умрете от скуки.

30

   Любимец нового команданте камрад-полковник  Брицц  стоял  на  мостике
крейсера "Жолио Патрик"  и  с  нескрываемым  удовольствием  наблюдал  за
судорожными маневрами перепуганного конвоя. Четыре  тяжелых  транспорта,
под завязку набитые экспортным вооружением, то  и  дело  "оглядывались",
обдавая крейсер волнами радарных сканеров.
   - Напугайте их, Брицц, - сказал  ему  начальник  оперативного  отдела
Шави. - Напугайте так,  чтобы  у  них  затряслись  поджилки.  Пусть  они
свяжутся со своими переговорщиками и пожалуются им. Те обратятся к  нам,
а мы пошлем их подальше. Пусть они знают, кто уничтожил  их  транспорты,
иначе не будут нас бояться.
   - Разрешите взять с собой "Цивилдорф"? Это напугает их куда  сильнее,
ведь репутация торпедоносца широко известна.
   -   Что   ж...   -   Шави   улыбнулся   камрад-полковнику   вставными
металлическими зубами. - Я рад, что вы поняли меня. Берите "Цивилдорф" -
ради хорошего спектакля мне ничего не жалко.
   И вот теперь этот спектакль начинался, а Брицц был его  режиссером  и
зрителем одновременно. Он знал, как поведет себя  жертва  и  о  чем  она
будет думать, до последнего  момента  теша  себя  пустыми  надеждами.  И
только потом, когда корабли Треугольника выйдут  вслед  за  жертвами  за
пределы Равновесного Мира, эти несчастные попытаются сбежать.
   Подобные  финальные  моменты  операции  нравились   камрад-полковнику
Бриццу больше всего. Он ненавидел буржуазию в лице конкретного  человека
- мультитриллионера Эдгара Хубера и был готов преследовать  и  жечь  его
имущество даже вместе с наемными экипажами.
   Однако  эта  операция   устрашения   не   была   просто   проявлением
революционного духа. Эдгару Хуберу  мстили  за  конкретный  проступок  -
доставку новых наркотиков на своих грузовых судах.
   Как  человек  практический,  Хубер  прекрасно  понимал,  что   пробег
порожнего транспорта приносит  убытки,  а  потому  решил  заполнять  его
попутным товаром. И хотя он знал, что наступает на мозоль производителям
традиционных наркотиков из Треугольника, последствий от  столкновения  с
социал-террористами он не  боялся.  За  несколько  последних  лет  Эдгар
значительно расширил сферу своего влияния и считал, что может  позволить
себе выказать пренебрежение к тем, кого раньше боялся.
   К предупреждениям, которые послали ему боссы Треугольника, он отнесся
прохладно  и  не  особенно  переживал  из-за  гибели  нескольких  пустых
транспортов, поэтому в следующий раз  социал-террористы  решили  нанести
более чувствительный удар  и  уничтожить  суда  вместе  с  дорогостоящим
товаром.
   - И этот мерзавец Эдгар Хубер, и конвой с  танками...  -  пробормотал
стоявший неподалеку от Брицца пожилой штурман. - Что-то подобное в  этих
местах случалось...
   - Что здесь могло случаться? - Полковник улыбнулся своим  мыслям.  Он
считал, что вся история зародилась только с его появлением и с  приходом
к власти команданте Либермана. Сразу после этого все,  кто  при  прежней
власти был никем, получили повышение. А прежние политические функционеры
были уничтожены.
   В революционной  среде  Треугольника  такое  случалось  периодически:
вместо зажиревших камрадов приходили новые люди, в  основном  коменданты
трудовых лагерей, ну а их места тут же занимали лучшие из надзирателей.
   Сам Брицц тоже  был  когда-то  надзирателем.  А  еще  раньше  простым
трудармейцем, фактически рабом. Тысячи его товарищей так  и  сгинули  на
сырых плантациях, холя белые ростки  болотных  грибков.  Но  ему,  удача
улыбнулась - их тогдашнего  надзирателя  укусила  ядовитая  сороконожка.
Взгляд, исполненный преданности, и готовность немедленно исполнить любое
приказание начальника не остались незамеченными - Брицц  возвысился  над
себе подобными, превратившись из трудармейца  в  камрада  Брицца.  Потом
была ударная, безжалостная к  трудармейцам  работа,  донос  на  старшего
надзирателя - и Брицц поднялся на следующую ступеньку. Однако бывший раб
не почивал на лаврах и продолжал напоминать о  себе,  пока  не  попал  в
молодежный набор на флот. Особой квалификацией Брицц не обладал,  однако
его храбрость и удачливость в ситуациях, когда из десяти  выживал  один,
сделали свое дело. Так он стал камрад-полковником.
   - Я ж говорю, сэр. Была здесь уже свалка, связанная с танками. И  был
конвой Эдгара Хубера...
   - Что же с  ним  случилось?  -  нехотя  спросил  Брицц.  Все  же  ему
любопытно было послушать, чем все это закончилось.
   - Мы тогда его пропустили.
   - Струсили? - Полковник презрительно покосился на штурмана.
   - О причинах, камрад-полковник, я ничего не знаю. Говорили,  что  это
было решение самого команданте Нагеля.
   - Может быть, - неопределенно пожал  плечами  Брицц.  -  Но  нынешний
команданте Бенни Либерман - человек, выточенный  из  гранита.  Я  предан
ему, скажу это без излишнего пафоса... Ну и чем  кончилось  дело  с  тем
конвоем?
   - Разнесли его. В пыль  разнесли.  Как  потом  оказалось  -  урайская
экспедиция.
   - А причины?
   - Покрывали убийство населения в Прибрежных Мирах.
   Шедшие  далеко  впереди  транспорты  сделали  очередной  трип-граунд,
маневр, позволявший сканерам лучше снять картинку судов-преследователей.
   - Прошу прощения,  камрад-полковник,  вас  ждут  в  кают-компании,  -
напомнил появившийся на мостике лейтенант-артиллерист.
   - Да, конечно. Уже иду.
   Ему предстояло участие в конкурсе патриотической песни. Полковник  не
только пел, но и писал стихи о неизбежности мировой революции.
   "Вот я сейчас пойду и  буду  петь,  а  чем  займутся  эти  прихвостни
капиталиста  Хубера?"  -  размышлял  Брицц.   Хроническое   мечтательное
любопытство было его единственным недостатком.

31

   Когда Джон вошел под своды огромного грузового трюма, трое  механиков
выстроились в шеренгу и, торжественно задрав подбородки, казалось, жадно
ловили каждое его слово.
   - Ну как вы отдохнули... друзья мои? - немного невнятно  начал  Джон.
Мысль  о  том,  что  где-то  рядом  рышут  корабли-убийцы,  лишала   его
уверенности и не давала сосредоточиться на деле.
   -  Спасибо,  сэр!  Выспались  чудесно,  уже  позавтракада  и   готовы
приступить к работе, - за всех ответил Боун.
   "Какие благородные люди, - внутренне восхитился  Джон,  и  ему  стало
совестно, что он так загружает их  работой.  -  Впрочем,  они,  кажется,
понимают меня", - тут же успокоил он себя.
   Джон стал подниматься по лесенке. Верные механики тотчас  последовали
за ним.
   Оказавшись на мостках, протянувшихся через все пространство грузового
трюма, Джон окинул спящие туши "чифтеров"  опытным  глазом,  прикидывая,
какой сегодня выбрать маршрут.
   Подойдя  к  краю  мостика,  он,  в  нарушение  строгих,   инструкций,
перебрался через перила и впервые по-смотрел  вниз  -  туда,  где  между
двумя рядами крепежных рам поблескивал ребристый пол. "А здесь  довольно
высоко, - впервые заметил Джон. - Нужно быть поосторожнее".
   Боун, Шланг и  Фогель  тотчас  приблизились  и  встали  возле  перил,
выжидательно глядя на сопровождающего груз.
   Джон отметил, что сегодня на всех троих  чистые  снецовки,  новенькие
голубые рубашки и начищенные ботинки.
   Захотелось спросить, к какому торжеству они  так  нарядились,  однако
Джон решил, что это будет нескромно.
   "Потом  выясню  ненароком,  преподнесу  какой  нибудь  подарок..."  -
рассудил он. Затем примерился и, оттолкнувшись, прыгнул на широкое крыло
"чифтера", обильно смазанное маслом.
   Руки всех троих заговорщиков взметнулись  в  воздух  в  торжествующем
жесте, а несчастный Джон, поскользнувшись, стал беспомощно цепляться  за
воздух и лишь в самый последний момент каким-то чудом  успел  ухватиться
за штанину Шланга.
   Рывок был такой сильный и  неожиданный,  что  механик  проскочил  под
перилами и вместе с Джоном полетел  вниз.  Казалось,  что  гибель  обоих
неизбежна, однако  на  пути  механика  Шланга  попался  ствол  танкового
орудия, который он и оседлал после падения  с  высоты  примерно  четырех
метров.
   Цепляясь за штаны  механика,  Джон  при  дальнейшем  падении  сообщил
Шлангу крутящий момент, отчего крик несчастного зазвучал непередаваемыми
трелями.
   После нескольких произвольных оборотов вокруг танкового ствола  Шланг
все же сорвался и упал вниз лицом рядом с ошеломленным Джоном.
   Ставшие невольными свидетелями разыгравшейся трагедии, Боун и  Фогель
перегнулись через  перила,  пытаясь  рассмотреть,  что  же  случилось  с
сопровождающим груз. Однако тот  оказался  жив  и  сидел,  склонясь  над
Шлангом и выражая ему свои соболезнования.
   Пострадавший  ничего  не  отвечал,  из  его   перекошенного,   широко
раскрытого рта вырывались лишь тихие тоскливые звуки.
   - Эх, - заметил Боун. - Загубили мы товарища...
   - Я же говорил - травить надо было.
   - Будем травить, - согласился Боун. - А Шланга  следует  доставить  к
доктору, может, тот успеет спасти хоть что-то.

32

   Когда механик  Шланг  открыл  глаза,  ему  показалось,  что  все  уже
кончено,  однако  появившаяся  над  ним   физиономия   доктора   Боткина
свидетельствовала об обратном.
   "Значит, я жив, - сказал себе Шланг - Однако  к  чему  человеку  жить
после такого удара?"
   - Ты смотри, оклемался! -  удивленно  произнес  Боткин  и  дыхнул  на
пациента чем-то таким, что перебивало  даже  сладковатый  запах  сонного
газа. Шланг понимал, чему так удивляется доктор.  За  всю  его  практику
механик был первым, кто проснулся  на  операционном  столе  после  столь
серьезного хирургического вмешательства.
   Забинтовать палец или там  промыть  желудок  трюмному  рабочему,  это
пожалуйста - тут к доку Боткину у экипажа  не  было  никаких  претензий,
однако, если дело  доходило  до  серьезной  врачебной  помощи,  пациента
оплакивали заранее и приступали к дележке его имущества, как только  док
давал бедняге наркоз.
   - Не, ну ты смотри, действительно оклемался,  -  повторил  Боткин  и,
задрав грязную майку, почесал пятерней волосатый живот.
   - Я могу подойти к нему? - послышался чей-то голос.  Шланг  не  узнал
чей, а увидеть не мог, поскольку его голова еще не поднималась с жесткой
подушки.
   Док  ничего  не  ответил  и,  попятившись,  свалил  на  пол  какие-то
пробирки. Посчитав  это  разрешительным  знаком,  посетитель  подошел  к
пациенту и, глядя на его пожелтевшее лицо, сказал:
   - Шланг, дружище, большое вам спасибо - вы спасли мне жизнь.
   Обилие принятого наркоза все еще сказывалось на состоянии пациента, и
Шланг не сразу понял, кто перед ним. Поначалу ему  показалось,  что  это
Фогель, Боун или даже корабельный  механик  Цандлер,  который  постоянно
качал свои права и частенько подбрасывал Шлангу в карманы грязные  болты
и гайки.
   Когда же сознание пациента немного прояснилось, он узнал  приветливое
лицо Джона Саблина и закричал от ужаса, однако его горло исторгло только
хрип и бульканье.
   - Он узнал меня! - обрадовался Джон,  поворачиваясь  к  врачу.  -  Он
узнал меня, доктор.
   -  Что  же  тут  удивительного?  -  заметил  Боткин,  не  разделявший
восторгов посетителя. - Я вас тоже узнал.
   - Могу ли я что-то сделать для  этого  человека,  док?  Он  спас  мне
жизнь.
   - Настругайте ему детишек. Вряд ли он теперь сможет делать это сам.
   - Неужели все так плохо, док? Неужели он  останется  калекой  на  всю
жизнь? - От мысли, что  Шланг,  спасая  его,  навсегда  утерял  одну  из
основных функций, Джон чуть не разрыдался. Он уже не думал о смертельной
опасности, которая кралась по следам конвоя. Он всей душой переживал  за
Шланга, которому грозила неминуемая беда.
   - Может, нужны какие-то лекарства, фрукты или чтение  перед  сном?  -
настаивал Джон.
   - Ни к чему все это, - ответил Боткин. - Я сделал  все,  что  мог,  и
теперь нужно только ждать.
   - Когда вы точнее узнаете о  результатах  операции?  -  тихо  спросил
Джон, глядя на осунувшееся лицо  Шланга.  Он  был  уверен,  что  механик
пострадал, пытаясь спасти его от падения.
   - Думаю, после того, как у него прорежется голос.
   - Вы сумеете определить это по голосу?
   - Конечно. Если голос будет обычный, значит,  все  срослось,  а  если
фальцет...
   - Какой ужас!
   - Да ладно вам! - Боткин  махнул  рукой,  снова  почесал  под  майкой
живот. - Масса народу живет с различными увечьями, а фальцет, что же?  -
с таким голосом можно даже петь. Этот Шланг еще и карьеру сделает...  Не
хотите таблеточку? - неожиданно  предложил  доктор,  достав  из  кармана
штанов целую пригоршню разноцветных пилюль.
   - Зачем мне? Я здоров.
   - Да ладно вам, где вы видели здоровых людей? Скушайте вот эти, очень
редкие лекарства, скажу я вам. Срок годности проходит,  а  я  так  и  не
видел их оздоровляющего эффекта.
   - Как же можно без рекомендации врача?
   - А я вам что - не врач, что ли? У меня ведь диплом есть  и  двадцать
семь лет практики...
   - Вам что, не на ком испытывать лекарства?
   - Не испытывать. Мне наблюдать нужно. Наблюдать оздоровляющий эффект.
Когда врач видит, как излечивается от болезней его пациент, он  начинает
верить в себя... - Док вздохнул и снова почесал живот. - Начинает верить
в себя и бросает пить.
   Вытянув из-под  предметного  столика  два  металлических  медицинских
стульчика, Боткин сел на один, а другой пододвинул Джону.
   - Спасибо, - поблагодарил  Джон  и  опустился  на  холодное  как  лед
сиденье.
   На операционном столе вздрогнул и что-то промычал пациент. Выходившие
из его тела трубки  колыхнулись  и  снова  замерли,  продолжая  нести  в
израненный организм разноцветные жидкости.
   - Ну если не хотите эти  таблетки,  могу  предложить  вам  новинку  -
колонию нанотехнологических роботов. Вот они где  -  в  этих  сладких  и
приятных  на  вкус  капсулах.  Посмотрите...  -  Доктор  протянул  Джону
розоватые пилюли, похожие на свежеотложенные яйца тропических тараканов.
   Чтобы не обижать доктора, Саблин взял одну капсулу и посмотрел ее  на
свет.
   - Так вы ничего не увидите, но согласно предписанию внутри  находится
засушенная колония медицинских  нанороботов  в  количестве  восемнадцати
миллиардов штук.
   - Что же они делают внутри человека, который глотает эту таблетку?  -
поинтересовался Саблин.
   - Немедленно начинают действовать. Через свои приемные устройства они
получают сигнал, подтверждающий одну из заложенных в них программ.
   - Как интересно! Какую же, к примеру, программу они могут выполнять?
   - Разбирать почечные камни или снимать обызвествление мочеточников.
   - А куда же они эти  камни  перетаскивают?  -  тотчас  спросил  Джон.
Почему-то ему представились целые полчища крохотных, похожих на крабиков
существ, которые мечутся внутри  человеческих  органов,  не  зная,  куда
пристроить добытые ими камешки.
   -  С  вами  приятно  разговаривать,  Саблин.  -   Боткин   добродушно
заулыбался. - Сразу видно, что вы инженер, человек  технический.  Обычно
сопровождающие груз, как правило, люди грубые и  неотесанные...  Ну  так
вот... - Доктор облокотился  на  столик,  опрокинув  несколько  склянок.
Остропахнущие  жидкости  пролились  на  белоснежные   салфетки,   однако
виновник происшествия ничего не заметил. - Дело в том, что полученные из
почечных,  а  также  любых  других  камней  минералы  можно  не   только
утилизировать, но и использовать во внутреннем строительстве.  Например,
для укрепления истончившихся костей. Однако  и  тут  нужна  чрезвычайная
аккуратность, поскольку ошибки в командах могут привести  к  трагическим
последствиям...  На  моей  памяти  был  один   случай,   когда   колония
нанороботов  аккуратно  удалила   почечные   камни,   обызвествление   в
мочеточниках, растворила камни желчные и даже отложения солей,  а  затем
изо  всего  этого  строительного  материала  собрала  в  заднем  проходе
пациента  некую  непонятную  структуру...  По  результатам  сканирования
удалось выяснить,  что  нанороботы  собрали  не  что  иное,  как  модель
древнего  замка  короля  Зигмунда  Неразборчивого  в  масштабе  один   к
тремстам.
   Понятно, что, придя в себя,  пациент  устроил  скандал  и  потребовал
разрушить замок. Его можно понять - вы просыпаетесь, а у вас  в  заднице
замок.
   - Так что же, нанороботы разобрали замок? - не удержался  от  вопроса
Саблин. Рассказ доктора Боткина заинтриговал его.
   - Нет, - успокоил  Джона  рассказчик.  -  По  счастью,  в  этот  спор
вмешался Политехнический музей города Гуанти,  что  на  планете  Шеддус.
Музей выкупил копию замка за солидную сумму,  и  пациент  согласился  на
извлечение ее щадящим способом. Благодаря этому модель удалось спасти, и
теперь она радует посетителей музея.
   - Здорово! Как же это здорово! - поразился Джон, разглядывая  лежащую
на ладони таблетку с куда большим, чем прежде, уважением. - Вот, значит,
вы какие, нанороботы.
   Больше они не представлялись ему хаотически мятущейся толпой.
   - А что же они делают, когда  заканчивают  свою  медицинскую  работу?
Отдыхают? - спросил Джон, не отводя взгляда от капсулы-домика.
   Боткин извлек из-под стола бутыль с синеватой жидкостью и,  смочив  в
ней большой ватный тампон, положил его под  язык.  Лицо  доктора  начало
разглаживаться и принимать более осмысленное выражение.
   - Нанороботы! - произнес он, напоминая себе тему беседы.  -  Отдыхают
ли они, спрашиваете вы меня? Нет, они не отдыхают.  Они  дохнут  все  до
единого, поскольку являются одноразовыми механизмами. Процессы микромира
скоротечны.
   - Как жаль, - покачал головой Джон. - И что с ними происходит дальше?
Удаляются со шлаками?
   - Ха! Если бы! Они образуют опаснейшие сгустки отвратительной  слизи,
которая норовит закупорить все, что угодно.
   - Вот как? - Теперь  Саблин  смотрел  на  розовую  таблеточку  уже  с
некоторой опаской.
   - Не все так страшно, друг мой. Потому что на смену колонии  погибших
нанороботов приходит колония нанороботов-уборщиков, которые прячутся вот
в этой пилюльке.
   С этими  словами  доктор  Боткин  продемонстрировал  Саблину  зеленую
капсулу.
   -  Попав  внутрь  человеческого  организма,  нано-роботы-уборщики   в
количестве тридцати шести миллиардов штук немедля  приступают  к  уборке
тел умерших на работе коллег.
   - А почему, простите, этих нанороботов-уборщиков вдвое больше? Тех  -
восемнадцать миллиардов, а этих - тридцать шесть?
   - Вот, сразу видно технического человека. - Доктор  шутливо  погрозил
Джону пальцем и выплюнул ставший ненужным тампон. - Все-то он  подметит,
на все укажет его пытливый ум... В  общем,  правильно.  Уборщиков  вдвое
больше  потому,  что  они  маленькие  и  одному   роботу-уборщику   тело
робота-строителя не поднять. Вот они и таскают их, хватаясь по двое.
   - А что происходит после уборки? -  поинтересовался  Саблин,  надеясь
дойти до конца этой сложной технологической цепи.
   - Закончив с уборкой тел, нанороботы-уборщики,  в  отличие  от  своих
предшественников, не умирают,  а  начинают  размножаться,  перерабатывая
тело  пациента  на  запчасти  для  все  новых  роботов.  Их   количество
удваивается каждые полторы минуты, и, если это  не  остановить,  пациент
будет разобран  полностью...  Для  борьбы  с  этим  используется  желтая
таблеточка, внутри которой находятся нанороботы-дезинтеграторы...
   - Постойте, док. Что-то подсказывает мне, что эта борьба  бесконечна,
- заметил Джон и, посмотрев на часы, вспомнил  о  грозящей  всему  судну
опасности. Что такое чудеса нанотехнологии по  сравнению  со  смертью  в
космическом пространстве?
   - Насколько мне известно, на седьмой смене одних нанороботов  другими
пациент впадает в кому и эксперимент прекращается.
   - Зачем же начинать это лечение, если  результаты  его  неизвестны  и
даже наверняка трагичны?! - воскликнул Джон, отбрасывая  таблетки-домики
с колониями нанороботов.
   - В этом суть научного подхода медицины, - развел  руками  Боткин.  -
Как  говорится,  начинай  лечение,  а  там  посмотрим.  Решительность  в
действиях -