оспода, - произнес встретивший Эдгара
человек, в котором без труда узнавался коллега Диаса и Хайме.
   Следуя за ним, гости прошли  по  узкому  коридорчику  и  остановились
возле первой в длинном ряду двери.
   - Внутрь должен войти только мистер Хубер, - предупредил охранник.
   - Разумеется, - за всех ответил Хубер и толкнул дверь.
 
62 
 
   Первые несколько минут Дзефирелли и Хубер не стесняясь  рассматривали
друг  друга,  поскольку  до  этого  были  знакомы  только  по  фото  или
видеозаписи.
   - Удивлены, что я назначил вам встречу? - спросил Хубер.
   - Ничуть, - ответил Дзефирелли. - Как только убили генерала  Роммеля,
я понял, что для Большой Четверки настали трудные времена. А  почему  вы
остановились именно на моей персоне? Мы ведь не ладили...
   - Не ладили - это, пожалуй, мягко  сказано,  -  улыбнувшись,  заметил
Хубер.  -  Мне  приходилось  тратить  большие  деньги,   чтобы   наемные
специалисты постоянно выслеживали вас. Признаюсь вам,  Колин,  сейчас  я
рад, что у них ничего не вышло. В противном случае мне бы  сейчас  не  к
кому было обратиться.
   - Вы уверены, что я приму ваше предложение, мистер Хубер?
   - Представьте себе - уверен. Иначе бы я  не  тащился  в  такую  даль,
ежеминутно рискуя попасть под прицел истребителей.
   - Что заставляет вас так думать?
   - Простая логика. - Хубер пожал плечами. - Вам ведь не так  уж  важно
было уничтожить  Большую  Четверку,  Колин.  Вам  хотелось  сразиться  с
максимально сильным противником - вы неисправимый оппозиционер.  Теперь,
когда мое могущество подорвано и есть силы,  способные  стереть  меня  в
порошок, борьба со мной уже не  является  для  вас  приоритетной  целью.
Разве я не прав?..
   - Но  ведь  вы  нарушали  закон,  Хубер.  Вы  до  сих  пор  остаетесь
потенциальным клиентом государственной исправительной системы.
   - Да бросьте, Колин, - отмахнулся Хубер, - мы с вами прекрасно знаем,
что остановить таких людей, как я, и не преступить при этом закон самому
невозможно. В этом и состоит проблема сбора доказательной базы. Чуть что
не по закону - и ценные улики можно выбрасывать...
   Дзефирелли улыбнулся.
   - Э-э, да вы, я вижу, просто дразните меня, - догадался Хубер.
   - О'кей, Эдгар, выкладывайте ваше предложение.
   - Предложение простое: ваши -  действия,  наши  -  деньги.  Все,  чем
располагаю я, Джулиано Манкуццо и Филипп Леконт, будет работать на  вас.
Наша  конечная  цель  -  создание  нормального,  лояльного   к   бизнесу
правительства, которое  бы  не  устраивало  из  крупнейшего  государства
какой-то экспериментальный полигон.
   Хубер замолчал и стал наблюдать за Дзефирелли, который сосредоточенно
соображал.
   - Это у вас что -  жареная  картошка?  -  неожиданно  спросил  Хубер,
указывая на вазочку с картофелем.
   - Да, картошка.
   - Вполне обыкновенная?
   - Я какая же еще? - удивился Дзефирелли.
   - Тогда я попробую.
   - Конечно, это мое скромное угощение. Чем же вы  питаетесь,  если  не
секрет, мистер Хубер?
   - Дома?
   - Ну хотя бы дома.
   - У себя на  Бронтзее  я  стараюсь  придерживаться  здорового  образа
жизни. Корнеплоды с Дудифа, витаминные дольгеры, сок молочного дерева...
   - Негусто, - покачал головой Дзефирелли. - Совсем негусто. И с женой,
я слышал, у вас проблемы...
   Хубер грустно улыбнулся и, похрустев картошкой, заметил:
   - Это уже не мои проблемы,  это  ее  проблемы.  Если  меня  не  убьют
прихвостни этого Кевиши, я с ней разведусь. Не пожалею никаких денег.
 
63 
 
   Когда до позиций примарского  флота  оставалось  пятьсот  километров,
эскадра   адмирала   Сванга    начала    замедлять    движение,    чтобы
перегруппироваться в последний раз.
   Оказавшись от первоначальной тактики охвата противника эрцкрейсерами,
адмирал решил выставить на  фланги  крейсеры,  поскольку  для  поддержки
огнем у них  не  хватало  боеприпасов,  а  в  атаке  много  стрелять  не
требовалось.
   На их долю выпадала роль отвлекающей силы, в то  время  как  основной
удар должны были нанести эрцкрейсеры.
   Сомневаться перед битвой военачальнику не полагалось, однако Сванг не
мог не сомневаться. Он был опытным воином и понимал, что примары  начали
закладывать основу своего успеха еще на перехватах тылового  обеспечения
урайской  эскадры.  Они  не  могли  противопоставить  противнику  равное
количество кораблей, а потому избрали другую тактику  -  обескровливания
мощной флотской группировки.
   Впрочем, и тех ресурсов, которые удалось накопить, вполне хватало для
нанесения примарам поражения, однако для этого урайские суда должны были
пройти к месту сражения беспрепятственно. А именно этого противник и  не
допустил. Все началось с обстрела автоматическими станциями и с  попыток
вражеских грабберов взломать компьютерные коды управления.
   И одно, и другое нападение были отбиты,  однако  противник  беспокоил
эскадру на протяжении  всех  восемнадцати  часов  движения.  У  экипажей
урайских судов не было ни одной спокойной минуты,  поскольку  примарская
авиация, не считаясь ни с какими потерями,  атаковала  огромные  корабли
раз за разом. В ход шли торпеды, сдвоенные и строенные ракеты  "лингер",
старые баржи, груженные  списанными  донными  минами,  по  которым  суда
урайцев были вынуждены открывать шквальный огонь.
   Позже примары принялись бросать на  врага  корабли,  набитые  обычным
мусором, но и их урайской  эскадре  приходилось  расстреливать  со  всей
основательностью.
   Наблюдая за складывающейся  ситуацией,  адмирал  Сванг  понимал,  что
теряет очки, а  его  противник  их  набирает.  И  хотя  эскадре  удалось
уничтожить почти семь тысяч судов  малой  авиации,  давление  оставшихся
пяти  тысяч  единиц  не  ослабевало.  Места  погибших   машин   занимали
резервные, а когда их не хватало, примары формировали сводные отряды.
   Зенитчики-урайцы уже валились с ног, а орудия главных  калибров  были
не в состоянии выставить огневой заслон - теперь они приберегали  заряды
для крупных целей.
   Крепко досталась и  урайским  рейдерам,  которые  из-за  слабости  их
собственной малой авиации  контратаковали  противника  в  лоб,  принимая
удары торпед и "лингеров". Из двух сотен судов восемьдесят  три  рейдера
были разбиты полностью и еще около тридцати  едва  передвигались.  В  их
командах скопилось много раненых, и боеспособными эти суда назвать  было
нельзя. Из тех  рейдеров,  которые  выглядели  достаточно  хорошо,  лишь
немногие могли продержаться в бою более пятнадцати минут -  их  боезапас
был истрачен.
   Минные корабли, на которые возлагались  большие  надежды,  оставались
бездеятельными из-за слишком плотного  характера  столкновений,  которые
больше напоминали абордажные схватки. В таких условиях применять  минные
сети было невозможно из-за опасности поразить своих.
   Не помогли  адмиралу  и  РЛС-корабли,  которым  следовало  выставлять
помехи для систем наведения противника. На тридцать  урайских  РЛС-судов
примары выставили не менее двух сотен - они двигались вместе с  урайской
эскадрой, находясь на  безопасном  расстоянии,  и  сводили  на  нет  все
попытки урайцев помешать обстрелу их кораблей.
   - Итак, господа офицеры, - произнес адмирал Сванг, стоя перед  своими
помощниками, собравшимися в полном составе. - В относительном порядке  у
нас сохранились  ударные  бронированные  средства  -  эрцкрейсеры  и  их
линейные собратья. Это большая сила, и при правильном ее  применении  мы
сметем врага с его позиций. Правда, о рейдах на  фланги  других  фронтов
можно забыть. Мы слишком поиздержались.
   Адмирал замолчал, и  слышно  было  только  попискивание  компьютерных
блоков, продолжавших загружать свежие данные.
   - Если  вопросов  нет,  господа,  начинайте  раздавать  схемы.  Через
полчаса мы атакуем...
 
64 
 
   По другую сторону  фронта  находилась  эскадра  адмирала  Маккормака,
который   славился   своим   неуживчивым   характером,    особенно    во
взаимоотношениях  с  руководством.  Маккормак   не   признавал   никаких
аргументов, кроме военной целесообразности, а потому мнения о  нем  были
противоречивы.
   Адмирал никогда не жалел  человеческую  жизнь,  считая  людей  боевым
ресурсом, однако в случае необходимости был готов  эвакуировать  каждого
солдата, исходя из соображения, что солдат - это  прежде  всего  дорогое
имущество.
   В боях против  урайского  флота  Маккормак,  как  правило,  одерживал
победу, а если это не получалось по  причине  превосходства  противника,
умело отводил  свои  суда,  ставя  противнику  ловушки  и  вынуждая  его
держаться на расстоянии.
   За время своей военной карьеры Маккормак, получивший звание  адмирала
с большой задержкой, прослыл чем-то вроде спасателя, которого бросали на
опасные участки разных фронтов, туда, где  другие  военачальники  довели
ситуацию до критической.
   Впрочем, случалось,  Маккормак  отказывал  Генеральному  штабу,  если
видел, что ничего сделать уже невозможно.
   Специализация "спасателя" отражалась на внешнем виде  адмирала  и  на
его образе жизни. Ему до водилось  по  трое  суток  без  сна  стоять  на
мостике флагмана, и потому во времена самой напряженной работы Маккормак
"воевал" в толстом морском свитере и в солдатских  ботинках.  Щегольство
флотских  офицеров  он  не  поощрял,  возможно,  потому,  что  сам   был
невысокого роста и к своим пятидесяти годам потерял половину волос.
   Практически все, кто знал Маккормака, привыкли видеть его с  сигарой.
Не выпуская  ее  изо  рта,  он  отступал,  атаковал,  совершал  обводные
маневры, а если ситуация заходила в тупик,  адмирал  прикладывался  и  к
бутылке.
   Буквально каждый на флоте слышал о случае в битве у Конорских  Ворот.
Тогда Маккормак  после  изнурительных  многодневных  переходов  с  целью
избежать встречи с противником атаковал наконец с удобного  положения  и
разгромил урайскую эскадру. А когда буквально через десять  минут  после
финального залпа ему позвонили из Генерального штаба, Маккормак  не  мог
связать и двух слов, настолько был пьян.
   Когда его перебросили на  линию  Эмпирея  -  Дирикантос  и  попросили
атаковать урайскую эскадру на пункте сбора, адмирал отказался:
   - Я не собираюсь нападать на них там, куда они могут  подвести  любое
количество резервов. Я лучше сыграю с ними на  своем  поле  -  вот  тут,
прямо у Эмпиреи.
   - Но адмирал! -  воскликнул  один  из  стратегов  штаба.  -  Если  мы
потеряем Эмпирею, нам придется спрямлять линию фронта и оставить  четыре
развитых планеты!
   - Мы потеряем их еще  скорее,  если  угробим  все  корабли  фронтовой
группировки.
   Как бы там ни  было,  но  Маккормаку  доверяли  и  его  условия  были
приняты. Он  с  ходу  развил  необычайную  активность  и  решил  смешать
противнику все карты, еще когда  тот  только  намекал  на  свои  будущие
действия. Именно тогда все силы малой авиации были брошены на пиратство.
Эскадрильи "вирнетов" стали забираться в самые глубокие тылы  и  громить
урайские базы, "выжигая" тыловую основу врага.
   Пока проводились  эти  локальные  акции,  адмирал  Маккормак  получал
затребованные списки устаревшей  техники  и  боеприпасов.  С  отдаленных
стоянок собирались старые суда, причем из некоторых  даже  не  выгружали
мусор.
   Наблюдавшие  за  действиями  адмирала  офицеры  снабжения  писали   в
Генеральный штаб доносы, полагая, что Маккормак сошел с ума, однако  там
к причудам адмирала отнеслись более спокойно, поскольку  слышали  о  нем
еще и не такое.
   Помимо  старых  барж  Маккормак  взял  на  вооружение  своей  эскадры
трансрейдер "Абердин", стоявший на приколе не один год. В одной из  битв
"Абердин" получил жестокие повреждения, и судно списали  на  металлолом,
однако его лазерные орудия уцелели, и от такой мощной поддержки  адмирал
решил не отказываться.
   Кроме полуживого трансрейдера со всех ближайших узлов переплавки были
возвращены  древние  стопгварды  "SG-15",  которые  называли  "камбала".
Правый борт этих тихоходных броненосцев был закрыт пластинами из  старой
углеродной брони, и подобная защита не уступала по прочности даже  борту
старсейвера. Каждый "SG-15" имел  до  сотни  орудий  и  с  расстояния  в
пятьдесят тысяч метров мог за десять минут разобраться с малым крейсером
класса "форум".
   Недостатком стопгвардов была их малая маневренность, однако  адмирала
Маккормака это вполне устраивало. Стопгвардам следовало устроить урайцам
"стену огня", а для этого маневренность не требовалась.
   Помимо старых судов в сборную Маккормака  были  включены  наиновейшие
грабберы - суда с  мощными  РЛС-установками  -  и  сотни  автоматических
спутников с артиллерийскими и ракетными площадками.
   На вопрос штабного офицера, как  можно  использовать  "такую  мелочь"
против эрцкрейсеров, адмирал невозмутимо ответил:
   - Это необходимо для постановки нашего спектакля.
   - И как  будет  называться  это  спектакль,  сэр?  -  поинтересовался
штабник.
   - "Восемнадцать часов сплошного кошмара".
 
65 
 
   Именно так и ощущала  себя  эскадра  адмирала  Сванга  по  прошествии
показавшихся нескончаемыми восемнадцати часов. И хотя его корабли прошли
через этот кошмар, только теперь им предстояло  схватиться  с  достойным
противником.
   Начало сражения, как и было записано во всех стандартных  инструкциях
и  положениях  по  тактике,  урайские  силы   начали   с   бомбардировки
предстоящего поля боя шашками с поляризационным газом. Белесая пелена от
распадающихся струй газа прикрывала урай-ский флот  от  лазерных  ударов
орудий трансрейдеров, легко настигающих свои жертвы на расстояниях свыше
двухсот  километров.  Они  могли  достать  и  дальше,  однако  при  этом
возникали трудности с  точностью  наведения  -  на  больших  расстояниях
станции помех гарантированно защищали свои суда от прицельных ударов.
   Едва  эскадра  адмирала  Сванга  двинулась  с  места  под  прикрытием
поляризационной завесы,  трансрейдер  "Абердин"  разрядил  свой  носовой
лазер, в  фокусаторе  которого  поместился  бы  стоящий  в  полный  рост
человек.
   Затянутое защитными струями газа пространство  полыхнуло  фиолетовыми
прожилками, которые словно молнии прочертили космос,  ища  выхода  своей
энергии.  Часть  рассеянной  мощности  прокатилась   по   всей   эскадре
ослабленной волной, вызывая временные помехи в системах судов.
   На этот раз завеса сработала, но потеряла  значительную  часть  своей
плотности. Урайские крейсеры поспешно отстрелили новые дымовые заряды, и
те, вращаясь, понеслись вперед, упреждая движение эскадры.
   Снова ударил носовой лазер трансрейдера - на этот раз "Отто Ланца", и
следом  за  ним  разрядил  свое  жало  трансрейдер  "Курфюрст".  Его  не
полностью  рассеянная  энергия  крепко  ударила  по  корпусам   урайских
кораблей. Несколько рейдеров потеряли связь  с  флагманом,  а  у  малого
крейсера "Элиар" оказалась сбита пространственная ориентировка.
   Несмотря ни на что урайские суда продолжали наступать, перестраиваясь
под прикрытием завесы из поляризационного газа.
   Эрцкрейсеры меняли позиции на краю боевых  порядков,  а  целая  сотня
крейсеров класса "грисбен" и "АВХ" выдвигалась на фланги. Им  предстояло
смять позиции  стопгвардов  и  выйти  к  тройке  трансрейдеров,  участие
которых в битве могло оказаться решающим - суммарный залп их исполинских
лазеров был в состоянии разорвать в клочья любой из эрцкрейсеров.
   Фланговым группам крейсеров требовалось подойти на  верные  пятьдесят
тысяч метров, чтобы произвести  первые  выстрелы,  поскольку  времени  и
излишка боеприпасов для пристрелки с более дальних дистанций  у  них  не
было.
   С рубежа в сто пятьдесят километров сформированные из крейсеров клещи
стремительно  рванулись  вперед,  и  тотчас  фланги  примарских  позиций
озарились ярким  заревом,  когда  пушки  стопгвардов  стали  формировать
"стену огня".  Десятки  тысяч  реактивных  снарядов  раскрасили  черноту
космоса газовыми хвостами и обрушились на  бронированные  бока  урайских
крейсеров.
   Одновременно с этим маневрирующие эрцкрейсеры начали занимать удобные
для стрельбы позиции, однако примары не собирались им в этом помогать и,
не стесненные дефицитом  боезапаса,  открыли  огонь  из  всех  возможных
средств.
   Адмирал Сванг стоял  напротив  огромного  штабного  экрана  и  нервно
покусывал  карандаш,  наблюдая  один  из  самых  сложных  этапов  боя  -
развертывание атаки. Его суда находились под непрекращающимся обстрелом,
но тем не менее выходили на указанные позиции.  Одновременно  с  огневым
контактом фланговых групп крейсеров  эрцкрейсеры  "Кафир"  и  "Гермадис"
открыли огонь максимально возможной плотности.
   "Только бы хватило боеприпасов",  -  сказал  себе  Сванг,  видя,  что
противник  сразу  начал   нести   потери.   Его   фланговые   построения
разваливались на куски, а прикрывающие центр  крейсеры  теряли  элементы
корпусов целыми фрагментами.
   Ослепительно ярко ударили лазеры трансрейдеров, которые снова  успели
зарядиться. Лучи сошлись на эрцкрейсере "Бильонеро", разметав его  корму
и заставив сдетонировать арсеналы. Эрцкрейсер больше не  существовал,  и
его осколки словно шрапнель застучали по корпусам тяжелых крейсеров.
   Несколько сильных ударов пришлось и на долю флагмана.
   Однако, несмотря на потерю одного из своих гигантов,  Сванг  приказал
остальным эрцкрейсерам уничтожить два старсейвера, которыми  располагали
примары. Неравная дуэль длилась  не  более  десяти  минут,  и  на  месте
первого из примарских  старсейверов  образовалось  огненное  пятно.  Оно
лопнуло подобно шару и растеклось по сторонам ветвистыми протуберанцами.
   Второй старсейвер примаров почти потерял способность  вести  огонь  и
начал отходить под прикрытие своих крейсеров.
   Сумев зарядить накопители, новый выстрел произвел "Абердин". На  этот
раз не повезло эрцкрейсеру "Фарбестьюуорд". Лазерный  заряд  пробил  его
борт в первой трети и уничтожил оперативный зал вместе с  управлением  и
командным составом. Еще оставаясь на ходу, "Фарбестьюуорд" вслепую  стал
пятиться назад.
   Оставшимся шести  эрцкрейсерам  адмирал  Сванг  приказал  выдвигаться
вперед и расстреливать противника в упор.
 
66 
 
   Напор урайских эрцкрейсеров вынудил примарские крейсеры, составлявшие
теперь основу оборонительной группы,  покидать  позиции  и,  маневрируя,
выходить из боя.
   Поврежденный  огнем  прорвавшихся  с   флангов   урайских   крейсеров
трансрейдер "Курфюрст" отошел в тыл, не в состоянии вести  огонь.  "Отто
Ланца" вывел из боя адмирал Маккормак, чтобы сохранить его  для  будущих
дел, а за полуживого "Абердина" отчаянно дралась малая авиация,  которая
засыпала урайские крейсеры ракетами и медлительными торпедами.
   Растратившие боекомплект урайцы были вынуждены  уходить  обратно,  но
один  из  крейсеров  успел  протаранить  трансрейдер   "Абердин"   через
мгновение после его нового удачного залпа.
   Не менее десятка потерявших  управление  крейсеров  урайской  эскадры
двигались в неизвестном направлении, другие отступали,  расстреляв  весь
боезапас, и только некоторые все еще пытались оказывать влияние  на  ход
битвы. Впрочем, без особого успеха - "линтеры" сыпались на них  сплошным
потоком, срывая броневые  листы  и  заставляя  маневрировать,  чтобы  не
подставлять под ракеты уже ослабленные бока.
   Около  двух  десятков  стопгвардов  сумели  перегруппироваться  после
полного разгрома и дружным огнем встретили подошедшие эрцкрейсеры. Из-за
дефицита боеприпасов гиганты отвечали вяло и вскоре начали отходить.  Их
отступление ускорилось, когда они перехватили  сообщение  о  возвращении
трансрейдера "Курфюрст".
   Теперь эскадра  адмирала  Сванга  напоминала  испуганного  осьминога,
который подтягивал  свои  щупальца,  однако  некоторые  из  них  уже  не
слушались своего хозяина и безвольно плыли в космосе,  ожидая  процедуры
пленения.
   Из сотни крейсеров класса "грисбен" и "АВХ", посланных  во  фланговые
атаки, возвратились назад только двадцать три, и лиш