удержавшись,  спросил  капитан
Цверн.
   -  Не  будем  загадывать,  -  угрюмо  ответил  полковник,   глядя   в
космическую черноту.
   Неожиданно застрекотал скремблер, а затем из дешифратора  послышались
слова дежурного штаба фронта:
   - Внимание! Возможно,  на  пути  вашего  следования  появится  группа
противника во главе со стар-сейвером "Хоккайдо"! Как поняли?
   - Очень хорошо поняли, - лично ответил  Комэт  и,  полуобернувшись  к
штурманской смене, приказал:
   - Рассчитать два дополнительных маршрута...
   - Есть, сэр!
   - И помните о пушках старсейвера. Мы  должны  обойти  его  как  можно
дальше.
   Отдав распоряжения штурманам, Комэт  объявил  боевую  готовность  для
всех служб. Тотчас трюмы наполнились топотом,  лязганьем  перегородок  и
свистом разгоняемых энергогенераторов. На корпусе  крейсера  поползли  в
стороны защитные чехлы, и освободившиеся орудия с удивлением  уставились
в космЬс.
   То же самое происходило и на  "Дольфе".  С  той  лишь  разницей,  что
никаких чехлов на нем не  было  и  он  с  самого  начала  смотрелся  как
космический танк.
   С "Бека" поднялись истребители и пошли далеко вперед,  чтобы  первыми
заметить опасность.
   -  Как  будто  есть  большая  метка,  сэр!  -  От  волнения  оператор
локационного пульта закричал слишком громко.
   "Его  можно  понять,  -  подумал  Комэт.  -  Такое  величие  и   сила
чувствуются даже на расстоянии".
   - Пиналле! Новый курс готов?
   - Так точно, сэр, - отозвался штурман. - Он уже у вас!
   Комэт нажал кнопку, и на экране развернулась предложенная  штурманами
схема.
   - Годится, - сказал полковник и тут же переслал новый курс на мостики
"Дольфа" и авианосца. Кажется,  у  них  появилась  возможность  избежать
ненужных случайностей.
   Если бы не старый крейсер, который являлся обузой, Комэт  легко  увел
бы свое судно от любой угрозы, однако  товарищей  бросать  было  нельзя.
Даже тихоходных.
   Еще час суда двигались, сторонясь больших  меток,  которые  все  чаще
появлялись на радаре. А затем откуда  ни  возьмись  "Санджин"  атаковали
истребители противника. Бортов двести.
   Они подошли незаметно, используя скрывающие,  технологии,  применение
которых на малых судах было гораздо эффективнее.
   На пульте загорелась лампочка  срабатывания  зенитных  комплексов.  А
через секунду начали поступать доклады из боевых секторов судна.
   - Больше сотни бортов, сэр! У некоторых на подвесках "рапиры"!
   "Рапиры" это плохо", - подумал Комэт и, посмотрев на побелевшее  лицо
своего помощника, сказал:
   - Не стоит их опасаться, капитан. Через десять минут они  расстреляют
весь боезапас и уйдут обратно к авиаматке.
   - Да, сэр, конечно...
   Между тем за стенами крейсера закипал нешуточный бой.
   - Зенитчики, что у вас? - поинтересовался Комэт.
   - Сожгли два десятка бортов, сэр, но они теперь с другой стороны, там
стрелять невозможно: все вперемешку - свои и чужие.
   - Капитан Цверн, мы давно уже должны  видеть  этот  бой,  -  напомнил
полковник.
   - Ах да, извините, сэр!
   Помощник тотчас включил видеоизображение с правого  борта,  и  глазам
всех находящихся на мостике предстала картина жуткого побоища  -  клубка
из врагов-дуэлянтов, сыпавших  по  сторонам  веерные  трассы  реактивных
снарядов и разлетавшихся клочками обшивки.
   - О-ох! - вырвалось у капитана Цверна.
   - Да ничего особенного, - поддержал его Комэт.  -  Обращать  внимание
нужно на корпуса "Дольфа" и авианосца. Видите парящие точки на бортах?
   - Так точно...
   - Это следы от попадания "рапир"... На "Дольфе" дела похуже. Из  него
хлещет черный дым, стало быть, на борту пожар
   - "Первый", ответьте "Гостю" - тут же напомнил  о  себе  поврежденный
крейсер.
   - Слушаю вас, Ханнес! - полковник назвал капитана крейсера по имени.
   - У нас проблема, сэр! Выведен из строя один из нагнетателей топлива.
Таким образом скорость нашего хода упадет еще больше...
   Между тем  бой  не  затихал,  однако  постепенно  смещался.  Урайским
машинам как будто удавалось выдавливать противника прочь.
   - Смотрите, наши побеждают!  Они  теснят  неприятеля!  -  поторопился
обрадоваться Цверн.
   - Да нет. Просто у противника на исходе боеприпасы, вот он и пятится,
прикрываясь нашими истребителями, иначе попадет  под  зенитный  огонь  с
кораблей... Хитрые ребята. Хитрые и опытные. Обратите  внимание,  Цверн,
что они завязали  бой  внутри  нашего  построения,  чтобы  мы  не  могли
стрелять по ним, иначе мы попали бы в "Дольф" и в  авианосец,  а  те,  в
свою очередь, били бы по нам. В то же время почти все их шальные снаряды
доставались нашим бортам. И между прочим, выстрелы наших пилотов тоже.
   Наконец по общей команде  машины  противника  стали  быстро  уходить,
отстреливая всевозможные ложные контуры, электромагнитные маяки и просто
гроздья разноцветных сигнальных ракет.
   Несколько пущенных им вслед ракет прошли мимо, и  лишь  одна  достала
свою цель.
   - Доложить состояние судна. - произнес полковник в микрофон, и тотчас
последовали доклады со всех постов, сообщая о повреждениях.
   Как оказалось, три "рапиры" ударили с левого борта и, пробив броневые
сегменты, воспламенили силовые кабели.
   - В чем дело, начальник технической  части?!  -  немного  раздраженно
прокричал Комэт. -  Когда  такое  было,  чтобы  "рапира"  дырявила  борт
крейсера?!
   - Прошу прощения, сэр, но ракеты шли одна за другой и все три ударили
в одну точку...
   -  Тогда  понятно,  -  обронил  полковник.  И  обращаясь   ко   всем,
находившимся на мостике, добавил:
   - Вот так, господа  офицеры,  противник  совершенствуется.  Небольшая
программная доработка системы наведения, и получается совершенно  другой
тип оружия... Капитан Цверн, мы не отклонились?
   - На полтора градуса, сэр.
   - Ну так выровняйте курс, и побыстрее.
 
*** 
 
   Едва  только  группа  кораблей  во  главе   с   крейсером   "Санджин"
подкорректировала курс и встала на марш, на  мостике  полковника  Комэта
снова  застрекотал  скремблер,   очищая   слова   приказов   от   шелухи
шифровальных форм.
   Вскоре было получено, следующее сообщение: группе кораблей  следовать
в район планеты Пандин-1524.  Точных  координат  места  сбора  не  было,
поэтому  ориентироваться  предлагалось  только  на   маяк   эрц-крейсера
"Шалле".
   - Ну наконец-то, - обрадовался капитан Цверн. -  Эрцкрейсер  прикроет
нас!
   Полковник покосился на помощника, но ничего  не  сказал.  Он  начинал
жалеть, что его прежний помощник так невовремя заболел.
   Еще два часа суда двигались на отчетливо пеленгуемый  сигнал,  однако
месторасположение  его  постоянно  менялось,  из  чего  следовало,   что
эрцкрейсер маневрировал, если не сказать хуже.
   "Остановиться и лечь в дрейф",  -  пришла  очередная  радиограмма,  и
группа остановилась.
   -  Полковник  Вайде,  если   ваши   пилоты   не   слишком   потрепаны
столкновением с "ливитами", пусть немного разомнутся, -  попросил  Комэт
капитана авианосца "Век".
   Конечно, сэр, - отозвался тот.
   И скоро около сотни легких "Т-10" покинули палубы родного дома. Комэт
отметил, что перехватчиков "фош" среди  них  нет.  Видимо,  они  понесли
самые большие потери.
   В напряженном ожидании прошло еще несколько часов.  Сменились  вахты,
люди сходили на  обед,  потом  на  ужин.  И  снова  прозвучала  команда:
"Вперед, ориентир - маяк эрцкрейсера".
   После этого приказа у Комэта, хотя он и не подавал виду, как камень с
души свалился. Он опасался, что "Шалле"  -  единственный  эрцкрейсер  на
этом фланге фронта... Но все обошлось, и спустя  короткое  время  группа
кораблей под командованием Комэта начала сбрасывать скорость, а потом  к
ним подошел построительный лоцман.
   Маленький корабль встал перед носом "Санджина" и, взяв  в  свои  руки
управляющие сигналы, повел крейсер на  указанное  место,  туда,  где  он
должен был находиться по замыслу штабной стратегии.
   Сначала пришлось двигаться через  стихийно  образовавшийся  ремонтный
док - десятки больших и малых кораблей, вышедших из боя.
   Некоторые  из  них  смотрелись  совсем   плохо,   представляя   собой
изуродованные железные ящики. Другие, напротив,  хорошо  держали  форму,
однако их борта  были  испещрены  ужасающими  пробоинами  с  обугленными
краями.
   Вокруг тех, что еще на что-то годились и которых можно было  привести
в удовлетворительное состояние, крутились сотни шутцремонтеров, судов  с
длинными манипуляторами, больше похожих на мифические летающие  тарелки.
Брызгала  белыми  искрами  вакуумная  сварка,  вибрировали   заклепочные
молоты, и эта суета привносила какую-то оптимистическую ноту в  грустную
картину увечных кораблей.
 
29 
 
   "Санджин" получил строевое место неподалеку от эрпкрейсера,  и  сразу
стало ясно, что "Шалле" участвовал в жестоком столкновении.
   Словно шрам от ожога, по всему его левому борту следовала борозда  из
деформированных и перекрученных листов брони полуметровой толщины.
   Местами были видны гигантские наплывы аварийной пены,  и  это  только
добавляло сходства с глубокой, но начавшей рубцеваться раной.
   Вскоре с мостиком "Санджина" связался оперативный  отдел  штаба.  Они
вкратце опросили штурманов, начальников служб и пришли к выводу, что  на
судне все хорошо. А затем переслали файлы с тактической задачей крейсера
и отключились.
   "Вот так-так", - сказал себе Комэт, открывая  файлы.  В  персональном
приказе  капитану  крейсера  "Санджин"   говорилось,   что   его   место
"пятнадцать градусов от второй трети эрцкрейсера "Шалле". Это  означало,
что Комэт должен был повторять все маневры  этой  махины,  в  том  числе
поддерживать ее огнем, если "Шалле" снова сцепится со старсейвером.
   О том, что эта встреча  один  раз  уже  состоялась,  свидетельствовал
страшный шрам.
   Тактическая   же   задача   всего   соединения    определялась    как
"опрокидывание оборонительной группировки противника с орбиты и создание
условий  для  применения  наземных  войск".  Впрочем,  это  Комэт  понял
несколько  раньше,  заметив  в  последних  рядах  построения   десантные
транспорты, набитые бронетехникой и морскими пехотинцами.
   Одним словом,  дело  предстояло  нешуточное,  и  урайский  флот  имел
серьезное намерение вернуть  себе  отнятую  планету.  Дело  касалось  не
только чести, но и боевого духа. Еще не так давно урайцы боялись  своего
противника, чему способствовали столетия поражений, и вот теперь,  когда
слово  "победа"  становилось  для  них  все  более  реальным   понятием,
отчаянная контратака на отдельном участке фронта могла здорово подорвать
уверенность вооруженных сил.
   - Не желаете ли поесть, сэр, вы  ведь  вторые  сутки  на  мостике?  -
спросил  появившийся  кок.  Вообще-то  заходить   на   мостик   ему   не
разрешалось,  однако  отказать  корабельному  коку  в  каком-то  пустяке
считалось дурной приметой.
   - Гонзан, что вы здесь делаете?! - недовольно спросил полковник.
   Однако кок, словно бы не замечая этого, поставил  поднос  на  краешек
демонстрационного стола, затем отодвинул подальше карты и наконец поднял
с судков крышки.
   - Могу и на гауптвахту, если пожелаете, сэр, но пока вы  чего  нибудь
не съедите, я отсюда не уйду. Вызывайте хоть корабельную полицию...
   - И вызову... - уже  не  так  уверенно  произнес  полковник  и  начал
нерешительно, а потом все быстрее накалывать на вилку и отправлять в рот
котлетки "лен по-фонтийски", предварительно окуная их в сметанный соус с
зеленью.
   Когда блюдо опустело, Комэт удовлетворенно вздохнул и сказал:
   - Ладно, на сегодня  вы  прощены,  но  в  следующий  раз,  Гонзан,  я
отправлю вас на гауптвахту.
   - Слушаюсь, сэр! - Кок собрал посуду и, щелкнув каблуками, вышел вон.
   "Ну вот, теперь воевать намного приятнее", - сказал себе полковник  и
платком вытер с руки каплю соуса.
 
*** 
 
   Совместное движение соединения началось через  четыре  часа.  За  это
время вахта успела смениться  еще  раз,  но  Комэт  никому  не  позволил
отдыхать, поскольку в случае серьезного столкновения  могла  пригодиться
любая пара рук.
   Огромная  гора  эрцкрейсера  "Шалле"  разгонялась  все   быстрее,   и
полковник диву давался, насколько динамична подобная махина  и  как  она
слушается руля.
   Словно  шустрые   узенькие   рыбки,   сверкнули   чешуей   скоростные
разведчики. Они рванулись, как  торпедный  залп,  и  скоро  впереди  уже
замелькали  яркие  вспышки  -  противник  выставил  разведчикам  огневой
заслон.
   С правого фланга ударили залпы самоходных артиллерийских  станций,  и
их снаряды унеслись в черноту космоса. Цели находились слишком далеко, и
визуальных результатов стрельбы видно не было. О начале  сражения  можно
было судить  только  по  голографической  схеме.  Однако  чужие  корабли
обозначались там не совсем точно, и часто рейдер принимали за крейсер, а
авианосное судно - за десантный модуль.
   Наконец для всех прозвучала  команда:  "Растр!",  и  суда  соединения
стали расходиться на нужную дистанцию, образуя подобие сети.
   Оптические системы "Санджина" начали  работу,  и  вскоре  можно  было
разглядеть точки кораблей противника на фоне голубого полукруга планеты.
   - Внимание! Примары атакуют! - запоздало сообщил штабной дежурный. На
мостике у Комэта уже зачирикали  разнообразные  зуммеры,  оповещая,  что
ракеты и торпеды уже посланы.
   - Ракетная зашита! - не своим голосом закричал  полковник,  хотя  это
было лишним. На постах и так все видели и вовремя отстрелили  тормозящие
сети.
   Вдоль борта крейсера заполыхали частые разрывы, но  только  несколько
тяжелых снарядов ударило в корпус "Санджина",  однако  повреждения  были
незначительными.
   Начало получилось традиционным  Комэт  уже  знал  привычки  примаров.
Скоро последовал еще один залп, а за ним покатилась волна малой авиации.
Этот поток надвигался стремительно, и у полковника промелькнула мысль  -
рвануть  вперед  и  выйти   на   дистанцию   действительного   поражения
крейсерскими орудиями. Он знал мощь своих гравитационных  пушек,  однако
дистанция даже для них была великовата.
   Зенитчики  "Санджина"  начали  отражать  атаку   "ливитов",   но   те
прорвались к крейсеру, и их снаряды застучали по бортам судна, как  град
по железной крыше.
   Мерзавцы стреляли не куда попало, а только в гнезда  датчиков,  чтобы
сделать корабль слепым.
   Однако возле  изуродованного  шрамом  гиганта  "Шалле"  "ливитам"  не
повезло. На эрцкрейсере включили люменное  поле,  и  несколько  десятков
машин сгорело в  одно  мгновение,  напоровшись  на  невидимую  преграду.
Остальные рассыпались  по  сторонам,  попадая  под  осторожные  выстрелы
зенитных спарок.
   Свою палубную авиацию урайцы жалели. Она должна была принять  участие
во взломе наземной обороны противника, и пока  шустрые  "Т-10"  и  "фош"
прятались на авианосцах в удобных ячейках, их пилоты  нервно  докуривали
последние сигареты.
   - Смотрите, наш правый фланг уже над ними!  -  придя  в  себя,  подал
голос помощник.
   И действительно, правый фланг сблизился с кораблями заслона, и теперь
шла  честная  дуэль,  когда  урайские   крейсера   могли   отвечать   из
гравитационных пушек
   Когда командиры примаров поняли, что их начинают обходить, из-за луны
Чаапен, изрытой древними кратерами и инженерными машинами, появились два
резервных крейсера.
   Они смело пошли на отсечение ушедшего вперед фланга урайцев.
   Обстановка  резко  поменялась,  и  Комэт  приказал  стрелять.  Орудия
"Санджина" тотчас открыли огонь, и их залпы достали первый из примарских
крейсеров.  Он  получил  незначительные  повреждения   и,   огрызнувшись
орудиями с правого борта, продолжил движение.  Полковник  надеялся,  что
его поддержат, однако эрцкрейсер занимался персональной игрой в прятки с
грозным старсейвером. Эти противники стоили друг друга и  понимали,  что
прямое столкновение может вывести обоих из игры - если не сказать хуже.
   Между тем и на мостике "Санджина"  обстановка  накалялась.  В  голосе
офицера штаба все чаще слышались панические нотки, и Комэту  становилось
ясно, что штаб  уже  не  контролирует  ситуацию.  В  какой-то  момент  в
перекрытия обороны  возникла  брешь,  и  Комэт,  воспользовавшись  этим,
постарался туда вклиниться, он почти встал на орбиту,  отстреливаясь  со
всех бортов, когда совершенно неожиданно  лейтенант-локаторщик  закричал
так, будто его ужалила оса.
   Комэт бросил взгляд на экран и увидел выползавшую из-за  астероидного
пояса тушу старсейвера.
   "А "Шалле" ищет  его  с  другой  стороны",  -  подумалось  Комэту.  В
следующую  секунду  рявкнули  роторные   артустановки,   и   шедшие   за
"Санджином" крейсера "Бейсик"  и  "Тукивара",  разлетелись  на  миллионы
кусков металла.
   Очередной жертвой, без  сомнения,  должен  был  стать  "Санджин",  но
неведомым образом на месте боя все же оказался эрцкрейсер.
   Последовал быстрый и жестокий обмен ударами двух монстров, от которых
у всех близлежащих судов отключились  датчики  наблюдения.  После  чего,
покалечив друг друга основательно, великаны разошлись,  и  в  бой  снова
вступили суда поменьше.
 
30 
 
   Примерно в  полдень  по  местному  времени  войска  урайцев  взломали
оборону на орбите, и на позиции 28-го пехотного  полка  обрушился  шквал
огня.
   Народ в полку собрался бывалый, никто из-под бетонных колпаков и носа
не высовывал, однако все равно - бомбардировка вещь не из приятных.
   Когда первая волна утихла, на посадку - справа, ближе к болоту, пошли
громадные десантные боты типа "арасколь".
   Солдаты 28-го пехотного выбрались из укрытий  и  стали  наблюдать  за
действиями противника; в  частности,  их  интересовало,  с  кем  сегодня
предстоит "работать". Оказалось - морская пехота. И это означало минимум
артиллерийской дуэли  и  максимум  лобовых  атак.  Дурацких,  но  сильно
действовавших на нервы.
   Если морская пехота цеплялась хотя бы  за  первую  часть  укреплений,
это, считай, начало конца. Выбить обратно этих упрямцев, как правило, не
удавалось.
   - И что же, даже пугануть их  некому?  -  не  отрываясь  от  бинокля,
спросил сержант Покровский.
   - Почему некому? Вон смотри, уже идут! - ответил ему рядовой Петрике,
указывая на восток.
   Там, стелясь над самой землей, чтобы не быть замеченными зенитчиками,
неслась тройка штурмовиков  "браво".  Уже  обнаружив  их,  с  высоты  за
штурмовиками погнались перехватчики "фош", однако они не успевали.
   Тройка  красиво  сыпанула  бомбы,  а  затем  резко  ушла  в  сторону,
сопровождаемая  группой  прилипчивых  перехватчиков.  Чуть  дальше,  над
рекой, они сцепились в воздушном бою, а на месте высадки десанта урайцев
горело несколько машин и из десантного модуля валил черный дым.
   - Сэр, скажите Масленкину, чтобы  накрыл  их  прямо  сейчас  -  самое
лучшее время! - попросил сержант.
   - Не время, Покровский. Наш артиллерист сам  знает,  когда  лучше,  -
невозмутимо ответил лейтенант Фиммар, молодой, но уже достаточно опытный
командир. Это было его третье отступление.
   Покровский на какое-то время успокоился, но затем снова пристал с тем
же вопросом. Ответить лейтенант не успел.  С  соседнего  плацдарма,  где
высадка противника началась раньше, поднялось два десятка вертолетов,  и
на позиции 28-го пехотного обрушился шквал огня.
   Правда, вертолетчики оказались какими-то  нерешительными,  а  пехота,
напротив, ответила яростным огнем из  всех  видов  оружия,  и  заставила
вертолеты убраться, а за одной  из  машин  потянулся  шлейф  желтоватого
дыма.
   Солдаты закричали "ура",  однако  санитары  вынесли  с  позиций  трех
раненых и два трупа, которых рассортировали в отдельном бункере.
   На горизонте снова появились штурмовики "браво", и пехотинцы  ожидали
такого же классного, что и накануне,  бомбометания,  однако  со  стороны
первого плацдарма за штурмовиками потянулись ракеты. Времени для маневра
уже не было, и вскоре все закончилось.
   - Масленкин, так тебя раз эдак! -  не  выдержал  лейтенант