а этого сделать.
   - Здесь пять талисманов, - прошептал Ниппи. - Пользуйся моментом.
   Катхэксин заглянул ей в глаза:
   - А ведь он прав, твой невидимый советчик. Воспользуйся этим  моментом  -
всему миру известно твое мастерство.
   - А как я освобожу своих друзей?
   - Ты дальновидна, маленькая богиня, - рассмеялся Сокорро. - Значит,  ради
них ты останешься здесь навсегда.
   - Не думаю, - процедила Каэ сквозь зубы.
   Она никак не могла  решить  для  себя,  пытаться  ли  поговорить  с  этим
диковинным существом как с равным, как с  союзником,  а  не  врагом.  И  тут
Сокорро сделал первый шаг. Он понизил голос и прошептал:
   - Я и сам не знаю,  как  их  освободить.  У  тебя  в  запасе  есть  около
семнадцати часов и один маленький шанс. В том  случае,  если  ты  доверишься
мне.
   - А какой смысл тебе помогать мне, Сокорро?
   - Простой.  Ты  не  умеешь  лгать,  ты  пришла  в  неизвестный  и  полный
опасностей мир за  своими  друзьями,  поэтому  у  меня  есть  все  основания
довериться тебе. Джератта снится мне  каждую  ночь  -  это  не  просто  сны,
маленькая богиня. Мы с ней близнецы, и  наша  связь  глубока  и  прочна.  Ей
плохо, я знаю и чувствую это, но  я  не  в  состоянии  ей  помочь.  Там,  на
поверхности, я не буду обладать могуществом и властью, я буду  просто  одним
из многих диковинных существ и любой бог твоего мира с  легкостью  уничтожит
меня до того, как я выполню задуманное. Но тебе это может удаться.
   - Что?
   - Отец заключил соглашение с Мелькартом, но теперь здесь хозяин  я.  И  я
заключу договор с тобой - я помогу тебе, а ты там, на  поверхности,  найдешь
Джератту и отпустишь ее на свободу. Если она мертва, утешишь ее душу. Я знаю
про Храм Истины... Ну  как,  ты  согласна?  -  И  поскольку  Каэ  продолжала
молчать, добавил:
   - Это ведь более приемлемое условие, нежели просьба стать моей женой?
   Она  мягко  положила  ладонь  на  его  мускулистое  плечо,  ощутив,   как
вздуваются и опадают его мышцы. Подумала про себя, что катхэксин заслуживает
и любви, и верности. И что - как это ни невероятно - она способна  дать  ему
хотя бы первое.
   - Я верю тебе, Сокорро. И я отвечу согласием на твое предложение.
   - Тогда слушай, - горячо зашептал тот. - Через несколько  часов  наступит
момент, когда является сюда  некто  -  то  ли  тень,  то  ли  развоплощенный
бессмертный. То, что он говорит, мне непонятно. Но тебе его нужно увидеть  и
услышать - он поможет тебе, маленькая богиня. А пока поешь и отдохни. Вскоре
тебе потребуются все силы.
   Повинуясь приказу  своего  повелителя,  хорхуты  приволокли  в  зал  горы
разнообразнейшей снеди и водрузили на постамент, предварительно сняв с  него
золотой трон. Каэ недолго думая уселась на край импровизированного  стола  и
подтянула поближе к себе блюдо с небольшими ломтиками мяса.
   - О, вкусно!
   - Хочешь вина?
   - Вообще-то да. А где ты его возьмешь?
   - Мы нашли древние винные погреба... Хорхуты вина не пьют,  катхэксины  -
тоже. Поэтому  погреба  остались  в  неприкосновенности.  Сейчас  я  прикажу
принести.
   - Сокорро, расскажи мне об этом месте.  Почему  вы  живете  тут,  если  я
видела там прекрасный мир? Ручей, озеро, равнина, роща... Зачем вы  заточили
себя в этих развалинах?
   Сокорро грустно усмехнулся:
   - Поскольку мы с тобой стали союзниками, я скажу тебе правду. Это  не  мы
заточили себя здесь, это нас заточили. Мы пленники  этих  развалин,  Каэ.  И
искупаем грех  своих  отцов.  Когда-то  здесь  жил  гордый  и  смелый  народ
дапаонов...
   - Постой! Ты же сказал, что дапаоны - это вот те существа, ты сказал, что
они тупы и неразумны.
   - Да, - согласился Сокорро. - Но ведь мы говорили о нынешних дапаонах,  а
не о том, кем они были прежде. А прежде это был народ ученых и магов - и его
маги были искусными, слишком искусными, сказал бы  я  теперь.  После  Первой
войны с Мелькартом кому-то из  победивших  пришло  в  голову,  что  было  бы
прекрасно спрятать здесь какие-то драгоценности  магического  свойства.  Они
считали, что здесь  эти  вещи  будут  еще  в  большей  безопасности,  нежели
наверху. Но ведь  и  этот  мир  все  время  развивался.  Почти  одновременно
произошли два события: маги  дапаонов  обнаружили  талисманы,  а  катхэксины
стали разумной расой.
   Скажу тебе  сразу  -  дапаоны  считали  верхний  Джемар  небом.  И  когда
наступали  дни  Взаимопроникновения  миров,  никто  не  выходил  отсюда   на
поверхность - это было строжайше запрещено. А нарушавших запрет  чаще  всего
убивали хорхуты. Некоторые возвращались израненными, покалеченными, уродами.
И тогда жрецы объявляли, что это небо карает нарушивших священный закон. Да,
чуть не забыл главное: дапаоны понятия не имели о том, что отсюда можно уйти
по своей воле - о существовании Белой скалы тогда вообще никто  не  знал.  А
бессмертные по каким-то своим причинам не навещали нижний Джемар, даже раз в
тысячу лет. Тысяча лет - огромный срок для слабого и  жалкого  человеческого
существа: история отходит в область преданий,  мифов  и  легенд.  Короче,  с
этими днями Взаимопроникновения и  россказнями  об  Арнемвенде  вышла  целая
путаница. Возникла новая религия, велись войны,  маги  и  ученые  спорили  с
пеной у рта - и каждый из них ошибался... Грустная история,  правда?  И  еще
сразу скажу, что я не знаю, откуда вообще появились катхэксины. И  не  стану
строить домыслов.
   Просто, если ты заметила, дапаоны были настоящими крохами - тебе по пояс.
Слабыми и беспомощными. Им даже хорхуты казались чудовищами. И жили  они  не
больше чем сорок - пятьдесят лет - смехотворный срок...  Вот  почему,  когда
катхэксины стали разумными, человечки  начали  использовать  их  в  качестве
слуг. Сперва осторожно, потом все чаще и чаще. В конце концов мы постигли  и
их науку, и их магию, а дапаоны постепенно вырождались - кровь  у  них  была
слабая, нежизнеспособная.
   Талисманы, найденные их магами, оказались  этому  народцу  не  по  зубам.
Дапаон, владеющий подобным талисманом, сгорал буквально в несколько дней, не
успев толком ничего понять. Магические предметы переходили из рук в  руки  -
среди наших бывших хозяев начался настоящий мор. И тут катхэксины восстали -
момент был наиболее удобный, а мы уже давно не понимали, почему дела обстоят
именно так, почему дапаонам дозволено вершить наши судьбы.
   Войны, по сути, не было. Мы  перебили  почти  всех,  оставив  лишь  самых
мудрых, самых знающих. В этом и была наша  основная  ошибка  -  какой-то  из
магов проклял катхэксинов за предательство. Он призвал  на  помощь  страшные
силы, поручив им вечно следить за исполнением этого заклинания.  Он  пожелал
нам что-то вроде  того,  чтобы  мы  всегда  владели  этим  дворцом  и  этими
подземельями, чтобы мы однажды взвыли от тоски и прокляли ту власть, которой
так добивались.
   Самые  старые  из  нас  помнят  этот  день.   Они   говорят,   маленький,
окровавленный маг, такой жалкий, уже побежденный, стоял в  этом  самом  зале
над телом своего погибшего короля и призывал проклятие на  наши  головы.  Он
обрек нас на вечное пребывание в этом дворце и дворцовых лабиринтах.
   Знаешь, - сказал Сокорро после длинной паузы, - я ведь хорошо представляю
себе, как это было. Вот здесь, около  этой  колонны,  дапаона  разорвали  на
клочки. Видишь, у нас и когти, и клыки, и естественная броня - кто  нам  мог
противостоять? Ему сперва не  поверили,  весь  ужас  своего  положения  наши
предки осознали уже потом, когда выяснилось, что они действительно не  могут
выйти за пределы дворца. Все катхэксины, находящиеся за его стенами,  в  тот
же час умерли злой смертью.
   - Постой, а как же тот, которого я несколько часов тому назад  видела  на
поверхности?
   -  Это   отдельная   история...   Он   выбрался   туда   еще   во   время
Взаимопроникновения миров,  которое  предшествовало  восстанию  катхэксинов.
Естественно,  что  сделал   он   это   исключительно   по   приказу   своего
господина-дапаона, в мятеже не участвовал, а следовательно  -  проклятие  на
него не распространялось.
   Хорхуты же считают нас прирожденными своими владыками: отчего - опять  же
не знаю, но это нам очень помогает. Мы общаемся с внешним миром только с  их
помощью.
   - А Мелькарт может проникнуть сюда?
   - Только как голос - бесплотный, бессильный что-либо изменить. Его онгоны
приходили  обычным  способом,  когда  хотели  заключить  соглашение,  я  уже
рассказывал тебе об этом... Зато над теми, кто находится на поверхности,  он
властен.
   - Не понимаю, - Каэ пожала плечами, - зачем же мне так  мешали,  когда  я
хотела сюда  попасть,  если  заведомо  было  известно,  что  ты  на  стороне
Мелькарта? Я же была нужна ему здесь?
   - Не совсем так, маленькая богиня. По-моему,  он  пробовал  все  варианты
подряд: если тебя убьют хорхуты там, наверху,  -  прекрасно,  если  же  нет,
возможно, мне удастся с тобой совладать.
   - Объясни мне еще вот что, Сокорро. Со мной справиться проще, чем с любым
бессмертным, - я не  владею  никакой  особенной  силой.  А  по  сравнению  с
Тиермесом я просто несмышленое дитя. Как же вышло, что ты  смог  одолеть  их
обоих - и Жнеца, и Траэтаону? Признаюсь тебе по секрету, что  я  их  считала
непобедимыми.
   - Так оно и есть, дорогая Кахатанна, - сказал катхэксин.
   Протянул руку, прикоснулся к ее волосам. И сделал это так ласково, что  у
нее что-то дрогнуло в душе. Она улыбнулась и невольно потянулась к нему всем
телом,  радуясь  этому  жесту,  как  радовалась  вообще  любому   проявлению
нежности.
   - Ты прекрасна, - сказал Сокорро, откровенно ею любуясь. - Ты  прекрасна,
ты неповторима, ты не умеешь лгать и не приемлешь лжи. Ты отрицаешь ее самой
своей сутью, правильно?
   - Говорят, что это так, только вот я этой своей  способности  не  ощущаю.
Приходится верить на слово.
   - Тогда поверь мне - тебя нельзя обмануть, и ты обмануть не в  состоянии.
Я вижу, что, несмотря на мой чудовищный вид, я тебе не неприятен, более того
- ты испытываешь ко мне симпатию. А ведь этого не может быть, правда? Помимо
того, что я  монстр,  я  еще  несколько  часов  тому  назад  собирался  тебя
уничтожить, заключить здесь,  словно  в  темнице,  собирался  погубить  весь
верхний мир, не дав тебе возможности покинуть мое царство...
   - Но ведь этого больше нет? - спросила она немного растерянно.
   - Нет, конечно.
   - А что касается твоего чудовищного вида, то лицо у тебя очень  красивое.
Правда, выглядишь ты необычно, но ведь это так естественно: ты  не  человек,
следовательно, не по-человечески и сложен. Во всяком случае,  ни  ужаса,  ни
отвращения ты не вызываешь. А твоими глазами я просто любуюсь.
   - Спасибо, милая богиня, - тихо прошептал катхэксин. - Давно я не  слышал
таких добрых и таких радостных моему сердцу слов. Так о чем мы говорили?
   - О том, что я слабее многих бессмертных, которые и на самом  деле  могут
считаться непобедимыми. Тогда как же Тиермес?
   - Они с Траэтаоной свалились сюда,  но  мы  их  ждали  и  приготовили  им
простенькую, но действенную ловушку: ты думаешь, их держит какая-то страшная
злая сила? Отнюдь - они сражаются друг с другом и с собственными страхами  в
плену у собственного же сознания. А оттуда нет возврата,  потому  что  этого
врага не победить. Смертный просто уничтожил бы  себя:  несколько  дней  без
сна, еды и воды - и он  мертв!  Бессмертный  попадает  в  темницу  навсегда.
Хочешь, открою еще одну маленькую тайну?
   И когда Каэ кивнула головой, Сокорро продолжил:
   - Когда ты зашла в этот зал, здесь  бродило  множество  наваждений,  одно
страшнее другого. А мы собрались посмотреть, как ты будешь с ними  сражаться
в течение многих дней подряд. Никто не думал, что ты просто  увидишь  нас  и
даже не обратишь внимания на эти несчастные призраки...
   - Боги, боги! Как все просто!
   - Бесконечно просто. Для тебя.
   - Бедные мои. Помоги им!
   - Немного позже, когда ты встретишься с тем  существом,  иначе  возникнут
сложности. Я же говорил тебе, что сам не могу  освободить  их,  хотя  мне  и
неудобно отказывать в твоей просьбе. Я  надеюсь,  Он  поможет...  Ты  же  не
хочешь рисковать попусту?
   - Ты прав, как это ни горько. Хорошо, повелитель, а что  я  могу  сделать
для твоего народа?
   - Мой народ ничего так не желает, как вырваться отсюда. За это  он  готов
служить и Мелькарту, и кому  угодно  -  злому,  темному,  чуждому,  лишь  бы
добиться исполнения этой мечты. Мы живем очень долго - слишком долго,  и  по
человеческим меркам мы почти бессмертны. Те  дапаоны,  что  стоят  сейчас  в
толпе моих подданных, даже помыслить не могут о том, что когда-то  все  было
иначе, наоборот. И хорошо, что не могут...
   - А талисманы? - спросила Каэ.
   - Талисманы потеряли к моему народу всякий интерес.  Они  ведь  не  могут
покинуть этот дворец  вместе  с  катхэксином.  А  дапаонов  они  по-прежнему
убивают, только еще быстрее, чем тысячи лет тому. Достаточно пары минут. При
моем отце их замуровали в какую-то из стен. Здесь,  надеюсь,  они  и  сгинут
навсегда.
   - Но ведь онгоны Мелькарта могут отобрать их?
   - Никто им не позволит этого сделать. Пусть я и проклят, пусть я не  могу
покинуть этот дворец, но в его пределах  я  почти  всемогущ.  Во  много  раз
могущественнее  слуг  Мелькарта.  Сам  он  не  может  проникнуть  к  нам,  а
талисманы, покорные его воле, на нас не обращают внимания.
   - Остаются хорхуты...
   - Остаются,  -  чересчур  спокойно  согласился  Сокорро.  -  Но  мы  ведь
прекрасно понимаем, что эти талисманы  -  наша  дополнительная  гарантия.  А
осторожность нужно соблюдать всего несколько суток раз  в  тысячу  с  лишним
лет. Правда, - встрепенулся он, - хочешь, я отдам их тебе?
   Каэ с тоской подумала, что сил уничтожить их здесь  и  сейчас  у  нее  не
хватит.
   - Я их даже не могу отыскать, - шепнул Ниппи. - Знаю, что целых пять,  но
направления не чувствую. Только тень присутствия... На ближайшую тысячу  лет
они здесь в безопасности.
   И она ощутила невероятное облегчение  оттого,  что  не  нужно  заниматься
немедленными поисками и...
   - А мы обречены, - внезапно прервал ее размышления катхэксин. -  Мелькарт
вряд ли выполнит свою часть соглашения. В отличие от тебя он умеет лгать. Он
ведь отец лжи. И поэтому я еще раз прошу тебя, пообещай мне, что ты  отыщешь
Джератту, как только у тебя появится эта возможность, но не станешь  слишком
затягивать с этим.
   - Обещаю, Сокорро. Я найду ее...
   - Ешь, маленькая богиня. Это вкусно. - Катхэксин пододвинул к ней поближе
плоскую тарелку с розовыми ломтями остро пахнущего мяса.
   - Что это?
   - Не спрашивай, не важно, что это, важно, что оно очень вкусно...
   - Ты прав, - согласилась Каэ, подумав, что в подземельях вряд ли  водятся
свиньи, коровы, куры или даже дичь.
   Хорхуты притащили глиняную  бутыль,  и  Сокорро  ударом  когтя  буквально
срезал ей верхушку. Каэ приложилась к ней не без опаски, но уже через минуту
пила древнее вино с выражением блаженства на лице.
   - Вот это настоящее сокровище, - сказала она.
   - Верю на слово, катхэксины не чувствуют вкуса  этой  жидкости.  Мы  пьем
воду.
   - Тоже верно.
   Кахатанна обратила внимание на то, что толпа слуг Сокорро как-то  странно
затопталась у трещин и проломов стен,  бросая  на  своего  владыку  короткие
умоляющие взгляды.
   - Что это с ними? - спросила Каэ.
   - Приготовься, сейчас появится тот, о ком я тебе говорил. А мои подданные
его боятся. - И Сокорро величественным жестом отпустил  всех.  Не  прошло  и
минуты, как зал опустел.
   Воцарилась тишина, и только тяжелые  капли  срывались  с  карниза,  гулко
ударяясь о гладь воды. У Каэ звенело в ушах  -  не  то  от  эха,  не  то  от
напряжения.
   Он вышел прямо из стены  -  не  из  трещины,  как  делали  это  подданные
Сокорро, но как это и полагается призраку. И двинулся прямо  к  Каэтане,  не
касаясь поверхности воды. Следов он тоже никаких не оставлял.  Это  был  тот
самый диковинный гость, что явился Нингишзиде в  пламени  Истины  в  далеком
отсюда Сонандане. И вместо лица у него был овальный провал,  сквозь  который
можно было  рассмотреть  старую,  когда-то  коричневую  ткань  капюшона.  На
призраке была истрепанная  хламида,  каштановые  с  сединой  волосы  мягкими
завитками ложились на плечи.
   Она узнала его сразу:
   - Олорун!
   Он протянул к ней руки, и  Интагейя  Сангасойя,  Богиня  Истины  и  Сути,
бросилась в объятия своего брата - странного бога Олоруна, мудреца и вечного
странника.
   - Я знал, что ты придешь! Как я  рад  слышать  тебя  после  стольких  лет
разлуки...
   От внимания Каэтаны не ускользнуло, что ее брат произнес "слышать" вместо
"видеть".
   - Что с тобой, Олорун?
   Бессмертный обнял ее еще раз, его руки были почти бесплотными, и  все  же
она чувствовала их прикосновения, тепло, нежность.
   - Меня почти что и нет, девочка. Я настолько не существую, что уже  не  в
состоянии тебя видеть. Только слышу и могу  говорить.  Я  прикован  к  этому
месту больше, чем любой катхэксин. Так уж сложилось.  Но  ты  здесь,  и  это
главное: надеюсь, я  успею  все  тебе  рассказать...  -  И  тут  же  добавил
серьезно:
   - Надеюсь, ты понимаешь: все, что я сам знаю. Того, что мне неизвестно, в
мире гораздо больше. А кто это там так громко дышит?
   - Это Сокорро - правитель.
   - Владыка всех катхэксинов, хорхутов и дапаонов? Что ж, если он на  твоей
стороне, то ты превзошла мои ожидания. Здравствуй, Сокорро.
   - Здравствуй и ты, - ответил владыка дапаонов странным  голосом.  Олоруна
побаивался и он.
   - Как ты очутился здесь? - спросила Каэтана, ощупывая Олоруна.
   - Это долгая история, дорогая моя девочка. И ты  сама  прекрасно  знаешь,
кто мог так жестоко расправиться со мной.
   - Неужели он всесилен? - с тоской спросила она.
   - Нет, конечно.  Но  я  оказался  слабее.  Впрочем,  на  победу  я  и  не
рассчитывал, мне просто нужно было кое-что проверить. И то, что  я  все  еще
существую, это уже много. Когда я понял, что  сила  моя  иссякает  и  вскоре
Олоруна не станет, ибо там, на поверхности, Мелькарт способен был дотянуться
до меня, я отправился на Джемар и затаился до тех пор, пока не наступил день
Взаимопроникновения. Я воспользовался этим миром, чтобы укрыться  от  нашего
врага. Как видишь, мне это помогло.
   Олорун мягко улыбнулся:
   - Только не скорби обо мне - это ненужное, бесцельное состояние. Я жив  и
еще долго буду жить. А для тебя главное - отстоять Арнемвенд.
   - Расскажи мне о себе, - попросила Каэ умоляюще.
   - Не могу, к сожалению. Иначе ты останешься здесь. Я и сам невероятно рад
тебя слышать, но не надо от радости становиться глупцами.
   Начну с главного: когда я писал Таабата Шарран, я был уверен, что однажды
известный нам мир придет к своему концу. И я оказался прав. Но только  когда
стала подтверждаться моя правота, возникло дополнительное  условие,  которое
полностью разрушило все предыдущие построения. И это условие -  ты,  дорогая
Каэ. То, что ты делаешь вот уже долгое время,  -  абсолютно  невозможно.  Ты
превзошла себя, и это не похвала, а констатация. Ты - Богиня Истины, но ведь
испокон веков повелось, что Истин есть бесконечное множество -  все  зависит
от того, что подходит для данного мироустройства. И вдруг ты заявляешь,  что
Истина одна, и выстраиваешь вокруг пространство, целый мир, которого  просто
не могло быть до тебя: Смерть рядом с  тобой  вдруг  начинает  ценить  чужую
жизнь, трусы становятся храбрецами, убийцы - героями,  люди  покидают  Мост,
чтобы прийти к тебе на помощь, - а это вообще немыслимо, девочка!
   Недавно ты сумела стать сродни драконам, и они  признали  тебя  существом
своей крови. И выяснилось, что на Арнемвенде есть  одна-единственная  Истина
на всех. Ты доказала то, что прежде считалось невозможным.
   Может, ты сумеешь опровергнуть и неизбежный конец этого света? Главное  -
найти подходящую цену, как  ты  говоришь.  Понять,  что  нужно  отдать,  чем
заплатить за то, чтобы жизнь восторж