покосился  на  обращенные  к  нему  бледные  лица.   Внезапно
улыбнулся.
     -- Гм... Я не знаю только, как их назовут.  То  ли  томасиды,  то  ли
мальтониды.... или еще как.
     Внезапно скребущийся звук привлек их  внимание.  Цепляясь  за  стену,
поднимался бледный, со ссадиной на скуле Ролан. Все  взоры  повернулись  к
нему, и викинг, собравшись с силами, выпрямился, гордо откинул  волосы  на
спину. Синие глаза смотрели без страха.  Во  взгляде  были  достоинство  и
гордость.
     Олег, глядя на него  внимательно,  начертал  в  воздухе  замысловатый
знак.  Глаза  Ролана  расширились.  Олег  добавил  второй  знак,  и  Ролан
проговорил хрипло:
     -- Не могу поверить...  Ты  тот,  о  ком  ходят  смутные  и  страшные
легенды?.. Верховный Контролер?
     -- Ты  лучше  поверь,  --  посоветовал  Олег.  --  Хотя  о  Верховном
Контролере я сам слышу впервые.
     -- Я не боюсь смерти, -- ответил Ролан. -- Но если ты в самом деле...
А теперь верю, ибо ты сокрушил... это ли не доказательство?.. Да, понимаю,
это не доказательство для тебя, но это доказательство для  нас.  Мы  такие
доводы понимаем лучше. Правота должна подтверждаться  силой...  Но  скажи,
Высший, почему... Почему? Что мы делали неверно?
     -- Спешили, -- ответил Олег тяжело. Лицо его омрачилось.  --  Мы  все
время сворачиваем на более короткие пути! Мы жаждем  добиться  результатов
уже при своей жизни. Жаждем их увидеть, потрогать руками.  Ну  и  получить
заслуженные поздравления.
     -- Мы не ради поздравлений, -- простонал викинг.
     -- Да это я так... Короткие пути ведут к коротким взлетам, а  падения
бывают страшными. Это я уже видел не раз.  Но  человечество,  а  с  ним  и
лучшие из человечества -- Семеро Тайных! --  всякий  раз  попадают  в  эту
ловушку. Ну, не всякий, иначе род людской уже исчез бы.
     -- А ты... Контролер, ты -- безгрешен? Никогда не ошибаешься?
     Олег невесело улыбнулся.
     -- На беду, мой дар вещего служит только в мелочах. Ну,  клад  найти,
шкуру спасти, дождь предсказать да крышу вовремя найти...
     -- Вот видишь!
     -- Да, но он дал мне прожить намного дольше, чем  все  Тайные.  Я  не
умнее других, я просто видел больше. А может, благодаря этому и  умнее.  Я
тоже ошибаюсь, но я заставляю себя учиться на ошибках. На своих, на чужих.
Вообще учиться! На всякий случай. На будущее.
     -- Ты... убьешь меня?
     Олег покачал головой.
     -- Хуже.
     -- Хуже? Что может быть хуже?
     -- Ты будешь дрожать, принимая решения, потому что будешь отвечать не
только за свою деревню. Ты будешь  засыпать  в  мучительных  раздумьях,  а
ночью просыпаться с криком и в холодном поту, когда узришь, как по  твоему
повелению рушатся царства  добра  и  справедливости,  которые  должны,  по
твоему мнению, зацвести под твоей  рукой  еще  пышнее...  Ты  будешь  люто
ненавидеть людей за то, что такие грязные и никчемные, ненавидеть  Семерых
Тайных, потому что каждый тянет одеяло в  свою  сторону...  Но  ты  должен
научиться любить людей, хотя это и трудно.  Хотя  бы  просто  потому,  что
другого  человечества  на  белом  свете  нет!  Членов  Семи  Тайных  можно
заменить... назовем это заменой, а человечество заменить, увы, некем.
     Ролан был бледен, крупные капли пота катились по лбу. Он прошептал:
     -- Что ты хочешь сделать?
     -- Взвалить на твои плечи всю тяжесть мира. И всю его грязь.  С  этой
минуты ты -- Глава Тайных. Да-да, Главу выбирают, ибо назначать его просто
некому -- выше его  лишь  бог,  но  я  и  выбираю  тебя,  и  назначаю.  Ты
единственный из Семи... оставшихся Семи,  кто  засомневался  в  истинности
прежнего пути. И ты, хоть не хочешь сразу в этом  признаться,  склоняешься
на сторону культуры....
     Ролан слабо улыбнулся.
     -- Ну, если культура с такими кулаками...
     -- Культура с кулаками? Что-то в этом недоброе... Ладно,  пусть  хотя
бы так. В этом мире все с ножами, зубами, клыками,  ядом,  когтями...  Так
что кулаки -- еще не самое худшее.
     Внезапно лицо Ролана стало очень серьезным, даже испуганным.
     -- Но это же чертова пропасть работы!
     -- Гм... Совсем недавно мне сказал эти слова один такой,  похожий  на
тебя. Правда, по другому поводу.
     Он хлопнул по плечу  потрясенного  Ролана,  ныне  Главу  Семи  Тайных
Владык Мира, повернулся к Гульче.
     -- От тебя я ждал наибольшего подвоха, и все еще жду. Но что-то никак
не соображу, в чем он. Отравленный  кинжал?..  Змея  в  конском  черепе?..
Сонное зелье?.. Нет, все это уже было. А  что  задумала  сейчас,  не  могу
предвидеть. Но чую, что ты свой удар еще не нанесла. Или уже?
     Гульча оглянулась на Яру,  та  ответила  понимающей  улыбкой.  Гульча
снова повернулась к Олегу. В ее голосе было больше яда, чем  в  той  змее,
что когда-то ждала его в конском черепе:
     -- Какие пни зовут тебя Вещим?
     -- Ну, -- пробормотал Олег. Томас  и  Яра  вытаращили  глаза:  калику
видели разным, но никогда не зрели смущенным. -- Зовут все же... А  что  я
просмотрел?
     Олег видел, что Яра кивнула -- ей понятно,  но  он  все  еще  пытался
сообразить. Гульча сказала с тем же высокомерным презрением:
     -- У меня есть долг перед цивилизацией, как говорил  Глава  Тайных...
но есть и перед моими детьми. Я же сказала, что хочу больше,  чем  все.  А
это могут дать только дети, к которым  ты,  кстати  сказать,  тоже  имеешь
кро-о-о-охотное отношение. Не думаю,  что  они  попадут  последними  в  те
мифические земли за океаном, на которые ты так рассчитываешь!
     Калика опустил плечи, вид у него был усталый, замученный. Похоже, она
решила использовать его  победу  для  своих  целей,  как  он  христианскую
реликвию для спасения духа вольности язычников. Что ж, он только подал  ей
пример.
     Сэр Торвальд уже отдавал приказания, собирал  коней.  Томас  заметил,
что людей стало вдвое больше.  Уцелевшие  телохранители  короля  поспешили
сложить оружие, и Торвальд вернул его им как принявшим клятву верности.

     Глава 15

     Возвращение было почти  бескровным.  Трое  из  бывших  телохранителей
короля поскакали вперед, разнесли весть о подвиге молодого Томаса, который
принес легендарный  Святой  Грааль  в  Британию,  сразил  подобно  рыцарям
Круглого Стола огромного злого дракона,  о  страшном  поражении  и  гибели
короля Британии.  В  лагере  неожиданно  возник  мятеж,  засверкали  мечи.
Королевское войско разделилось на две неравные  половины,  в  стычке  были
убиты самые верные соратники короля.
     Когда Томас со свитой подъехал к роще и показался лагерь, там уже  не
было королевского знамени. Завидев их, навстречу поскакали всадники. Томас
насторожился, Яра взяла в руки лук.
     Это были телохранители, они сопровождали троих баронов. Томас  поднял
руку в приветствии-предостережении. Всадники остановили коней.
     Томас сказал сильным звучным голосом:
     -- Демон, которого вызвал себе в помощь узурпатор, утащил его  в  ад.
Кому вы служите теперь?
     Навстречу осторожно выехал барон Нэш. Он был стар, но все еще  силен,
как бык, и крепок, как дуб. Его знали по битвам  прошлых  лет,  а  молодые
рыцари все еще мечтали выбить его из седла на турнирах.
     -- Приветствую тебя, Томас Мальтон, -- сказал барон таким же сильным,
чуть сипловатым голосом. -- Мы только  сейчас  узнали  о  твоем  необычном
квесте! Ты совершил то, о чем мечтали рыцари со времен короля Артура. Если
бы ты сказал, что привез Святой Грааль в нашу Британию,  у  тебя  было  бы
меньше трудностей.
     -- Или больше, -- ответил Томас.
     -- Почему? -- не понял барон Нэш.
     Томас не стал рассказывать о Тайных Владыках Мира, не поймут  или  не
поверят, просто ответил со значением в голосе:
     -- Обет.
     -- А-а, -- протянул барон. -- Ладно... Сэр Мальтон, я послан  заявить
от всего войска, что в лагере решено снять осаду твоего замка. У тех,  кто
остался, нет с тобой споров.
     Томас  услышал  за  спиной  вздох  облегчения.  Краем  глаза   поймал
внимательный взгляд калики, покосился на Яру.  Она  напряженно  ждала  его
ответа.
     Он выпрямился в седле.
     -- Я понимаю, что у тех, кто остался...  еще  жив,  уже  нет  ко  мне
претензий. Но они топтали поля Мальтонов, они жгли деревни и уводили скот.
А Мангольд и кое-кто еще даже осмелились отхватить часть наших земель.  Вы
все еще думаете, что и у меня не будет претензий?
     Нэш кивком подозвал двух баронов. Томас с неподвижным лицом  смотрел,
как они советуются, бросают в его  сторону  обеспокоенные  взоры.  В  душе
поднималась щенячья радость, но лицо держал холодным и высокомерным.
     Наконец Нэш поднял руку.
     -- Благородный сэр Томас!.. Ты прав почти во всем. Но за время твоего
отсутствия изменилось многое. И люди уже свыклись  с  переменами.  Ты  мне
всегда нравился своим благородством и рыцарской честью, ты это знаешь,  но
я должен тебя предупредить, что ты можешь оказаться против всей Британии.
     Взгляды баронов справа и слева показывали, что им  не  нужны  никакие
перемены. Что захвачено у  бродяг,  ушедших  искать  счастья  за  дальними
морями, то и останется у настоящих людей.
     Томас ощутил, как горячая ярость прилила к сердцу.
     -- Позор Британии! -- грянул он страшным голосом. -- Позор, если  она
такова! Но я -- британец, я выступлю за ее честь, даже если  мне  придется
драться одному против всей прогнившей, потерявшей честь страны!
     Он смотрел на Нэша, потому не увидел, а лишь ощутил, как  бок  о  бок
встали кони. Он угадал по  запаху  Яру,  от  нее  всегда  пахнет  полевыми
цветами, услышал тихое ржание коней Эдвина и Торвальда.
     Нэш  смотрел  бешеными  глазами.  Оценивающе  оглядел  доспехи   Яры,
удивляясь их соразмеренности и подогнанности. Да и копье в ее руке еще  не
было очищено от драконьей  крови.  Затем  Нэш  перевел  взгляд  на  барона
справа, посмотрел на барона слева.  Гримаса  пробежала  по  его  лицу.  Он
пустил коня вперед.
     -- Ты погибнешь, Томас. Но лучше погибнуть с тобой, чем быть в  стане
потерявших честь.
     Он развернул коня и поставил его рядом с  жеребцом  Эдвина.  Их  было
пятеро рыцарей и десяток воинов за спиной, а  впереди  за  двумя  баронами
виднелся лагерь огромного войска.
     Бароны переглянулись. Один сказал глухо:
     -- Я не смогу воевать с человеком, который привез в мою страну Святой
Грааль.
     -- И у которого в ножнах меч самого Англа, -- добавил калика невинно.
-- Который разрубил дракона, как простую лягушку, а Мангольда, как  спелую
репу.

     Лагерь бурлил, когда уже семеро рыцарей во главе с Томасом въехали  в
боевые порядки. Два шатра были повалены, шелк забрызган кровью,  на  земле
тоже были красные пятна, но трупы уже убрали.  Томас  успел  увидеть,  как
возле дальнего шатра двое лекарей врачуют раненых.
     Простые воины первыми подняли крик, колотили рукоятями мечей в  щиты,
орали: "Томас!", "Слава Мальтонам!", а когда отряд Томаса въехал в лагерь,
навстречу вышли самые знатные рыцари.
     Сэр Уилфред, один из знатнейших людей Британии, раскинул руки.
     -- Дорогой Томас!..
     Томас уклонился от объятий. Лик его был гневен.
     -- Да, я знаю, что вы уже отказались от штурма моего  замка.  Но  это
сейчас! А что делали вчера?
     Уилфред развел руками, отступил на шаг. Другой рыцарь,  с  непокрытой
головой, держа шлем в руках, сказал медленно:
     -- Меч нашего предка Англа может обратить в другую веру быстрее,  чем
проповеди священников. Вчера ты еще не убил дракона! Вчера  ты  не  поверг
самого короля и его темных владык!
     -- Понятно, -- сказал Томас мрачно. -- Вы признаете только  силу.  Но
за мной не только сила. За мной -- незапятнанная рыцарская честь! Иначе  я
бы не сумел брать Святой Грааль голыми руками.
     Уилфред добавил с кривой улыбкой:
     -- Сэр Томас, никто не сомневается в твой рыцарской чести! Когда сюда
примчались королевские оруженосцы,  мы  решили,  что  они  рехнулись.  Они
что-то лопотали про Пресвятую Деву, что явилась  в  рыцарских  доспехах  и
сразила дракона...
     -- Она помогла, -- кивнул Томас, -- но  сразил  его  я  мечом  своего
предка Англа. Вот он, этот меч! Кто хочет возразить,  пусть  обнажит  свое
оружие. Мы выясним здесь же, кто из нас врет.
     Внезапно из рядов рыцарей  вперед  протолкался  сэр  Гудвин,  рыцарь,
которого Томас всегда презирал. Сэр Гудвин был явно  навеселе,  на  Томаса
уставился как на грязное насекомое:
     -- А, наш благор-р-родный.... Сэр Томас, я  отдал  голос  за  тебя  в
короли, если отдашь мне девку, что привез из Руси!
     -- Согласен, -- ответил Томас и сильным ударом  разрубил  Гудвина  на
две половины.
     Уилфред отпрянул, чтобы не забрызгаться. Спросил дрогнувшим голосом:
     -- Так Пресвятая Дева... являлась тебе в самом деле?
     -- И не раз, -- подтвердил Томас с достоинством. -- В прошлый раз  мы
с ней такого зверя завалили! Жаль, не было времени  шкуру  содрать.  Но  я
ведь ее рыцарь, так чего тут непонятного? Но  что  непонятно  --  как  вы,
благородные рыцари, явились с  нечестивым  королем-узурпатором,  продавшим
душу дьяволу?
     Гудвина утащили, а кровавую лужу забросали землей.  Уилфред  выглядел
смущенным.
     -- Сэр Томас... не будем  ворошить  прошлое.  Будь  великодушен,  это
вернется сторицей.  Тобой  восхищаются  даже  враги,  воспользуйся!  Здесь
собрался весь цвет рыцарства Британии. Сегодня  еще  стоим  здесь,  завтра
уйдем со своими отрядами в родные земли. Но этой ночью устроим пир в  твою
честь! В честь героя, который принес Святой Грааль!
     Томас тронул коня, они проехали мимо.
     -- Возможно, я приду. - бросил Томас через плечо. - Но  пусть  хранит
вас небо, если под покровом ночи вздумаете штурмовать  замок!  В  квест  я
уходил наивным и с раскрытым  ртом,  а  вернулся  злым  и  подозрительным!
Теперь такие легенды -- в пользу бедных и сирот, а я стражу удвою.
     Лагерь остался позади. Когда приблизился замок, подъемный мост  начал
опускаться. Томас обеспокоился, не обнаружив  оруженосцев  короля.  Эдвин,
который был занят беседой с каликой, успокоил:
     -- Я их оставил в лагере.  Пусть  рассказывают,  как  была  водружена
Святая Чаша! Они видели все своими глазами.
     Калика пробормотал:
     -- Упоят их так, что полезут как  рачки...  Ну,  как  креветки.  И  с
каждым кубком вина дракон будет все больше и страшнее, а демон  громаднее.
Клянусь, к утру драконов будет  уже  дюжина,  демон  с  горный  хребет,  а
Пречистая Дева умоляла Томаса на ней жениться...
     Сэр Эдвин шепнул опасливо:
     -- Не богохульствуй! Сам знаешь, их надо было оставить.
     -- Ого, -- сказал калика, -- я вижу, ты не только о прошлом  думаешь.
Трюк хороший! Думаешь, получится?
     -- С хорошего коня не стыдно упасть, -- ответил сэр Эдвин загадочно.

     Только под утро следующего дня Томас в сопровождении верных  рыцарей,
которых стало намного больше, подъехал ко враждебному  еще  вчера  лагерю.
Первое, что бросилось в глаза, --  не  было  даже  часовых.  Самое  время,
подумал Томас с мрачной яростью, напасть врасплох, устроить кровавую резню
в отместку за все, что сделали  с  моей  землей,  моими  людьми.  Или  они
думают, что, сняв осаду, сделали мне великое благодеяние? Это  я  заставил
их снять! Это мы, Мальтоны, утопили их наступление в крови,  а  их  короля
отправили в ад!
     Там пир был в самом деле  настоящий,  веселье  непритворное:  умирать
больше не придется, к тому же правоты короля не  чувствовали,  явились  из
вассальной верности. Съестные припасы, заготовленные на недели осады,  все
были поданы на столы, а запасы вина  нужно  уничтожить  за  эту  ночь,  не
бросать же, и с собой везти глупо.
     Томас сразу  ощутил,  что  отношение  к  нему  изменилось.  Встретили
враждебно  те,  кто  раньше  вражды  не  выказывал,  зато   другие,   даже
неизвестные, кричали от восторга, били в щиты. Сперва ему показалось,  что
ослышался, но затем донеслось снова и снова: "Мальтона!", "Мальтон!",  "Да
здравствует Мальтон!", "Только Мальтон!"
     Он пожал плечами.
     --Упились?
     Сэр Эдвин и  калика  обменялись  заговорщицкими  взглядами.  Торвальд
сиял, но глаза были тревожными, как  у  загнанного  зверя.  Слишком  много
свалилось на голову за последние дни. Осада замка, приезд  блудного  сына,
поездка  в  Стоунхендж,  гибель  короля,  Богородица,  дракон,  приезд  во
вражеский лагерь... Теперь эти восторженные крики. Такой  быстрый  переход
от вражды, а она еще тлеет -- у многих под стенами  замка  сложили  головы
друзья и родственники, --  к  изъявлениям  дружбы,  больше  тревожит,  чем
радует!

     Калика просматривал в библиотеке сэра  Эдвина  его  книги,  хмурился,
иногда хохотал, хлопал  себя  по  лбу,  отшвыривал,  разворачивал  другие,
ядовито и зло смеялся, но в глазах была смертельная тоска.
     -- Ночь, -- бормотал он, --  наступает  ночь...  Ночь  разума,  когда
властвуют кошмары. И  эта  ночь,  судя  по  всему,  будет  долгой.  Неужто
человечество так устало? А когда наступит рассвет? Каким будет утро нового
мира?
     В  коридоре   послышались   торопливые   шаги.   Дверь   с   грохотом
распахнулась. Вид сэра Эдвина был дик:  волосы  топорщились,  как  у  ежа,
глаза вытаращены, губы тряслись.
     -- Томас!.. Томаса в воинском лагере подняли по старинному обычаю  на
щит!
     -- Ага, -- кивнул Олег отстраненно, -- по старинному  обычаю  --  это
хорошо. Это надежнее. Значит, чтобы не драться друг с другом за опустевший
трон, его предложили Томасу?
     -- Сэр калика,  --  воскликнул  Эдвин  шокированно,  --  ты  даже  не
удивился?
     -- А разве не к этому шло?
     -- Да, но...
     -- Сэр Эдвин, а ты читал эту книгу внимательно, здесь  же  совсем  не
так толкуется учение Христа...
     Сэр Эдвин замахал руками.
     -- Сэр калика! Какое учение, какой Христос?  Томаса  избрали  королем
всей Британии!
     -- Ну, скажем, не всей... Там на севере еще немало земель  со  своими
правителями. А что скажешь по поводу ереси  Ариана?  Тот  доказывает,  что
Христос был простым человеком, а раз так, то...
     Сэр  Эдвин  попятился,  замахал  руками,  исчез  за  дверью.   Калика
вздохнул, отодвинул книги. Человеку нужна ночь,  иначе  спятит.  Наверное,
нужна и человечеству. Лишь бы утро было здоровое.
     Светает, подумал он. Как поднимется солнце,  надо  ехать  обратно  на
Русь. Там уже что-то случилось. На Руси всегда что-то случается.

     Томас на рассвете вернулся в замок. Нужно собраться к  переселению  в
королевский  замок,  отдать  распоряжения  на  завтра,  расставить   своих
сторонников во главе  войск,  пересмотреть  срочные  указы,  отменить  ряд
старых, подтвердить еще  более  старые,  успеть  многое,  а  времени,  как
всегда, одни обрезки...
     В замке была суета, все уже  знали,  что  молодого  сына  их  хозяина
избрали королем. Томас, морщась, прошел в свои покои.  Он  едва  не  упал,
когда грубая рука схватила его за плечо.
     -- Сынок, не проспи главное!
     Он судорожно ухватился за меч. Отец смотрел в исхудавшее лицо сына  с
укором и жалостью.
     -- Что... что стряслось?
     -- Она уже оседлала коней, -- ответил отец. --  Сынок,  твоя  женщина
уходит.
     -- Крижана ушла еще позавчера, -- ответил Томас,  морщась  при  одном
воспоминании о том позоре. -- Но она обещала утром приехать за ответом.
     -- Я говорю о настоящей женщине, сынок.
     Томас как вихрь взвился, вылетел из комнаты, едва не выбив дверь, что
открылась недостаточно молниеносно.

     Глава 16

     Яра, полностью одетая в дальнюю дорогу, ткнула коня кулаком в  живот,
чтобы не хитрил, не надувал пузо, затянула подпругу  потуже.  Олег  привел
запасных, уже навьюченных. На громадном белом  коне  с  гривой  и  хвостом
цвета червонного золота и звездными глазами, были  упакованные  доспехи  и
оружие Богородицы. Если бы взял все, что надавал благодарный сэр Торвальд,
пришлось бы из ворот замка вывести караван. Не только из Британии, со всех
островов слетелись бы