л автоматы и вручил их язземам, которым не составило бы труда
справиться с таким громоздким оружием. Затем он дал  по  пистолету  Лее  и
Халле, оставил один себе. Четвертый остался лежать в отделении.
     Хин принялся с видом  экспериментатора  осматривать  оружие.  В  этой
модели предохранитель был установлен прямо у  курка.  Слишком  близко  дл
толстого пальца яззема.  Хин  обеими  руками  особым  образом  надавил  на
предохранитель. Тот соскользнул. Хин сдвинул его на  другую  сторону  и  с
удовлетворением потрогал курок большим пальцем.
     Люк  задумчиво  направил  свой  пистолет  на  близлежащий  кустарник,
прицеливаясь. Он притронулся к пусковой кнопке, и в короткой вспышке света
кусты растворились. Довольный  новым  оружием,  он  поставил  пистолет  на
предохранитель и пристегнул к поясу.
     Ему  надо  было  сделать  еще  кон-что.  Вынув  привезенный  с  собой
пистолет, он  вскрыл  его  рукоятку.  Переключив  управление  терминала  с
"заряда" на "тягу", он присоединил  его  к  соответствующим  терминалам  в
эфесе своего меча.
     Откинувшись, Люк молча всматривался в туман, а  древнее  оружие  отца
наполнялось энергией.



                                    8

     Заменив костный мозг, врач срастила кость и уложила вокруг нее мышцы,
мясо и кожу, чтобы все зарастало.  Приток  эпидермы  завершил  операцию  -
теперь новая кожа приживется и не отпадет по кусочкам в ближайшем будущем.
     Несмотря на то, что местная анестезия, примененная врачом, была очень
сильной,  ее  действие  заканчивалось.  Правая  рука  капитана-надзирател
Граммела по-прежнему ничего не чувствовала, но он  мог  ее  видеть.  Левой
рукой он приподнял восстановленную конечность к  свету  и  перевернул  ее,
чтобы посмотреть, как там другая сторона.
     Он осторожно попробовал сгибать пальцы. Реакция была  совсем  слабой,
но она была.
     - Необратимого повреждения нервов не  было,  -  сообщила  врач  после
того,  как  Граммел  вышел  из  хирургической  кабины  лазарета.   Капитан
продолжал разглядывать руку. - Уложить нервы на  место  было  нетрудно,  и
кость срослась гладко. Рука у вас теперь как новая. Дней через пять она  и
действовать будет как новая. Единственное отличие... - капитан-надзиратель
взглянул  на  врача,  -  ...она  никогда  не  будет  потеть.  -  Продолжа
складывать свои  инструменты,  врач  рассказывала:  -  Если  бы  такие  же
повреждения были у вас не  только  в  предплечье,  а,  например,  во  всей
верхней части правого бока, мы вынуждены были  бы  снабдить  вас  хотя  бы
одной  серией  искусственных  проводников   пота.   Но   при   радикальной
реабилитации вашего правого предплечья организм компенсирует потерю  очень
легко.
     Она протянула руку и изучающе потрогала правую сторону лица Граммела:
     - Как вы слышите этим ухом?
     - Нормально, - коротко  бросил  Граммел.  -  Вы  сильный  специалист,
доктор. Я прослежу, чтобы вы получили хорошую награду.
     - Есть один способ это сделать.
     - Что бы вы хотели?
     Врач сняла свой  испачканный,  в  пятнах,  халат  и  снова  принялась
аккуратно раскладывать инструменты по  нужным  ящичкам.  Она  была  старой
женщиной, и зрение и слух у нее уже были не те, что прежде. И уж, конечно,
не такими острыми, как у капитана-надзирателя, даже при  том,  что  в  его
восстановленное ухо она вставила новую барабанную перепонку.
     Бедная женщина, она когда-то позволила,  чтобы  ее  скромные  таланты
использовала Империя. Это часто случалось с людьми, которым было  уже  все
равно, жить или умереть. Ей было все равно с тех  пор,  как  один  молодой
человек погиб в страшной лендспидерной катастрофе  лет  сорок  назад.  Тут
вмешалась Империя и предоставила ей если не повод для  продолжения  жизни,
то хотя бы возможность приносить пользу вместо того, чтобы умереть.
     Она искоса посмотрела вверх на Граммела:
     - Не казните этих шестерых солдат. Тех, из дальнего отделения тюрьмы.
     - Удивительное требование для награды, - Граммел размышлял. - Нет,  -
очень серьезно ответил он, увидев выражение ее лица. - Думаю, что нет. Это
исходит не от вас. Я вынужден отказать.
     Он провел рукой по  темному  шву,  сбегавшему  с  верхней  части  его
наполовину  выбритой  головы  по  восстановленному  уху   и   исчезавшему,
наподобие лески, в нижней части челюсти.  Вдоль  этого  шва  была  введена
органическая суспензия.  Она  поможет  поддерживать  на  месте  челюсть  и
позволит ей нормально функционировать, пока эта сторона лица полностью  не
зарастет. Когда процесс заживления завершится, шов полностью рассосется.
     - Они оказались некомпетентными, - закончил Граммел.
     - Им просто не повезло, - твердо возразила врач.  Она  была  чуть  не
единственным человеком на Мимбане,  отваживавшимся  спорить  с  Граммелом.
Целители обычно могут позволить себе быть независимыми.  Те,  у  кого  мог
возникнуть  соблазн  ругаться  с  врачами,  никогда  не  знали,  когда  им
потребуется   их   помощь.   Граммел   считал,   что   заплатить    мелким
препирательством за страховку от случайного сбоя агрегата  для  сращивани
костей было совсем недорого.
     Отвернувшись  от  женщины,  он  принялся  изучать  свое  отражение  в
зеркале:
     - Шестеро дураков. Они позволили узникам сбежать.
     Как обычно, врач никак  не  могла  прочесть  мысли  Граммела.  Вполне
возможно, что он любовался шрамом, шедшим параллельно наложенному ею  шву.
Большинство мужчин пришли бы от него в ужас. Однако у Граммела  были  свои
представления об эстетике.
     - Двое язземов, - напомнила  врач,  -  если  они  пользуются  помощью
людей, это сочетание победить очень сложно.  Особенно,  если  у  них  была
подмога извне.
     Граммел обернулся к ней:
     - Именно это меня и тревожит. У них должна была  быть  помощь  извне.
Побег был совершен слишком чисто, слишком гладко, чтобы это было  не  так.
Особенно для чужеземцев. Но вы так и не привели мне уважительной  причины,
почему я должен отменить казнь шестерых охранников.
     - Двое из них изуродованы на всю жизнь, - сказала врач, - а остальные
изувечены шрамами, вылечить которые не в моих силах.  Ваши  ресурсы  здесь
далеко не безграничны, капитан-надзиратель. Если вы  намерены  прочесывать
районы близ всех городов, вам понадобится каждый  человек,  который  может
ходить. Кроме того, сочувствие заставляет людей работать лучше, чем страх.
     - А вы романтик, доктор, - заметил Граммел. -  Но  несмотря  на  это,
ваша оценка моих ресурсов вполне точна. - Он повернулся,  чтобы  выйти  из
комнаты.
     - Значит, вы отмените приказ о казни? - вслед ему спросила врач.
     - У меня нет выбора, - признался Граммел. - С цифрами  не  спорят.  -
Дверь за ним бесшумно затворилась.
     Доктор  вернулась  к  своему  белому  святилищу  удовлетворенная.  Ее
задачей было спасать людские жизни. И когда ей удавалось этого добиться  в
ситуации, где был замешан  Граммел,  у  нее  возникало  настоящее  чувство
победы.
     Дни шли - четыре, пять, потом шесть.
     Утром седьмого дня Люк скользнул в  кресло  рядом  с  Халлой.  Стара
женщина настояла на том, что сейчас ее очередь  управлять  машиной,  и  ни
Люк, ни Лея не смогли отговорить ее от этого.
     - Ты сказала - семь дней, - наконец, решился Люк.  Голос  его  звучал
ровно.
     - Или  десять,  -  приветливо  отозвалась  она,  продолжая  все  свое
внимание сосредоточивать на земле перед ними. Она изо всех  сил  старалась
создать впечатление, что возраст не  ослабил,  а  закалил  ее  способность
проникать сквозь туман.
     Совсем рядом над ними нависли гнутые ветви огромных  деревьев.  Халла
прокладывала извилистую тропу между толстыми корнями.
     Лея  отдыхала  сзади  на  одном  из  сидений   с   водоотталкивающими
подушками, грызя продолговатый кусочек какого-то плода, обнаруженный ею  в
одном из ящиков с провизией. Плод поблескивал в тусклом свете дня. Он  был
покрыт каким-то консервантом, придававшим ему медовый блеск.
     - А ты уверена, что мы едем в правильном направлении?
     - О, здесь невозможно ошибиться, девочка, - твердо сказала Халла.
     - Но расстояние может быть немного неточным. У зеленушек есть  манера
говорить то, что от них хотят услышать. Может быть, тот,  кто  проболталс
мне, думал, что если скажет, что храм Помоджемы  находится  на  расстоянии
месяца пути  вместо  недели,  я  не  дам  ему  его  вожделенную  бутылочку
метанола.
     - Может быть, - предположила Принцесса, - он сказал  тебе,  что  этот
храм существует тоже потому, что так думал. Может,  этого  храма  и  вовсе
нет.
     - Но у нас же есть в доказательство кусочек кристалла, - заметил Люк.
- Во всяком случае, был. - Вид у него был подавленный.
     - Ну, ну, Люк, мой мальчик, - утешила его Халла, - ты ведь он сказал,
что ничего не мог поделать.
     - А ты уверен в свойствах кристалла,  Люк?  -  с  сомнением  спросила
Принцесса.
     Люк медленно кивнул:
     - Я не мог ошибиться, Лея. Это движение внутри меня, когда я  к  нему
прикоснулся... я такое раньше  испытывал  только  в  присутствии  Оби-вана
Кеноби, - он пристально смотрел наружу, во влажную зелень. - Это  странное
чувство, словно в голове разбиваются волны и пронизывают все тело.
     - О'кей,  тогда  кристалл  в  первую  очередь,  -  Лея  обернулась  и
посмотрела в лицо Халлы. - Но потом мы должны выбраться  с  этой  планеты.
Если ты нам поможешь, Халла, Союз даст тебе любую награду, какую захочешь.
     - О, на это вы можете рассчитывать, - отозвалась Халла,  -  я  сделаю
для вас двоих все, что смогу. - Она услышала  "бип"  Арту  и  добавила:  -
Простите... для  вас  четверых.  Но  я  не  хочу  иметь  ничего  общего  с
повстанцами. Я не разбойница.
     - Мы  тоже  не  разбойники!  -  воскликнула  разъяренная  Лея.  -  Мы
революционеры и реформаторы.
     - Значит, политические разбойники, - отпарировала Халла.
     - У Империи весь штат набит бандитами.
     Старая женщина, умудренная годами, усмехнулась в ответ Лее:
     - Я не философ, детка, и растеряла весь  комплекс  мученицы,  который
мог у меня быть лет сорок назад.
     - Ну, хватит вам, - с беспокойством вмешался Люк.
     - Думаешь, она права? - спокойно спросила Принцесса.
     - Лея, я...
     - Ну, мальчик? - Халла выжидательно смотрела на него.
     От необходимости отвечать Люка  избавил  толчок,  бросивший  всех  на
левый борт вездехода. Халла тут же отреагировала, повернув все шесть колес
в  противоположном  направлении.  Опираясь  на  борт,  Люк  на   мгновение
испугался, увидев, как переднее колесо погрузилось во что-то, напоминающее
по консистенции жидкую кашу.
     Но  вездеход  был  хорошо  спроектирован.  Полный  привод  и   мощный
двигатель вытащил их. Халла нагнулась на минуту над колесом,  потом  стала
рассматривать почву впереди них. Между пятнами предательской трясины лежал
более светлый участок земли. Снова тронувшись с места,  вездеход  влез  на
более твердую почву.
     - На Мимбане каждую минуту приходится быть начеку, - заявила Халла. -
Это сумасшедший мир, где сама земля - твой самый страшный враг. - Словно в
ответ земля под ними задрожала, Люк нахмурился и заглянул за борт.
     -  Насколько  устойчив  этот  регион?  -  с  беспокойством   спросила
Принцесса.
     - Сначала ты хочешь, чтобы я была философом, теперь - сейсмологом,  -
язвительно сказала Халла. - Устойчив? Я знаю столько  же,  сколько  и  ты,
детка. Здесь поблизости нет вулканов, но...
     Она вдруг застыла, успев затормозить.
     - Я знал, что землетрясение - не то слово, - констатировал Люк.
     Твердая,  извилистая  почва,  по  которой  они  двигались,   внезапно
поднялась впереди них, повернулась назад и теперь недоуменно  смотрела  на
них.
     - Да хранит нас Сила! - взвизгнула Халла,  разворачивая  вездеход  на
центральном колесе и пуская его мчаться с  бешеной  скоростью  в  обратном
направлении.
     У светло-бежевого с коричневыми полосками  колосса  не  было  ничего,
отдаленно напоминающего глаза. Вместо этого тупой  конец,  закручивавшийс
по направлению к ним, мог похвастаться набором разбросанных  в  беспорядке
тусклых черных пятен, похожих на глаза паука.
     Неровный разрыв под черными шарами был единственной  чертой,  которую
можно было распознать. Теперь он раскрылся, обнажая  угольно-черные  зубы.
Посаженные концентрическими  кругами,  они  обрамляли  глотку,  казавшуюс
бездонной.
     Оба яззема отчаянно чирикали и стреляли  в  огромное  тело  столь  же
беспорядочно, сколь неэффективно. Их ружья оставляли тонкие черные ручейки
на анемичной плоти, но не  проникали  достаточно  глубоко,  чтобы  нанести
серьезные повреждения. Люк вынул свой пистолет и стал стрелять,  Принцесса
- тоже. Их выстрелы скользили по спине и бокам чудовища, не  причиняя  ему
ни малейшего вреда. Трипио и Арту отчаянно цеплялись за вездеход.
     - Уондрелла! - кричала Халла. - Это уондрелла! Мы пропали!
     Огромная раздутая голова все еще неуклюже закручивалась в их сторону.
Теперь они ехали по твердой земле, а не по  спине  чудовища.  Но  болотный
вездеход был создан для устойчивости  и  надежности,  а  не  для  быстроты
передвижения.
     Ветви и целые стволы разлетались, когда голова, зондировавшая  почву,
закручивалась им вслед, а за ней тащилось огромное, как поезд, тело  этого
Гаргантюа. Из-под массивных ног чудища раздавались густые, чавкающие звуки
-  оно  вздымалось  горбом,  двигаясь  вслед  за  ними.  Перемещалось  оно
медленно, но с каждым рывком покрывало по  несколько  метров.  И  оно  шло
неуклонно прямым путем, в то время,  как  вездеходу  приходилось  петлять,
объезжая деревья  и  лужи  бездонной  трясины.  Чудовище  подобралось  так
близко, что  Люк  и  остальные  в  отчаянии  собрались  в  передней  части
вездехода.
     - Целься в глаза! - приказал Люк.
     Все последовали его приказу, и на этот  раз  выстрелы  имели  больший
эффект. Несколько разрядов попали в парочку черных кругов  и  основательно
повредили их. В глубине существа заклокотал и вырвался наружу глухой рокот
- тоскливый, стонущий раскат грома. Отчасти это было смятение,  отчасти  -
почти неосознанная боль.
     К этому времени стало ясно, что нервная система уондреллы  была  либо
слишком примитивна, чтобы энергетический огонь  мог  нейтрализовать  ее  в
одну минуту, либо слишком ровно распределена по ее массе и  потому  лишена
каких-либо жизненно важных центров.
     Поднявшиеся в воздух десять метров передней части монстра упали,  как
огромное белое дерево: Халла попыталась увернуться, и вездеход налетел  на
толстый гниющий ствол. Первое колесо толчком вскарабкалось на него, и  все
находившиеся в машине покатились по полу кабины, но второе  застряло.  Они
повисли, ствол зацепил их между первым и вторым мостом,  и  тут  кошмарный
торс обрушился на них.
     Широко раскрывшись, черная пасть вцепилась и крепко сомкнулась вокруг
задней  части  машины.  Хватка  была  поразительно   цепкой   для   такого
резинообразного  существа.  Отдавать  приказ  покинуть  машину   не   было
надобности. Это стало ясно в один момент.
     Ки спрыгнул последним,  задержавшись,  чтобы  еще  раз  выстрелить  в
приоткрытое горло. Едва  он  успел  соскочить,  как  вездеход  поднялся  в
воздух. И  только  сверхдлинные  руки  помогли  Ки  ретироваться  целым  и
невредимым.
     А потом они мчались в поисках убежища, но его нигде не было. Не  было
ни гор, на которые можно было бы взобраться, ни пещер в склонах холмов,  а
им еще приходилось выбирать путь, а не то казавшаяся твердой  земля  могла
поглотить их с тем же успехом, что и гнавшийся за ними гигантский червь.
     До них донесся хруст. Оглянувшись на бегу через  плечо,  Люк  увидел,
как уондрелла  жует  болотный  вездеход,  словно  что-нибудь  вкусненькое,
только что сорванное с дерева. Аналогия была не  напрасной.  Если  бы  они
попытались забраться на дерево в поисках спасения, их постигла  бы  та  же
судьба, что и несчастную  машину.  Единственный  шанс  был  -  найти  хоть
какое-то подобие убежища, спрятаться с глаз долой и  молиться,  чтобы  нюх
чудовища не оказался под стать его размерам.
     Возможно, это существо принадлежало к  настолько  примитивному  виду,
что, не видя добычи, будет действовать по принципу  "с  глаз  долой  -  из
сердца вон". Если оно потеряет их из виду, то есть надежда, что  тупоумный
монстр решит, что раз их нет, значит, они уже не существуют.
     - Сюда!  -  внезапно  решил  Люк,  повернул  и  помчался  влево.  Ле
последовала за ним. Но Халла,  немного  опередившая  их  и  зажатая  между
язземами наподобие бутерброда, не услышала Люка. Они продолжали  бежать  в
прежнем направлении.
     Прошло несколько минут, прежде чем уставшая  Халла  замедлила  бег  и
оглянулась назад. Но  обернувшись,  она  увидела  только  фосфоресцирующую
колонну червя, скользившего сквозь туман на  приличном  расстоянии  позади
них.
     Халла остановилась, знаком показав язземам сделать то же самое:
     - Оно ушло в другом направлении! - воскликнула она. Хин,  пыхтя,  как
паровоз, кивнул в знак согласия. Все  трое  покосились  на  окружавший  их
туман.
     - Люк, мальчик, дитя мое, - позвала Халла.  -  Можешь  выходить.  Оно
отстало от нас. - Ответом были только безликие звуки тумана и писк  из-под
кустов. - Давай, Люк, мой мальчик, - прибавила Халла, начиная  уже  слегка
нервничать, - не надо так шутить со старой Халлой.
     Пытаясь помочь,  Ки  издал  громоподобный  вопль,  и  Халле  пришлось
подпрыгнуть, чтобы заткнуть ему пасть рукой. Потом она  приложила  руку  к
своему рту и покачала головой,  показывая  на  остаток  хвоста  уондреллы,
исчезавший в кустах неподалеку. Ки кивнул в знак того, что  все  понял,  и
снова позвал пропавших  товарищей,  но  более  мягко,  через  хобот.  Арту
скорбно свистел.
     - Люк! - снова позвала встревоженная Халла. Все втроем они  принялись
обшаривать близлежащие кусты. Через несколько минут, не  обнаружив  следов
Люка  и  Принцессы,  Халла  созвала  обоих  язземов  и  посмотрела  в  том
направлении, откуда они пришли.
     - Не думаю, чтобы они попались... пока, во всяком случае. Они  бежали
прямо за нами, - Халла повернулась, и они пошли по своим  следам  назад  в
надежде, что Люку и Лее каким-то образом удалось избежать пасти чудовища.
     - Они могут прятаться где-нибудь под деревом, - с надеждой  отважилс
вставить Трипио.
     Ни одно  из  предположений  не  было  верным.  Люка  и  Принцессу  не
проглотили,  но  им  не  удалось  и  отвязаться  от  своего  бесформенного
преследователя.  Когда  они  покидали  вездеход,  уондрелла  автоматически
засекла движение. И  как  только  выяснилось,  что  раздавленный  болотный
вездеход вовсе не возбуждает аппетита, Левиафан  отправился  в  погоню  за
более мелкой и, как он надеялся, более удобоваримой добычей.
     Вдруг  еда  таинственным  образом  разделилась  на  две   порции.   В
примитивном представлении уондреллы вкуснее было то, что находилось ближе.
Не обращая внимания на Халлу и остальных, она повернула вслед  за  Леей  и
Люком.
     - Оно все еще гонится за  нами,  -  сказал  Люк,  с  трудом  перевод
дыхание.   Массивный   круг,   обрамленный   черными   точками,   толчками
передвигался по болоту и низким зарослям следом за ними.  Лея  споткнулась
об изгрызенный ствол, и Люк с трудом помог ей подняться.
     - Я не знаю... сколько... смогу еще так... продержаться, Люк.
     - Я тоже,  -  устало  признался  он,  лихорадочно  ища  глазами  хоть
что-нибудь, что угодно, где они могли бы укрыться.
     - Как насчет какого-нибудь дерева?
     - Я уже думал об этом, - сказал Люк,  пока  они,  спотыкаясь,  бежали
дальше. - Эта штука  может  стащить  нас  с  самого  высокого  дерева  или
повалить его.
     - Она приближается! - вскрикнула Лея, бросив взгляд назад.  Ее  голос
уже срывался.
     Люк краем глаза увидел нечто, напоминающее ровную гряду скал.
     - Туда! - поторопил он Лею.
     Они вска