ей
твоей родни соглашаюсь с твоим завещанием. И да  будет  известно  всем,  что
отныне Кахатанна, Богиня Истины и Сути, объявляется наследницей  эльфийского
престола, и все эльфы клянутся ей  в  вечной  верности  и  преданности,  как
только что клялись королю Рогмо. У меня при себе есть документ,  дающий  мне
право принимать такие решения.
   Каэ пыталась протестовать, но ее протесты не были приняты.
   - Пора идти, - сказал Манакор. - Нас уже давно ждут.
   Рогмо кивнул и обернулся к друзьям, которые гурьбой приблизились к  нему.
Они столько обсуждали предстоящий уход полуэльфа, но вот он должен  покинуть
их, а в это по-настоящему никто поверить не может.
   Они по очереди прощались с молодым человеком, который стал им  близким  и
родным за время испытаний. И все никак  не  могли  привыкнуть  к  тому,  что
говорят уже с королем эльфов, а не с простым меченосцем и даже не  с  князем
Энгурры. Это было непривычно, но скорбь расставания была  сильнее,  чем  все
остальные  чувства.  Когда-нибудь  позже,  отгрустив  и   перестав   наконец
печалиться, они будут  с  удовольствием  вспоминать  все  подробности  этого
ясного, солнечного дня.
   Рогмо обнял всех воинов. Особенно тепло он попрощался с теми  сангасоями,
с которыми находился в плену в Белом замке. Он долго тряс  руку  Куланну,  и
могучий военачальник отвечал ему крепким, мужским рукопожатием. А когда  они
наконец отошли друг от  друга,  то  оба  порывисто  обернулись  и  бросились
обниматься.
   Барнаба долго-долго всматривался в лицо Рогмо, прежде чем  заговорить.  А
сказал он нечто странное, от чего эльфы,  однако,  исполнились  почтением  к
своему королю:
   - Я запомню тебя, Гаронман. Где бы я ни был, кем бы я ни был, мы с  тобой
родные, и время будет особенно относиться к тебе, обещаю.
   Барон Вентоттен судорожно искал необходимые слова  и  наконец  втиснул  в
руку полуэльфа листок бумаги.
   - Как хранитель хранителю, - молвил он, волнуясь. -  Рецепт  того  самого
салата, который вам так понравился. Секрет семьи.
   - Вы не представляете, как я это ценю, барон.
   Затем пришел черед попрощаться с  Могалланом  и  Кобинаном.  Оба  молодых
рыцаря были потрясены событиями, которые произошли на их глазах.
   - Счастья вам,  -  пожелал  Рогмо  своим  новым  друзьям.  Они  были  ему
симпатичны, но разлука с ними не так ранила сердце.
   - Не волнуйтесь, ваше величество, - серьезно отвечали молодые люди, -  мы
отправимся в путь вместе с госпожой Каэтаной и постараемся  охранить  ее  от
бед. Мы сделаем все, что сможем.
   - Спасибо, - потрясенно произнес Рогмо и только  тут  понял,  что  судьба
Богини Истины для него важнее его собственной судьбы. И что он  не  ушел  бы
никогда от своих товарищей, если бы она не указала ему  на  его  долг  перед
своим народом.
   Номмо, Магнус, Каэ и встревоженный Тод стояли чуть в стороне.  Когда  все
распрощались с полуэльфом, он подошел к ним и стал обнимать, уже не  стыдясь
своих слез. Они текли по его щекам, а он  все  не  переставал  обещать,  что
скоро, очень скоро вернется, придет, прилетит, если будет  нужно.  Маленький
альв шмыгал носом и то и дело утирал глаза  мохнатой  лапкой,  Магнус  кусал
губы, а Каэ...
   Каэ стояла отрешенно, почти не чувствуя боли. Она все  знала  наперед.  И
она совсем не хотела быть Истиной в этот  миг,  предпочитая  ошибаться,  как
простые смертные. Неведение - один из  самых  дорогих  даров,  которые  боги
могут предложить людям. Где бы найти того, кто предложит сей дар богам?
   И когда Рогмо остановился напротив нее, она сказала:
   - Прощай.
   Полуэльф посмотрел ей в глаза и нашел там остальные, недостающие слова. А
потом Тод  долго  бегал  между  уходящими  эльфами  и  застывшими  на  месте
спутниками Каэ, лаял, требуя, чтобы Рогмо вернулся либо Каэтана  последовала
за ним. Затем все понял и лег посреди дороги, уткнув нос в лапы. Ни Каэ,  ни
полуэльф не стали его звать, чтобы он сам смог выбрать свою дорогу. В  конце
концов Тод встал и печально поплелся к развалинам храма.

***

   Корс  Торун  предложил  Великому  магистру  ордена  унгараттов  помощь  и
поддержку в войне с Кахатанной и свое слово сдержал. Когда на следующий день
Катарман Керсеб собрал отборное войско - цвет рыцарства Кортеганы, -  старый
маг снова навестил своего союзника.
   - Вы готовы? - спросил  он  вместо  приветствия,  возникая  возле  стола,
заваленного бумагами, за которым Непобедимый как раз набрасывал план  боевых
действий.
   - Все готово, друг мой. Неясно  только  одно:  Кахатанна  опережает  меня
настолько, что я при всем желании не  смогу  ее  догнать.  Если  она  сейчас
находится в Лунных горах, то оттуда до границы с Эль-Хассасином  значительно
ближе, нежели из Большого Бургана. И чем бы я  ни  добирался,  я  все  равно
опоздаю.
   - Да. Для нее время течет иначе, чем для нас, но  все  же  течет.  А  мне
время не подвластно, зато я могу укротить пространство.  Я  обещаю,  что  вы
встретитесь с ней в Эль-Хассасине. Прикажите  войску  построиться,  а  затем
заведите его в какое-нибудь темное помещение. Все, что  мне  понадобится,  -
это темнота да зеркало в рост человека.
   - Вы пугаете меня, - сдержанно улыбнулся Катарман Керсеб.  -  Я  полагаю,
что речь идет о так называемой  черной  магии,  строго  запрещенной  уставом
ордена.
   - Молодой человек! - воскликнул чародей. - Вы меня  изумляете.  В  уставе
ордена нет ни слова о покупке рабов  для  гладиаторских  боев,  о  том,  что
Великий магистр имеет право посягать на жизнь своего монарха.  Мало  ли  что
еще запрещено вашим уставом? Вы что же, собираетесь терять  все,  приобретая
ярлык законопослушного рыцаря?
   - Это звучит  убедительно,  -  согласился  Керсеб.  -  Когда  нужно  быть
готовым?
   - Чем скорее, тем  лучше.  Через  пару  часов  я  появлюсь  снова,  чтобы
участвовать в завершающем акте этого представления.
   И маг исчез во вспышке пламени. Пламя он мог бы и опустить, оно ему  было
не нужно. Но он хотел поразить этим  эффектом  Великого  магистра.  Впрочем,
зря. Катарман Керсеб не был впечатлительным никогда.
   Своего повелителя боялись все рыцари, даже после его позорного  поражения
на арене. Он остался прежним Непобедимым и стал еще свирепее и еще жестче  с
того памятного дня. Желающих скрестить с ним мечи  -  а  именно  таким  было
наказание для ослушников - не находилось, и приказы магистра  исполнялись  с
потрясающей стороннего наблюдателя скоростью и точностью.  Что  же  касается
мести воинам, разорившим Белый замок и истребившим множество унгараттов,  то
здесь воины ордена были едины в  своем  стремлении.  Намерение  Непобедимого
одним ударом поразить  и  давних  врагов  в  Эль-Хассасине,  и  таинственных
пришельцев поддержали все руководители ордена в той  степени,  в  какой  они
могли выражать собственное мнение.
   Поэтому возвратившийся через два часа  в  Большой  Бурган  верховный  маг
Хадрамаута обнаружил во дворе замка пятьсот всадников в  полном  вооружении.
Все они стояли перед настежь распахнутыми дверями, ведущими в подземелье.
   - Люди готовы, - кивнул головой Непобедимый.
   - А вы? - хитро прищурился старый маг.
   - Я давно уже готов, друг мой. И к этому странствию, и  к  остальному,  о
чем мы с вами недавно беседовали.
   - Я помню, - склонил голову Корс Торун. - Камень Шанги при вас?
   - Оставить его было бы равносильно тому, что я оставил бы дома свой  меч,
идя в сражение.
   - Это было бы неосмотрительно!
   Маг тяжелой поступью прошествовал  к  дверям  в  сопровождении  Катармана
Керсеба, облаченного в доспехи, при щите и  шлеме.  Они  вышли  на  мощенный
кирпичом замковый двор,  где  мальчик-оруженосец  еле  сдерживал  громадного
гнедого скакуна. Завидев  своего  хозяина,  конь  призывно  заржал  и  забил
копытами, подковы высекли искры.
   - Ну, ну, тише. - Великий магистр ласково похлопал коня  по  крутой  шее.
Лошадей он ценил и любил значительно больше людей. Может, оттого,  что  кони
чаще спасали ему жизнь в битвах.
   Он пригласил Корс Торуна пройти в подземелье и, взяв у одного  из  воинов
факел, зажег его и двинулся вперед,  освещая  старику  путь.  Маг  осторожно
спускался по  крутым  полустертым  ступенькам  каменной  винтовой  лестницы.
Следом слышались звуки шагов и цокот подков - это всадники по приказу своего
магистра спускались вниз, осторожно ведя в поводу своих лошадей.
   В огромном помещении, больше напоминающем бальный зал королевского дворца
в Кортегане, нежели  скромное  пристанище  аскетичных  рыцарей,  Корс  Торун
обнаружил невероятных размеров зеркало в тяжелой серебряной раме. Цена  этой
вещи была настолько велика, что маг, сам обладающий несметными  сокровищами,
уважительно покивал головой.
   - Дороже него может  быть  только  зеркало  Истины,  но  оно  хранится  в
Сонандане и уж точно не  подойдет  для  наших  целей.  Ну  что  же,  молодой
человек. Прикажите вашим  людям  слушаться  меня  беспрекословно,  чтобы  не
произошло несчастья. Мы вторгнемся сейчас в такие  запредельные  сферы,  что
малейшая ошибка может стать роковой.
   - Люди предупреждены, мудрый Корс Торун, - заверил мага Непобедимый.
   - В таком случае не станем терять время.
   Старик подошел поближе к зеркалу и проделал несколько замысловатых пассов
руками. При этом он все время говорил  заклинания,  произнося  их  строго  и
внушительно, как если бы требовал  от  предмета  повиновения  и  покорности.
Зеркало несколько раз мигнуло, в самой  глубине  блестящей  его  поверхности
заколебалось легкое пламя, и наконец  оно  словно  растворилось  в  темноте,
исчезнув без следа, а на том месте, где только что  была  зеркальная  гладь,
виднелся проход, сужающийся словно воронка. К тому же воронка эта  вращалась
все быстрее и быстрее,  как  какой-нибудь  сумасшедший  водоворот.  Катарман
Керсеб невольно попятился от  этого  пространственного  вихря,  что  бушевал
сейчас в пределах тяжелой серебряной рамы.
   - Идите вперед, - приказал маг. - Ваши люди последуют за вами. Вы выйдете
недалеко от Сетубала, будет ночь. Вы появитесь из могильного кургана, но  не
бойтесь этого. Пойдете на север, к утру  достигнете  города.  Как  поступать
дальше - не мне вас учить.  Кахатанна  появится  в  Эль-Хассасине  несколько
позже, но тут уж я бессилен предугадать точный срок. Так  что  ждите  ее  на
месте. Прощайте, Катарман, и помните о камне Шанги и вашем обещании.
   - До встречи, - молвил Великий магистр. Он решительно переступил  раму  и
шагнул в глубину того, что еще несколько минут назад было зеркалом.
   Вихрь схватил его и увлек во  мрак.  Стоявший  позади  унгаратт  невольно
вскрикнул, но быстро пришел в себя под  пылающим  гневным  взглядом  старого
мага. Предупрежденные о некоторой необычности похода во славу ордена, рыцари
нашли в себе силы последовать за своим магистром. И  даже  их  кони  покорно
приняли свою участь.
   Спустя полчаса Корс Торун стоял  в  одиночестве  перед  дверью  в  другое
пространство,  открытой  его  заклинаниями.  Он  внимательно  осмотрелся  по
сторонам, вспоминая, все ли сделано, не забыто ли что-нибудь важное. А когда
убедился, что все в полном  порядке,  сделал  руками  простенькое  движение,
словно захлопывал створки ворот.
   И зеркало снова тускло засветилось в полумраке подземелья. Маг  улыбнулся
своим мыслям, и улыбка у него вышла не человеческая,  а  какая-то  звериная,
напоминающая жуткий оскал. И глаза полыхнули красным, правда на краткий миг.
А потом он снова стал дряхлым  стариком  в  роскошном,  расшитом  золотом  и
драгоценностями  одеянии  верховного  мага  Хадрамаута,  верного   друга   и
советника понтифика Дайнити Нерая.

***

   Перстень оказался разговорчивым. Видимо, тысячелетия  молчания  надоедают
даже  вещи,  и  теперь,  радуясь  возможности  отвести  душу,  он  постоянно
беседовал с Каэтаной, надоедая ей своей болтовней до такой степени, что  она
уже стала задумываться над тем, какое из зол большее.  Теперь  она  не  была
настолько уверена в том, что не хочет наугад искать талисманы Джаганнатхи.
   - ...А пятый  талисман,  -  восторженно  бубнил  ей  в  ухо  перстень,  -
находится в королевстве Хартум, где сейчас находимся  и  мы,  поэтому  я  бы
посоветовал тебе, великая богиня...
   - Послушай, - не выдержала Каэ, - я думала, когда надевала тебя,  что  ты
просто будешь указывать направление. Никто не говорил,  что  ты  еще  умеешь
советовать, готовить и воспитывать детей.
   Талисман явно не уловил иронии в ее словах. Но обиделся.
   - Я не примитивное орудие, да будет известно моей повелительнице. И я  не
закрываю глаза на тайны и  загадки,  а  постепенно  изучая  скрытую  природу
вещей, добиваюсь значительных успехов...
   - Две минуты помолчи, а?
   Спутники, ехавшие вокруг Каэ, старались не вмешиваться в ее горячие споры
с самой собой. А как еще объяснить тот  факт,  что  милая  и  очаровательная
женщина полдня проводит уткнувшись носом в луку седла и бормочет что-то.
   Она заметила недоуменные взгляды своих друзей только на второй день пути.
Первый  день  она  просто  ничего  не  замечала  из-за  тумана   в   голове,
образовавшегося не без содействия болтливой вещицы.
   - Прошу прощения, - молвила она немного смущенно. -  Представляю,  как  я
выгляжу со стороны, но вам придется включить в длинный список тягот пути еще
и эту сомнительную радость. Наш талисман весьма искушен во многих вопросах и
отвечает сразу  на  все.  Беседа  с  ним  -  дело  занимательное,  но  очень
утомительное,  поэтому  предупреждаю,  что  буду  отвечать  невпопад,  часто
говорить глупости и вести себя как сомнамбула. Ввиду этого, огромная просьба
- не допускать меня до совершения грубых ошибок, одергивать почаще,  кричать
порезче. Вот, собственно, и все.
   Что же касается цели нашего пути, то вот что я знаю: сейчас на Арнемвенде
есть двадцать девять талисманов Джаганнатхи. Один мы уже  уничтожили.  Ближе
всего к нам находится тот, что хранится здесь, в Хартуме. Точнее - в столице
страны, в Хахатеге. И если вы не против, то  мы  немедленно  отправляемся  в
столицу. Если кто-то хочет покинуть отряд, то я должна об этом знать.
   Последние слова Каэтаны  относились  в  основном  к  трем  ее  спутникам:
Могаллану, Кобинану и  барону  Банбери  Вентотгену,  которым  груз  проблем,
свалившихся разом на их плечи, был, в общем-то, ни к чему. Она обвела их  по
очереди вопросительным взглядом. Но никто даже не шевельнулся.
   - Своя рука - владыка, - прокомментировала Каэ.
   Тут Могаллан подъехал к ней и нерешительно предложил:
   - Если бы вы все согласились, то мы с Кобинаном мечтали бы идти с вами до
Сонандана. Можно?
   - Я еще не слышала, чтобы можно было запретить человеку  идти  или  ехать
туда, куда он хочет. Лично я согласна. Не знаю, как остальные.
   Оба молодых рыцаря с  тревогой  обернулись  к  своим  новым  друзьям.  Те
энергично закивали головами.
   - Как хорошо! - по-детски просиял Кобинан. - А  вы  позволите  на  правах
членов отряда вносить предложения?
   - По-моему, здесь все время вносят какие-нибудь предложения, - пробурчала
Каэ, адресуясь к своему перстню.
   - Я не могу молчать! - запротестовал тот.
   - Хорошо, не молчи. Но почему слышать тебя  должна  только  я?  Это  что,
особый вид наказания хранителю?
   Перстень явственно фыркнул и, кажется, надулся.  Но  поскольку  это  была
всего лишь только вещь, то по  внешнему  виду  судить  о  ее  настроении  не
удавалось.
   - Мы можем показать короткую дорогу до Хахатеги, - предложил Могаллан.
   - Это прекрасно, - обрадовалась Каэ. - А заодно расскажите мне о том, кто
здесь правит и чего можно ждать от здешнего государя и его подданных.
   - В Хартуме нет государя. В нашей стране  правит  государыня  Феана.  Она
очень стара и немощна, - моментально ответил Кобинан. - Несколько  лет  тому
назад государством правил таурт Эливагар...
   - Таурт? - заинтересовался Магнус.
   - Да. Так в Хартуме принято называть монарха. Эливагар был справедливым и
добрым государем, а Феана занимала положение вдовствующей  таурты-матери,  к
ней шли за помощью и заступничеством. Народ любил обоих правителей, и  целое
десятилетие Хартум прожил безмятежной жизнью. Но однажды Эливагар поехал  на
охоту и вернулся в свой дворец уже в гробу. Что с ним  случилось,  никто  не
знает. Кто говорит - дикий вепрь, кто - взбесившийся ягуар,  кто  грешит  на
урроха, но я даже не знаю, что  это  за  зверь.  Обвиняют  ядовитых  змей  и
загадочных монстров. Самое страшное в этой  истории,  что  егеря  и  рыцари,
сопровождавшие короля на этой  охоте,  умерли  в  течение  недели,  один  за
другим, в страшных муках, так и не успев добраться до  Хахатеги  и  поведать
таурте Феане, что же на самом деле случилось с ее сыном.
   После его смерти, а он погиб бездетным, Феана вступила на престол и стала
править Хартумом  мудро  и  рассудительно.  Мы  было  понадеялись  на  время
благоденствия, но через полгода после того, как таурт Эливагар покинул  этот
мир, Феана стала болеть. Все чаще и все сильнее. Последнее время она  вообще
не встает с кровати, и каждый день герольды оповещают людей  на  площадях  о
состоянии здоровья  нашей  государыни.  Наследников  у  нее  нет,  и  судьба
королевства не ясна.
   - Печальная история. - Лицо богини невольно омрачилось. - Сколько горя  и
бед в любом месте Арнемвенда - что  в  простой  деревенской  хижине,  что  в
королевских палатах. Иногда мне кажется, что я не смогу ничем помочь  людям,
потому что просто не успею всюду.
   - Это уже не твоя печаль, -  строго  одернул  ее  Барнаба.  -  Твое  дело
стараться успеть, вот это с тебя будет спрошено по всей строгости.
   - Твоя правда. А что скажешь ты, Магнус, по поводу этого рассказа?
   - Что здесь не обошлось без постороннего вмешательства. Но думаю, не надо
быть магом, чтобы понять это. Отправимся в Хахатегу и  на  месте  посмотрим,
как нам быть. Кстати, Каэ, дорогая, как нам угомонить ваш перстенек? Он  мне
все уши прожужжал.
   - Ты тоже слышишь его болтовню?
   - После того как вы об этом сказали  вслух,  я  решил  обратить  на  него
внимание.  Похоже,  он  так  этому  обрадовался,  что  заговорил  со   мной.
Признаться, я и сам теперь не рад.
   - Нахал! - брякнул перстень.
   Каэ подпрыгнула в седле.
   - Если ты немедленно не успокоишься, я снова вытащу камень  из  оправы  и
закопаю его посреди дороги.. И я это сделаю. Ты меня не знаешь, но поверишь,
когда с тобой случится эта неприятность.
   - Знаю, знаю, - хмуро пробормотал талисман. - Что же это за судьба у меня
такая горькая?
   Каэтана начала подозревать, что прежние боги так запрятали его  не  из-за
необычайной  ценности,   а   исключительно   из   соображений   собственного
спокойствия. Ведь иногда выясняется, что здравый рассудок - это не такая  уж
бесполезная вещь.
   В  отличие  от  Ронкадора,  дороги  в  Хартуме  были  хорошо  наезженными
трактами. Во всяком случае, они не испарялись на полпути, и к столице  отряд
продвигался довольно быстро, на ночлег останавливаясь на  обочине,  в  лесу.
Люди, конечно, устали от  постоянного  напряжения,  но  не  жаловались.  Все
прекрасно понимали, что могло  быть  и  гораздо  хуже.  Храм  Нуш-и-Джан  на
удивление легко расстался с талисманом, и Каэ иногда задумывалась  над  тем,
не последует ли неожиданное продолжение этого приключения.
   Перстень  периодически   оповещал   ее   о   местонахождении   талисманов
Джаганнатхи. Если верить ему, а не верить причин не  было  (собственно,  для
того его и разыскали, чтобы он мог вещать себе на воле), то большинство этих
предметов находились на своих местах  без  движения.  Но  несколько  активно
передвигались по Арнемвенду, и это внушало опасения. Каэ представляла  себе,
что один талисман должен находиться  у  Корс  Торуна.  Второй  -  у  графини
Бендигейды Бран-Тайгир, если  она  жива,  или  у  ее  наследника.  Еще  один
талисман есть у пропавшего без вести Деклы, а также у Элоаха,  брата  короля
гномов   Грэнджера.   Какой-то   из   талис