е, не  помышляя о наказании или  мести. Для меня после
этого он стал великим человеком!
     -- Да, он такой, наш босс, -- сказал я с легкой улыбкой.
     --  Кроме  того,  о  человеке многое  говорит  и  то, какие друзья  его
окружают, -- улыбнулся Робб. -- Хотя вся ваша  команда довольно страхолюдна,
если смотреть  со  стороны, но все равно видно, что все  вы ребята  славные,
беспредельно  верные  Скиву.  Гораздо  более,  чем  того  требуют  отношения
работодателя и служащего. Это очень хорошо говорит о нем... и о вас.
     Прежде  чем  я  успел  что-то  произнести,  он протянул руку, которую я
охотно  потряс.   После  этого   Робб  повернулся,  чтобы  воссоединиться  с
остальными делегатами.
     Глядя ему в спину, я не сразу усек, что кто-то встал со мной рядом.
     -- О! -- сказал я, повернув голову. -- Привет, босс.
     -- Привет, Гвидо.  Мне кажется, ты только что  собирался  поведать мне,
что происходит. Давай немного прогуляемся, и ты на ходу мне все расскажешь.
     Так я и поступил.
     Я рассказал ему обо всем, что мы делали с того момента, когда вернулись
с   Извра,  подвергнув   содержание   повествования  лишь   весьма   легкому
редактированию.
     Когда рассказ закончился, он долго хранил молчание.
     --  Прошу за все  прощения,  босс,  --  наконец  не  выдержал я,  желая
добиться от него хоть каких-нибудь комментариев.
     -- Нет, Гвидо, -- сказал он. -- Это я должен просить у вас прощения.
     С этими словами он повернулся и двинулся в сторону конюшни.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

     Среди моих лучших друзей имеются драконы.
     Зигфрид

     Великий  Скив.  Что  за  дурацкая  шуточка!  Если  в  моей жизни и были
моменты, когда я чувствовал  себя менее великим,  чем сейчас, то я об  этом,
наверное, запамятовал.
     Ирония ситуации заключалась в том, что какой-то час назад  я чувствовал
себя  на  вершине  мира. Я сообщил  королеве  Цикуте,  что  не хочу  на  ней
жениться, и сумел при  этом выжить.  Я не  только остался жив, но и  избежал
страшной угрозы ее  отречения, которое, если бы состоялось, вынудило бы меня
управлять королевством в одиночку. Впервые за много месяцев я был  полностью
свободен от каких-либо обязательств или обязанностей. Я в буквальном  смысле
чувствовал себя на седьмом небе.
     После  этого  выстрелили  в  Глипа. Это, в свою  очередь, позволило мне
узнать,  что моя команда решала целую  кучу проблем, даже не поставив меня в
известность.  Мои  друзья поставили  себя  под огонь ради  того, чтобы я  не
тревожился.
     Меня очень  огорчало  сознание  того,  что  отныне я  не  мог полностью
доверять  своей  команде.  Я не мог  доверять  им  хотя бы  потому, что  они
перестали доверять мне и не сообщали честно и открыто о том, что происходит.
     Я   ощущал  некоторую   растерянность   и   чувствовал   себя  каким-то
незащищенным.  Так  бывает   почти  всегда,  когда   на  меня   одновременно
наваливается куча проблем. Поэтому  я отправился  в  конюшню поплакаться  на
плече Глипа.
     Он,  естественно,   спал.  Оправлялся   от   шока,  как  сказала  Маша.
Убедившись, что Глип устроился вполне  удобно и  что  его  рана  заживает, я
снова предался размышлениям.
     Я люблю конюшню потому,  что туда  очень редко  кто-нибудь заходит. Мне
сказали,  что  людей  отпугивает  запах, но если вы  провели несколько лет в
обществе любимого домашнего дракона, от аромата дыхания которого загнулся бы
сам могильный червь, амбре скотного двора и тем более конюшен вас совершенно
не  тревожит.  Одним  словом,  конюшня --  то место,  где  я могу  побыть  в
одиночестве. Место, где...
     -- Привет, Скив!
     Я даже не обернулся на голос, поскольку сразу его узнал.
     --  Значит,  ты  все-таки  нашла  меня, Банни.  Что  теперь?  Еще  куча
ведомостей? Неужели Гримбл, представляя бюджет, снова ошибся в десятых долях
процента?
     Она не ответила, и мне все-таки пришлось повернуться в ее сторону.
     Ее  формы,  как всегда, были  великолепны, и  их созерцание не могло не
доставлять удовольствия. Но в этот момент Банни почему-то смотрела в землю и
при этом слегка дрожала.
     -- Вообще-то, --  еле слышно сказала она,  -- я  пришла посмотреть, как
чувствует  себя  Глип,  и  вовсе  не  хотела тебе  мешать.  Оставляю тебя  в
одиночестве, а на Глипа взгляну позже.
     С этими словами она повернулась, чтобы уйти.
     --  Постой, Банни! Прости меня. Я вовсе не хотел на тебя рычать. Это...
Просто день выдался тяжелый. И все.
     Банни остановилась и, стоя спиной ко мне, спросила:
     -- Так ты хочешь, чтобы я ушла, или нет?
     -- Да. Нет.  Не знаю, -- заикаясь, произнес я. -- Я  настолько вывернут
наизнанку, что действительно ничего не знаю.
     -- В этом, видимо, и заключается суть  проблемы, не так ли? -- спросила
она, поворачиваясь  наконец ко мне лицом. -- Если ты не знаешь, чего хочешь,
как, по-твоему, об этом могут знать другие?
     --  Это еще не все, -- сказал я. -- Теперь я  даже  не знаю, кому можно
доверять.
     --  Неужели только потому, что Гвидо, Нунцио и прочие затеяли крошечную
операцию, не поставив тебя в известность?
     --  Ты, выходит,  слышала об этом? -- спросил  я, а когда на меня вдруг
накатило озарение,  добавил:  --  А может быть, ты знала  об  этом  с самого
начала?
     --  Если  честно, то я об их предприятии ничего не  знала. Они, видимо,
решили, что я почувствую себя обязанной поставить тебя в известность.
     -- Это греет душу.
     -- Неужели?  -- сказала  она. --  Хочу быть до конца честной  с  тобой,
Скив. Если бы они включили меня в свою компанию, я бы их планы поддержала.
     -- Неужели?
     --   Вот  именно,  Скив.  Все  эти  заморочки  с  королевой  Цикутой  и
государственными  финансами уже  скрутили тебя в тугой узел.  Новые проблемы
могли тебя просто доконать.
     -- Понимаю, -- протянул я. -- А  я-то думал, что кто-кто,  а ты, Банни,
уж точно окажешься на моей стороне.
     -- С какой поры у нас  появились "стороны", Скив?-- со вздохом спросила
Банни. -- Как  мне  кажется, мы все -- одна команда. Ты, случаем, об этом не
забыл?
     -- Не забыл. Но...
     --  Боюсь,  что в последнее  время ты  перестал прислушиваться к  себе,
Скив, --  продолжила  Банни. --  Помнишь  то  время,  когда я  впервые здесь
появилась? Тогда  ты едва не  открутил мне голову, поскольку опасался, что я
навалю на тебя дополнительные заботы. А теперь ты страшно расстроен тем, что
Гвидо  и  Нунцио  избавили   тебя  от  гнета   лишних  забот.   Ты  ощущаешь
растерянность? Если да, то ты не одинок.  Все остальные чувствуют себя точно
так же.
     -- Нет... Я просто не могу сейчас ни на чем сосредоточиться.
     -- Я  это  заметила, --  сказала  она,  поворачиваясь, чтобы  уйти.  --
Короче, когда ты в себе разберешься  или пожелаешь  с кем-нибудь поговорить,
дай мне знать. До этого, я полагаю, мне не стоит перед тобой маячить.
     -- Банни... -- начал я, но она уже ушла. Потрясающе!
     Я привалился спиной к загону Глипа и дал полную свободу мыслям.
     Ко всем моим проблемам добавилась  еще одна -- я огорчил Банни. Я  даже
несколько удивился, осознав,  насколько  это меня  задело. Когда ее  дядюшка
подослал ее ко мне  в  качестве  своего  тайного агента, она вела  себя  так
круто, что в ее присутствии я чувствовал  себя несколько неуверенно. Да  что
там  неуверенно! У  меня от страха поджилки  тряслись.  Однако по прошествии
времени  Банни  превратилась в мою  личную  помощницу и доверенное лицо. При
этом она продемонстрировала такую  компетентность и эффективность, что стала
совершенно незаменимым членом команды. Я  глубоко уважал ее и отчаянно желал
лишь  того, чтобы  она  испытывала  по отношению  ко мне  столь же  глубокое
уважение.
     -- Банни... права.
     Я взглянул на Глипа и увидел, что зверек смотрит на меня.
     -- Глип!  --  сказал  я.  -- Как ты, парень? Ты  выглядишь  лучше  и...
неужели это ты сказал?
     Я  припомнил,  что,  прежде чем потерять сознание, он произнес мое имя,
удвоив  таким образом свой  лексикон.  В тот  момент  это произвело на  меня
сильное впечатление. Но сейчас...
     -- Банни... права, -- повторил он.
     -- Постой, Глип, -- сказал я. -- Значит, ты  и вправду умеешь говорить?
Почему же ты до сих пор молчал?
     -- Тайна, -- сказал он, изогнув шею  и посмотрев на дверь.  -- Тайна...
хранить?
     -- Конечно, я  сохраню это в тайне, -- ответил я. -- Но...  погоди. Что
значит твое "Банни права"?
     -- Друзья...  любить...  Скив,  -- произнесла моя  зверушка. -- Скив...
нет...  счастливый.  Друзья...   пытаться...  делать...  счастливым.  Нет...
знать... как...
     Может быть,  в  этом была виновата  его прерывистая  речь  или простота
выражения, но мне показалось, что в словах дракона таится глубокий смысл. Он
сумел суммировать все  то, о чем  твердят мне многие люди. Не  имея  от меня
никакой информации, члены команды  пустились во все тяжкие,  стараясь  найти
способ сделать меня счастливым. Все действия моих друзей явились результатом
их  собственной  интерпретации  сложившейся ситуации.  Я же в  свою  очередь
смотрел на их действия, не понимая, что они делают, и...
     -- Постой-постой,  Глип, --  сказал я.  --  Все те "несчастные случаи",
которые  возникали с тобой... Имеют  ли они отношение к тому, что  ты только
что мне сказал?
     -- Глип, -- произнес он и принялся жевать лапу.
     -- Ну уж нет, -- ухмыльнулся я.  -- Образ "тупого зверя" со мной больше
не сработает. Отвечай на вопрос.
     Дракон пристально посмотрел мне в глаза и произнес:
     -- Скив... нет... счастливый. Глип... любить... Скив.
     Если  прежде  мои  мысли кружились  в  беспорядке, то теперь они начали
накручивать мертвые петли.
     -- Но, Глип, я просто не  знаю,  что может сделать меня  счастливым, --
жалобно пролепетал я.
     -- Говорить... Ааз.
     -- Что?
     -- Говорить... Ааз, -- повторила зверушка. -- Ааз... помогать.
     Говоря по совести,  это был  отличный  совет.  Ааз был моим учителем  и
наставником задолго до того,  как взял меня в партнеры. Он прожил несравнимо
дольше,  чем  я, повидал гораздо больше и вот уже  несколько лет делал  все,
чтобы мне было хорошо.
     --  Отличная  мысль,  Глип,  --  сказал  я.  --  Но  поскольку  мы  уже
беседуем...
     -- Говорить... Ааз, -- повторил дракон  еще раз.  -- Глип...  теперь...
спать. Больно.
     С этими словами он положил голову на пол, вздохнул и смежил веки.
     Поскольку любимый зверек сумел столь эффективно от меня избавиться, мне
оставалось одно: отправиться на поиски Ааза.

     Шагая по двору, я настолько  погрузился  в свои мысли,  что не  замечал
ничего, что меня окружало. Но если я ничего не видел, это вовсе не означало,
что другие не видели меня.
     -- Привет, Скив! Как  там  дракон?  -- спросила стоявшая  в  тени стены
Пуки.
     --  Глип? Думаю,  Пуки, что с  ним  будет  полный  порядок. Спасибо  за
внимание.
     -- Не мог бы ты уделить мне для разговора хотя бы  минуту? Я  знаю, что
ты занят, но...
     Конец фразы повис в воздухе.
     -- Почему нет, если ты не возражаешь против беседы на ходу.
     --  Мне хочется  потолковать  с  тобой,  поскольку все более или  менее
пришло в  норму, -- произнесла Пуки,  стараясь попасть со мной в шаг. -- Это
правда, что проблема с королевой решена? По крайней мере я так слышала...
     --  Да,  это  правда, -- ответил  я, выдавив  натужную улыбку.  --  Мне
удалось сорваться  с крючка.  Выяснилось,  что  вся история  с  отречением и
угрозой   передать  мне   управление  королевством   --  полнейший  блеф.  Я
по-прежнему холост, а она заправляет в Поссилтуме.
     -- Ясно, -- протянула она. -- В таком случае мне, по-моему, самое время
линять отсюда.
     -- Это почему же? -- спросил я, замедляя шаг.
     Если по совести,  то во всей этой заварухе я совсем не думал о Пуки и о
ее дальнейшей занятости. В отличие от меня она, видимо, об этом подумала.
     -- Пора, -- сказала она.  -- Ведь  я торчала здесь только  потому,  что
никто   не   знал,  как   отреагирует  королева,  если   ты   отвергнешь  ее
домогательства. Теперь,  когда горизонт прояснился, я не вижу здесь для себя
дел. Гвидо и Нунцио со всем прекрасно справятся.
     --  Не  знаю,  Пуки, --  ответил  я.  --  Я  пока  не имел  возможности
переговорить со всей  командой, но не сомневаюсь, что они с радостью  примут
тебя в  качестве полноправного члена Корпорации М.  И. Ф.  Во всяком случае,
лично я не вижу причин для возражений.
     -- Я размышляла об этом, -- сказала она. -- Не обижайся, но, думаю, это
не  для  меня.  Я  свободный  художник  и  получаю  удовольствие,  прыгая из
измерения  в  измерение.  Для  оседлой жизни  и постоянной работы  я пока не
созрела. Кроме того, у меня появилась партнерша. Я хочу обучить ее кое-каким
трюкам и  дать  возможность  созреть до того,  как  она  обратится к  тебе с
просьбой включить ее в вашу команду.
     Я  обратил  внимание на ее слова "партнерша"  и "она".  Ведь здесь,  на
Пенте, она  встречала очень  мало  людей,  а  женщин  и  того  меньше.  Маша
собиралась  вот-вот  сочетаться браком,  а  королева  Цикута  ни  с  кем  не
корешила. Поскольку эти две отпадали, оставалась только Банни.
     -- Новая партнерша? -- спросил я. -- Я с ней знаком?
     -- Не знаю, насколько хорошо, -- ответила она.  -- Но это -- Осса, если
тебе действительно интересно.
     Узнав, что это не Банни, я ощутил странное облегчение, однако  ее ответ
поставил меня в тупик.
     -- Осса? -- задумчиво произнес я.  -- Тот армейский парень, которого  я
направил   разобраться  со  сбором  налогов?  Значит,  он  женщина?  Я  хочу
сказать...
     -- Теперь я поняла, что ты не очень хорошо с ней знаком, -- рассмеялась
Пуки. -- Она женщина, Скив, можешь мне поверить. Я знаю разницу.
     -- Итак, теперь ты с ней работаешь в паре, -- пытаясь скрыть  смущение,
торопливо произнес я. -- И когда же это началось?
     --  Мы  вместе расследовали  бандитские  налеты  на сборщиков налогов и
понимали  друг  друга с полуслова, --  ответила она.  -- Девочка  еще слегка
сыровата,  но потенциал у  нее огромный. И потенциал  этот реализуется, если
кто-то не поленится с ней поработать.
     Эти слова  почему-то  напомнили мне  мои  первые  дни  в обществе Ааза.
Несмотря на то что дела в последнее  время приняли скверный оборот, я иногда
все же позволял себе предаться ностальгическим воспоминаниям о тех временах.
     --  Что ж, если  ты приняла  решение,  я не  вижу причин возражать,  --
сказал я. -- И когда же ты нас покинешь?
     --  Мне  потребуется  день-другой,  чтобы  выдернуть  ее  из армии,  --
ответила Пуки. --  После  этого  мы  сможем решать,  что делать  дальше. Нет
ничего лучше, чем принадлежать самой себе и строить свои планы.
     --  Не  забудь зайти  попрощаться, -- сказал я. -- Если я ничем не могу
тебе  помочь,   то  дополнительного  вознаграждения   ты  по   крайней  мере
заслуживаешь.
     --  Очень мило с  твоей стороны,  Скив,  --  улыбнулась она.  -- Должна
сказать, что ты очень славный парень. Честный  и порядочный. Мне  будет тебя
не  хватать. Сообщаю  это сейчас -- на случай, если не смогу  сделать  этого
позже.
     Она развернулась на каблуках, и мы разошлись по своим делам.
     Хотя мы работали вместе недолго и не были близки, ее уход представлялся
мне  существенной  потерей. Пуки успела  стать частью команды, и команда без
нее будет совсем иной.
     Сразу после бракосочетания Корпорацию покинет Маша.
     Интересно, какие  иные изменения произойдут после того, как мы завершим
все дела в Поссилтуме?

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

     А я так рассчитывал на добрым отеческий совет.
     И. Христос

     Входи,   партнер,  --  сказал  Ааз,  подкрепляя   жестом  руки   устное
приглашение. -- А я уже начал себя спрашивать, когда же ты ко мне заскочишь.
Не ожидая дальнейшего  приглашения,  я  небрежно  захлопнул за собой дверь и
плюхнулся в единственное в комнате кресло.
     -- Может, выпьешь что-нибудь? Или ты еще весь в делах?
     Я предпринимал попытки немного подсократить выпивку, но в  этот  момент
идея промочить горло показалась мне вполне плодотворной.
     -- Немного вина было бы в самый раз, -- сказал я.
     --  Сейчас. -- И  Ааз направился  к  подносу, на  котором  он постоянно
держал глиняные кувшины с вином и несколько бокалов. -- Как там Глип?
     -- Выздоравливает с потрясающей быстротой. Мазь, которую Маша  наложила
на рану, действует очень эффективно.
     --  Я же говорил тебе, что драконы -- ребята крепкие, -- улыбнулся Ааз,
передавая мне бокал  с вином. -- Они оправляются быстро даже  без магической
помощи. И звери  эти,  надо  сказать,  очень хорошо соображают.  Разве  я не
говорил тебе, что, когда  этот урод поднял лук, Глип меня прикрыл? Для этого
ему пришлось даже прыгнуть.  Приняв на себя стрелу,  он,  возможно, спас мне
жизнь.
     -- Я этого не знал.
     -- В таком  случае поверь мне на слово, -- покачивая головой, продолжил
Ааз. -- Он действительно это  сделал, и  я чувствую  себя  довольно скверно.
Понимаешь, с  момента его  появления  я занимался  только тем,  что всячески
поносил его,  а  он  становится передо  мной,  когда начинается стрельба.  Я
должен  принести  ему  извинения,  но,  к сожалению,  не  знаю, как  просить
прощения у драконов.
     Я сразу вспомнил, что Глип умеет говорить, но обещание есть обещание, и
я решил сохранить свое открытие в тайне даже от Ааза.
     --  Просто выбери  время,  чтобы сказать ему  несколько ласковых  слов.
Думаю, что интонацию он чувствует, даже не понимая точного смысла слов.
     -- Ты так думаешь?
     --  Уверен, -- ответил я, потягивая вино. -- Я только что навещал его в
конюшне и не сомневаюсь, что он понял, что я хотел ему сказать.
     -- В конюшне, значит? -- улыбнулся Ааз. -- Я почему-то так и подумал.
     -- Вот как?
     -- Да. Ты  всегда отправляешься туда, когда чем-то огорчен и хочешь как
следует поразмыслить.
     Оказывается, мое тайное убежище не такое уж и тайное.
     -- Да. Я действительно был огорчен, -- с вызовом произнес я. -- Даже ты
должен признать, что на сей раз у меня имелись на то веские причины.
     --  Не  буду спорить,  -- пожал плечами Ааз.  --  По  правде  говоря, я
поражен тем, насколько  быстро  ты смог прийти  в  себя. Я обратил внимание,
что, говоря о своем настроении, ты использовал прошедшее время.
     -- Как ты сказал, я все хорошенько продумал.
     -- Могу ли я поинтересоваться, к каким выводам ты пришел? Или это будет
с моей стороны нескромностью?
     -- Что же, -- начал я, медленно потягивая вино. -- Есть  пара вещей, на
которые кое-кто  обратил мое  внимание. Поразмыслив, я  решил, что  эти люди
правы. Во-первых, мне  сказали, что  я несчастлив,  и  добавили,  что я буду
пребывать в этом  состоянии до  тех  пор, пока самостоятельно не  решу,  что
сможет сделать  меня счастливым. Это во-вторых. А в-третьих, я довел  себя и
всех тех, кто меня окружает, до легкого умопомешательства.
     -- Браво! -- воскликнул Ааз, слегка хлопнув в ладони. -- Даже я не смог
бы изложить это лучше. Кто тот гений,  который ухитрился вложить в  тебя эти
мысли?
     --  Генерал Плохсекир, -- ответил я, улыбаясь. -- Правда, для этого ему
пришлось отвесить мне хороший пинок в зад. В самом что ни на есть буквальном
смысле.
     --  Великолепно,  --  ухмыльнулся Ааз.  --  Этот  педагогический  прием
следует взять на вооружение. Продолжай.
     -- Пытаясь во всем  разобраться, я твердо усвоил,  чего не хочу делать.
Я, например, не хотел жениться на королеве  Цикуте, и это  нежелание само по
себе  было   достаточным  основанием  для  отказа  от  брака.  То  же  самое
справедливо  и в отношении управления королевством в случае ее  отречения...
Что она, между прочим, делать  вовсе и не собиралась. Одним словом, я понял,
что если я что-то действительно не хочу делать, то делать этого не обязан. Я
слишком долго позволял себе действовать под