сследовательскими командами Империи или музейными
кураторами Республики.  Уцелевшая обстановка была  вполне  пригодна  для
использования и  позволила всем  нам  -  четырнадцати будущим  джедаям -
довольно комфортно усесться кружком.  Несмотря на  то что передо мной на
центральном столе было достаточно места,  я  откинулся назад и  расширил
сферу  своего  контроля  на  всю  комнату,  чтобы  отслеживать все,  что
происходит, с моими товарищами-учениками.
   Я  сразу  же  заметил  абсолютно черную  нить,  связывающую Стриена с
Куном.  Я  не  сомневался,  что старый газоразведчик не  имел об этом ни
малейшего понятия.  Он  был  подавлен тем,  что  чуть  не  убил  мастера
Скайуокера,   и   постоянные  воспоминания  об   этом  позволяли  Экзару
поддерживать с ним связь. К счастью, эмоциональная неразбериха, царившая
в голове у Стриена,  означала,  что любая информация, которую получал от
него Кун, была ненадежна и переполнена излишними душевными страданиями.
   Если этого и не было достаточно, чтобы убедить Куна в полнейшей нашей
беспомощности,  то  забавные доводы посла  Килгал окончательно заставили
его поверить в  это.  Мон каламари развеяла страхи Дорска 81 о том,  что
Кун может подслушивать нас следующими словами:
   -  Мы  должны исходить из предпосылки,  что мы все еще можем дать ему
отпор.  У нас достаточно насущных проблем, которые необходимо немедленно
решать, и не нужно загружать себя вымышленными сложностями.
   Как воин,  я  не  мог представить ничего хуже этого:  мы  сознательно
игнорировали возможность того, что наш противник знал о наших планах, но
в  насквозь пронизанном шпионажем мире дипломатии это казалось не  столь
уж важным.
   Я   внимательно   отслеживал   всю   информацию,   которая   шла   по
коммуникационному каналу от Стриена к Куну, и если и редактировал ее, то
совсем чуть-чуть:  немного добавлял и немного удалял из нее.  Двенадцать
джедаев-недоучек и  два  малыша собирались уничтожить того,  кто в  свое
время выжил в  битве с  объединенными силами джедаев - все это выглядело
просто смешно.  Тионне напомнила нам,  что  наш небольшой совет похож на
Великий Совет  на  Денебе,  когда  джедаи объединялись для  того,  чтобы
уничтожить Экзара  Куна.  Она  говорила с  пафосом и  надеждой,  но  мне
понадобилось немного усилий, чтобы от ее слов повеяло безнадежностью.
   Я  позволил  Стриену  передать Куну  нашу  решимость объединиться для
борьбы с  ним,  но  ответом на  это  была волна презрения,  исходящая от
ситха. Он уже встречался с целыми флотилиями кораблей и всеми известными
джедаями. Он убил своего мастера. Ему не было равных по силе. Он победил
нашего мастера, и кроме нашей готовности сражаться, плана действий у нас
не  было.  Не  было у  нас ничего,  что мы могли бы противопоставить его
могуществу.  Мы были всего лишь легкой закуской,  которую он проглотит и
даже не поперхнется.
   Его связь со Стриеном ослабла и  пропала,  когда все по очереди стали
предлагать планы, которые не годились и для поимки стинтарила.
   Мой  тихий смех  из  угла заставил Килгал обернуться и  посмотреть на
меня.
   -  Я  не  вижу  здесь ничего смешного,  Кейран.  И  если  тебе нечего
предложить...
   Я встал и нахмурился:
   -  Мне есть что добавить.  Вы  предложили верный курс:  объединение -
единственный способ достать его. Это хорошо.
   Бракисс фыркнул.
   -  Мы рады что ты одобряешь наш план.  Я пропустил его замечание мимо
ушей.
   -  Но  вы  упустили главное.  Ключ  ко  всему.  Стриен,  как  ты  его
называешь?
   Изыскатель запустил пятерню в свою курчавую седую шевелюру:
   - Черный человек.
   - Точно.  Мастер Скайуокер описывал его мне как тень,  и это описание
близко к тому,  что говорил Ганторис,- я внимательно посмотрел на Кама.-
И  то же самое видел я  в тот единственный раз,  когда он явился ко мне,
чтобы завербовать меня.
   Кам вскинул голову:
   - Итак, к чему ты ведешь?
   - Я веду к тому,  что это порождение тьмы, порождение темной стороны.
Что мастер Скайуокер втолковывал нам с самого первого дня?
   Кирана Ти округлила глаза:
   - Противоядием темной стороны является светлая сторона.
   -  Верно.  Она  должна сиять так  сильно,  чтобы рядом не  оставалось
никакой тени,-  я  обвел комнату взглядом,  посмотрев на каждого.- Это и
есть ваша работа.  Когда он снова заявится к  Люку,  вы обрушите на него
света больше, чем он сможет выдержать.
   Посол Мон Каламари, задрав голову, взглянула на меня.
   -  Наша  работа?  Ты  должен  быть  с  нами,  оставаться частью наших
объединенных сил.
   - Как бы не так,- я наклонился вперед,  опершись руками об стол. - До
этого  момента  Экзар  Кун  действовал  по  собственному расписанию.  Он
приходил,  когда хотел прийти,  и делал все,  что хотел. Больше этого не
будет. Завтра вечером, когда на Йавин начнет опускаться ночь, мы вынудим
его действовать.  Он не будет готов, но он вообразит, будто сможет легко
одолеть нас, и будет жестоко заблуждаться.
   Тионне перевела на меня взгляд своих крупных блестящих глаз:
   - И что же ты собираешься сделать?
   Я покачал головой:
   - Тебе этого знать нельзя,  как мне нельзя точно знать, что ты хочешь
делать.  Но ключевой момент нашего плана сидит перед нами,-  я указал на
Стриена.- Он будет охранять тело Люка Скайуокера.
   - Стриен? - Кам яростно замотал головой.- Это невозможно!
   - Я?! - Стриен был поражен услышанным.
   -  Ты,  Стриен.  Ты  будешь подобен тем ветрам,  что ты  вызвал вчера
вечером.  Ты  будешь казаться слабым.  Но  ты останешься сильным.  Ты не
сломаешься, выдержишь,- я улыбнулся.- Вы все выдержите.
   Датомирская ведьма уставилась на меня недоверчивым взглядом:
   -  Ты  говоришь так,  словно сам собираешься пойти на  бой с  Экзаром
Куном.  Ты  же знаешь,  что в  одиночку тебе и  никому другому с  ним не
справиться.
   Дорск 81 кивнул:
   - Он победил мастера Скайуокера. Твоя идея неосуществима.
   -  Возможно,-  я  улыбнулся,  вспоминая те  же оценки моих операций в
Разбойном  эскадроне.-   И  все  же  я  уже  пару  раз  бывал  в  стране
невозможного и  невыполнимого.  Если мы  все  будем играть свою роль,  я
смогу пережить еще одно короткое путешествие туда.

Глава 25

   С  помощью лазерных пушек "охотника за головами" я  выжег в  джунглях
достаточную просеку,  чтобы она  служила мне  посадочной полосой,  затем
повел истребитель на  посадку.  Она  оказалась немного жестче,  чем  мне
хотелось бы.  Учитывая,  что в центральном грузовом отсеке лежала дюжина
зарядов нергона-14,  готовые рвануть в  любой момент,  мне стоило больше
внимания уделять полету, но я не мог сконцентрироваться. Используя ту же
технику,   что   Люк  показал  Стриену  для  экранирования  сознания  от
проникновения  в   твои  мысли  других,   я  старался  поддерживать  мое
присутствие в  Силе как можно более скрытым,  а  по возможности и  вовсе
незаметным для обнаружения.  Это немного выматывало, но меня воодушевлял
тот  факт,  что  Экзар  Кун  также предпочитал скрываться,  значит,  ему
приходилось тратить силы на это.
   Я выбрался из истребителя и отрыл люк грузового отделения. Взвалив на
плечи две пачки взрывчатки,  я  аккуратно поправил их,  чтобы поддержать
равновесие и они не тянули бы меня в одну сторону. Достаточно отвлечься,
расслабиться и  поскользнуться по пути к точке назначения,  и наша война
против Экзара Куна будет проиграна, не успев начаться.
   Я  посмотрел вокруг,  на  гладь озера и  небольшие островки,  лежащие
посередине его.  Здесь была воздвигнута обсидиановая пирамида с гладкими
сторонами,  в  центре  нее  был  высечен  клин.  Отсюда,  с  берега,  во
внутреннем убранстве пирамиды  мое  внимание  привлекла массивная статуя
человека.  Я  был  слишком далеко,  чтобы рассмотреть детали,  но  я  не
сомневался,  что смотрел на Экзара Куна - хотя бы по той причине, что он
со  своим  гипертрофированным  самолюбием  вряд  ли  позволил  поставить
памятник кому-нибудь другому на этой луне.
   Я знал, что найду его именно здесь. Все улики были налицо, нужно было
немного напрячься и сложить все вместе.  Дорск 81 докладывал о том,  что
они с  Кипом проводили рекогносцировку где-то в  этом районе,  но отчеты
Дюррона не  содержали записей о  походах сюда.  Та  информация,  которую
удалось найти в записях разведчика Альянса Уннха,  гласила о том, что он
видел  эту  статую,  счел  ее  изображением какого-то  древнего  бога  и
отмечал,  что это место вызвало у  него гнетущее впечатление.  Тот факт,
что пирамида избежала губительного воздействия времени,  говорил о  том,
что она была точкой средоточения власти Экзара Куна. Кроме того, когда я
нанес на  карту направление,  откуда исходило влияние Куна в  тот вечер,
когда на Люка напали твари, две линии - два курса - пересеклись именно в
этой точке.
   И  вдобавок ко всему,  словно в доказательство всего сказанного выше,
мне вовсе не хотелось идти туда.
   Я нахмурился, злясь сам на себя:
   - Ты выжил с таким тестем, как Бустер Террик. Переживешь и это.
   Вода,   окружавшая  остров,   отражала  оранжевые  отблески  газового
гиганта, но умирающее светило этой системы все еще из всех сил старалось
добавить в свое сияние оттенок золотого.  Я двинулся вперед, наступив на
первый  камень,  расположенный в  каком-то  сантиметре под  водой.  Одно
неверное движение -  и  я  оказался бы в  холодных водах пруда,  поэму я
шагал очень осторожно.  Я  высматривал,  куда мне  поставить ногу,  и  в
какой-то момент невольно восхитился Экзаром Куном.  Сделав путь к  месту
поклонения себе  любимому таким  трудным  и  опасным,  он  заставил всех
направляющихся сюда  делать это  со  склоненной головой,  глядя себе под
ноги.
   От  каждого шага  по  воде  расходились круги,  и  волны плескались о
берег,  но кроме этого,  я не замечал на острове никакой активности. Это
весьма  понравилось мне,  поскольку сейчас  мне  меньше  всего  хотелось
встретиться с  ужасными крылатыми слугами Экзара  Куна.  То,  что  Йакен
Соло,  которому еще не было и  трех лет,  смог с  дядиным мечом в  руках
заставить троих таких монстров отступить, еще не означало, что мои шансы
в  бою  с  ними будут такими же  высокими.  Хотя я  и  считал себя более
шустрым,  чем  трехлетний малыш,  с  тридцатью  килограммами взрывчатки,
которые давили мне на плечи, словно свинцовые крылья, слово "грациозный"
не годилось для того, чтобы описать меня в данный момент.
   Не  встретив сопротивления,  я  достиг  берега острова и  поднялся по
ступеням храма.  Каменные стены были  испещрены ситхскими письменами,  и
они оставались такими же  четкими и  ясными,  как и  в  тот день,  когда
массасси высекли их. Разведчик-суллустианин перевел некоторые из них как
заклинания,  охраняющие храм,  а другие - как призывы покарать всех, кто
осмелиться осквернить святыню.  Почему-то  эта письменность массасси,  с
крючками и засечками на каждом знаке,  казалась еще более зловещей,  чем
любые несчастия, которая она была призвана навлечь на непрошеных гостей.
   Оказавшись  внутри  пирамиды,  я  быстро  принялся  за  работу:  стал
раскладывать  заряды  нергона-14  и  вворачивать  в  них  взрыватели.  Я
старался закладывать бомбы в таких точках, чтобы взрыв вызвал разрушение
всего здания,  но храм был настолько массивен,  что я не мог был уверен,
что это сработает.  Детонаторы могли быть либо настроены на определенное
время  и  активированы  ранее,   вручную,   либо  приведены  в  действие
дистанционно,  с  помощью кода,  который я  мог передать с коммуникатора
"охотника за  головами".  Мне  уже  доводилось видеть  результаты работы
нергона и поэтому во время взрыва находиться поблизости не хотелось.
   Последний  заряд  я  нес  на  вытянутых руках,  как  будто  собирался
принести его  в  жертву.  Я  быстрыми шагами  пересек открытый дворик  и
возложил его  к  основанию постамента,  на  котором стояла  колоссальная
статуя Экзара Куна.  Для  верности я  еще и  воткнул заряд между полом и
постаментом,  чтобы при взрыве образовался кратер и статуя повалилась на
землю. Я смерил взглядом высоту статуи, затем посмотрел назад, на озеро.
   Я улыбнулся:
   -  Туристы с  Мон  Каламари получат хороший шанс  взглянуть на  тебя,
когда все это рванет.
   Я  отступил к  центру небольшого внутреннего дворика,  затем перестал
скрывать свое присутствие. Я стал расширять сферу своего контроля, но не
довел ее радиус и до двух метров,  как появился Экзар Кун и поглотил мое
отражение в обсидиановых камнях постамента.
   -  Итак,  ты  явился,  чтобы просить меня помочь тебе,-  паутина Силы
дрожала от его высокомерия.-  Я предупреждал тебя,  что на этот раз я не
буду столь щедрым.
   Я рассмеялся ему в лицо:
   - Я помню. Но я здесь не поэтому.
   Кун резко вскинул голову, и его лицо исказила злобная мина:
   - Что? Зачем ты осквернил мое святилище?
   -  Просто мне нужно кое о  чем с  тобой потолковать,-  я почесал свою
бородку и стал ходить взад-вперед перед ним. - Я просмотрел законы Новой
Республики.  Претензии на  собственность,  покинутую четыре  тысячелетия
назад, нигде не признаются. Поэтому я оформил заявку на собственность, и
теперь этот храм мой.  Я ничего не имею против того, чтобы ты слонялся в
округе,  но  твоя статуя стоит как  раз  в  том месте,  которое моя жена
присмотрела под постройку развлекательного центра. Понимаешь, а?
   -  Ты  жалкая  наглая  букашка!  -  Кун  широко  раскинул свои  руки,
сотканные из тени.- Лепечешь всякий вздор,  словно твое остроумие сможет
защитить тебя от моей мощи.
   -  А  ты думаешь,  что сможешь причинить мне вред?  -  я презрительно
фыркнул.- Я официально заявляю, что тебе следует выселиться из незаконно
занимаемого помещения.
   -  Ты  играешь  с  силами  более  могущественными,  чем  даже  можешь
представить.
   - Прибереги угрозы для других,- я зевнул,- Я изучил все твои поступки
и  выяснил,  в  чем твоя слабость.  Пока у  тебя нет тела,  ты не можешь
воздействовать на физический мир.
   Лицо Куна стало совсем черным:
   - Не могу, значит?
   Я покачал головой:
   - Нет.
   -  Ах,  в  таком случае,  я  и  этого не  могу делать,-  дух взмахнул
бесплотной рукой,  и все заряды взрывчатки,  которые я разбросал вокруг,
вдруг озарились с яркими голубыми вспышками,  и из них посыпались искры.
Дым рассеялся, и я увидел, что детонаторы все до единого расплавились.
   Точно, как Холокрон джедаев!
   Прикрыв  нос  и  сморщившись от  шибанувшего в  него  резкого  запаха
сгоревшего пластика, я посмотрел на Куна:
   - Ой.
   Кун щелкнул пальцем,  и меня стало мотать по всему двору. Я попытался
сконцентрироваться и  защитить себя при помощи Силы,  но  шок из-за моей
ошибки был  слишком силен и  не  дал  мне  этого сделать.  Я  врезался в
обсидиановую стену и услышал,  как хрустнула кость правого предплечья. Я
прижал сломанную руку к  груди,  но Кун снова завертел меня и шмякнул об
стену боком. Раздался треск - мои ребра не выдержали этого удара. Что-то
внутри тоже оборвалось.
   Кун развлекался вовсю. Возможно, впервые за тысячелетия, и сама мысль
об  этом  заставила мои  внутренности вывернуться наизнанку.  Хохот Куна
заполнил его святилище,  когда он снова поднял меня в воздух и закружил,
словно в танце, таская туда-сюда по двору. Сначала мне казалось, что его
действия бессистемны,  особенно когда он  поднял меня  в  воздух,  затем
швырнул на  землю,  свернув мою левую ногу,  но именно благодаря боли ко
мне пришла ясность ума.  Он хотел, чтобы я не терял сознания и тем более
не умирал.  Хотел,  чтобы я думал.  Пока что.  От этой мысли мой желудок
выплеснул наружу все, что в нем еще оставалось.
   Вскоре,  словно ребенок,  которому надоела новая игрушка,  он оставил
меня в покое. Я перевернулся на бок и невольно вздрогнул, когда его тень
накрыла меня.
   -  Только из-за того,  что ты ни разу не видел,  как я воздействую на
материальный мир,  не стоит делать вывод,  что я не могу делать этого. И
если где-то  в  ином месте это требует от  меня определенных усилий,  то
здесь,  в  моей обители,  это  доставляет мне удовольствие,  недоступное
твоему жалкому умишку.
   Я процедил сквозь зубы:
   -  Думаю,  что  на  том  месте,  где  ты  сейчас стоишь,  я  поставлю
широкоформатный голографический проектор.
   - Детские шутки инфантильной натуры,- Кун сделал непринужденный жест,
и все заряды,  которые я заложил в храме, взмыли в воздух и бултыхнулись
в темные воды озера. Взглянув на меня, Кун добавил ледяным голосом:
   -  Я  мог  поднять тебя своей рукой на  уровень божества.  Но  теперь
придется тебя ею же и уничтожить.
   Не успел я ответить ему очередной колкостью, он снова взмахнул рукой,
и  я почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие.  Я перекатился на
другой бок и увидел, что там стояла Миракс. Ее глаза были полны огня.
   -  Я  должна была догадаться,  что ты  бросишь меня,  корбезовец.  Ты
сказал,  что хочешь меня больше, чем хочешь стать джедаем. Я отдала тебе
всю себя. Я хочу выносить твоих детей. И так ты отплатил мне? Ты оставил
меня одну, совсем одну, умирать здесь, пока ты жонглируешь булыжниками и
забавляешься играми и мысленными картинками?
   Страстность,  пронизывающая ее  голос,  пронзила мое сердце.  У  меня
похолодело в  животе,  и  холодная волна  пробежала по  позвоночнику.  Я
схватился за живот обеими руками и скрючился.
   - Нет, Миракс, нет!
   К  ее  голосу вдруг  присоединились скорбные крики  всех  погибших на
Кариде детей:
   - Услышь их,  Корран.  Они - твои сыновья и дочери. Ты лишил их права
жить  в  этом  мире.  Ты  обозвал Экзара  Куна  дураком,  потому что  он
уничтожает жизнь,  но  сам  еще больший дурак.  Ты  мог зародить,  новую
жизнь.  Со мной.  Если бы ты хотел меня.  Если бы ты на самом деле любил
меня.
   Я  прижал сломанную руку к раздробленным ребрам,  сгибаясь пополам от
боли,  разрывавшей меня изнутри. Я знал, что она - не более чем иллюзия,
которую Кун создал на основе того,  что он извлек из моих мыслей. Но она
казалась настолько реальной,  что я просто не мог не поверить в то,  что
видел.  Кун  внушил мне  образ моей  любимой Миракс,  причем заставил ее
сказать  вещи,  которых я  опасался больше  всего.  Так  как  атака  шла
изнутри, у меня не было эмоционального щита, которым я мог защититься. Я
слышал ее голос, и те слова, которые нагоняли на меня ужас.
   Я потянулся к ней левой рукой и поднял лицо в ее направлении.
   - Нет, Миракс. Я люблю тебя!
   -  Как можешь ты любить ее,-  послышался сзади голос моего отца.-  Ее
отец заплатил наемному убийце, который убил меня. И ты мог предотвратить
это убийство.  Так это было?  Или ты уже тогда затащил ее в кровать?  Ты
стал ее слугой?  Она теплая лежала в  твоих руках,  только затем,  чтобы
позже в них лежал я, холодный и неподвижный.
   Я  заставил себя сесть и  поднять глаза,  чтобы наткнуться на суровый
осуждающий взгляд отца,  но тут же был вынужден отвернуться.  Это был не
тот  человек,   которого  я   знал  всю  свою  жизнь.   Его  кожа  стала
мертвенно-бледной,  его  глаза  зияли  двумя дырами.  Единственный цвет,
который выделялся на  теле,  был красный -  от крови,  сочившейся из его
ран.  Ее уже натекла порядочная лужа. Я слышал, как она льется на землю.
Я  никак не  мог прогнать жуткий сладковатый запах,  который щекотал мои
ноздри,  и с содроганием думал о том, что ручейки крови вскоре достигнут
меня.
   - Ты же знаешь, что это неправда!
   - Я знаю одно: ты предал меня. Ты бросил меня умирать.
   Тут вклинился голос Миракс:
   - Как бросил умирать меня.
   К ним присоединилась моя мать:
   - Его никогда не заботило, жива я еще или уже умерла.
   Смех,  низкий и  холодный,  эхом  отразился от  обсидиановых стен.  Я
поднял  глаза  и  увидел  Луйяйне Форж,  одну  из  моих  лучших подруг в
Разбойном эскадроне.  Правая сторона ее  лица  была сожжена выстрелом из
бластера.
   -  Он  и  меня бросил на  смерть.  Он  любил поиграть в  героя,  а  я
заплатила за это.
   -  Нет!  -  я  врезал правым кулаком по  каменной сте