вому знаки, но катер упрямо несся навстречу смерти, и Клаус  в  свой
бинокль видел, что на "загонщике" происходит какая-то борьба.
   Неожиданно  катер  резко  сбросил  скорость,  а  затем   вывернул   в
нескольких метрах перед первой линией фугасов.
   Все, кто находился на причалах, облегченно вздохнули.
   Высоко в небе прошелестели еще два снаряда и  разорвались  в  глубине
форта.
   - Только два, - заметил Нейдл. - Значит, два других орудия мы  вывели
из строя.
   - Для прикрытия оставшейся полубатареи они подогнали большой корабль,
- сказал Клаус.
   - Да, судя по всему, это перерабатывающая  база,  и  на  ней  человек
четыреста десанта, - прокомментировал Нейдл. - А может, и больше.
   - А я вижу три пулемета, - добавил Корншоу
   - По такому судну не промахнешься даже с такой  дистанции,  -  подвел
итог Ландер. - Нейдл, скажите бронебойщикам  -  пусть  обстреливают  эту
базу.
   - По большому кораблю огонь! - прокричал лейтенант, и бронебойщики не
заставили себя ждать. Их ружья часто защелкали, посылая тяжелые пули  на
три тысячи метров вперед.
   Пробравшись через запруженную старыми  ящиками  акваторию,  на  самом
медленном ходу к причалу подошли "морские загонщики".
   - В чем дело, Ума?! - крикнул Ландер.
   - Хейнкеля убило Шальная пуля в спину. Он как рулил, так и вцепился в
штурвал и газовал прямо на мины. Его напарник еле оторвал беднягу.
   С наблюдательного пункта прибежал курьер
   - Сэр, с востока подходят корабли! - сообщил он Клаусу.
   - Сколько насчитали?
   - Ровно тридцать.
   - Очень хорошо, значит, скоро все начнется. Нейдл,  отправляйтесь  на
восточный рубеж. Ничего сложного там не будет, поскольку,  даже  если  у
них есть пушки, разбивать бетонные укрепления им придется  очень  долго.
Скорее всего, они предпримут лобовую атаку, и тут вашим стрелкам карты в
руки... И еще один момент, лейтенант. Если вдруг появятся  самолеты  или
вертолеты Ассоциации, ни в коем случае не стреляйте в их сторону.
   - Они могут появиться? - спросил Нейдл, и в  его  голосе  послышались
испуг и удивление одновременно.
   - У нас здесь война, так что все возможно. Нейдл отошел к электрокару
и покатил на нем в восточную часть города.
   - А нам что делать? - спросил Ума, катер которого все еще  стоял  под
причалом.
   - Загоняй свои машины обратно и жди приказа, - ответил Клаус.
   В этот момент в воду возле причала ударил снаряд.
   - Мазилы, - бодро сказал Питер.
   - Им мешает волнение. Там, где они сейчас стоят,  слишком  глубоко  и
ветер, - пояснил Клаус. - Рука сильно болит?
   - Что?
   - Я спрашиваю, не болит ли рука? Ведь тебя в прошлый раз подранили.
   - Нет, сэр. Только немного повязка давит. А как ваша нога?
   - Нога нормально, Питер, спасибо. Ну, кажется, они пошли.
   - Эх и много же их... - произнес Питер, глядя в бинокль.
   -  Скомандуйте  бронебойщикам,  пусть  передохнут.  Сейчас   начнется
настоящая работа.
   - Прекратить огонь! - прокричал Корншоу, и стрельба бронебойных ружей
затихла. - А почему вы не командуете сами, сэр?
   - Я человек ночной,  Питер,  и  орать  не  приучен,  -  сказал  Клаус
совершенно серьезно.
   - Что значит "ночной человек", сэр?  Но  Ландер  на  этот  вопрос  не
ответил.
 
121 
 
   Стремительный "вайтгофт" несся по волнам, оставляя за  собой  длинный
след. Белая пена  долго  не  расходилась  и  четко  очерчивала  на  воде
траекторию стального монстра.
   Тысячи лошадиных сил бились под кожухами  его  мощных  машин,  вращая
гребные винты с бешеной  скоростью.  Временами  по  корпусу  "вайтгофта"
пробегала легкая дрожь, и это еще больше усиливало  впечатление,  что  в
корабле скрыта неисчерпаемая сила.
   Основная масса судов уже осталась позади, и вскоре дон Эрнандо  отДал
приказ капитану "вайтгофта":
   - Давай, Диего, слетаем к той мели, что напротив Каменного рифа.
   -  Есть,  сэр.  Но  там  сильное  испарение,  суда   компании   могут
подкрасться на выстрел.
   - А на что тебе радар, Диего?  Ты  же  не  деревенский  парень  -  ты
капитан!
   - Да, дон Эрнандо, конечно.
   Слегка сбросив скорость, "вайтгофт" заложил крутой вираж и помчался в
сторону  вытянувшегося  Каменного  рифа,  местами   заросшего   корявыми
мангровыми деревцами.
   На верхней палубе появился доктор Спирос.
   - Ух какой ветер, - сказал он, придерживая свою панаму. -  А  вам,  я
вижу, все нипочем, - обратился он к стоявшим на палубе перед капитанским
мостиком Галлаузу и Рене.
   - Садитесь рядом с нами, док, а  то  ветер  такой,  что  оторвет  вам
голову прямо с панамой.
   Сопротивляясь бешеному давлению воздуха,  с  нижней  палубы  поднялся
Джанкарло,  служивший  на  судне  посыльным  и  помощником   всех,   без
исключения, служб. Он работал и на камбузе, и в машинном  отделении,  но
на этот раз принес вести от радиста.
   - Беда, дон Эрнандо, беда! - завопил он.
   - Что?! - проорал в ответ Марсалес, выглядывая из капитанской  рубки.
- Подойди ближе, болван!
   Цепляясь за поручни,  Джанкарло  добрался  к  дону  Эрнандо  и  снова
завопил:
   - Беда, сбили нашего разведчика! Лодку сбили! Прямо над фортом!
   - Как они могли ее сбить!  -  приходя  в  бешенство,  заорал  старик,
однако Джанкарло стоял на ветру, и гневные крики хозяина были  ему  едва
слышны.  По  этой  причине  дон  Эрнандо  казался  Джанкарло  совершенно
нестрашным.
   "Если бы ветер был всегда, я бы вовсе не боялся хозяина..." -  сделал
вывод посыльный.
   Наконец Марсалес махнул рукой, что означало - уходи.
   Джанкарло вернулся на нижнюю палубу, а судно, так и не добравшись  до
Каменного рифа, стало разворачиваться навстречу колонне своих  кораблей,
вытянувшейся на три километра.
   - Старик нервничает, - сказал Жак Галлаузу, - может опять  сдрейфить,
как и в прошлый раз.
   - А может и разозлиться.
   - Я вчера намекнул ему, что летающая лодка не годится для разведки  -
слишком большая цель. А он  сказал,  что  мы  с  тобой  свое  слово  уже
сказали.
   - Дикарь  Деревенский  авторитет...  -  Удо  покосился  на  стоявшего
неподалеку Спироса и добавил:
   - Я думал, что "железная дева" отправится с нами.
   - Как видишь, она не собирается облегчать нам задачу.  И  потом,  она
могла попросить Марсалеса  избавиться  от  нас  при  первом  же  удобном
случае. От охранников я узнал, что старик положил на нее глаз. А мы  для
него "шпионы с Яномана".
   На палубу вышел дон Эрнандо. Он перебросился со Спиросом парой  слов,
затем подошел к Удо и Жаку.
   - Сейчас переберетесь на "Боно-ду-Виста" к Рифату, -  зло  проговорил
он. - Нечего вам здесь загорать, пойдете ловить своего дружка.
   - Что такое "Боно-ду-Виста", сэр? - спросил  Рене  просто  для  того,
чтобы еще сильнее разозлить дона Эрнандо.
   - Это наше судно для людей. - Вы хотите сказать, десантный транспорт,
сэр?
   - Послушай, умник, пойдешь туда, куда я скажу. Понял?
   - Понял, сэр, - согласился Жак. Когда дон Эрнандо вернулся  в  рубку,
Галлауз спросил:
   - Зачем ты злишь его, Жак?
   - Мне не нравится, как он с нами разговаривает. Чтобы перебить  здесь
всех сморчков, мне нужно десять минут. Десять минут,  и  я  хозяин  этой
двухпалубной тачки.
   - Что толку - до Ландера ты на ней все равно не доберешься.
   - То-то и оно.
 
122 
 
   Спустя  час  Удо   и   Жак   уже   находились   на   борту   плавучей
перерабатывающей базы "Боно-ду-Виста". Это было большое судно,  передняя
часть которого представляла собой гигантский желоб. Именно  по  нему  на
судно втаскивали убитых червей.  Сейчас  на  этих  пологих  стенах  были
смонтированы мостки, по которым можно было перемещаться  вдоль  борта  и
вести огонь.
   Командир отряда, насчитывающего  примерно  шестьсот  человек,  принял
новичков совершенно спокойно. Вопреки ожиданиям,  он  им  не  грубил,  а
узнав, что они охотились за Ландером, сказал, что тоже имел с ним дело.
   - Вот получил от его людей пулю в ногу. До сих пор хромаю,  а  ночью,
бывает, даже просыпаюсь от боли. Но это еще ничего. Мой  дружок  Маньори
вообще разбился о палубу...
   - Вы сразу поняли, что перед вами Ландер, сэр? - спросил Жак.
   - Нет, поначалу мы о нем ничего не знали. Просто  вдруг  эти  поганцы
стали воевать,  как  настоящие  мужчины,  и  это  было  для  нас  полной
неожиданностью.
   И вот еще что, ребята, не зовите меня "сэр". Мое имя - Рифат.
   Рифат выделил Жаку и Удо место на ровной части палубы  и  даже  хотел
дать им в командование по взводу, но  те  отказались,  пожелав  остаться
просто советниками.
   На   горизонте   уже   маячил   Форт-Абрахам,   а    его    небольшие
самолеты-разведчики кружили высоко в небе, недостижимые для  стрелкового
оружия.  Еще  выше  их,  едва  заметными  точками,  напоминали  о   себе
разведчики Лицензионной Ассоциации.
   И Галлауз и Рене знали,  чем  это  грозило,  но  надеялись,  что,  по
крайней мере первое время, Ассоциация будет оставаться в стороне.
   При подходе к форту эскадра дона Эрнандо разделилась на две части,  и
три  десятка  кораблей  пошли  в  обход,  чтобы   зайти   с   восточного
направления. Несмотря на отсутствие у Марсалеса четкого плана  сражения,
одновременное нападение с двух сторон увеличивало шансы на успех.
   С  уходом  "восточной  группы"  оставшиеся  суда  встали  на  якорные
стоянки, а вперед, к входу в морскую бухту,  выдвинулись  четыре  судна,
оснащенные утаенными от Ассоциации пушками.
   - Что скажете, ребята? Дон Эрнандо действует как настоящий адмирал, -
сказал подошедший к советникам Рифат.
   Находившиеся  вокруг  бойцы  стали   внимательно   прислушиваться   к
разговору - ведь мнением новичков заинтересовался сам командир.
   - В бухте невысокая волна - и  это  хорошо,  стрелять  будет  удобно,
однако слишком близко.
   - В форте нет орудий. Это мы точно знаем, - возразил Рифат.
   - Чтобы продырявить обычное  промысловое  судно,  достаточно  тяжелых
пулеметов или бронебойных ружей, - пояснил Рене.  -  Вон  там  на  мели,
прямо в бухте, осталась пара судов с пробоинами в машинных отделениях.
   Рифат кивнул, однако было видно, что слова Жака его не убедили.
   - Посмотрим, - сказал он
   Вскоре  корабли  с  пушками  произвели  первые  выстрелы.  В   мощные
командирские бинокли было видно, что снаряды упали на территории форта.
   - Отлично' - ликовал Рифат. - Мы разнесем их, даже не  приближаясь  к
форту!
   Солдаты тоже восторженно гудели  и  смеялись.  Тяжелая  битва  не  на
жизнь,  а  на  смерть  обещала  оказаться  бескровной   и   победоносной
прогулкой.
   У Галлауза и Рене были не очень сильные бинокли, но даже  в  них  они
видели, как вокруг одного из судов поднимались  фонтаны  от  бронебойных
пуль. Доставалось и палубе, и надстройкам. В какой-то  момент  орудийная
прислуга уже перестала помышлять о стрельбе и только металась по палубе,
стараясь укрыться от свинцового дождя
   В таких условиях судам артиллерийской поддержки пришлось сниматься  с
якоря.
   Рифат уважительно посмотрел на Удо и Жака, но ничего не сказал.
   Мимо пронесся "вайтгофт", и на его верхней  палубе  был  замечен  дон
Эрнандо. Бойцы радостно закричали и замахали ему руками.
   Четверка кораблей спешно  отошла  на  километр  и  снова  возобновила
обстрел, правда, теперь снаряды ложились  довольно  хаотично  -  высокое
волнение в отрытом море давало о себе знать.
   Казалось, теперь им ничто не угрожает и можно спокойно  расстреливать
если не укрепления, то хотя бы постройки форта, однако обороняющиеся  не
собирались отсиживаться. Жак Рене был первым,  кто  увидел  быстроходные
катера.
   - Эй, Рифат! Нужно скорее выдвигаться вперед! На вашу батарею  мчатся
два катера!
   Рифат подбежал к борту и, подняв бинокль, оценил степень угрозы.
   - Что они сделают?
   - Это могут быть камикадзе с грузом взрывчатки, - сказал Галлауз.
   - Без приказа дона Эрнандо я не могу.
   - Давай скорее, мы ближе других!
   Рифат сомневался, но все же связался со стариком Марсалесом. Он долго
что-то объяснял хозяину, но совершил ошибку, упомянув Удо и Жака.
   Дону Эрнандо это не понравилось, и он приказал Рифату  оставаться  на
месте, а спустя минуту одна за другой в борт одного из судов ударили две
ракеты.
   Рифат не стал ждать команды и отдал приказ  капитану  "Боно-ду-Виста"
двигаться вперед. Пулеметчики заняли свои места,  и  вскоре  последовало
запоздалое распоряжение дона Эрнандо - прикрыть батарею.
   По катерам был открыт шквальный огонь, но их скорость  и  неопытность
пулеметчиков делали огонь малоэффективным. "Морские загонщики"  спокойно
развернулись и на обратном ходу всадили в поврежденный  корабль  еще  по
одной ракете.
   На судне начался сильный пожар,  и,  по  мере  того  как  в  пробоины
набиралась вода, оно стало заваливаться на  левый  бок.  Матросы  начали
прыгать за борт, и вскоре судно перевернулось.
   Это произошло прежде, чем "Боно-ду-Виста" успела  подойти  достаточно
близко.
   Заметив  приближение   огромной   базы,   противник   начал   обстрел
"Боно-ду-Висты" из бронебойных ружей.
   Прилетавшие издалека пули молотили по бортам судна и по  надстройкам,
и на густозаселенной палубе появились  первые  жертвы.  И  хотя  прочный
корпус выдерживал  эти  удары,  одна  пуля  повредила  радар,  а  другая
пришлась точно в затворную раму носового пулемета.
   - Вот не везет - воскликнул Рифат и связался с доном  Эрнандо,  чтобы
попросить разрешения отойти.
   - Никаких отходов! Мы начинаем наступление! "Восточная группа" уже на
месте! - прокричал по рации старик Марсалес,  да  так  громко,  что  его
услышали находящиеся неподалеку Рене и Галлауз.
   Неожиданно обстрел прекратился, и на "Боно-ду-Висте" перевели дух.  В
это же время слева  и  справа  базу  начали  обходить  корабли  основной
группы.
   Впереди шли обычные "охотники", оснащенные торпедными аппаратами.  Им
предстояло первыми вступить в бой и разрушить торпедами минные сети.  За
ними двигались десантные суда и "ловцы креветок",  оснащенные  зенитными
пулеметами.
   - Кажется, началось, - сказал Жак, глядя на движение судов Марсалеса.
   - Да, теперь Джимми будет нелегко, - согласился Удо.
   На правом борту происходила суета -  солдаты  десанта  бросали  через
борт концы веревок и спасательные круги. Они вылавливали попавших в воду
матросов с подбитого ракетами судна.
   Словно  проснувшись,  открыли  огонь   из   орудий   оставшиеся   три
"артиллериста". Теперь их прикрывало  тридцать  кораблей,  и  они  могли
ничего не бояться.
   Первые восемь торпедоносных "охотников" выстроились в ряд и произвели
залп. Часть торпед пошла в промежуток между сидевшими на мели кораблями.
Остальные по мелководью устремились к причалам.
   Вскоре и те и другие напоролись на фугасы,  и  высокие  фонтаны  воды
стали взлетать в небо по всей  протяженности  фронта.  Последовал  новый
залп, и следующая волна торпед разорвалась значительно ближе к причалам,
обнаружив второй пояс минирования.
   Путь был свободен, и "охотники" двинулись дальше, а  следом  за  ними
пошли суда с десантом и вооруженные пулеметами "ловцы креветок".
   Последней, получив приказ от Эрнандо Марсалеса, пошла  в  наступление
"Боно-ду-Виста", а  за  ней,  снявшись  с  якорей,  стали  подтягиваться
потрепанные артиллерийские суда.
 
123 
 
   Наконец пробил долгожданный  час,  и  набитые  пассажирами  вертолеты
начали поочередно отрываться от взлетной полосы.
   Первыми поднялись двадцать машин с десантом.
   На борту головной  машины  находился  полковник  Густавсон,  которому
предстояло командовать всей операцией.
   Оценив обстановку с воздуха,  полковник  дал  "добро"  на  взлет  еще
десяти машин, несущих на подвесках ракеты и спрятанную под  обтекателями
киноаппаратуру.
   На краю взлетной площадки,  удерживаемая  цепью  солдат,  бесновалась
провожавшая кинобригаду толпа обслуживающего персонала.
   Едва тяжелые вертолеты построились в походный порядок, как следом  за
ними начали выруливать для взлета легкие истребители "буканир".
   Эффектный отрыв от взлетной полосы первого звена истребителей  вызвал
бурю восторгов. На поле полетели букеты цветов, сигареты, жвачка и  все,
что попадалось под руку разгоряченным алкоголем людям.
   К  оцеплению  было  срочно  вызвано  подкрепление,  и  солдаты  стали
оттеснять толпу дальше, в  то  время  как  механики  бегали  по  полю  и
собирали разбросанные "подарки".
   Наконец порядок был восстановлен, и "буканиры" снова начали взлетать.
   Тем временем полковник Густавсон сидел в штабном отсеке  вертолета  и
внимательно следил за походным построением, к которому  добавлялись  все
новые поднимавшиеся в воздух истребители.
   - Как обстановка на месте? - спросил Густавсон  у  своего  помощника,
майора Борна.
   - Началась дуэль, сэр. Флот болотного барона обстреливает промысловый
городок из орудий.
   - Ага, значит, пушки они сдали не  все.  Отъявленные  нарушители.  Ну
ничего, через час мы уже будем на месте.
   Затем Густавсон переключился на волну управления авиацией и произнес:
   - Всем внимание, говорит полковник Густавсон. Поражать цели будем  не
сразу, а постепенно. Киношники должны успеть заснять  все  эту  красоту,
поэтому дайте своим жертвам пожить. Поиграйте с ними.
   - Есть поиграть, сэр, - отозвался командир авиационного отряда.
   Густавсон отключил связь и посмотрел в  иллюминатор.  Внизу  тянулась
бесконечная череда заросших водоемов и редких мангровых рощ.
   - Поганая планетка, - позволил себе  высказаться  майор  Борн.  -  На
вынужденную пойти невозможно.
   - Об этом лучше не  говорить,  майор.  Впереди  тяжелая  и  хлопотная
работа. То, что нам предстоит  сделать,  никто  до  нас  не  выполнял  -
снимать кино во время реального боя.
   Головной  вертолет  слегка  тряхнуло,   и   он   начал   стремительно
ускоряться. Следуя его примеру, остальные машины также включили  турбины
и стали набирать крейсерскую скорость.
   Теперь клочки тины и редкие линзы чистой воды мелькали внизу  слишком
быстро и сливались в единую кашу цвета болотной зелени.
   Полковник оторвал взгляд от забортного пейзажа  и  вздохнул.  Турбины
издавали  монотонный  свист,  который  действовал  на   Густавсона   как
снотворное. Решив немного размяться, он открыл дверь штабного  отсека  и
вышел к десантникам.
   Почти все они уже дремали, не обращая внимания на вибрацию корпуса  и
шум двигателей. Военные вертолеты не были  оборудованы  шумопоглощающими
экранами,  поэтому  даже  разговаривать  в  десантном   отделении   было
невозможно.
   На плечо полковника легла чья-то рука. Густавсон обернулся.
   - На связи  мистер  Найджел,  сэр,  -  прокричал  Борн,  и  полковник
вернулся в штабной отсек.
   - Полковник Густавсон, - представился он, включив микрофон.
   - Здравствуйте, полковник, с вами говорит Десмонд Найджел.
   - Здравствуйте, мистер Найджел, - сдержанно ответил Густавсон.  Голос
режиссера ему сразу не понравился, какой-то гнусавый со всхлипом.  Голос
шизофреника, пребывающего в одном из своих кошмарных снов.
   - Нам нужно открыть дверь, дорогой  полковник.  Мы  хотели  бы  снять
панораму со всеми этими гигантскими винтокрылыми  машинами  и  страшными
самолетами.
   - Снимайте через иллюминатор.
   - Нет, это нам  не  подходит.  Необходим  чистый  воздух,  понимаете?
Художественная съемка любит чистый воздух.
   - Открывать дверь нельзя, поскольку мы идем на  крейсерской  скорости
семьсот километров в час.
   - Ну хоть маленькую щелочку, полковник, - стал канючить Найджел.
   - Это невозможно. Если разгерметизировать  салон,  некоторые  из  вас
могут погибнуть.
   Понимая, что до пьяного человека искусства смысл его слов не доходит,
Густавсон добавил:
   - Если открыть дверь, то мы задержимся, а значит, опоздаем  к  началу
битвы. Все взрывы и все драматические моменты произойдут без вас.
   - Да? Тогда я снимаю свои претензии, полковник.
   - Вот и отлично. Отдыхайте, мистер Найджел.
 
124 
 
   Салон большого десантного вертолета, в  который  можно  было  загнать
целы