готов? - связался с капитаном Баттлер.
   - Да. У меня все готово, и вот еще что...
   - Спрятаться подальше? - угадал майор.
   -  Спрячьтесь.  Калибры  у  нас   серьезные,   так   что   лучше   не
высовываться...
   - Уже прячемся! - сказал майор и по рации предупредил всех  дежурных,
чтобы те стягивались к центру острова. Он понимал, что в  случае  ошибки
наводчиков больше всего может достаться береговой линии.
   Урайские штурмовики закончили разворот и теперь снова  мчались  прямо
на остров Добрый.
   Прислуга всей АЗП - артиллерийский и зенитной поддержки - уже  стояла
по номерам, и прицельные расчетные устройства старательно готовили  свои
"коробочки", "круги" и  "конусы"  -  многочисленные  фигуры,  в  которых
батареи прикрытия частенько запирали целые эскадрильи.
   Наконец загремели залпы, и снаряды понеслись  вперед  по  опережающим
цели траекториям.
   Над островом Добрый и вокруг него загрохотали цепочки разрывов,  и  в
воздухе  зашипела  злая  шрапнель.  Часть  ее  вспенила  воду,   пронзая
мелководье словно белыми иглами, а часть  прошлась  по  зелени  острова,
щелкая по каскам солдат и заставляя вскрикивать легкораненых.
   "Коробочка" легла чуть в стороне, а потому запереть  в  ней  всех  не
удалось.  Несколько  штурмовиков,  находившихся   ближе   к   эпицентрам
разрывов, превратились в решето и стали терять высоту, другие заметались
над островом и тут же попали под огонь турельных пушек.
   Заградительный огонь не ослабевал, теперь  снаряды  взметали  высокие
столбы из воды и  коралловой  крошки,  заставляя  пилотов  нервничать  и
допускать ошибки. Чтобы уйти от шрапнели, "фархады"  стремились  набрать
высоту, но забывали про оставшиеся на острове ракетные платформы.
   Белые полоски стартующих ракет настигали свои цели далеко в  небе,  и
обратно в  море  сыпались  горящие  обломки.  Солдаты  кричали  "ура"  и
стреляли вслед удиравшим штурмовикам.
   - Капрал Лоуренс, немедленно посылай людей  -  пусть  восстанавливают
радары! - крикнул майор, свесившись над песчаной ямой,  на  дне  которой
прятался Лоуренс.
   - Есть, сэр!
   - Джаспер, какие у нас потери?  -  на  ходу  прокричал  он  в  рацию,
одновременно набирая на скрем-блервойсе цифровую комбинацию Джамада.
   - Ну что, чисто легли? - спросил тот.
   - Нормально - то что нужно! Малость посекло нас осколками, но  ничего
серьезного. Ты их прямо на наши пушки вывел, так они перепугались!
   Майор еще не  договорил,  когда  его  перебили  приоритетным  каналом
связи.
   - Что у тебя, Баттлер?! - узнал майор голос своего генерала.
   - Только что отбили налет, сэр! - радостно отрапортовал он.
   - Меня это не интересует. Скажи лучше, в каком  состоянии  посадочная
площадка.
   - Двадцать процентов готовности, сэр,  -  легко  соврал  Баттлер.  Он
знал, что, если не будут бомбить, подушку для модуля он сделать успеет.
   -  Оч-чень  медленно,  Баттлер!  Через  три  часа  модуль  войдет   в
атмосферу. Куда прикажешь его бросать - в воду?
   - Мы успеем, сэр.
   - Хорошо, успевайте... И последнее: народу много положили? - уже тише
спросил генерал.
   - Потери? -  переспросил  майор,  чтобы  подошедший  сержант  Джаспер
понял, какая ему нужна информация.
   Тот  понял  и  начал  пантомиму,  демонстрируя  три  пальца  и  затем
скрещенные руки - "трое убитых". Затем руки - словно крылья у коршуна  -
значит виноваты пушки штурмовой авиации. Потом показал десяток пальцев и
еще четыре - это относилось к раненым.
   Большим  и  указательным  пальцем  изобразил  маленькое  отверстие  -
следовательно, ранения не тяжелые и, скорее всего, шрапнельные.
   Все это Баттлер тотчас перевел генералу  и  добавил,  что  ему  очень
помогли АЗП с соседнего острова.
   Успокоенный начальник сказал: "Работайте" и отключил связь.
   - Сэр, на остров упало четыре штурмовика. И на восточной  отмели  еще
два, - сказал Джаспер.
   - И что?
   - Пилотов нужно поискать - может, живы еще.
   - Ты лучше скажи, жив ли наш фортификатор! Гомес жив?
   - Жив, я его сам видел, - успокоил командира сержант,  едва  поспевая
за ним,  когда  тот  продирался  через  густые  заросли.  -  Он  уже  на
строительстве подушки ковыряется.
   -  Ну?  -  произнес  Баттлер,  остановившись  на  песке.  Вокруг  шла
лихорадочная работа по срочной  замене  радарных  постов,  однако  майор
спрашивал о чем-то другом.
   - Что "ну", сэр?
   - Мы находимся на восточном пляже. Где обломки?
   - А, - кивнул Джаспер. - Вон хвосты  торчат  -  там,  где  начинается
глубина...
   Майор пригляделся, затем  поднес  к  глазам  бинокль.  Действительно,
метрах в двухстах от берега из воды торчали  хвосты  зарывшихся  в  воду
машин, и возле них уже суетились какие-то черные лоснящиеся спины.
   - Там мы уже не найдем даже трупов, - подвел итог Баттлер.
   - Ну и ладно, в центре острова падали  почти  целенькие.  Вон  видите
дым?
   Майор развернулся вслед за рукой Джаспера. Над лесом  в  двух  местах
поднимались черные столбы.
   - А точно это не наши бульдозеры горят? - забеспокоился он.
   - Нет-нет, сэр. Я лично проверил и послал людей, чтобы притащили  все
трупы.
   - А для чего нам трупы?
   - Для отчетности, - не моргнув глазом ответил сержант.
   - Ну... тогда конечно.
   В этот момент зашелестела рация Джаспера, и командир  роты  Сэйндвик,
майор узнал его по голосу, сообщил:
   - Сэр, один живой и даже в сознании!
   - А остальные?
   - Остальные в лепешку. Как говорится, проще закрасить.
   - Ладно, ведите его на восточный пляж. Мы с командиром здесь.
   - Уже идем, сэр.
   - А он  шустрый,  этот  наш  Сэйндвик,  -  заметил  майор,  рассеянно
наблюдая за собиравшими радары солдатами. Они уже заканчивали работу,  а
это значило, что скоро остров  Добрый  снова  сможет  видеть  достаточно
далеко.

73

   Лейтенант Сэйндвик  с  несколькими  своими  бойцами  появился  совсем
скоро. Рядом с  ним  шел  пилот  со  сбитого  штурмовика.  На  его  лице
кровоточили неглубокие порезы, а еще он немного прихрамывал.
   "Повезло сукину сыну", - подумал  Баттлер,  глядя  на  приближавшуюся
процессию. То, что  ураец  оказался  немолод,  удивило  майора  -  среди
пилотов такое было просто невозможно.
   Странным показалось и то, что на летном комбинезоне  урайца  не  было
никаких знаков отличия. Неясно было, какого он звания и к  каким  летным
соединениям приписан.
   - Сэр, мы нашли его недалеко от второго ручья, - доложил Сэйндвик,  -
штурмовик сломал несколько макушек деревьев, и это смягчило удар.
   - Понятно, -  кивнул  майор,  испытующе  глядя  на  урайца.  На  лице
пленника застыла горькая усмешка, а глаза выражали готовность к  смерти.
- Кто ты такой? Почему такой старый - у урайцев что,  кончаются  людские
ресурсы?
   - Я не ураец, сэр и не примар. Я наемник из Страны Варваров.
   - Из Новых Территорий, - поправил его Сэйндвик.
   - Наемник... - повторил Баттлер. - Значит, ты работаешь за деньги?
   - Да, сэр, - кивнул пленник.
   - Кому нужны седые солдаты? Тебе ведь немало лет, а?
   - Я не мальчик, сэр, это так, но мои руки еще крепко держат штурвал и
я многое умею...
   - Значит, если бы тебе платили мы, ты воевал бы на нашей стороне?
   - Именно так, сэр.
   - Как тебя зовут, наемник?
   - Чарли Эванс, сэр, - ответил пилот, чуть скривившись, как будто  ему
было больно произносить собственное имя.
   - Посмотри на этих людей, Чарли Эванс. - Тут майор указал пальцем  на
Сэйндвика и солдат его роты. - Они пришли к нам по зову сердца. Именно к
нам - в примарскую армию, чтобы  сражаться  с  урайцами,  которые  хотят
втянуть Новые Территории в эту войну. А ты продаешь за  деньги  интересы
своего народа...
   -  Прошу  прощения,  сэр,  что  перебиваю,  но  у  меня  нет  никакой
собственной страны и никакого народа. Я сам по себе, и мне не перед  кем
держать ответ. Если хотите расстрелять - делайте это, но перевоспитывать
меня уже поздно.
   - Хорошо, - сказал майор, помолчав.  -  Поручаю  его  вам,  Сэйндвик.
Присмотрите за ним, пока я  узнаю  мнение  начальства  относительно  его
судьбы... И будьте уверены, Чарли Эванс, если мне  прикажут  расстрелять
вас, я сделаю это без сожаления.

74

   Грустные глаза оптика Шалле смотрели на капитана Милоша  с  искренним
непониманием и тайной надеждой на скорое разъяснение всех недоразумений.
Однако Ламберт приказал Стиву соответствовать обличью инспекторов УРУ, а
потому было необходимо вести дознание.
   Вчера  Милош  допрашивал  эксперта  по  электронике  сержанта  Клуни,
сегодня ему достался Шалле. Орать на Клуни не хотелось, а вот на  оптика
пришлось нажать, чтобы он по-настоящему испугался.
   - Итак, эксперт Шалле... -  Милош  резко  повернулся  на  каблуках  и
сурово  взглянул  на  несчастного.  -  Что   вам   известно   о   тайных
группировках, организованных вашими коллегами?
   - Я ведь уже сказал, сэр... - печальным  голосом  произнес  Шалле.  -
Никаких группировок у нас нет...
   - То  есть  вы  берете  на  себя  ответственность  за  весь  персонал
лаборатории, правильно я понял? -  обрадовался  Стив.  Пару  раз  "свои"
устраивали ему проверочные аресты и держали без сна по несколько  суток.
Случалось, что и били по морде, так что с основными методами дознания он
был знаком.
   - Нет, я не это хотел сказать, - спохватился допрашиваемый. - Я хотел
сказать, что ни о каких группировках ничего не знаю...
   - Что, может, и в шахматы никто не играет? - ехидно улыбнулся Стив.
   - В шахматы... - повторил Шалле, - в шахматы играют.
   - Кто? - быстро спросил Стив, делая шаг к оптику.
   - Я не знал, что это запрещено, сэр. И... и никто не  знал,  -  начал
мямлить допрашиваемый, решив, что обрекает невинных людей на немедленный
арест.
   - Имена! Быстро! - закричал Стив  и  хлопнул  ладонью  по  низенькому
столу.
   - Зюсс и Фрайн! - так же громко выкрикнул  Шалле  и  в  испуге  зажал
ладонью рот.
   А Милош распрямился и, облегченно вздохнув, присел на краешек  стула.
Допрос проводился в комнате, где жили все четверо "офицеров УРУ",  и  во
время перерывов, пока истязаемый Шалле отлучался в туалет, Стив падал на
свою кровать и дремал.
   Кроме койки Ламберта, все остальные были смяты. Корн и  прикрепленный
к нему девайс тоже забегали вздремнуть после обеда, а сам  майор  в  эту
ночь не объявлялся, поэтому постель его оставалась нетронутой.
   Правда, утром он все же пришел, но  ложиться  не  стал  и  целый  час
просидел у окна. О чем  он  думал,  Милош  не  знал.  Просто  посмотрел,
перевернулся на другой бок и снова уснул.
   - Значит так, Шалле. Я предлагаю подвести итог.
   - Какой итог, сэр? - На бедного  эксперта  было  жалко  смотреть.  Он
побледнел и ждал самого худшего.
   - Итог обыкновенный - признание в результате проведенного допроса.
   - Но в чем же я должен признаться?
   - А вы уже признались. - Милош  поднялся  со  стула,  взял  со  стола
баночку теплого цианитного сока и неторопливо его допил.
   - Вы уже признались, эксперт Шалле, в том, что знали о тайном  обмене
информацией между экспертом Зюссом и экспертом Фрайном посредством  игры
в шахматы.
   - Но они не обменивались! - заламывая руки, воскликнул оптик.
   Милош  исподлобья  взглянул  на  допрашиваемого  и  растянул  губы  в
плотоядной улыбке.
   - Опять берете ответственность на себя, Шалле?
   - Н-нет, - сразу же остыл оптик и сел ровнее.
   - Так-то оно лучше. Вот протокол допроса - подписывайте. - Стив сунул
под нос эксперту совершенно чистый лист.
   - Но ведь здесь пусто! Что же я буду подписывать? - удивился тот.
   - Весь допрос уже отложился у меня в  голове,  -  Милош  красноречиво
постукал себя пальцем по лбу, - до последней запятой отложился.  От  вас
требуется только факт согласия и  подпись...  После  этого  единственный
экземпляр протокола будет уничтожен на ваших глазах - я сожгу его.
   - Но зачем подписывать чистый лист, если вы все равно его сожжете?
   - Я же сказал - это факт согласия и  подпись...  -  скривился  Милош,
всем своим видом показывая, что больше не потерпит дурацких вопросов.
   Шалле быстро подписал и вернул протокол Милошу,  а  тот,  не  обманув
его, щелкнул ручным электриком и сжег единственный экземпляр.
   -  И  вы  все  запомнили?  -  глядя  на  дымящийся   пепел,   спросил
допрашиваемый.
   - До последней запятой, - подтвердил Стив.
   - А у меня в школе  всегда  с  запятыми  проблемы  были,  -  некстати
сообщил Шалле, однако тут же опомнился и вскочил  со  стула.  -  Я  могу
идти, сэр?
   - Можете, - со значением произнес Милош. - Но никому ни слова.

75

   Спустившись на обед, Милош встретился в коридоре с остальными членами
группы. Ламберт и девайс вернулись  с  автомобильной  разведки,  а  Корн
поделился впечатлениями от допроса медика Фрайна.
   - Знаешь, пару раз мне казалось, что я схожу с ума. Он  ненормальный,
понимаешь? Все время сбивается на какие-то страшные рассказы и  замирает
так - странно-странно. - Корн попытался воспроизвести позу  и  выражение
глаз медика Фрайна.  Возможно,  он  не  был  силен  в  имитации,  однако
получилось довольно отвратительно.
   - Когда моя нога заживет, его можно будет убить, - неожиданно  заявил
"лейтенант Каптурц".
   Остальные трое переглянулись, но ничего  не  сказали,  поскольку  уже
вошли в столовую.
   Как видно, весть о лютости дознавателей дошла уже  до  каждого  члена
местного коллектива, потому что при  появлении  "офицеров  УРУ"  в  зале
повисла гробовая тишина. Даже Элеонора Файвер и  та  не  улыбнулась  при
виде майора Ламберта. Один только  капитан-инспектор  Хоуп,  превозмогая
робость, подошел к столу урушников и поинтересовался, как им спалось  на
новом месте.
   - Хорошо, - ответил Ламберт, бросив быстрый  взгляд  на  Элеонору.  -
Нормальные солдатские условия.
   - Очень рад. - Хоуп через силу  улыбнулся.  -  Но...  мне  необходимо
отлучиться на закрытую территорию - в администрацию  промышленной  зоны.
Бумаги передать...
   - Ну так отлучитесь и передайте, - разрешил Ламберт, понимая,  о  чем
желает спросить начальник лаборатории.
   - Если меня спросят о вас, что я должен говорить?
   - Ну, если спросят, скажите - какие-то  люди  из  УРУ.  Но  не  нужно
говорить, что мы из Надзорного отдела.
   -  Слушаюсь,  сэр.  -  Хоуп  чинно  поклонился  и,  неловко   пятясь,
возвратился за свой стол.
   После обеда Ник предложил всем выйти на  воздух.  Следовало  обсудить
план дальнейших действий, но делать это в комнате по известным  причинам
было нельзя.
   Во дворе пахло травой. Солдат из роты охраны скашивал ее вдоль  стен,
там, где оставались узкие полоски открытого грунта.
   - Итак, мы  с  девайсом...  -  начал  рассказывать  Ламберт.  Тут  он
повернулся к девайсу:
   - Слушай, а как тебя зовут? А то что мы все девайс да девайс.
   - Лейтенант Куптурц, сэр...
   - Брось идиотничать, скажи настоящее имя.
   - Лавай.
   - Точно? Это не "пенис" по-вашему? А то всякие шутники бывают.
   - Не пенис, сэр. Это мое настоящее имя.
   - Значит, договорились. - Ламберт огляделся. Ему  не  нравилось,  что
стоявшие на стенах часовые так внимательно на  него  смотрят.  С  другой
стороны, находясь на стене целыми днями, эти люди поневоле  искали  хоть
какое-то развлечение.
   - Итак, мы с Лаваем немного покатались  по  округе,  чтобы  проверить
реакцию постов безопасности. Почти везде  нас  пропускали  только  из-за
серии  номерного  знака,  однако  в  двух  местах  пришлось   показывать
документы.
   - Вы очень рисковали, - неодобрительно заметил Милош.
   - А что толку сидеть на месте? А  так  мы  по  крайней  мере  немного
прощупали охранные периметры.
   - Так что дала проверка документов? - напомнил Корн.
   - Как и следовало ожидать, они не стали  вглядываться  в  фотографии.
Достаточно было печатей и скриндатчиков Надзорного отдела УРУ.
   - Кстати, что это за дым там, на горизонте? Иногда ветром его  сносит
на запад, и тогда видны огромные клубы, - поинтересовался Милош.
   - Это вулкан. Называется  Предо  и  находится  на  берегу,  в  сорока
километрах от лаборатории. Извержения довольно часты,  но  все  ядовитые
испарения уносятся ветром, который постоянно дует через долину в сторону
океана. Здесь повсюду вулканы, "промышленная зона"  -  это  долина,  где
получают сами знаете что, тоже вулканического происхождения.
   - Вот это выдал, - покачал головой Милош, невольно переходя на шепот.
- Откуда такая информация?
   - Почерпнул при допросе лейтенанта Файвер.
   - Она же всего лишь квантовый механик, - заметил Корн.
   - Да, Майк, она квантовый механик, но Хоуп к  ней  неровно  дышит  и,
чтобы очаровать девицу, выбалтывает ей  все,  что  когда-либо  слышал  и
знал. Ей это тоже не нужно, однако у нее хорошая память.
   Издалека донесся нарастающий гул турбин гиббера. Четверка уже  хотела
было ретироваться обратно в лабораторный корпус, однако судно пронеслось
мимо.
   - Сегодня мы с ней наверняка поднимемся на стену, чтобы я мог увидеть
то, о чем она рассказывает... Кстати, Лавай, вот с  этой  стороны  видна
деревня девайсов. Если хочешь, можешь подняться с нами.
   - Хочу, - ответил тот.
   - Ну тогда ждем до вечера.  Теперь  вы  можете  отдыхать,  а  я  хочу
допросить Хоупа. Ведь не можем же мы делать для него исключение?

76

   Систему тайного наблюдения капитан-инспектор успел смонтировать прямо
перед неожиданным приездом группы инспекторов.  Они  сорвали  все  планы
Хоупа, однако он решил, что это даже к лучшему, - ведь  подсматривать  в
неспокойной обстановке еще приятнее.
   Все необходимое оборудование для командира изготовил сержант Клуни, а
уж спрятать пару камер и настроить у себя в комнате  приемник  было  для
дипломированного специалиста парой пустяков.
   По правде говоря, он немного побаивался этого зрелища - ведь Элеонора
не только поражала, она производила неизгладимое  впечатление.  Хоуп  не
исключал, что может заболеть нервным расстройством.
   Впрочем, ожидаемого удовольствия  он  не  получил,  хотя  теперь  мог
видеть, как лейтенант Файвер  раздевается  в  комнате,  или,  с  помощью
второй камеры - как она принимает душ.
   Когда же наконец  пришел  долгожданный  час,  капитан  настроил  свой
приемник и совсем недолго любовался прелестями Элеоноры.
   Она выключила свет, и он, тяжело дыша, тоже стал готовиться ко сну.
   Неожиданно на экране приемника появилась полоска  света,  а  затем  в
приоткрывшейся двери комнаты Элеоноры показался силуэт.
   Скоро у Хоупа уже не оставалось сомнений - это был  тот  самый  майор
Оллеас.
   - Думаешь, тебе все можно? - пробормотал капитан-инспектор. -  Сейчас
она тебе покажет. Сейчас ты узнаешь, как выбивают дверь...
   К сожалению, он не установил  звукового  сопровождения,  считая,  что
таким образом придерживается хоть каких-то этических норм, однако сейчас
этого очень не хватало.
   Лейтенант Файвер была  обеспокоена.  Она  включила  ночник,  а  майор
Оллеас прикрыл за собой дверь.
   Элеонора решительно поднялась с кровати, хотя была совершенно нага.
   "Сейчас она ему врежет", - подумал Хоуп, глядя, как лейтенант  Файвер
вскинула руки и... обвила ими шею майора.
   - Что такое? - удивился капитан-инспектор,  наблюдая,  как  эти  двое
ложатся на кровать.
   Затем свет ночника погас, и Хоупу оставалось только домысливать,  что
происходило дальше. Впрочем, это было не так уж сложно.
   Потом  любовники  плескались  в  душе,  и  Хоуп  подавленно  лицезрел
габариты своего соперника. Вот если бы и ему такие мышцы!  Тогда  бы  он
тоже имел у Элеоноры успех, а так, конечно, какое тут соревнование.
   Не сдержав сиюминутного порыва, Хоуп поднялся с  кровати  и  принялся
делать отжимания. На счете "двадцать  шесть"  он  упал  лицом  в  пол  и
загрустил. Стать атлетом быстро у него не получалось.
   "Может, мне  стать  богатым?  -  подумал  он.  -  Если  дослужусь  до
генерала, жалованье будет что надо".
   Пока Хоуп думал о богатстве и спортивных успехах,  майор  и  Элеонора
продолжали свои утехи, теперь уже