довезу Святой  Грааль,  прости  и  пойми
меня, Пречистая Дева!
     Он пришпорил коня, пустил наперерез  скачущим  всадникам  в  мохнатых
шапках. Олег в бессилии выругался, поспешно схватил лук. Томас  на  бешено
скачущем коне был в двух десятках шагов  от  звероватых  всадников,  когда
первая стрела пронзила переднего. Тот едва успел схватиться за рану, как в
седле подпрыгнул второй, выронил поводья, а третий упал  на  полном  скаку
вниз головой, словно нырял в реку.
     Конь под Олегом стоял неподвижно  как  гора,  но  Олег  зло  ругался,
стрелял намного медленнее, чем хотел. Любой  русич  должен  держать  шесть
стрел в воздухе до того, как седьмая поразит тыкву с сотни шагов. Олег мог
держать в воздухе восемь до того как девятая  --  или  первая  --  срывает
обручальное кольцо, подвешенное на шелковой нити, но всадники не стояли, а
неслись  на  полном  скаку,  и  Олег  стрелял,  стиснув   зубы,   страшась
промахнуться: Томас уже был в гуще схватки.
     Томас всадил в противника  копье,  выхватил  меч  и  ударил  второго,
рассек третьего, и лишь тогда обнаружил, что во всех  троих  на  мгновенье
раньше появились стрелы, всаженные с такой мощью, что  оставались  торчать
лишь кончики с белым пером. Он взревел от обиды и оскорбления, пронесся на
могучем жеребце через весь отряд, расшвыривая живых и пораженных стрелами,
пока не сшибся с задними, недосягаемыми для стрел этого чертового  калики,
хладнокровного убийцы, не понимающего радость честного боя лицом  к  лицу,
глаза в глаза, отвагу на отвагу! Затем с ревом обрушил смертоносный меч на
ближайшего всадника, разрубил до  пояса  вместе  с  доспехами,  с  усилием
выдернул меч, застрявший между костями и жилами, замахнулся на следующего.
Один из противников коротко и быстро махнул саблей,  ударил  сбоку  в  шею
рыцаря, а другой, привстав на стременах, выдохнул с жутким  воем,  обрушил
сверкающую дамасскую саблю на голову неожиданно  возникшего  врага.  Томас
взревел, как разъяренный медведь, отбросил  щит  и  ухватил  рукоять  меча
обеими руками.
     Всадник слева еще держал в кулаке обломанную рукоять, не веря глазам,
глядя то на обломок сабли, то на блестящий шлем врага, где не  осталось  и
царапины, и длинный меч задел его незащищенного -- в воздух с тупым звуком
подскочила голова и  срубленная  по  плечо  рука.  Второй  упрямо  пытался
перерубить шею рыцаря, выщербливая лезвие дорогой сабли и раздражая Томаса
звоном в ушах, -- двуручный меч разрубил его до пояса.
     Олег  быстро  выпустил  оставшиеся  стрелы,  дорогу  усеяли  трупы  и
ползающие под копытами обезумевших коней  раненые,  но  на  Томаса  насело
пятеро оставшихся. К счастью,  кони  метались  по  дороге  и  по  обочине,
сшибались,  испуганно  ржали,  трое  волочили  за  собой  запутавшихся   в
стременах всадников, и все пятеро не могли насесть разом. Томас вертелся в
седле, как вьюн, рубил громадным мечом, орал, выкрикивал угрозы.
     Олег хотел было остаться в стороне от драки, дождаться конца, но двое
противников Томаса что-то прокричали друг  другу,  оба  спрятали  сабли  в
ножны и сняли с крюков тяжелые топоры. Оба начали  заезжать  к  рыцарю  со
спины, и Олег вынужденно пустил коня в тяжелый галоп.
     Всадник с топором успел прокрасться в гущу схватки, вскинул топор, но
Олег догнал, перехватил за руку. Всадник оглянулся, побелел от боли.  Олег
передавил кисть,  круша  кости,  отпустил  несчастного.  Всадник  закричал
что-то гортанным голосом, другой рукой выдернул  из-за  пазухи  нож.  Олег
неохотно ударил его по лицу, щедро брызнула кровь,  и  всадник  без  звука
рухнул под копыта своего коня.
     Томас сразил еще двоих, четвертый нечаянно наткнулся  на  Олега,  тот
скорбно отмахнулся, не желая, но вынужденно прерывая человеческую жизнь, и
для Томаса остался последний противник. Из панциря валил пар, Томас  дышал
тяжело, а его исполинский меч поднимался медленно.
     Внезапно донесся далекий топот. Олег и всадник в мохнатой шапке разом
оглянулись, а Томас, который видел через их головы, что  это  возвращались
всадники в красных  плащах,  обрушил  последний  победный  удар.  Мертвец,
разрубленный до седла, сполз с коня и тяжело шлепнулся на дорогу, уже  без
того залитую кровью, заваленную трупами и стонущими ранеными.
     Всадники в красных плащах остановились в десятке шагов, с  недоверием
оглядывали побоище. Между ними и оставленным городом на вытоптанной дороге
лежали трупы по меньшей мере двадцати, а то и больше врагов, а еще человек
восемь уползали в густые заросли спелой пшеницы. За ними волочились кишки,
оставляя кровавые полосы. Один из всадников, немолодой и  со  злым  лицом,
соскочил с коня и бросился по следам в  пшеницу,  на  бегу  выдергивая  из
ножен саблю.
     Томас  сунул  меч  в  ножны,  приветственно   помахал   растопыренной
пятерней:
     --  Благородные  сэры!  Мы  с   моим   другом   благодарим   вас   за
представленную возможность подраться!
     На него смотрели, вытаращив глаза. Один повторил недоумевающе:
     -- По... подраться?
     -- Вот именно. Три дня едем, а еще ни разу не  скрещивали  ни  с  кем
оружия!
     Всадники расступились, открывая золотоволосую красавицу с короной  на
макушке. Она сидела величественно на прекрасном белом коне, но ее  дорогая
одежда была в пятнах сажи, копоти. Всадник справа от нее сердито посмотрел
на Томаса и сплюнул в дорожную пыль, а тот, что слева, сказал ей громко:
     -- Принцесса, это ненастоящие  люди!  Бродячие  скандалисты.  Им  все
равно с кем драться.
     -- Наемники? -- спросила принцесса тихо.
     От музыкального  голоса,  юного,  хрипловатого  от  волнения,  сердце
Томаса подпрыгнуло до престола Господня и с размаха упало в пламя.  Он  не
нашелся, что ответить, лишь смотрел в глаза -- такие же синие, как у него.
     Всадник справа  ответил  за  него  сиплым  голосом,  в  котором  было
отвращение:
     -- Хуже. Они дерутся даже не за деньги -- просто так. Звери с Севера.
     Олег спешился,  торопливо  собирал  свои  стрелы,  прибрал  и  колчан
мохнатого, который первым подстрелил паренька.  Он  следил  за  разговором
издали, Томасу крикнул:
     -- Я ж тебе говорил! Здесь ценности могут быть другие!
     Томас покраснел, сказал крайне оскорбленным тоном:
     -- Мы пришли на помощь слабейшей стороне! Так  поступают  благородные
люди на моем Севере, верно. Надеюсь, здесь тоже  благородство  появится...
хотя бы на остриях наших мечей.
     -- Кто вы? -- спросила золотоволосая принцесса.
     Конь под ней перебирал тонкими точеными  ногами,  гордясь  прекрасной
всадницей. Корона на золотых волосах рассыпала разноцветные искры  --  там
блестели изумруды, бриллианты, сапфиры, даже  редкий  камень  из  северных
стран -- янтарь. Всадники смотрели на Томаса и Олега со  смесью  страха  и
надежды. Еще трое спешились  и  пошли  с  ножами  в  руках,  переворачивая
врагов, перехватывая глотки, собирая оружие. Пятеро всадников ловили чужих
коней.
     -- Я рыцарь-крестоносец, -- ответил Томас гордо.-- Сэр Томас  Мальтон
из Гисленда. Я убивал великанов, побивал сарацинов, сражался  с  драконом,
ел жаркое из печени льва, убитого своими  руками.  Сейчас  возвращаюсь  на
свою северную родину. Со мной идет мой  друг  благородный  сэр  калика  из
скифской Руси... или Русской Скифии... Словом, из Гипербореи.  Он  великий
воин, величайший отшельник и аскет,  а  его  осанка  и  речи,  исполненные
достоинства, говорят о  его  благородном  происхождении,  хотя  он  его  и
отрицает всячески.
     Принцесса бросила на Олега мимолетный взгляд, тут же забыв о  калике,
сказала Томасу страстно и с великой мольбой:
     -- В мой город, прекрасную мирную Мерефу, ворвались враги! Вам  нужно
уходить, ибо они не щадят никого. Я думаю, вам лучше уйти с нами.
     -- Что за враги? -- надменно спросил Томас.
     -- Я королева, -- ответила золотоволоска.--  Изоснежда,  дочь  Крыга.
Враги тайком вошли в город и сумели ворваться во дворец! Их вел  дворцовый
казначей, он знал о подземном ходе. Мой отец ему доверял как себе,  а  он,
после смерти моего отца, пожелал  жениться  на  мне  и  стать  королем!  Я
отказала, тогда он раздал казну варварским вождям,  а  те  прислали  своих
воинов. В городе резня!
     Олег пошел к своему коню, бросил Томасу:
     -- Похоже, Мерефу придется обойти стороной!
     Томас вспыхнул до корней волос, голос  его  был  резким,  как  лезвие
меча:
     -- Резня там или майские пляски, но мне надо  увидеть  великого  мага
Пивня!
     Он  послал  коня  вперед  по  дороге  к  городу.  Олег  оглянулся  на
остолбеневших в неподвижности воинов, тяжело вздохнул  и  полез  в  седло.
Томас остановил коня у распахнутых ворот, требовательно оглянулся,  словно
у Олега не было выбора, как ехать  следом.  Олег  ехал  мелкой  рысью,  по
очереди трогал рукояти швыряльных  ножей,  меча,  пощупал  кончики  стрел:
чужие стрелы, которые забрал у всадников в мохнатых  шапках  оказались  на
три пальца короче.
     Когда он подъехал к  воротам,  сзади  послышался  конский  топот.  Их
догнали двое угрюмых  воинов,  он  их  раньше  видел  рядом  с  прекрасной
королевой. Один буркнул хмуро:
     -- Поедем с вами. Вы не знаете города.
     Томас широко улыбнулся,  подмигнул  Олегу.  Оба  воина  явились  явно
против  воли:  королева  сама  послала  их  в  помощь  странным   северным
паломникам-рыцарям!
     Вчетвером  они  ворвались  через  распахнутые  ворота,  понеслись  по
главной улице. Везде стоял крик, злобный хохот. Воины  в  мохнатых  шапках
врывались в дома, разбивали двери и окна торговых лавок, из разбитых  окон
домов вышвыривали на улицу вещи, одежду, мебель. Прямо на улице насиловали
двух женщин, а чуть дальше голого старика распинали на  дверях  его  дома,
женщины и дети визжали, плакали.
     На главной площади перед дворцом  еще  догорал  бой  --  около  сотни
воинов в красных плащах, став в круг и закрывшись щитами,  отражали  вялые
атаки. Их прижали к дворцу, но дальше не шло -- воины ощетинились  копьями
и мечами, а  враги  с  завистью  оглядывались  на  тех,  кто  уже  волочил
награбленное, срывал с женщин платья, вырывал из ушей серьги  и  выламывал
пальцы, унизанные кольцами. Вождь племени, тоже в мохнатой шапке, огромный
и толстый, люто орал, гнал сражение, но большинство предпочитало грабеж  в
уже захваченном городе, чем добивать последних защитников.
     Четверка проскакала по краю площади, миновала привязанного  к  столбу
древнего деда, двое  тыкали  в  него  горящими  факелами,  старик  страшно
кричал, воины орали. Олег успел услышать: "Деньги! Где спрятал  золото?.."
На другом конце площади зажатые в угол, десяток воинов  в  красных  плащах
отчаянно  отбивались  от  огромного  паука,  размером   с   раскормленного
верблюда. Паук умело и быстро плел сеть, взмахом передних лап, похожих  на
потолочные  балки,  набрасывал  на  жертву,  тот  безуспешно  рубил  мечом
серебряную  веревку,  меч  прилипал  намертво,  и  паук  быстро  втаскивал
отчаянно кричащего человека в страшную пасть.
     Томас яростно заорал, увидя, как огромные челюсти паука сомкнулись на
голове несчастного -- кровь брызнула  во  все  стороны,  забрызгав  камни.
Воины, присланные королевой, забежали с боков, изо всех сил рубили мечами,
но толстая шерсть паука не поддавалась, а хищные  лапы  ухватили  второго,
подтащили к жадно раздвинувшимся жвалам, откуда капала человеческая кровь.
     Томас вскрикнул:
     -- Пресвятая Дева, не допусти поругания человека насекомым!
     Он выставил копье, наклонился к конской шее. Паук,  заслышав  грозный
топот тяжелого коня, мгновенно развернулся,  угрожающе  поднял  лапы.  Два
крупных немигающих глаза неотрывно смотрели на скачущего рыцаря, остальные
шесть, поменьше, холодно наблюдали за воинами в красных плащах,  что  тоже
замерли в недоумении и полном изнеможении.
     Томас налетел как падающая с горы каменная  лавина.  Длинный  широкий
стальной наконечник копья с хрустом врезался  в  широкую  грудь  чудовища.
Мохнатые лапы вытянулись, дотянулись  когтями  до  рыцаря.  Конь  в  диком
страхе завизжал,  как  придушенный  поросенок,  взвился  на  дыбы,  молотя
копытами по мохнатым лапам. Томас выпустил копье, поводьями заставил  коня
попятиться.
     Паук быстро и как-то бесшумно  шагнул  за  ними,  но  копье  уперлось
древком в землю, удержало. Чудовище тянулось за отступающей добычей, такой
хрупкой, копье погружалось все глубже, Томас слышал  треск.  Верхние  лапы
почти коснулись лица Томаса, однако остальные внезапно  подогнулись,  паук
грузно осел всем мохнатым телом. Воины  в  красных  плащах,  тяжело  дыша,
уронили мечи  и  щиты,  смотрели  на  неожиданного  спасителя  в  стальном
панцире.
     Двое мрачных воинов, посланные с Томасом и  Олегом,  выехали  вперед,
один крикнул радостно:
     -- Тилак?.. Тилак,  королева  спасена!  --  Уходите  через  восточные
ворота.
     Передний из воинов, забрызганный кровью и желтой слюной паука, быстро
спросил:
     -- Кто этот могучий?
     Мрачный помедлил с ответом, в глазах еще была неприязнь:
     -- Странник... как и его друг. Вон тот,  что  в  волчьей  шкуре,  как
лесной зверь. Им нужен маг Пивень. Он не ушел?
     -- Я видел его в башне,  --  ответил  Тилак.--  Но  он  запечатал  ее
заклятием. Никто не войдет!
     Воины начали выдвигаться из  закоулка,  куда  их  загнал  паук,  один
прислушался к далекому шуму, крикам, вдруг вскричал:
     -- На площади все еще бой!..
     -- Отряд Атта, -- угрюмо сказал мрачный.--  По  крайней  мере,  треть
была цела...
     Тилак быстро повернулся к своим воинам:
     -- Уйдем через восточные ворота или пойдем на помощь Атту?..  Забудем
межклановую вражду перед лицом общего врага!
     Воины вскинули мечи. Тилак подбежал к Томасу, на Олега внимания почти
не обращал:
     -- Поможете?
     -- Вам самим делать нечего, --  ответил  Томас  вежливо.--  Все  ушли
грабить, вокруг отряда вашего Атта не воины, а пастухи. Сторожат, чтобы не
разбежались.
     Он стегнул коня, помчался к виднеющейся на другом конце города башне,
на которую указал Тилак. Сперва слышал только  цокот  копыт  своего  коня,
затем зазвенели тяжелые подковы жеребца  калики.  Оглянулся:  двое  хмурых
воинов что-то горячо объясняли воинам Тилака, наконец те бегом ринулись на
площадь, а оба  мрачных  телохранителя  золотоволосой  королевы  помчались
настегивая коней, вдогонку за северными воинами.
     Томас победно ухмыльнулся: не двое воинов нужны,  хотя  два  меча  не
лишние, -- льстит тревога юной красавицы за жизнь неизвестного  спасителя,
таинственного рыцаря из чужой северной страны!
     Они пронеслись по  узким  улочкам,  кое-где  на  ходу  сминая  конями
грабителей, почти не  пуская  в  ход  оружия.  Башня  медленно  вырастала,
оказывалась то справа, то слева, уже можно  рассмотреть  серые  кирпичи  и
круговую площадку на самом верху. Первый  мрачный  догнал  Томаса,  сказал
угрюмо:
     -- Вам не войти. Маг запечатывает башню заклятием.
     -- Разве маг не видит, что здесь творится? -- воскликнул Томас.
     -- Ему все равно, -- ответил угрюмый.-- Кто бы ни был на  троне,  все
равно принесет магу дары, даст рабов и слуг.
     Башня была приземистая, древняя,  каменные  глыбы  выщербились,  став
похожими на серый неопрятный творог. Справа виднелась  массивная  железная
дверь, зеленой краской были нарисованы странные знаки, фигуры.
     Оба угрюмых воина ожидающе оглянулись на рыцаря, -- на двери башни ни
засова, ни замка, держится на магии, а Томас в  затруднении  повернулся  к
молчаливому  сэру  калике,  отшельнику  и  великому  аскету   благородного
происхождения. Олег, не слезая с коня,  порылся  в  мешке  с  лечебными  и
другими травами, выудил полузасохший стебель травы, наклонился к  двери  и
сунул листок в железную щель.
     Громко щелкнуло, дверь распахнулась  как  от  могучего  пинка  ногой.
Угрюмые разинули рты и застыли, а Томас, словно калика всю жизнь  открывал
перед ним двери знаменитой славянской  разрыв-травой,  нетерпеливо  тронул
поводья, и конь вдвинулся в  дверной  проем.  Томас  пригнулся,  чтобы  не
шарахнуться о низкий свод, на свету мелькнул хвост его коня.  Олег  поехал
следом, пригнувшись еще ниже.
     -- Великие воины! -- услышал он  сзади  поспешное.--  К  магу  вообще
нельзя, а вы на конях!
     Олег смолчал, вскоре услышал сзади  стук  копыт.  Оба  телохранителя,
бледные и с  перекошенными  лицами,  мужественно  ехали  следом,  держась,
впрочем, на  почтительном  расстоянии.  Олег  посматривал  по  сторонам  с
удивлением: не думал, что поместятся даже вдвоем, но въехал  и  четвертый,
после чего дверь с металлическим лязгом вернулась на место.

     Глава 19

     В просторном зале, в котором они очутились, на миг стало  темно,  тут
же вспыхнули светильники, а сверху по  узкой  лестнице,  покрытой  дорогим
ковром, торопливо сбежал маленький сгорбленный старик  в  длинном  халате,
расписанном хвостатыми звездами, каббалистическими  знаками.  Голова  едва
держалась под тяжестью огромного зеленого тюрбана, надо лбом зловеще горел
кроваво-красным огнем крупный рубин, а над ним трепыхалось  павлинье  перо
небывалой величины. Старик кричал на бегу:
     -- Кто?.. Кто такие?.. Эй, слуги!
     Раздался частый топот ног. Мимо старика сбежали мускулистые  воины  с
темно-коричневыми телами, доспехи были пристегнуты ремнями прямо на  голых
телах. Двигались воины странно, глаза не отрывали от хозяина.
     Томас развернул коня боком, чтобы  великому  магу  было  лучше  видно
огромный меч, уже обнаженный до половины, сказал с достоинством:
     -- Погоди, великий маг и прорицатель.  Слуги  еще  понадобятся.  Если
сделают еще шаг, то, клянусь копытами моего боевого коня,  который  вместе
со мной штурмовал  башню  Давида,  тебе  придется  самому  мыть  посуду  и
подметать пол!
     Сзади нервно зацокали копыта, угрюмые телохранители в  страхе  подали
коней к двери, но створки  были  плотно  заперты.  Маг,  игнорируя  угрозы
невежественного рыцаря, набрал в грудь  воздуха,  вскинул  обе  руки.  Его
острый взгляд упал  на  неподвижного  варвара  в  звериной  шкуре.  Варвар
ответил прямым взглядом, несколько долгих мгновений  держали  друг  друга,
сцепившись в невидимой для всех схватке. Маг медленно опустил руки, сказал
словно во сне:
     -- Кто вы? Что вам надо?
     Томас услышал  от  двери,  как  в  один  голос  ахнули  телохранители
золотоволосой королевы. Он выпрямился в седле, заявил твердо:
     -- Я рыцарь-крестоносец, что дураку видно по моему плащу. Мой друг --
паломник из скифской Руси... а черт, Росской  Скифии...  Словом,  скиф  --
потомок древних вымерших русов!  Калика  благородного  происхождения.  Нам
крайне надо узнать, что происходит  сейчас  в  далекой  Британии  в  одном
благородном семействе... У нас есть, чем заплатить!
     Маг бросил быстрый взгляд на неподвижного варвара из Гипербореи, явно
пытаясь понять его странный  интерес  к  далекому  семейству  в  Британии,
помолчал, прикидывая  возможности  и  последствия,  а  ответил  коротко  и
жестоко:
     -- Вон из моей башни!
     Рука Томаса метнулась к мечу, тут же  бессильно  разжалась.  Маг  зло
щерил  мелкие  желтые  зубы:  рассчитал  верно,  рыцарь  не  причинит  зла
безоружному, а северный варвар лишь сопровождает  железноголового,  но  за
него не дерется.
     -- А как же со справедливостью? -- сердито потребовал  Томас.--  Маги
разве не живут в этом мире?
     Маг небрежно отослал застывших слуг наверх, ответил насмешливо:
     -- Рабскую работу оставляю рабам. Зло не проходит там, где стою.
     -- Но не проходит и там, где стоим мы!
     Маг смерил его насмешливым взглядом:
     -- Ты лишь дровосек. Я не занимаюсь дровами.
     От самой двери, где топтались на  конях  хмурые  телохранители,  один
осмелел, робко подал голос:
     -- О великий и достославный маг!  Наш  город,  блистательную  Мерефу,
разграбили жестокие враги, варвары пустыни. Разве теб