ляя собой власть, потребуем, чтобы они  назвали  себя  и поведали бы
нам о  своих  действиях (для якобы последующих анализа  и  оценки). Подобная
ситуация  уже  сама  по  себе не  могла  сделать  нас желанными гостями  для
сборщиков  налогов, и они инстинктивно станут противиться чужакам, поучающим
их, как выполнять работу. Ситуация усугублялась еще и тем, что власть должна
была представлять особа  женского пола,  которая  в настоящее время трудится
сверхурочно, обучаясь быть миленькой и аппетитной.
     Лично  я не принадлежу  к  тем  типам, которые  отказываются признавать
женщин в роли руководителей или  возмущаются  этим, и не защищаю ретроградов
мужеского пола, думающих по-иному.  Однако реалии  современного мира требуют
признать, что подобные  ретрограды не только существуют, но и  составляют  в
нашей  армии большинство,  если,  конечно, выводы,  сделанные  мною во время
недолгой  армейской  службы,  соответствуют  действительности.  К этим типам
скорее всего относятся и те вояки которых нам предстоит допрашивать.
     Учитывая все  возможные  осложнения, я  сосредоточил свое  внимание  на
укреплении  мускулов  и  содержании  в порядке  своего  походного  арсенала,
полируя или смазывая по мере необходимости оружие. Как я уже успел заметить,
любой миролюбивый  человек, чтобы  сохранить мир,  должен уметь  (и  хотеть)
положить конец всяким беспорядкам, как только они  начнутся или даже чуточку
раньше.
     Явившись  на место  встречи,  мы  испытали некоторое удивление, ибо  не
обнаружили там никого, кроме нас самих. Правда, причина удивления у нас была
различной. Пуки  и  Осса  удивились,  что  там не  оказалось  представителей
воинства,  а я безмерно изумился тому, что  их это  удивило. Если  судить по
моему ограниченному  опыту армейской  службы,  в которой Осса тоже принимала
участие,  каждый солдат, получивший непыльную  работу  -- гарнизонную службу
или сбор налогов, например, -- ни  за какие коврижки  не останется в казарме
или на бивуаке, если в округе имеется более  привлекательное место и если  у
него за спиной не торчит офицер.
     В нашем  случае  таким  местом было сомнительное  заведение,  именуемое
"Суши бар Абдулы". И  сейчас мы без особых  усилий нашли  прибежище вояк,  с
которыми намечалось рандеву. Это было зачуханное заведение, носившее  гордое
название  "Бунгало  Таки".  Снаружи оно  было  украшено  сухими  вениками  и
бревнами  с  грубой   резьбой,  что,  видимо,  должно  было  придать  кабаку
экзотический  вид  тропической  хижины. Мой наметанный глаз сразу усек,  что
руку неизвестного  нам  пожарного инспектора  изрядно позолотили  и тот  дал
добро на  открытие  этой  кучи хвороста,  способной заполыхать  от  малейшей
искры. Кроме того, я обратил внимание, что в забегаловке крайне мало окон, а
те, которые есть, закрашены черной краской.
     -- Может, стоит подождать до наступления темноты? -- сказал я.
     -- С какой это стати? -- поинтересовалась Пуки.
     -- Да я просто так подумал, -- ответил я.
     -- И  я  тоже, -- заявила Осса, -- не вижу причин, в силу которых мы не
могли бы немедленно приступить к делу.
     -- Минуточку,  -- сказал я, закрыв глаз  и для большей верности прикрыв
его ладонью. -- Мне что-то в глаз попало.
     Они нетерпеливо затоптались, но все же выдержали, пока я не досчитал до
сотни.
     -- Хорошо. Теперь пошли, -- произнес я, не отрывая  ладони от глаза. --
После вас, дамы, -- добавил я, вежливо пропуская их вперед.
     Я  придержал  для  них дверь,  а  когда  они  вошли,  двинулся  следом.
Переступая через порог, я открыл глаз и тут же закрыл другой.
     Это,  как вы понимаете, очень старый трюк. При переходе из яркого света
в полутемное помещение  глаз приспосабливается не сразу --  на это уходит не
сколько секунд. Эти секунды могут оказаться чрезвычайно опасными, если в том
месте,  куда  вы  входите, обретаются  потенциальные враги,  зрение  которых
адаптировалось к темноте.  Поэтому  мой вам совет: вы поступите  мудро, если
позволите одному  глазу  --  предпочтительно тому,  который  нужен  вам  для
стрельбы  -- заранее приспособиться к  темноте. Разница, конечно, небольшая,
но и этой малой предосторожности иногда  бывает достаточно, чтобы спасти вам
жизнь.
     Как бы  то ни  было,  но, войдя в  помещение, я мгновенно  скользнул  в
сторону  (чтобы  не маячить на  фоне  двери, пока  та еще  была  открыта)  и
осмотрел  помещение. Как я уже сказал, окна были закрашены черной краской, а
зал и стойку  бара освещали  мерцающие на низких столах  свечи. У  столика в
углу собралась небольшая компания аборигенов. Я решил оставить их в  покое и
сосредоточить  все внимание на дюжине  парней армейского вида, угнездившихся
за стойкой бара или рассевшихся за ближайшими к ней столиками.
     Насколько   я   успел  заметить,   это  были  сплошь  нижние  чины  без
сопровождения офицеров или даже унтеров. Отсутствие командиров означало, что
парни  оттягиваются  вовсю.   Они  со  счастливым  видом   пили,  болтали  и
перекидывались в  картишки, но, как только мы вошли, все  взгляды  мгновенно
обратились на Оссу.
     Вы,  наверное,  еще  не забыли, что  Пуки  экспериментировала,  изменяя
внешность Оссы с помощью Заклинания личины, и в тот  момент  ее  наряд  имел
лишь весьма отдаленное сходство с обычной армейской униформой. Насколько мне
помнится, я описывал указанную униформу,  когда рассказывал о нашем с Нунцио
кратком пребывании в рядах вооруженных сил, но для тех  из вас, кто страдает
провалами  памяти  или  забыл  прикупить  соответствующий  том  нашей  саги,
напомню. Форма состоит из фланелевой, прикрытой нагрудником, ночной рубахи с
короткими рукавами и юбки, изготовленной из  уплотненной кожи. Вообще-то это
не совсем  юбка, а скорее множество  кожаных полосок, закрепленных на талии.
Шлем,  сандалии  и  короткий меч  великолепно  дополняют  ансамбль. Униформа
сконструирована с таким расчетом, чтобы придавать любому пузатому новобранцу
или городскому слизняку вид внушительного вояки.
     На Оссе этот, с позволения сказать, мундир смотрелся совсем по-иному.
     В  исполнении Пуки униформа претерпела грандиозные  изменения.  Исчезла
фланелевая ночная  рубаха, а  юбка, став существенно короче, прикрывала лишь
верхнюю часть бедер, и  пояс крепился  не на талии, а существенно ниже.  Для
того  чтобы  этот  ход   не  остался   незамеченным,  нагрудник  существенно
уменьшился  в размерах,  открывая  голый  живот  с прекрасной  формы пупком.
Боюсь,  что эта часть  туалета  после подобной трансформации потеряла  право
именоваться нагрудником.
     Словом,  у Оссы был такой вид,  что ее  изображение  вполне  можно было
помещать на развороте журнала для  солдат... если подобные издания имеются в
данном измерении. Не хватало только фенички в пупке.
     Пока посетители заведения  упивались незабываемым зрелищем, в помещении
царила гробовая тишина. Но Осса открыла рот -- и разрушила все очарование.
     -- Господа, не могли бы вы указать мне лицо, которое осуществляет здесь
руководство? -- учтиво поинтересовалась она.
     -- Я могу сказать тебе это,  милашка, -- ответила  какая-то здоровенная
туша, вальяжно развалившаяся за ближайшим столиком. -- Сержанта сейчас здесь
нет, но если хочешь его подождать, присаживайся ко мне на колени.
     И он подмигнул своим товарищам по оружию, которые ответили  ему гоготом
и оглушительным свистом.
     Лицо Оссы начало заливаться краской, а мы -- те, кто хорошо ее знает --
прекрасно понимали, что  краснеет она вовсе не  от смущения.  Нам было ясно,
что все мы -- лишь в одном шаге от полного доннибрука.
     К несчастью,  нашелся идиот, решивший сделать  этот последний шаг. Один
из сидевших  сзади Оссы  воинов, проявив тонкий юмор, приподнял  ее юбчонку,
чтобы взглянуть, что под ней скрывается.
     Под юбкой, невзирая на  Заклинание личины, находилась  настоящая  Осса.
Вместо того чтобы по девичьи взвизгнуть или просто одернуть  юбку, она молча
развернулась и  врезала парню по физиономии. Поскольку тот сидел  и был чуть
ниже  ее,  она  смогла  вложить в удар весь  свой  вес, дополнив  его легким
поворотом бедер. Парень рухнул (но  не через  спинку стула, а  вместе  с его
обломками) и недвижно застыл на полу.
     Смех  мгновенно оборвался, и  воины, открыв рот, уставились на  павшего
товарища.
     -- Осса, дорогая, -- сказала, выступая вперед, Пуки, -- разве я тебе не
говорила, как должна вести себя настоящая леди?
     -- Он сам на это нарывался, -- кипя негодованием, прорычала Осса.
     -- Верно,  --  сказала  Пуки,  --  однако тем не  менее...  Не глядя по
сторонам, она сделал еще шаг, взялась левой рукой за спинку стула и завалила
его на пол  вместе с сидящим на нем  солдатом. Правую  руку она использовала
для того,  чтобы  надавить на затылок солдатику, восседавшему рядом с первой
жертвой, и ткнуть его мордой  в стол. Не прекращая движения,  она потянулась
через стол к двум воителям напротив и стукнула их друг о друга лбами.  Этого
было достаточно, чтобы их глаза собрались в кучку, а сами они  тихо  сползли
на пол.
     -- ...ты  должна  уметь разруливать ситуацию без напряжения.  Не потея,
если  можно  так  выразиться. Лишняя затрата  сил  не может служить торговой
маркой для настоящей леди.
     -- Понимаю, -- протянула Осса, сопровождая слова задумчивым кивком.  --
Благодарю за своевременную подсказку, Пуки.
     Было бы просто прекрасно, если бы на этом все и закончилось, но  этого,
увы, не случилось. По моим  подсчетам, из двенадцати воинов на полу валялись
лишь  пять или  шесть.  Оставшиеся  находились  пока  в  довольно  приличном
состоянии. Они повскакали с мест с налитыми кровью глазами.
     Я решил, что пора вмешаться, пока дело не приняло серьезный оборот.
     --  Смирр-НА!!  --  рявкнул я  своим  лучшим  плац-парадным  голосом  и
распахнул ударом ноги дверь.
     Если что и остается в солдатской  башке после  учебного лагеря, так это
умение  занять  в любой  момент стойку  "смирно"  --  по первой команде, как
только  в   помещении  появляется  офицер.  Служивые  немедленно  замерли  в
указанной позиции,  и  даже  те  из  них, кто лежал  на  полу,  тоже  слегка
вытянулись.
     Эта картина продержалась несколько секунд. Вплоть до того, как  один из
воинов вытянул шею, чтобы узнать,  почему их в такой неурочный момент  вдруг
поставили по  стойке  "смирно". Единственное, что  он смог увидеть,  был мой
силуэт на фоне дверного проема. В руке я держал заряженный и поставленный на
боевой взвод мини-арбалет.
     -- А вот и мы, -- сказал я, осклабившись от уха до уха.
     Оттого, что  я  поймал их на этот  старый трюк,  их настроение  явно не
улучшилось.
     -- Очень остроумно, парень, -- сказал один, поворачиваясь лицом ко мне.
-- Не уж то ты тоже хочешь принять участие в этом представлении?
     --  Нет,  я  всего  лишь  выступаю   здесь   в  роли  заинтересованного
наблюдателя, -- ответил я, поигрывая арбалетом. -- Тем не менее позволю себе
дать совет:  прежде чем вы перейдете к  дальнейшим  действиям, вам  было  бы
полезно ознакомиться с  полномочиями этой юной леди.  Особо советую обратить
внимание на то, кем они подписаны.
     --  Мне плевать, даже если под ними  нацарапала  подпись сама  королева
Цикута,  -- прошипел один из  парней.  --  Мы  никак не дождемся, когда  она
выплатит нам жалованье.
     -- Близко, но не совсем, -- ответил я.  -- О королеве речь не идет. Эта
леди действует по приказу самого Великого Скива.
     -- Колдуна, что ли? -- спросил парень, сглатывая слюну.
     -- Это -- единственный Скив, который мне известен, -- сказал я, пожимая
плечами. -- Теперь, когда вы  знакомы с истинным положением дел, вам решать,
хотите ли вы заводить свару с лично им назначенным следователем.
     С этими словами я скрестил руки на груди и привалился к дверной раме. С
меня, если  мне  будет  позволено  это  сказать,  можно было  писать портрет
объективного наблюдателя, в исходе дела нисколько не заинтересованного
     --  Отлично  сказано,  Гвидо,  --  раздался за  моей спиной  голос  Это
произошло настолько неожиданно, что я даже слегка подпрыгнул. -- Рад видеть,
что ты не утратил своих деликатных навыков общения с рядовым составом.
     Я  обернулся и увидел перед собой  ухмыляющуюся рожу сержанта  Лыбби --
моего первого инструктора по боевой и строевой подготовке.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     -- Итак, Гвидо, чем же ты занимался последнее время? -- спросил сержант
Лыбби. -- После того как ты покинул учебку, я слышал о тебе много хорошего.
     -- Неужели? -- удивился я.
     --  Точно.  Я  всегда слежу  за  своими парнями  после  того,  как  они
заканчивают подготовку.  И  за  своими  дамами тоже.  --  Он слегка наклонил
голову в сторону Оссы, не подумав оторвать задницы от стула.
     Мы  все  сидели  за  столиком  в  "Бунгало  Таки".  Служивые  поспешили
ретироваться, и из всех армейских в зале остались лишь сержант и Осса.
     -- Я слышал,  --  продолжал  сержант, --  что  ты очень  быстро получил
повышение,  но  затем  вдруг пропал из виду. Прошел слух, что тебя  взяли на
курсы   подготовки  офицеров.  Если  верить  другим   сплетням,  ты  получил
спецзадание  и обосновался  в королевском  дворце. А  теперь  я вижу тебя  в
цивильной упаковке  в обществе  Специального следователя. Как бы то ни было,
но ты, похоже, и впрямь процветаешь.
     Несмотря на  то  что я  вроде как бы конкретно любил сержанта  Лыбби, у
меня не было желания излагать ему всю правду, особенно сейчас, когда сержант
узнал бы ее, не будучи связанным присягой. Хотя мы и были типа того, что как
бы армейскими дружбанами, я не знал, как долго продержится наша дружба, если
станет  известно, что  я  встал  под знамена  лишь для того, чтобы  изыскать
способ приостановить агрессивные устремления королевы Цикуты или положить им
конец навсегда.
     -- Не могу пожаловаться, -- осторожно произнес  я. -- А как ты? Когда я
видел тебя в последний раз, ты силком приводил рекрутов в должную форму.
     -- Это  все  последствия военной  реформы, -- со вздохом сказал  он, --
теперь,  когда мы живем в мирное время, необходимость в наборе и  подготовке
новых солдат отпала. Идет сокращение, и, по правде  говоря, мы не знаем, что
делать  с  теми, кто уже у  нас  есть. Поскольку  у  меня хорошая выслуга, я
получил  право  выбрать  новое  назначение,  вот и  выбрал то, что  казалось
полегче, -- отряд сборщиков налогов.
     Он отпил из кружки и, недовольно скривившись, продолжил:
     -- Легкая работенка... Как  бы не  так!  На сборщиков  налогов, похоже,
открылся сезон  охоты, а  мы даже  не можем отстреливаться,  поскольку имеем
дело с гражданами Поссилтума.
     -- Нельзя ли поподробнее? -- поинтересовался я.
     -- Можно, конечно. Но мне неясно, с какой стати тебя это так занимает.
     Я немного подумал, пожал плечами и сказал:
     -- Это не секрет, и ты об этом,  наверное, слышал. В замке ходят слухи,
будто в королевстве  зреет что-то похожее на мятеж. Нас послали  проверить и
доложить,  насколько  серьезны  эти  опасения.  Поскольку  ты  находился  на
передовой  и мог первым заметить признаки волнения, все, что  ты скажешь, не
только  получит  во   дворце  высокую  оценку,  но  здорово  поможет  нашему
расследованию.
     -- Да, в твоих словах есть смысл, -- кивнул Лыбби.
     -- Неужели? -- возникла Осса, но Пуки  вовремя наступила ей  под столом
на ногу, и моя боевая подруга заткнулась.
     -- В  основном, -- продолжал, ничего не заметив, Лыбби, -- это сводится
к ору и иногда к метанию в нас продуктов сельского хозяйства. Ничего такого,
что  бы выходило  за  рамки, учитывая  популярность сборщиков налогов.  Меня
гораздо сильнее достают типажи, которые грабят бригады сборщиков.
     -- Давай начнем с этого места, -- сказал я. -- Я обратил  внимание, что
ты помянул об этих  негодяях во множественном числе, и это  указывает на то,
что их больше, чем один. Не считаешь ли ты,  что это признак организованного
мятежа?
     --  Не думаю, --  ответил Лыбби, задумчиво сощурившись.  -- Насколько я
понимаю, существуют две действующие раздельно группы.
     -- Не могли бы  вы  рассказать об этом подробнее?  -- вступила в беседу
Пуки. --  Человек  с таким огромным  боевым опытом,  как у вас,  не  мог  не
заметить деталей, которые станут неоценимым вкладом в нашу работу.
     Лыбби, как  любой нормальный парень, не мог устоять перед лестью из уст
такой куколки, как Пуки. Надувшись, словно лягушка, он продолжил речь:
     -- Как  я уже  сказал, судя по всему, работают две  независимые группы.
Это  подтверждается тем,  что  они  действуют  в  разных местах и методы  их
операций  различны.  Одна  из  групп  базируется  в  Королевском  охотничьем
заказнике и,  как  правило,  скрывается  в  зарослях  кустарника.  Нападение
начинается с того, что поверх голов сборщиков в воздух пускаются стрелы. Это
делается, чтобы солдаты  поняли: они -- в  зоне досягаемости.  Затем бандиты
требуют,  чтобы  сборщики  налогов  сложили  деньги  на  землю  и  отвалили.
Любопытно то,  что они пока никого не убили и не ранили, но и  угрозы вполне
достаточно, чтобы наши ребята выполняли их требования.
     -- И они не пытаются дать  бой? -- спросила Осса.  -- Просто  оставляют
деньги?
     -- Ты,  видимо,  что-то  не усекла, -- с недовольной  гримасой  ответил
Лыбби.  --  Нам  приказано  ни  в  коем  случае  не  стрелять в  гражданское
население. Пойми, мы работаем внутри страны, а не находимся на линии фронта,
где  нам  противостоят враги.  Ведь  мы  имеем  дело с  гражданскими лицами,
которых  призваны  защищать, и  начальство  не  желает  никаких  инцидентов,
способных посеять вражду между народом и армией.
     Он снова отпил из кружки, печально покачал головой и продолжил:
     -- Но буду с вами честен. Даже если бы у нас и не было этого идиотского
приказа, мы все едино вряд ли бы смогли поймать этих парней. Лес там большой
и дремучий. Они ведут игру на своем поле, что дает им огромное преимущество.
Если они числом превосходят нас, то будут отстреливать жертвы из укрытия, не
оставив нам никаких шансов.  Если же  мы соберем достаточно большую команду,
они просто растворятся в кустах, и нам их никогда не поймать.
     --  Хорошее   знание  топографии  --  непременное  условие  победы,  --
пробормотала Пуки.
     -- Верно, -- согласился Лыбби.  -- Похоже, госпожа моя, вы тоже знакомы
с началом военной тактики.
     -- Ты сказал,  что  действуют две группы, -- поспешно вмешался я, чтобы
помешать  сержанту углубиться  в  прошлое Пуки.  --  Что представляет  собой
вторая?
     -- Вторая -- настоящий цирк, с клоуном, -- ответил Лыбби, возвращаясь к
теме. -- На дорогу выскакивает какой-то парень. Весь в  черном, с маской  на
роже  и капюшоном на голове. Он  размахивает  мечом, требует отдать деньги и
заявляет, что иначе они узнают, что такое его гнев.
     -- Узнают, что такое его гнев? -- переспросил я. -- Да, так он говорит.
Слово в слово. Ничего подобного я не мог и представить.
     --  Подожди,  --   снова  вмешалась  Осса.  --  Неужели  все  отделение
отступает, встретив одного парня с мечом?
     --  Это  не  так,  -- сердито ответил  Лыбби.  --  Клоун  в  черном  --
единственный,  кто  держит  речь.  Но у  него  имеется  поддержка.  Когда мы
встречаем этого джокера, за  его спиной мы замечаем  еще одного  парня.  Это
здоровенный лоб -- почти такой же здоровенный, как ты, Мухобой.  Но и это не
все.  Гораздо важнее то, что он вооружен сделанным на заказ мини-арбалетом и
арбалет этот нацелен  на  наших ребят.  Всем  становится  ясно, что тот, кто
решит стать героем, уже никогда не вернется в казарму.
     --  Но  в арбалете  всего  лишь одна стрела, -- не унималась Осса. -- А
сколько людей в команде?
     --  Верно подмечено, -- согласился Лыбби. -- Однако проблема в том, что
никто  не рвется оказаться  на пути этой единственной стрелы. Кроме того, не
забывай, нам приказано не трогать гражданских.
     -- Вес