СИБ уже много раз.  -  Стану  "корсаром",  потом  отправлюсь  на  боевую
работу, вот и все мои планы.
   - А как новые теории ведения войны, ты их еще развиваешь?
   - Какие теории, сэр? - удивился Ник.
   - Ну как же. - Фонтен улыбнулся. - Одну ты излагал  своим  товарищам.
Помнишь, про то, что урайцам будет все сложнее вести  наступление,  если
их ближайшие тылы будут нестабильны?
   - Вам все докладывают?
   - Конечно, мы же Имперская Безопасность. Нам обязаны докладывать.  И,
между прочим, узнав про твою теорию, довольно важные люди высказались  о
ней очень одобрительно.
   - Кто же высказался? - заинтересовался Ламберт
   - Ну так я тебе и назвал  все  имена,  -  усмехнулся  Фонтен.  -  Они
сказали, что у тебя голова варит.
   - Так у них уже была эта теория, или я подсказал?
   - Ну, парень, этого даже я не знаю. Была или ты подсказал... -  Майор
снова загадочно улыбнулся и, повернувшись к двери, крикнул:
   - Майк!
   Тотчас вошел один из подчиненных Фонтена, в его руках была  небольшая
камера для трехмерной съемки.
   - Тебе придется сказать "сыр", - пояснил Фонтен Нику.
   - Вы будете меня снимать?
   -  Ну  конечно,  -  подтвердил  майор,  отходя  в  сторону  и   давая
возможность Майку настроить фокус.
   - Но разве не вы, сэр, говорили мне, чтобы я избегал публичности?
   - Безусловно, ты должен избегать ее и теперь, но эта  съемка  не  для
показа в новостях "Глобал-Ти-Ви". Это скорее  видеописьмо  твоим  старым
друзьям.
   - Урайцам, что ли? - предположил Ник.
   - Да какие же они тебе друзья, Ник? Или ты нам не все рассказал?
   Ник  понимал,  что  Фонтен  шутит,  однако  подобные  шутки  ему   не
нравились.
   - Это будет привет Колику Дзефирелли, - объяснил наконец Фонтен,
   - Дзефирелли?! - поразился Ник и даже поднялся со стула, - Вы пошлете
это прямо ему?
   -  Если  честно,  пока  не  знаю,  -  признался  майор.  -  Но   если
понадобится, можно напомнить ему, что среди нас есть его друзья.  Иногда
людям приятно получать такие новости.
   Фонтен снова улыбнулся, хотя и не был уверен, что Дзефирелли  так  уж
привязан к Ламберту или к кому-то еще.
   Если агент работает хорошо, то он чаще всего  обходится  без  эмоций.
Если же эмоции присутствуют, агент работает недолго.
   - И что мне ему сказать? -  Ник  несколько  оробел  перед  объективом
камеры.
   - А скажи чего хочешь. Поздоровайся или вспомни общих знакомых.
   - Хорошо, сэр, -  кивнул  Ник  и,  уставившись  в  зрачок  объектива,
неожиданно вспомнил все, что связывало его с прежним  миром.  Родителей,
учебу в школе, девочку с косичками из  соседнего  дома,  потом  Училище,
неожиданное приглашение Генри Аткинса вместе пилотировать конвой - всего
две дистанции, а потом, дескать, вернешься домой.
   Ник помнил, как взволновало его это предложение - пилотировать  целый
грузовой конвой! А потом Аткинс сбежал, и хозяин конвоя, Эдгар  Хубер  -
некоронованный король  Бронтзее  и  пустынного  Орфея,  не  оставил  ему
выбора.
   Затем  был  прорыв  мимо  пиратской  армады  Треугольника  и  наконец
расстрел конвоя невидимой эскадрой урайского флота.
   После этого был провал и слабые воспоминания о госпитале и о  Лили  -
его телохранительнице в шапочке медсестры. Кажется, у них  была  любовь.
Настоящая любовь с  поцелуями.  Потом  Лили  провожала  его  у  трапа  и
сказала: "Агенты моей специализации долго не живут". Возможно, теперь ее
действительно уже не было на свете.
   Что же было потом? Что-то невнятное - крики,  выстрелы  и  перелет  к
урайцам.  Заключение  в  камере,  тесты  и  профессор  Преллис   с   его
навязчивыми теориями. Это он захотел непременно повезти Ника на Вудсток,
и вот что из этого вышло.
   - Вот что из этого вышло... - хрипло повторил Ник.
   - Что? Что ты сказал? - не понял майор.
   - Это я о другом, сэр, - отмахнулся Ник и, вздохнув, предложил:
   - Давайте  я  скажу  ему:  "Привет,  Колин,  как  дела,  у  меня  все
нормально".
   - Вообще-то именно это от тебя и требуется, - согласился Фонтен.
   - И еще я улыбнусь, - добавил Ник.
   - Улыбнешься? - Майор почесал  нос.  -  Будет  смахивать  на  рекламу
жидкости от пота. Хотя - ладно, улыбайся.
   - Можно начинать?
   - Начинай.
   Они отсняли нужный материал, потом майор предложил снять Ника еще и в
полном снаряжении "корсара". Тот не стал спорить, и они вышли на  улицу,
чтобы продолжить съемки.
   Когда все было сделано и  Фонтен  собрался  уезжать,  Ник  задал  ему
вопрос о том, что давно его интересовало:
   - Я хочу спросить, сэр...
   - Слушаю тебя. - Фонтен снова нацепил на лицо  приветливую  улыбку  и
стоял, засунув в руки в глубокие карманы плаща.
   Оба помощника майора находились чуть поодаль и были одеты так же, как
и их командир.
   "В таком виде не побегаешь", - заметил про себя Ник.
   - Давно вы ведете работу в моем мире? - спросил он.
   - Ну... - Майор вздохнул. - Поскольку для урайцев это уже не является
тайной, могу сказать и тебе - давно. Как только получили от тебя  первые
сведения, так сразу и приступили.
   - И как там?
   - Как и в любой войне, Ник. Наш  враг  сидит  там  уже  давно,  а  мы
пытаемся  атаковать  и  закрепиться.   Несем   потери,   по-другому   не
получается. Это все, что ты хотел узнать?
   - Да, сэр.
   - Ну тогда будь здоров.
 
37 
 
   Очередной  сбор  Большой  Четверки  решили  провести  на  Фонта,   во
владениях Филиппа Леконта.  Эдгара  Хубера  это  устраивало  как  нельзя
лучше, поскольку планета Фонти  была  расположена  очень  близко  к  его
Бронтзее.
   Помимо этого Хуберу нравился климат Фонти, а еще местные аборигены  -
чернокожие  фонтийцы.  Эдгар  даже  подумывал  завести  себе  фонтийскую
прислугу, но ему  отсоветовали,  сказав,  что  фонтийцы  такие  тихие  и
покорные только на своей планете, а в других местах их  характер  быстро
портится и они  становятся  обычными  плохими  слугами,  которых  и  так
великое множество.
   Кроме приятных впечатлений от посещения главного владения  Леконта  -
Карвэйн-Холла,  Хубер  ожидал  также  и  неприятных.  Генерал  Франсиско
Роммель, четвертый человек  в  Генштабе  вооруженных  сил,  снова  оброс
проблемами, которые, как обычно, приходилось решать его компаньонам.
   Что случилось на этот раз, Хубер еще не знал, да, впрочем, ему  и  не
хотелось знать. Генерал вечно поднимал тревогу из-за всяких пустяков. От
него давно бы следовало избавиться, однако пока еще  Роммель  был  нужен
своим партнерам, поскольку его руки могли свободно погружаться в карманы
военного казначейства.
   Чтобы продлить удовольствие от праздных минут отдыха, Хубер прибыл на
Фонти на пару часов раньше намеченного срока.
   Хозяин дома - Филипп Леконт не возражал. Он  понимал,  что  рано  или
поздно Большую Четверку придется сокращать и, следовательно, внутри  нее
необходимо организовать золотое ядро. Кто же должен в него входить, если
не соседи?
   Когда  тяжелая  яхта  класса  "фламинго"  опустилась  на   посадочный
квадрат,  Леконт  устроил  Хуберу  отдельную   королевскую   встречу   с
концертной программой и качанием дорогого гостя.
   - За что такие почести, дружище? - спросил довольный Хубер, когда они
с хозяином рассаживались в  гостиной  перед  сервированным  столиком.  -
Такого приема еще не видели ни Манкуццо, ни Роммель.
   - Они для меня добрые партнеры, а ты, Эдгар, - друг и близкий сосед.
   - Вот тут ты прав, Филипп. Только придется нам с тобой  придумать,  о
чем мы тут болтали за спинами наших компаньонов.
   - Ты, кажется, хотел набрать себе штат прислуги из фонтийцев?
   - Было дело, но я уже отказался от этой затеи.
   - Ну, генерал и Манкуццо  об  этом  еще  не  знают.  Скажем,  что  ты
наблюдал за аборигенами в действии.
   - Да, это хорошая мысль. Кстати, как  назывался  танец,  который  они
исполняли?
   - Бадедо... - произнес Леконт, подражая фонтийскому произношению.
   - А флейта, вот эта длинная?
   - Убюс...
   - Как? Убюкс?
   - У-убю-ус, - сложив губы трубочкой, повторил Леконт.
   - И что, она действительно сделана из оленьего э-э... органа?
   - Это утверждают фонтийцы, но я им не верю. -  Леконт  дотронулся  до
ножки бокала, и тотчас к столику подскочил лакей,  стоявший  до  того  у
стены. Он наполнил бокал белым вином  и  остался  стоять  рядом,  ожидая
знака от гостя.
   Эдгар кивнул, не глядя на слугу, и тот моментально наполнил бокал,  а
затем отступил в тень.
   - Они хорошо обучены, - заметил Хубер. - Вам трудно это давалось?
   - Да нет, не особенно. На самом деле они довольно  сообразительны,  к
тому же у меня есть Софи, она отлично ладит с фонтийцами.
   За остававшееся до приезда остальных партнеров время  Леконт  показал
гостю дом, посадочные терминалы, поля  для  гольфа  -  старое  и  новое,
подземный ангар с персональными яхтами  и  "женскую  половину"  дома,  в
которой прежде жила супруга Филиппа.
   - Теперь ее здесь нет, -  подвел  он  итог,  когда  оба  вернулась  в
гостиную.
   - Она умерла? - осторожно спросил Хубер, думая о своем.
   - Нет, что ты. - Леконт засмеялся. - Мы развелись.
   - Мне, что ли, тоже развестись?
   - А что, проблемы?
   - Ну конечно. Я ведь все время занят, а когда добираюсь  до  постели,
хочется только спать. Но она молодая женщина, ее влечет к мужчинам...  -
Хубер отпил вина и вздохнул:
   - Что уж я только не делал с  этими  любовниками.  И  стрелял  их,  и
топил, и отсылал на Орфей, но она снова находит себе  дурачков,  которые
не подозревают, что им грозит за эти безобразия... И знаешь что, Филипп?
   - Что?
   - Иногда мне кажется, что самое интересное для нее не секс и не  факт
измены.
   - А что же?
   - Больше всего ее занимает, что я сделаю с очередным ее любовником.
 
38 
 
   Манкуццо и генерал Роммель  прибыли,  когда  на  улице  уже  темнело.
Затем, по сложившейся традиции, все партнеры перешли на  третий  этаж  и
разместились на террасе, где уже был сервирован стол.
   - Не перестаю удивляться этим чудесным запахам,  которые  струятся  в
вашем лесу, Филипп, - сделал  Манкуццо  комплимент  хозяину,  раскуривая
сигару.
   Гости только-только уселись за стол, и  слуги  в  белоснежных  фраках
неслышно сновали между ними, наполняя бокалы и подавая блюда.
   - В это время  года  зацветает  голанимбекс,  лучшие  цветы  на  всем
материке. Я их просто обожаю.
   - Давайте же займемся делом! - нервно воскликнул Роммель.  -  Терпеть
не  могу  эти  ваши  сюсюканья!  Что  ты  мне  наливаешь  эту  мочу?   -
переключился он на лакея. - Принеси водки!
   - Может, все-таки рэлси, Франсиско? - предложил Леконт.
   - В задницу ваше рэлси! Водки хочу!
   Трое  партнеров  переглянулись  между  собой.  С  Роммелем  случалось
всякое, но так он себя еще никогда не вел.
   - Софи, - позвал Леконт, и из-за спин лакеев тотчас  вышла  невысокая
женщина, которая управляла в доме всей прислугой, -  Софи,  -  уже  тише
повторил Филипп. - Уведите всех  слуг  и  сами  принесите  генералу  наш
традиционный набор...
   - Слушаюсь, мистер Леконт, - поклонилась та и,  повернувшись,  сделал
слугам знак. Стройные фонтийцы тотчас  покинули  террасу,  и  Софи  ушла
вслед за ними.
   В дверях, словно из ниоткуда, появился шеф безопасности - Хосе Диас.
   - Все в порядке, Хосе, - кивнул ему хозяин, и верный пес спрятался за
угол.
   - Ну, Франсиско, теперь  ты  можешь  рассказать  нам,  что  тебя  так
обеспокоило, - сказал Филипп.
   - Обеспокоило...  -  Роммель  горько  усмехнулся.  -  Да  я  чуть  не
обгадился!
   - Конкретнее, - вмешался начавший терять выдержку Хубер.
   Манкуццо закусил зубами сигару.
   - Мне прислали "черную метку", - сказал наконец Роммель.
   - Черную метку? Что это такое? - скривился Хубер.
   - Мне пришло предупреждение, чтобы я немедленно подал  в  отставку  и
покаялся во всех своих грехах, иначе меня удавят шелковым шнуром!
   - Да это бред какой-то! Что это было,  местная  пневмопочта?  Сетевой
ящик?..
   - Не угадали... -  мрачно  отозвался  генерал  и,  увидев,  что  Софи
прикатила столик на колесах, нетерпеливо махнул ей рукой.
   Служанка оставила напитки рядом с креслом Роммеля и быстро удалилась,
а тот, перебрав несколько  бутылок,  остановил  свой  выбор  на  френете
"Еллоу  Коу",  который  поставлялся  только  для  старшего   офицерского
состава.
   Вообще френет из-за высокой крепости предназначался для приготовления
послеобеденных коктейлей, однако Роммель, как и всякий кадровый  офицер,
презирал подобные условности.
   Генерал влил в себя полстакана и, громко выдохнув, посмотрел на своих
партнеров осмысленным взглядом:
   - Одним словом, господа, я знаю, кто вынес мне приговор...
   - Так уж и приговор, дружище? - усомнился Леконт.
   -  Да,  -  уверенно  кивнул  Роммель.  -  Это  заместитель  директора
Управления превентивного информирования Дивар Кевиши.
   - Почему ты решил, что это именно он?
   - Потому что он не считает необходимым от  кого-то  прятаться.  Месяц
назад на совещании в УПИ он пообещал удавить заместителя премьера  Хэнка
Версмана и через неделю сделал это. Потом  были  референты  казначейства
Чиффер и Брантсвайк. Их он уложил с интервалом в два дня. И  вот  теперь
прислал угрозу мне, сволочь. - Генерал наполнил бокал до краев  и  жадно
выпил.
   - Что нам известно об этом Кевиши? - спросил Хубер, потягивая вино. -
Я тебя спрашиваю, Джулиано.
   Манкуццо кисло улыбнулся и нехотя отложил изжеванную сигару.
   - У этого человека не все дома, и случается,  он  любит  одеваться  в
женское платье. Очень  жесток  и  за  время  руководства  контрразведкой
провел пять чисток. Уничтожил больше полусотни руководителей собственных
резидентур, а простых агентов вообще без счета.
   - Предлог?
   - Все они были уличены в работе на сторону...
   - Ничего себе повод! - покачал головой Леконт. - Да  если  нас  всех,
кто  на  сторону   работает,   шнурками   душить,   мы   останемся   без
правительства! Да что там без правительства - без государства!
   - Этого Кевиши поддерживает министр обороны? - спросил  Хубер,  глядя
на Манкуццо.
   - Да, Джакоб Мудли. УПИ у него вроде небольшого садика возле дома. Он
назначает туда своих людей и сам же их убирает.
   - Тогда стоит поговорить с Мудли и уладить эту проблему.  Он  человек
думающий, и прежде многие вопросы нам  удавалось  решить  миром.  Я  сам
позвоню ему и от имени всех нас попрошу содействия.
   - И все? - удивился слегка захмелевший Роммель.
   - Конечно, Франсиско. - Хубер был уверен в  своих  силах  и  улыбался
генералу вполне искренне. - Неужели ты думал, что мы не найдем решения?
 
39 
 
   Обычно, если не было облаков, рассвет на Дижанейро начинался с робких
серебристых лучиков, с трудом  пробивавшихся  сквозь  слоистый  туман  и
вчерашний смог. Однако здесь, на высоте трехсот восьмого  этажа,  воздух
всегда был  чист.  Свежий  ветерок  вовремя  разгонял  смрадное  дыхание
города,  а  кондиционеры  добавляли   ему   безупречную   фильтрацию   и
дезинфекцию.
   Однако царившая  вокруг  безмятежность  была  обманчива  и  враг  мог
появиться с любой стороны. Джакоб Мудли был в этом просто уверен.
   Часто он оставался ночевать в  министерстве,  мучимый  предчувствием,
что в городе его ждут убийцы, а иногда, напротив, принимал сотрудников в
своей роскошной квартире на Лейн-стрит, поскольку не мог заставить  себя
отправиться на службу.
   - Бланш, который час? - спросил министр  секретаршу,  хотя  настенные
часы висели напротив него.
   - Половина девятого, ваше  превосходительство,  -  ответила  девушка,
находясь неизвестно где, поскольку ее комната размещалась  в  блуждающем
блоке. Мудли просто захотелось услышать человеческий голос.
   Нападения со стороны своих служащих он боялся пуще  всего,  и  потому
защищался от них всеми доступными способами.
   - Спасибо.
   - Ваше превосходительство, пришел Дивар Кевиши. Пропустить его? - Это
уже был руководитель охраны майор Перкинс.
   - Да, пропусти, - распорядился министр и откинулся  в  кресле.  Дивар
был близким родственником, а точнее, сыном, поэтому его  можно  было  не
бояться.
   "Какое  это,  в  сущности,  удовольствие,  приглашать   человека   на
аудиенцию и не бояться,  что  он  проткнет  тебя  ножкой  от  стула  или
попытается свернуть шею."  -  размышлял  министр,  невольно  представляя
себе, периметр  за  периметром,  все  системы  безопасности  с  тысячами
привлеченных сотрудников, с  двумя  информационными  центрами,  набитыми
грабберской аппаратурой перехвата. Эх, да что говорить - это было  целое
параллельное министерство!  И  что  же,  давало  ли  оно  Мудли  чувство
безопасности? Нет.
   "А ведь за мной вооруженные  силы.  Сотни  тысяч  кораблей,  миллиард
солдат. Как представишь себе эдакую силищу, даже оторопь берет".
   - Ваше превосходительство! - Это снова была секретарша Бланш. - У вас
видеомост с государственными стапелями.
   - Да-да, я помню. Соедини меня.
   Большая настенная  панель  засветилась  голубоватым  цветом,  на  ней
появилась заставка Комитета  пропаганды.  Вот  она  наконец  исчезла,  и
министр увидел огромное брюхо готового к спуску  судна.  Это  был  новый
крейсер серии "SF-4", получивший название "Элефант Шварцкопф".
   - Слышите  ли  вы  нас,  ваше  превосходительство,  господин  министр
обороны?  -  прокричал  в  микрофон  стоявший  возле  крейсера   военный
корреспондент.
   - Слышу прекрасно, - отозвался Мудли.
   Дальше пошли обычные вопросы, которые задавались в таких  случаях,  и
вполне   стандартные   на   них   ответы.    Представители    работников
государственных стапелей  благодарили  правительство  за  заботу  и  все
такое.
   Посередине этого спектакля пришел сигнал  с  "нулевого  поста"  -  из
предварительной приемной, где посетителям предлагали выпить определенное
количество  алкоголя.  Это  не  был  жест   гостеприимства,   это   была
необходимость.  Мудли  принимал  только  пьяных  посетителей,  поскольку
считал их неспособными к агрессии и покушению.
   -  Дивар  Кевиш,  ваше  превосходительство,   -   хрипло   произнесла
дежурившая за баром девушка. - Ему наливать?
   - Не нужно, Хони. Это человек проверенный.
   - Как скажете, ваше превосходительство. Услышав какие-то  посторонние
фразы, люди на экране напряглись.
   - Это не вам, господа. Просто я продолжаю держать руку на пульсе, так
сказать, безопасности родины...
   Отворилась потайная дверь, и появился Кевиши.  Мудли  приветливо  ему
улыбнулся и указал на стул. Затем выдернул какой-то шнур, и экран погас.
   - Бланш!
   - Слушаю, господин министр.
   - Скажи этим, что связь оборвалась, а то у меня тут дела...
   - Конечно, ваше превосходительство, скажу.
 
40 
 
   Когда Дивар Кевиши уселся в указанное кресло, Мудли поднялся,  обошел
свой рабочий стол и, взяв гостя за виски, поцеловал его в макушку.
   Кевиши поморщился.
   - Только с  возрастом  понимаешь,  как  важно  иметь  радом  близкого
человека, сынок, - не замечая реакции Дивара, с чувством произнес Мудли.
   - В чем проблема, вытащи из психушки мою мать...
   - Ты же знаешь, что это невозможно. Она на каждом шагу  твердит,  что
приходится мне родной сестрой. Некоторые этому  могут  поверить,  пойдут
разговоры.
   - Но это же правда, папа Джакоб. - Дивар издевательски заулыбался.
   Мудли ничего не ответил, и, слабо  махнув  рукой,  вернулся  на  свое
место:
   - Я позвал тебя, Дивар, чтобы поговорить о серьезных вещах.
   - Да? И о каких же?
   -  Твоя  деятельность  в  контрразведке  начинает  мешать   некоторым
уважаемым людям.
   - Каким же это образом я мешаю уважаемым людям, господин министр?
   - Ты их убиваешь. - Джакоб грустно улыбнулся и развел  руками.  -  Ты
устроил на них настоящую охоту.
   - Но это не люди, отец. Это сволочи.  Они  расхищают  государственную
казну, подрывают обороноспособность Англизонского Объединения.
   - В любом случае нельзя сразу все  ставить  с  ног  на  голову.  Меня
просят вмешаться люди,  которым  я  кое-чем  обязан.  Например,  генерал
Роммель