прикрывая ладонью перекошенный
рот, потребовал Йоган.
   - О да, мой команданте, -  ответил  Эмиль  Годе,  комиссар  по  сбыту
готовой  продукции.  Однако  не  успел  он  добраться  до   двери,   как
телохранительницы   Нагеля   получили   сообщение   по   своим    линиям
безопасности.
   - Взрыв произошел в камере допросов, - нагнувшись сзади к левому  уху
команданте, доложила Анни Скорцезе. Дыхание у нее было горячим  и  очень
волнующим. По спине Нагеля пробежали мурашки.
   - Взорвались ботинки арестованного, - добавила Хлоя Форватер, и снова
Нагель ощутил волну приятного беспокойства.
   Между тем  торжественная  часть  шла  своим  чередом,  и  сытые  лица
оптовиков  выражали  ничем  не  прикрытый  оптимизм.   Постепенно   дело
двигалось к финальному банкету, но неожиданно, один за  другим,  станцию
сотрясли еще два взрыва.
   Поняв,  что  нужно  спасать  положение,  Йоган  Нагель  поднялся   и,
привлекая внимание к себе, несколько раз взмахнул над головой папкой для
бумаг. Документы тотчас выпорхнули и полетели на  пол.  Нужного  эффекта
команданте добился.
   - Уважаемые гости! Хотелось сохранить это до времени в тайне,  однако
так уж получилось. Одним словом, мы готовим прорыв в сфере нашего общего
бизнеса и разрабатываем  препарат  двенадцатого  поколения.  Дело  почти
сделано, друзья мои, и все это благодаря новой технологии  направленного
взрыва, так что шума избежать, увы, не удается.
   После  такого  сообщения  все  зааплодировали.  Оптовики   радовались
ожидаемой новинке, а свои хлопали по привычке,  придерживаясь  теории  о
гениальности команданте.
 
18 
 
   Взрыв камеры допросов застал камрад-полковника Либермана врасплох,  а
последующие два взрыва посеяли панику на всей станции.
   Позже выяснилось, что к этому причастен Найджел Вершин, информации  о
котором Либерман, как ни старался,  не  смог  получить  ни  в  одном  из
доступных  информационных  узлов.  А  учитывая  финансовые   возможности
Треугольника, доступны были очень и очень многие.
   "Увы, сэр, нам  о  нем  ничего  не  известно",  -  примерно  так  или
несколько  иначе  отвечали  все  подкупленные  секретные  сотрудники,  и
Либерман оставался один на один с задачей со всеми  неизвестными.  Впору
было подумать, не вести ли себя с Вершином поосторожнее, однако не таков
был Бен Либерман. Играть по таким правилам он не любил, а потому  решил,
что Вершина следует бить.
   Кто же знал, к каким это приведет результатам?
   Бесстрастная    видеозапись    зафиксировала     вынужденный     блеф
перепугавшегося   арестованного.   Бедняга   нес   какую-то   чушь   про
заминированные ботинки. Никто в это, конечно, не верил - и вдруг  взрыв.
Кровавые брызги запачкали  даже  видееобъектив  -  блеф  оказался  самой
настоящей правдой.
   После этого первого взрыва у полковника Либермана напрочь  испортился
стул. И только находясь уже в служебном сортире, он вернулся к  здравому
анализу ситуации и снова вспомнил о виновнике  произошедшего  события  -
Найджеле Вершине. А что, если он погиб? Куда  в  таком  случае  деваться
Бену Либерману от гнева команданте?
   Быстро закончив остаточные  процедуры,  полковник  добежал  до  своих
телефонов и потребовал доложить ему о состоянии Вершина.
   Когда выяснилось, что тот уцелел и находится в медицинском отделении,
Либерман ожил, задышал глубже, но тут послышался новый взрыв,  а  спустя
короткое время еще один.
   После этого на столе разом зазвонили все аппараты связи,  и  Либерман
поочередно их включал, чтобы выслушать доклад или успокоить  должностных
лиц высоких рангов.
   Оказалось, что кроме основной  пары  обуви  взорвалась  и  вторая.  А
поскольку после первого взрыва с ботинками работали  раздельно,  погибли
еще два расчета саперов-исследователей.
   Когда в этом шквале  звонков  наконец-то  наступила  пауза,  Либерман
вызвал к себе камрад-лейтенанта Сквоттера и потребовал доставить к  нему
Найджела Вершина.
   - А кто это, прошу прощения?
   - Арестованный "номер один", или, другими словами, главный свидетель.
   После этого лейтенант  исчез  и  появился  спустя  двадцать  минут  в
сопровождении двух небритых санитаров. Они тащили  длинные  носилки,  на
которых восседал совершенно голый человек. Половина волос на его  голове
была опалена  взрывом,  а  на  теле  черные  пятна  копоти  перемежались
живописными синяками и кровоподтеками.
   - Что с вами случилось, друг мой? - трагическим тоном воскликнул  Бен
Либерман, бросаясь к Вершину, как к родному брату. - Почему вы  в  таком
виде?
   Найджел посмотрел на незнакомца долгим взглядом и глухо произнес:
   - Водки мне... Водки и одежду...
   - Сейчас организуем, - точно устроитель банкетов улыбнулся полковник,
и  распахнув  стенной  шкаф,  достал  свой   второй   комплект   легкого
обмундирования. - Вот, дружище, чистейший хлопок.
   - Сначала водки, - прохрипел Найджел.
   - Один момент, мой друг! Один момент!
   Либерман достал из того же шкафа закаченную бутылку, сорвал пробку и,
подхватив вазочку для карандашей, налил в нее водки. Напиток был  редкий
и очень дорогой, и Бена  душила  жаба,  однако  от  этого  арестованного
сейчас зависело, как будут развиваться дальнейшие события  -  спишут  ли
погибших при взрывах в неминуемые потери  или  же  эти  жертвы  лягут  в
основу приговора военного трибунала.
   Когда Найджел брал поданную ему вазу, его  рука  слегка  подрагивала.
Реальность все еще двоилась  перед  его  взором.  Тем  не  менее  Вершин
буркнул "за встречу" и аккуратно выпил все до капли.
   Выдохнув пары, он покачал головой и спросил:
   - У тебя здесь душ есть?
   - Нету, - соврал Либерман.
   - Тогда я прямо здесь из графина помоюсь.
   - А-а, кажется, есть, - тут же вспомнил  камрад-полковник.  -  Там  и
полотенце чистое, и сушилка.
   -  Спасибо,  -  поблагодарил  Найджел  и,  спустив  ноги  с  носилок,
поднялся.
   - Всё-всё, пошли вон, -  быстро  заговорил  Либерман,  выталкивая  из
помещения санитаров и камрад-лейтенанта Сквоттера.  Однако  возле  самых
дверей он придержал последнего за штаны и шепнул ему на ухо:
   - Не уходи далеко - мало ли что...
 
19 
 
   Через сорок минут, умытый и переодетый в новую форму Бена  Либермана,
Найджел Вершин сидел за столом и беседовал с хозяином кабинета, а  также
со специально приглашенным технологом Банкоком.
   -  Я,  конечно,  тысячу  раз  извиняюсь,  дорогой  камрад,  что   так
получилось, но предлагаю начать все наши отношения с чистого листа.
   Либерман лучился целым набором дружеских улыбок, а  технолог  Банкок,
напротив, был сосредоточен как никогда. Он  прервал  словесные  излияния
камрад-полковника категорическим жестом руки, и тот замолчал.
   - Препарат, - произнес Банкок медленно. - Препарат с вами?
   - Со мной, - в тон технологу ответил Вершин.
   - О! - вырвалось у полковника Либермана, который был поражен степенью
взаимопонимания этих двух людей.
   - Мне понадобится трибинатарная основа и  растворитель  бытовой  типа
"ореховый куст".
   Банкок не спеша поднял с пола докторский чемоданчик и,  поставив  его
на стол, произнес:
   - Здесь... есть... все...
   - Отлично, - кивнул Найджел. Он открыл чемодан и быстро нашел то, что
ему требовалось. Тем временем Либерман  не  дыша  следил  за  действиями
главного  свидетеля  и  думал  о  том,  что  еще   три   пары   ботинок,
принадлежавших  членам  команды  уиндера  "Саратога",  скрыто   угрожают
безопасности "Революшн-II".
   Вершин  намочил  бытовым  растворителем  ватный  тампон  и   принялся
протирать ноготь на мизинце левой руки. После этого подул  на  палец  и,
взяв другой тампон, смочил его в растворе трибинатарной основы.  Проведя
несколько  раз  этим  тампоном  по  ногтю  мизинца,  Вершин   со   всеми
предосторожностями вернул его  в  склянку  с  основой.  Затем  тщательно
закупорил пробку и встряхнул.
   - Теперь добавьте сюда каплю нейтрализатора, и раствор готов.
   Банкок не заставил себя долго ждать. Теперь он двигался очень быстро,
и было видно, что технолог очень взволнован.
   Наконец  нейтрализатор   вспенил   полученный   раствор,   и   хлопья
неизвестного осадка трижды достигали поверхности и снова падали на  дно,
пока не повисли в жидкости равномерной взвесью.
   - Можно, - уверенно произнес Найджел.
   - Можно, - повторил  за  ним  Банкок  и  счастливо  улыбнулся.  Затем
намочил в растворе кусочек ватки и положил его под язык.
   С минуту он сидел с закрытыми глазами и  слегка  покачивался,  словно
его баюкали невидимые волны теплого моря. Временами улыбка  трогала  его
бледные губы, и в эти мгновения Банкок казался живым человеком.
   Вскоре из-под сомкнутых век потекли слезы, и технолог очнулся.  Он  с
удивлением посмотрел на Найджела  и  полковника  Либермана,  а  затем  с
выражением крайней брезгливости оглядел помещение, в котором пребывал.
   - В какой грязи и низости мы живем, господа! - неожиданно  воскликнул
он. И уже тише добавил:
   - Я не хочу сюда возвращаться. После того, что испытал, - не хочу.
 
20 
 
   Уже  на  следующий  день  на  столе  команданте  Нагеля  лежал  самый
наиблагоприятнейший отчет о качестве представленного Вершиным препарата.
Особым пунктом технолог Банкок выделил необходимость на начальном  этапе
получать препарат от нового партнера,  поскольку  сразу  собрать  нужные
производственные мощности чрезвычайно трудно.
   - Я хочу поговорить с этим  человеком,  -  сказал  команданте,  и  за
Вершиным тотчас послали курьера.
   Вскоре Найджела доставили прямо в кабинет политического руководителя,
но предварительно Анни и Хлоя так тщательно обыскали гостя, что он вошел
в кабинет Нагеля с улыбкой и легким румянцем на щеках.
   - Прошу садиться, мистер Вершин.
   - Спасибо, сэр.
   - Вам идет эта форма. Не хотите ли остаться у нас насовсем?
   - Насовсем?  -  Найджел  огляделся,  словно  ему  предлагали  жить  в
кабинете вождя, и, утвердительно кивнув, сказал:
   - У вас тут довольно уютно, сэр, и если наши дела пойдут,  то  почему
бы и нет...
   - Свои источники  вы  тоже  пока  не  собираетесь  нам  открывать?  -
Команданте улыбнулся гостю как мудрый  вездесущий  старичок  -  хитро  и
весело.
   - Мои источники очень осторожны, сэр. Одно неверное движение - и  они
исчезнут, а мы с вами останемся при  своих  прежних  активах.  -  Вершин
развел руками. - А кому это надо?
   - Вам стоит поговорить со своими поставщиками, мистер Вершин.  У  нас
огромная станция и три чудесные планеты - Зуфар, Червонец  и  Судак.  Мы
можем создать вам любые условия.
   -  Можете  быть  уверены,  сэр,  что  я  расскажу  о  ваших   широких
возможностях.
   - А недоразумение...
   - А про недоразумение  я  уже  забыл.  Чего  только  не  случается  в
бизнесе.
   Йоган Нагель пошевелил бровями, Вершин почесал  нос.  Они  помолчали.
Команданте пододвинул к себе листок бумаги и пробежал его глазами.
   - Вы бывший военный, мистер Вершин?
   - Да, сэр. Я состоял в вооруженных силах республики Конклав. До  того
момента, пока она не прекратила свое существование.
   -  У  вас  есть  семья,  дети?  -  посмотрев  в  шпаргалку,   спросил
команданте.
   - О нет, сэр. Я всегда оставался один.
   - М-да. В  таком  случае  позвольте  с  вами  проститься  и  пожелать
счастливого пути.
   Команданте   поднялся,   Найджел   Вершин   тоже.   Они    обменялись
рукопожатиями, и команданте, как бы между прочим, спросил:
   - Куда теперь?
   - Еше не знаю, сэр. Я ведь в этих краях недавно, хочется осмотреться,
может, слетать на Новую Каледонию.
   - А зачем вам Новая Каледония?
   -  У  меня  там  знакомый  живет  -  вместе  служили   еще   молодыми
лейтенантами.
   - Понятно. - Нагель вздохнул. - Только не советую  я  вам  лететь  на
Новую Каледонию и вообще появляться в районе Прибрежных Миров...
   - Почему, сэр?
   - Там находится тайная военная база Объединения  Англизонских  Миров.
Они уничтожают любой объект, который попадает  в  их  поле  видимости  -
судно, катер, спутник. Все что угодно... Есть даже мнение, -  команданте
понизил голос, - есть мнение, что населения Деркача  и  Новой  Каледонии
уже не существует...
   - Вы хотите сказать, сэр... - начал было Вершин и не договорил.
   - Именно так,  дорогой  друг.  Живем  как  на  пороховой  бочке.  Ну,
прощайте... Ваш экипаж незамедлительно освободят,  а  то,  что  сняли  с
корабля, поставят на место.
   - До свидания, сэр.
   Найджел покинул апартаменты  команданте,  и  курьерский  унтер-офицер
довез его на пузатеньком каре до причальных терминалов. Там, прямо возле
перехода  на  "Саратогу",  в  окружении  полутора  десятков  вооруженных
охранников Вершина ждала его команда.
   Лицо Абу Сайда представляло собой сплошную маску из синяков.
   Ральф Хильке мог видеть  только  одним  глазом  -  второй  совершенно
заплыл.
   У Бунзена были рассечены обе брови. Вдобавок ко  всему  бедняги  были
разуты и  стояли  на  холодном  полу  босые,  а  их  руки  были  стянуты
шипованными наручниками.
   -  Снимите  наручники,  -  приказал  Найджел  человеку   с   погонами
лейтенанта.
   - Вы не  полковник  Либерман,  -  возразил  лейтенант,  посмотрев  на
прикрепленную к мундиру бирку.
   Наверное, имело смысл вызвать местное начальство,  которое,  по  всей
видимости, забыло довести свои  распоряжения  до  нижних  чинов,  однако
Вершина распирала злость. Совершенно непрофессиональное чувство,  однако
это было так.
   - Сними с них наручники, у  тебя  осталось  совсем  мало  времени,  -
зловеще произнес Найджел и ткнул лейтенанта пальцем в грудь.
   Тот попытался схватить нахала за палец,  но  получил  молниеносный  и
страшный удар головой в лидо.
   - Эй, он сшиб нашего лейтенанта! - завопил один из охранников, но тут
же согнулся пополам, получив в солнечное сплетение.
   - Так, мразь, буду теперь вас учить! - объявил  Найджел.  -  Кто  бил
моих людей?
   - Это не я, сэр, я точно не бил!  -  завопил  рыжий  толстяк.  -  Это
лейтенант Фальберг и еще двое из другой смены!
   - Я знаю, что не ты, - ответил Вершин. - Сними с них наручники.
   - Есть, камрад-полковник! Одну секунду!
   Рыжий стал возиться с оковами, и первый же освобожденный  узник  -  а
это был Ральф  Хильке,  с  рычанием  набросился  на  другого  охранника,
носатого здоровяка. Он вцепился обидчику в горло и повалил его  на  пол.
Носатый попытался вывернуться, но на помошь Хильке пришли Сайд и Бунзен.
   Найджел оттащил их вовремя - еще немного, и они забили бы несчастного
до смерти. Остальные тюремщики стояли, прижавшись к стенам  коридора,  и
даже не пытались воспользоваться своим оружием.
   - Ладно, хватит, ребята, - скомандовал Найджел. - Давайте на судно, а
вы, - он указал на жавшихся по стенам охранников, - живо тащите нам  еду
с вашего склада - это распоряжение  самого  высокого  начальства.  И  не
забудьте привести врача для этого лейтенанта. Кажется, я слишком  сильно
его приложил...
   Когда все ходячие охранники умчались,  Вершин  перешел  на  уиндер  и
застал своих матросов за разборкой располосованных на ленты вещей.
   - Посмотрите, хозяин, что эти  гады  сделали!  -  потрясая  тряпками,
завопил Абу Сайд. - Одежду порвали, все остальное вытрясли или утащили с
собой.
   - Ничего ребята, они нам сейчас все компенсируют, уверяю вас.  Может,
кому врач нужен? Кости целы?
   - А хрен его знает. - Бунзен поморщился, ощупывая свои  ребра.  -  Но
главное, ботинок у нас нет. Неловко без обуви, капитан...
   В дверь переходного шлюза постучали, и  Вершин  пошел  открывать.  На
этот раз пришли солдаты из службы материального обеспечения, а вместе  с
ними полковник Либерман.
   - Принесли вам вещевое довольствие,  дружище.  -  Он  помахал  рукой,
тактично не замечая лежащих в луже крови лейтенанта и охранника.
   Найджел посторонился, и солдаты перенесли на борт консервы,  напитки,
табак, а также хлопковое и шерстяное  обмундирование  лучшего  качества,
которое полагалось только камрадам высокого ранга.
   - Ну вот, вещички, кажется, вернули,  -  подходя  к  Найджелу,  изрек
Либерман. - А это в качестве погашения моральных издержек.
   С этими словами полковник передал Вершину карточку на пятьдесят тысяч
кредитов. Тот взял подарок и, повертев, спрятал в карман. Карточка  была
с лимитом разового снятия денег, из чего выходило, что за ним собирались
приглядывать,  отслеживая  платежи.  Впрочем,  этот  трюк  был  Найджелу
известен, и он знал несколько способов, как снять все деньги разом.
   - Одежда, извините, только военная, но если вы подождете,  то  мы  за
несколько часов добудем вам гражданскую, - предложил Либерман.
   - Не нужно, обмундирование вполне добротное.
   - Я знал, что вы не откажетесь. - Либерман улыбнулся. -  Куда  сейчас
рванете?
   - Еще не знаю. Возможно, туда, где больше народу, - чтобы затеряться.
   - На Онслейм?
   - Возможно, на Онслейм.
   - Эх, завидую я вам. - Либерман вздохнул и  посмотрел  в  потолок.  -
Море, девочки, контрабандные товары и  порнографические  фильмы.  А  тут
ежедневное служение отечеству и оплоту демократии в условиях жесточайшей
ответственности.
   Лицо полковника сморщилось, казалось, он вот-вот пустит слезу. Но вот
Либерман неловко повернулся, и замаскированный за булавку  для  галстука
микрофон упал ему на живот.
   - Оп, неприятность, - смущенно  улыбнулся  он  и  сунул  микрофон  за
пазуху. - Каждый  день  такие  неприятности.  Вон  третьего  дня  важный
свидетель Гуго Брант разбился вдребезги, упав с койки.
   Найджел удивленно поднял брови.
   - Да-да, не удивляйтесь, соленоиды в полу старые, особенно  здесь,  в
тюремной зоне. Гравитационные распределители тоже нуждаются  в  ремонте.
Вот в камере несчастного Гуго и образовался пик гравитации в  40  g.  Он
скатился с кровати и рухнул, как с тридцатиметровой высоты.
   - Уверен, что это временное невезение, камрад. Все у тебя обязательно
наладится.
   - Хорошо бы.
   - Я уверен. - И Вершин похлопал Либермана по плечу.
 
21 
 
   За "Саратогой" увязалось несколько штурмовиков, якобы провожающих, но
уиндер прибавил тяги и уверенно оторвался от этих хулиганов.
   Бунзен привычно сидел у штурвала,  Хильке  разбирался  с  полученными
консервами, а Сайд срезал с одежды все бирки с упоминанием Треугольника.
В других местах за такие нашивки можно было запросто получить по  морде,
а этого никому не хотелось. Получили с избытком.
   "Ну вот, еще немного, - подумал Вершин, - и можно будет сказать,  что
ногу в дверь мы уже просунули". Теперь ему следовало  поскорее  получить
наличные деньги и избавиться от "Саратоги", поменяв ее на другое  судно,
поскольку на борту уже наверняка имелась масса жучков  и  радиомаяков  -
это ведь проще простого.
   После смены судна надлежало сходить на встречу  и  получить  препарат
"FOG-7" - тот самый наркотик, который привел в такой  восторг  технолога
Банкока.
   "FOG-7" еще не был известен в этом мире, однако  наркотиками  здешних
аборигенов удивить было нельзя. Через пять - десять лет они бы все равно
синтезировали его сами, а так Вершин мог извлечь из этой отравы какую-то
пользу.
   Неожиданно нос Найджела уловил запах жареного  мяса.  Оказалось,  что
Ральф Хильке уже вовсю хозяйничает  на  крох