адо перестать быть ми-
лым парнем? Не уверен, что смогу это сделать, Гэс.
   - И я не уверен, - бодро согласился горгул. - И что еще важнее,  если
бы ты смог, думаю, и я, и любой другой из твоих друзей перестали бы тебя
любить. Думаю, даже ты сам не любил бы себя.
   - Тогда почему же ты рекомендуешь мне измениться?
   - Вовсе нет! Я просто указываю, что ты  постоянно  попадаешь  в  беду
из-за того, каков ты есть, а не из-за  каких-то  внешних  обстоятельств.
Короче, раз ы не собираешься меняться, привыкай быть в беде. Это надолго
слелается твоим постоянным состоянием.
   Я обнаружил, что снова массирую лоб.
   - Спасибо, Гэс, - поблагодарил я. - Я знал, что могу рассчитывать  на
тебя! Что ты меня обязательно подбодришь!
   - Зря жалуешься. Теперь ты сможешь сосредоточиться на разрешении сво-
ей текущей проблемы вместо того, чтобы зря терять время,  гадая,  почему
она вообще существует.
   - Забавно. А я-то думал, будто занят именно этим. Некто ДРУГОЙ  хотел
поговорить о том, чем вызваны мои затруднения.
   Мой сарказм ни чуточки не обескуражил горгула.
   - Правильно, - кивнул он. - Это приводит нас к твоей текущей  пробле-
ме.
   - Да что ты говоришь. И что же мне, по-твоему, следует делать, Гэс?
   - Понятия не имею. Я бы сказал, что у тебя на руках настоящая  дилем-
ма.
   Я закрыл глаза, так как у меня снова заломило в висках.
   - Просто не знаю, что бы я без тебя делал, Гэс.
   - Эй. Не стоит благодарности. Для чего же еще существуют друзья? Хоп!
Сюда идет Тананда!
   Помимо того, что трактир "Желтый Полумесяц" не бар, скрываться в  нем
невыгодно еще и потому, что он расположен прямо через улицу от моего до-
ма. А это не очень-то хорошо для того, кто пытается избегать  встреч  со
своими домашними.
   К счастью, с этой-то ситуацией я мог справиться относительно легко.
   - Не говори ей, что я здесь, Гэс, - распорядился я.
   - Но...
   Не дослушав до конца его протест, я схватил свой коктейль, шмыгнул на
стул за ближайшим столиком и быстро взялся за работу над чарами  личины.
К тому времени, когда Тананда миновала дверь, она могла увидеть в  заве-
дении помимо Гэса только потягивающего  молочный  коктейль  толстогубого
девола.
   - Привет, Гэс! - пропела она. - Ты не видел, где Скив?
   - Он... э-э-э... заходил раньше.
   Горгул старательно избегал лжи.
   - А, ладно. Полагаю тогда мне просто придется уехать, не попрощавшись
с ним. Жалко. Когда я видела его в последний раз,  мы  расстались  не  в
особенно хороших отношениях.
   - Ты уезжаешь?
   Гэс сказал это прежде, чем те же слова сорвались с  моих  собственных
уст, спася меня от разоблачения моей личины.
   - Да. Я решила, что мне самое время переехать.
   - Я... гмм... слышал кое-какие странные рассказы о своих соседях,  но
никогда не знал наверняка, скольким из них верить, - задумчиво  прогово-
рил горгул. - Полагаю, этот внезапный отъезд никак не связан с всученной
Скиву новой шмарой, не так ли?
   - С Банни? Нет. Признаться, я была немного не в духе,  когда  впервые
услышала об этом, но Корреш мне все объяснил.
   - Тогда в чем же проблема?
   Гэс исключительно успешно подавал мои реплики вместо меня. Покуда  он
продолжал в том же духе, я мог получить ответы на все свои  вопросы,  не
раскрываясь.
   Как только я услышал, что задумала Тананда, мне пришло в голову пого-
ворить с ней напрямую, но затем я сообразил, что тут выпал редкий случай
услышать ее мысли, когда она думает, будто меня рядом нет.
   - Ну, это из-за кое-чего, сказанного Клади...
   Снова Клади. Я определенно должен извиниться перед Аазом.
   -...она что-то брякнула насчет того, что ее папочка,  то  есть  Скив,
позволяет мне жить там, и это навело меня на размышления. Эту  последнюю
пару лет дела шли неплохо... почти чересчур неплохо.  Поскольку  нам  не
требовалось беспокоиться о накладных расходах, мы с Коррешем не очень-то
много работали. И что еще важнее, мы не работали, подыскивая работу. Че-
ресчур легко просто ошиваться дома и ждать, когда нам что-то перепадет.
   - При таких делах растолстеешь и разленишься, да? - усмехнулся Гэс.
   - Что-то вроде того. Ну так вот, ты меня знаешь, Гэс. Я  всегда  была
вольной птицей и любила свободу.  Готовой  по  малейшему  поводу  отпра-
виться, куда ни поведет меня работа или прихоть. Если бы кто-то  предпо-
ложил, будто я угомонюсь и где-то обоснуюсь, я бы живо вышибла  из  него
эту дурь. А теперь у меня вдруг совершенно неожиданно появляются  посто-
янный адрес и семья... я имею в виду, семья помимо Корреша. Пока Скив не
появился вместе с Клади, я не понимала, как я одомашнилась. Еще и  ребе-
нок. Когда я впервые увидела ее, то первое, о чем  подумала,  что,  мол,
будет очень неплохо иметь дома ребенка. А теперь я тебя спрашиваю,  Гэс,
это похоже на меня?
   - Нет, не похоже.
   Голос горгула звучал так тихо, что я едва узнал его.
   - Вот тогда-то я и увидела зловещие предзнаменования. Если я не начну
снова разъезжать, то пущу корни... навсегда. Знаешь, самое худшее в том,
что мне на самом-то деле не хочется уезжать. Вот это-то и пугает  больше
всего.
   - Думаю, ни Ааз, ни Скив тоже не захотят, чтобы ты уезжала.
   - Слушай, Гэс, не трави мне душу. Мне и так достаточно тяжело от это-
го. Как я уже сказала, они для меня семья, но они удушают меня. Я должна
убраться, хотя бы ненадолго, иначе потеряю какую-то часть себя...  наве-
ки.
   - Ну, если ты решилась... желаю удачи.
   - Спасибо, Гэс. Я буду время от времени связываться с вами. Не  спус-
кай глаз с мальчиков на случай, если они заглотят больше бед, чем смогут
переварить.
   - Думаю, тебе незачем беспокоиться о Корреше. Он  очень  здравомысля-
щий.
   - Я беспокоюсь не о Корреше.
   Я думал, это будет ее последним залпом, но уже коснувшись одной рукой
двери, она остановилась.
   - Знаешь, вероятно, оно и к лучшему, что я не смогла найти Скива.  Не
уверена, что смогла бы выдержать характер при встрече  лицом  к  лицу...
Но, впрочем, опять же, может, потому-то я его и искала.
   Я чувствовал на себе взгляд Гэса, когда она выскользнула за дверь.
   - Полагаю, нет смысла спрашивать, почему вы не  сказали  чего-нибудь,
ГОСПОДИН Скив.
   Хотя я раньше и беспокоился, как бы Гэс не рассердился на  меня,  это
почему-то больше не имело значения.
   - Сперва я сделал это из любопытства, - сказал я, давая спасть  личи-
не, - а потом не хотел ее смущать.
   - А под конец? Когда она прямо сказала, что ты мог бы  отговорить  ее
от ухода? Почему ты тогда не заговорил? Ты ХОЧЕШЬ, чтобы она исчезла?
   Я не мог вызвать в себе даже искорки гнева.
   - Ты же знаешь, что это не так, Гэс, - спокойно  ответил  я.  -  Тебе
больно, и ты хлещешь первого попавшегося под руку,  а  первым  случилось
оказаться мне. Я не попытался заставить ее остаться по той  же  причине,
по которой и ты не приложил больше стараний. Она считает, что мы удушаем
ее, и если она хочет удалиться, с нашей стороны  будет  крайне  мелочным
пытаться удержать ее ради самих себя, не так ли?
   Возникло продолжительное молчание,  что  меня  вполне  устраивало.  Я
больше не испытывал сильного желания поговорить.
   И поднявшись, направился к двери.
   - Ты смотрел в другую сторону, когда она выходила, - нарушил молчание
горгул. - Возможно, тебе не мешает узнать, что в  глазах  у  нее  стояли
слезы.
   - В моих тоже, - ответил я, не оборачиваясь.  -  Вот  потому-то  я  и
смотрел в другую сторону.
   ___________________________________

   ГЛАВА 8

   Что же я сделал не так?
   Лир, король

   С тяжелым сердцем я отправился обратно домой. Меня больше не беспоко-
ило, что Ааз наорет на меня. Я, можно сказать, даже надеялся на это. Ес-
ли это случится, я решил для разнообразия не возражать  ему.  Короче,  я
чувствовал себя ужасно и был в настроении немного искупать грехи.
   Проскользнув за порог палатки, я вскинул ухо и прислушался,  где  там
Ааз. На самом-то деле, меня немного удивляло, что я не услышал его еще с
улицы, но был уверен, что его местонахождение в доме смогу вычислить без
всякого труда. Как я уже говорил, у моего партнера не возникает  никаких
сложностей с выражением своих настроений, особенно, гнева.
   В доме царила тишина.
   По отсутствию грохота и падающей штукатурки я заключил, что  Ааз  вы-
шел... вероятно, искать меня с налитыми кровью глазами. Я поспорил с со-
бой, не выйти ли поискать его, но решил, что лучше будет  просто  подож-
дать здесь. В конце концов, он вернется, и поэтому я  направился  в  сад
расположиться там поудобней, пока он не появится.
   То, что я называю садом, на самом деле наш внутренний двор. Там  есть
фонтан и великое множетво растений, поэтому я склонен думать о нем  ско-
рее как об участке открытой местности, чем как о замкнутом пространстве.
В последнее время я сиживал там все дольше и дольше, особенно когда  хо-
тел немного подумать. Он напоминал мне кое-какие более спокойные  места,
которые я иной раз находил во времена, когда жил в лесу сам  по  себе...
еще до того, как встретил Гаркина, благодаря ему и Ааза.
   Это воспоминание навело меня на размышления об одном  любопытном  мо-
менте: существуют ли другие  преуспевающие  личности,  вроде  меня,  ис-
пользующие свое новое благосостояние для воссоздания обстановки или  ат-
мосферы своей жизни до успеха? Если  да,  то  это  создавало  любопытный
цикл.
   Я был настолько поглощен этой мыслью, когда входил в сад, что чуть не
проглядел тот факт, что я не один. Мое тихое прибежище использовал некто
другой... а именно Ааз.
   Он сидел на одной из каменных скамей, опершись подбородком на ладони,
а локтями о колени, глядя невидящим взором на протекавшую  через  фонтан
воду.
   Мягко говоря, я несколько удивился. Ааз никогда не проявлял склоннос-
ти к созерцанию, особенно во время кризиса. Он больше склонен к принципу
"долбай кого-то или чего-то, пока проблема не сгинет". И все же он нахо-
дился здесь, не взволнованный, не расхаживающий взад-вперед, просто  си-
дящий, уставясь на воду. Это было достаточно нехарактерно для него, что-
бы совершенно подорвать мой дух.
   - Э-э-э... Привет, Ааз, - поколебавшись, обратился я.
   - Здравствуй, Скив, - ответил он, не оглядываясь.
   Я подождал еще несколько мгновений, не скажет ли он чего еще.  Он  не
сказал. Наконец, я сел на скамью рядом с ним и сам уставился на воду.
   Так мы посидели какое-то время, оба не говоря ни слова. Журчащая вода
начала оказывать на меня успокаивающее гипнотическое  воздействие,  и  я
обнаружил, что мои мысли перестают скакать и разбредаться.
   - Денек выдался еще тот, не правда ли, патнер?
   Мой рассудок рефлекторно отпрянул,  приняв  полную  зашитную  стойку,
прежде чем до меня дошло, что Ааз по-прежнему говорит спокойно.
   - Д...да.
   Я подождал, но он, казалось, снова ушел в свои мысли. Нервы у меня не
выдержали, и я решил взять инициативу на себя.
   - Слушай, Ааз. Насчет Клади...
   - Да?
   - Я знал про Школу Начал. Она сказала мне об этом по пути от Живогло-
та. Я просто недостаточно знал, чтобы понять, как это важно.
   - Знаю, - вздохнул Ааз, не глядя на меня. - Я не  потрудился  обучить
тебя магии начал... точно так же, как не обучил тебя драконьему покеру.
   Никакого взрыва! Я начал немного тревожиться за своего партнера.
   - Разве ты не расстроен?
   - Конечно, расстроен, - вознаградил он меня мимолетным блеском  оска-
ленных зубов, едва признаваемым за улыбку. - Думаешь, я всегда такой ве-
селый?
   - Я хочу сказать, разве ты не взбешен?
   - О, "взбешен" для меня уже пройденный этап. Я уже давно  на  пути  к
"задумавшемуся".
   Я пришел к поразительному выводу, что мне больше нравится, когда  Ааз
кричит и не поддается вразумлению. С ЭТИМ я знал, как справиться. А  вот
такое его настроение было совершенно неизвестным мне.
   - О чем ты думаешь?
   - Об отцовстве.
   - Об отцовстве?
   - Да. Знаешь, этаком состоянии полной ответственности за  другое  су-
щество? Ну, по крайней мере, такова теория.
   Я был совсем не уверен, что понимаю, куда он гнет.
   - Ааз? Ты пытаешься сказать, что  чувствуешь  себя  ответственным  за
случившееся с Клади из-за того, что ты не обучил меня больше магии и по-
керу?
   - Да. Нет. Не знаю.
   - Но это же глупо!
   - Знаю, - ответил он с первой настоящей усмешкой с тех пор, как я во-
шел в сад. - Именно это-то и заставило меня задуматься об отцовстве.
   Я бросил всякую надежду понять его логику.
   - Тебе придется объяснить мне это, Ааз. Я сегодня малость туго  сооб-
ражаю.
   Он чуть выпрямился, обняв меня одной рукой за плечи.
   - Постараюсь, но это будет нелегко, - сказал он почти разговорным то-
ном. - Видишь ли, несмотря на все, что я говорил, когда проповедовал те-
бе о том, какой большой проблемой будет Клади, прошло  уже  очень  много
времени с тех пор, как я был родителем. Я сидел  здесь,  пытаясь  вспом-
нить, на что это было похоже. Внезапно, сильно удивило  меня  понимание,
что я на самом деле никогда не переставал им быть.
   Я заерзал, почувствовав себя неуютно.
   - Выслушай меня. На сей раз я пытаюсь поделиться с  тобой  некоторыми
тяжело усвоенными уроками без крика. Забудь о теориях отцовства! На  са-
мом деле, тут все сводится к ощущению гордости тем, что  ты  никогда  не
сможешь уверенно считать своей заслугой, и принятию на себя  ответствен-
ности и вины за то, чего ты либо не знал6 либо никак не мог  контролиро-
вать. На самом деле, тут все обстоит намного сложней,  но  голый  скелет
всего этого таков.
   - Послушать тебя, так это кажется не особенно привлекательным, -  за-
метил я.
   - Во многих отношениях это так и есть. Твой ребенок ожидает от  тебя,
что ты будешь знать все... сможешь ответить на любой заданный им  вопрос
и, еще важнее, дашь логическое объяснение тому, что является по существу
нелогичным миром. С другой стороны, общество ожидает от тебя, что ты на-
учишь своего ребенка всему необходимому для того, чтобы стать преуспева-
ющим, ответственным членом общины... даже если ты сам им  не  являешься.
Беда в том, что ты для ребенка не единственный  источник  ввода  данных.
Друзья, школа и другие взрослые дружно предлагают иные мнения, со многи-
ми из которых ты не согласен. Это означает, что если твой ребенок  доби-
вается успеха, ты по-настоящему не знаешь, добился ли он  его  благодаря
или вопреки твоему влиянию. С другой стороны, если  ребенок  собьется  с
пути, ты всегда гадаешь, не мог ли  бы  ты  сказать  или  сделать  иначе
что-то еще, способное спасти положение,  прежде  чем  оно  стало  совсем
швах.
   Его рука слегка сжала мое плечо, но я думаю, он сделал это неосознан-
но.
   - Так вот, я был не особенно хорошим родителем... что, хотел  бы  ду-
мать, относит меня к большинству. Я не слишком занимался своими  детьми.
Бизнес всегда служил хорошим оправданием, но правда в том, что я рад был
по возможности предоставить их воспитание кому-нибудь другому. Теперь  я
понимаю - это происходило потому, что я боялся, что  если  попробую  за-
няться этим сам, то совершу по неведению  или  из-за  неуверенности  ка-
кую-то ужасную ошибку. В конечном итоге из некоторых детей вышел толк, а
из некоторых... скажем, не совсем. А я остался с саднящим ощущением, что
мог бы поступить лучше. Что мог бы добиться большего.
   Он отпустил мое плечо и встал.
   - Что и приводит нас к тебе.
   Я не был уверен, как себя чувствовать - неуютно, от того, что он сос-
редоточился на мне, или радостно, от того, что он снова принялся  расха-
живать.
   - Я никогда сознательно не думал о тебе, как о сыне, но задним числом
понимаю, что многое в том, как я обращался с тобой,  вызвано  застарелым
чувством вины со времен отцовства. В тебе я обрел еще один шанс вылепить
кого-то... дать все советы, которые, как я считал,  мне  следовало  дать
собственным детям. Если временами казалось, будто я излишне остро реаги-
рую, когда дела идут неважно, то это потому, что в глубине души я вижу в
этом свой личный крах. Я хочу сказать, ведь это же мой второй шанс. Вре-
мя показать, многому ли научили меня предыдущие неудачи,  и  знаешь  что
получается? Я теперь уделяю все свое внимание и прилагаю все силы, а де-
ла ВСЕ РАВНО идут вкривь и вкось!
   Это ничуть не улучшило моего настроения. Помимо всего прочего, у меня
теперь возникло отчетливое ощущение, что я как-то подвел Ааза.
   - По-моему, тебе нельзя сказать, будто это твоя вина, Ааз. Я  имею  в
виду, что ты старался изо всех сил и был терпеливее всех,  кого  я  ког-
да-либо знал. Никто не может обучить другого всему,  даже  если  помнит,
чему следует учить. У меня есть определенная точка насыщения. После это-
го мне не усвоить ничего нового, пока не переварю уже полученные знания.
И даже тогда - буду честен и скажу прямо - в некоторые вещи я ни за  что
не поверю, как бы часто ты мне ни втолковывал. Мне придется просто выяс-
нить самому. Ремесленник не может винить себя в неумении,  если  у  него
дефектный материал.
   - именно так я и думал, - кивнул Ааз. - Мне нельзя  постоянно  винить
во всем себя. С твоей стороны очень проницательно вычислить это в  твоем
возрасте... не пережив того, что пережил я.
   - Не так уж трудно вычислить, что я туп, - с горечью сказал  я.  -  Я
все время это знал.
   Внезапно я почувствовал себя поднятым в воздух. Я посмотрел мимо  ку-
лака Ааза, стиснувшего мне ворот рубашки, вдоль его руки и дальше в жел-
тые глаза.
   - Неверный урок! - зарычал он, очень походя на прежнего себя. -  Тебе
полагалось усвоить отнюдь не то, что ты туп. Ты не туп, и если бы слушал
сказанное мной, то услышал бы, как я только что поздравил тебя с этим.
   - Что же тогда... - сумел выдавить я из себя вместе с немногим остав-
шимся воздухом.
   - суть в том, что случившееся в прошлом не МОЯ вина,  точно  так  же,
как в происходящем теперь виноват не ты!
   - Аааа... ыг... - не замедлил опровергнуть я.
   - О! Извини.
   Мои ноги ударились оземь, и воздух хлынул обратно мне в легкие.
   - Все, что может сделать родитель, любой родитель, это приложить мак-
симум усилий, хорошо это или плохо, - продолжил Ааз, словно  без  всякой
перебивки. - Реальный итог зависит от многих переменных, никто не  может
брать на себя одного ответственность, вину или хвалу за все, что ни про-
изойдет. Мне важно помнить об этом, имея дело с тобой... а тебе помнить,
имея дело с Клади. Это не твоя вина!
   - Разве?
   - Совершенно верно. В нас обоих есть сильная жилка отцовства, хотя не
знаю, откуда она взялась у тебя, но все, что мы можем сделать, это  при-
ложить максимум усилий. Нам требуется  помнить,  что  не  надо  пытаться
взвалить на себя вину за действия других людей... вроде Тананды.
   Это снова отрезвило меня.
   - Ты об этом знаешь, да?
   - Да. Она попросила меня попрощаться с тобой за нее, если  не  увидит
тебя, но полагаю, ты уже знаешь.
   Я просто кивнул, не в состоянии говорить.
   - Я уже тревожился, как-то ты прореагируешь на проблемы  с  Клади,  а
когда Тананда решила уехать, я понял - ты воспримешь это тяжело. И попы-
тался найти способ показать тебе, что ты  не  одинок.  Справедливы  твои
чувства или нет, отнюдь не новы.
   - Спасибо, Ааз.
   - Это хоть как-то помогло?
   Я с миг подумал.
   - Немножко.
   Мой партнер снова вздохнул.
   - Ну, - проговорил он. - Я пытался. Это самое главное... как мне  ду-
мается.
   - Здорово, ребята. Как живем-можем?
   Я поднял взгляд и обнаружил шагающего к нам весело сияющего Корреша.
   - О. Привет, Корреш.
   - Я думал, вам захочется узнать, - объявил тролль, - что  я  вычислил
способ спихнуть счет за учиненные сегодня Клади повреждения Синдикату по
статье деловых расходов!
   - Отлично придумано, Корреш, - тускло обронил Ааз.
   - Да. Восхитительно.
   - Эй, - поглядел он на нас, чуть склонив голову на бок. - Всякий раз,
когда двое самых крупных рвачей на Базаре не возбуждаются  из-за  денег,
должно быть, что-то стряслось. Давайте-ка выкладывайте. Что вас беспоко-
ит?
   - Хочешь сказать ему сам, Аа