амим
Гитлером. С 12 марта по 28 мая Шушнига содержали  под  домашним  арестом.  В
течение всего этого времени гестапо заботилось о  том,  чтобы  он  не  спал,
причем  делало  это  самыми  подлыми  методами.   Потом   его   перевели   в
штаб-квартиру гестапо, размещавшуюся в венской  гостинице  "Метрополь".  Там
его поместили в маленькую  комнатушку  на  пятом  этаже.  В  ней  он  провел
последующие  семнадцать  месяцев.  Его  заставляли  с   помощью   полотенца,
выданного для личного пользования, наводить чистоту  в  комнатах  эсэсовских
охранников, мыть раковины, помойные ведра, унитазы. Он  подвергался  всякого
рода глумлениям,  которые  придумывали  гестаповцы.  К  11  марта  -  первой
годовщине своего падения - Шушниг потерял пятьдесят восемь фунтов  веса,  но
эсэсовский врач докладывал, что он в отличном состоянии. О годах  одиночного
заключения, о жизни  "среди  живых  мертвецов"  в  самых  страшных  немецких
концлагерях - Дахау и  Заксенхаузене,  куда  его  перевели  позднее,  доктор
Шушниг рассказал в своей книге "Реквием по Австрии".
     Вскоре после ареста ему разрешили по доверенности  вступить  в  брак  с
бывшей графиней Верой Чернин, чей брак был аннулирован церковным судом {В то
время Шушниг был вдовцом. - Прим. авт.}. В последний год войны ей  позволили
жить в концентрационном лагере вместе с Шушнигом и их  сыном,  родившимся  в
1941 году. Просто чудо, как они сумели пережить кошмар концлагеря.  К  концу
войны вместе с ними сидели и другие высокопоставленные жертвы гнева Гитлера:
бывший премьер-министр Франции Леон Блюм  с  мадам  Блюм,  пастор  Нимеллер,
большое число генералов, принц Филип  Гессенский,  жену  которого  принцессу
Мафальду, дочь короля Италии, эсэсовцы замучили в Бухенвальде в 1944 году  -
так Гитлер отомстил Виктору Эммануилу за то,  что  тот  перешел  на  сторону
союзников.
     1  мая  1945  года  группа  высокопоставленных  пленников  была  спешно
вывезена  из  Дахау  и  отправлена  на  юг,  в  одну  из  деревень   Тироля,
расположенную высоко  в  горах,  где  их  не  могли  освободить  американцы,
приближавшиеся с запада. Гестаповские офицеры показали Шушнигу  список  лиц,
от которых по приказанию Гиммлера надлежало  избавиться  до  того,  как  они
попадут в руки союзников. Шушниг увидел свое аккуратно  отпечатанное  имя  и
имя своей жены. Душевные силы чуть не покинули его - столько пережить, чтобы
погибнуть в последнюю минуту!
     Тем не менее 4 мая Шушниг смог записать в своем дневнике:
     "Сегодня днем, в два часа, тревога! Американцы!
     Американцы заняли гостиницу!
     Мы свободны!"

     Без единого выстрела,  пользуясь  невмешательством  Англии,  Франции  и
России, чьи вооруженные силы могли одолеть Гитлера,  он  увеличил  население
рейха на семь миллионов человек и  занял  выгодную  стратегическую  позицию,
необычайно важную для реализации его будущих планов. Он  не  только  окружил
Чехословакию своими войсками с трех сторон, но и получил возможность выйти в
Юго-Восточную  Европу  через  Вену.  В  качестве  столицы  Австро-Венгерской
империи Вена являлась центром в системе торговли и коммуникаций  Центральной
и Юго-Восточной Европы. Теперь этот центр находился в его руках.
     Вероятно, самым важным для Гитлера было убедиться, что Англия и Франция
и пальцем не пошевелят, чтобы остановить его. 14 марта Чемберлен выступал  в
палате общин по поводу событий в Австрии. Германское  посольство  в  Лондоне
направляло в Берлин срочные телеграммы  о  ходе  дебатов.  Гитлеру  особенно
бояться было нечего. "Очевидно, - говорил Чемберлен, - что никто не смог  бы
предотвратить случившегося в Австрии, разве что наша страна вместе с другими
странами была бы готова применить силу".
     Гитлеру стало ясно, что британский премьер не хотел не только применять
силу, но  и  договариваться  с  другими  ведущими  державами  о  сдерживании
действий Германии в будущем. 17  марта  Советское  правительство  предложило
созвать международную конференцию под эгидой  Лиги  Наций  или  вне  ее  для
обсуждения мер, которые могли бы предотвратить дальнейшую агрессию  Гитлера.
Чемберлен воспринял перспективу подобной встречи довольно холодно и 24 марта
в палате общин публично отклонил это предложение. "Такие действия, -  заявил
он, - неизбежно приведут к тому, что усилится тенденция к образованию  групп
государств... что само  по  себе  враждебно  перспективам  мира  в  Европе".
Очевидно,  он  не  придал  значения  оси  Берлин  -  Рим  и   трехстороннему
Антикоминтерновскому пакту (Германия, Италия и Япония) или  не  захотел  его
придавать.
     В этом же выступлении Чемберлен огласил решение  своего  правительства,
услышать которое Гитлеру было еще приятнее.  Он  не  только  резко  отклонил
предложение, по которому Британия гарантировала  бы  помощь  Чехословакии  в
случае нападения на нее, но и отказался  помогать  Франции,  если  последней
придется  выполнить  свои  обязательства  по  франко-чешскому  пакту.  Такой
прямолинейный ответ значительно упрощал задачу Гитлера. Теперь он знал,  что
Англия предпочтет  наблюдать  со  стороны,  как  он  будет  расправляться  с
очередной жертвой. Если Англия отступила,  не  отступит  ли  и  Франция?  Из
секретных бумаг, отражающих события последующих нескольких  месяцев,  видно,
что он был в этом уверен. Он знал, что по  условиям  пактов,  заключенных  с
Францией и Чехословакией, Советский  Союз  не  обязан  приходить  на  помощь
Чехословакии, пока Франция первой не окажет этой помощи. Именно этого ему  и
недоставало, чтобы немедленно приступить к осуществлению своих планов.

     После успешного аншлюса Гитлер  не  сомневался,  что  его  генералы  не
станут ему мешать. Если какие-то  сомнения  у  него  и  оставались,  то  они
рассеялись после завершения дела Фрича.
     Как известно, суд  чести  над  генералом  Фричем  по  обвинению  его  в
гомосексуализме был внезапно приостановлен в день открытия 10  марта,  когда
фельдмаршал Геринг и командующие сухопутными  войсками  и  ВМС  были  срочно
отозваны Гитлером для решения австрийского вопроса. Суд возобновил работу 17
марта,  но  в  свете  происшедших  событий  острой  борьбы   не   ожидалось.
Несколькими неделями ранее, когда военный суд выявил  невероятные  махинации
Гиммлера и Гейдриха против Фрича,  генералы  были  уверены,  что  не  только
добьются восстановления Фрича на его посту, но и так потрясут  третий  рейх,
что это приведет к падению Адольфа Гитлера.  Тщетные  надежды!  Как  мы  уже
писали, 4 февраля Гитлер  разбил  эти  надежды  вдребезги,  приняв  на  себя
командование вооруженными силами, уволив Фрича и  большинство  генералов  из
его окружения. Теперь, после такого  головокружительного  успеха,  когда  он
завоевал Австрию  без  единого  выстрела,  никто  в  Германии,  даже  старые
генералы, не вспоминал о Фриче.
     Надо отметить, что Фрича  быстро  оправдали.  После  угроз  со  стороны
Геринга, который мог теперь выступать в роли справедливого судьи,  шантажист
Шмидт во всем признался  и  рассказал,  что  гестапо  угрожало  ему  смертью
(угроза эта через несколько дней была приведена в исполнение),  если  он  не
укажет на генерала фон Фрича, и что только схожесть имен Фрича  и  ротмистра
фон Фриша, которого он, собственно  говоря,  и  шантажировал  на  почве  его
пристрастия к гомосексуализму, позволила выдвинуть  такое  обвинение  против
генерала. Ни со стороны Фрича, ни  со  стороны  армии  нe  было  предпринято
попыток выявить  истинную  роль  гестапо  и  лично  Гиммлера  и  Гейдриха  в
фабрикации ложных обвинений. На второй день работы, 18 марта, суд  пришел  к
единому мнению и вынес приговор: "Признать невиновным и оправдать".
     Фрича оправдали, но на  посту  главнокомандующего  не  восстановили,  а
армия не вернула себе прежнюю  относительную  независимость.  Поскольку  суд
проходил при закрытых дверях, широкая публика ничего о нем не знала, как  не
знала она и предмета обсуждения. 25 марта Гитлер послал Фричу телеграмму,  в
которой поздравил его "с выздоровлением", и все.
     Отставленный генерал, отказавшийся публично обвинить  Гиммлера,  сделал
теперь последний, и бесполезный, жест - он вызвал  шефа  гестапо  на  дуэль.
Вызов, составленный по всем правилам  офицерского  кодекса  чести  генералом
Беком, был передан генералу фон Рундштедту как самому  старшему  генералу  в
армии, чтобы он передал  его  главе  СС.  Рундштедт  побоялся  это  сделать,
проносил письмо в кармане несколько недель, пока не забыл о нем.
     А еще через некоторое  время  никто  в  Германии  уже  не  вспоминал  о
генерале фон Фриче и его  военно-политической  программе.  Так  чего  же  он
хотел? В декабре он написал письмо своему старому  другу,  баронессе  Маргот
фон Шутцбар. Письмо свидетельствует о достойной сожаления путанице в мыслях,
свойственной и многим другим генералам.

     "Право странно, почему  многие  смотрят  в  будущее  с  таким  страхом,
несмотря на неоспоримые успехи фюрера в течение последних лет...
     Вскоре после войны я пришел к выводу, что мы  должны  победить  в  трех
битвах, чтобы Германия снова стала сильной:
     1) в битве с рабочим классом - Гитлер ее выиграл;
     2) в битве против  католической  церкви,  или,  лучше  сказать,  против
улътрамонтанизма;
     3) и в битве против евреев.
     Мы сейчас в самой гуще этих битв, причем битва с евреями самая трудная.
Полагаю, что все понимают сложность этой кампании!"

     7  августа  1939  года,  когда  тучи  войны  уже  сгущались,  он  писал
баронессе: "Для меня нет места в Германии господина Гитлера -  ни  во  время
войны, ни во время мира.  Я  буду  сопровождать  свой  полк,  пусть  даже  в
качестве мишени, потому что не могу оставаться дома".
     Так он и поступил. 11 августа 1938 года  ему  было  присвоено  почетное
звание полковника в его старом полку - 12-м артиллерийском. А 22 сентября он
стал мишенью для польского пулеметчика в пригороде осажденной Варшавы. Через
четыре дня его со всеми почестями похоронили в Берлине.  Было  холодно,  шел
дождь. Если верить моему дневнику,  это  был  самый  мрачный  день  из  всех
прожитых мною в Берлине.
     Уволив Фрича с поста главнокомандующего  вооруженными  силами  двадцать
месяцев назад, Гитлер,  как  мы  убедились,  одержал  победу  над  последней
цитаделью возможной оппозиции - старой  офицерской  кастой.  Теперь,  весной
1938 года, организовав переворот в  Австрии,  он  еще  больше  укрепил  свою
власть над армией, подчеркивая, что только он принимает  решения  в  области
внешней политики, а армия существует, чтобы  поддержать  эти  решения  силой
оружия. Более того, он обеспечил  армии,  не  потеряв  при  этом  ни  одного
солдата, стратегическую позицию,  которая  делала  Чехословакию  практически
беззащитной. Необходимо было воспользоваться этим обстоятельством, не  теряя
времени.
     21 апреля,  через  одиннадцать  дней  после  нацистского  плебисцита  в
Австрии,  Гитлер  вызвал  генерала  Кейтеля,  начальника  штаба   верховного
главнокомандования вооруженных сил, чтобы обсудить с ним операцию "Грюн".

    - 12 -

ДОРОГА НА МЮНХЕН

     Операция "Грюн"  -  кодовое  название  плана  внезапного  нападения  на
Чехословакию. Как мы имели возможность  убедиться,  этот  план  был  впервые
представлен  фельдмаршалом  фон  Бломбергом  24  июня  1937   года.   Гитлер
проработал его, выступая перед генералами 5 ноября. Он  предупреждал  тогда,
что "обрушиться на чехов" следует "молниеносно" и что  произойти  это  может
уже в 1938 году.
     Очевидно, легкий захват Австрии сделал операцию "Грюн"  делом  срочным.
Однако план нужно было привести в соответствие с современными  требованиями.
Именно для этого Гитлер и вызвал 21 апреля 1938 года Кейтеля.  На  следующий
день  майор  Рудольф  Шмундт,  новый  адъютант  Гитлера,  подготовил  запись
обсуждения.  Она  была  разделена  на  три  части:  "политические  аспекты",
"военные выводы", "пропаганда".
     Гитлер отвергал "стратегическое нападение  при  отсутствии  какого-либо
повода к нему или возможности доказать его правомерность" из-за  враждебного
отношения мирового сообщества, что могло привести  к  критической  ситуации.
Нежелательным  считал  он  и  другой  вариант  -  "военные  действия   после
некоторого  периода  дипломатической   напряженности,   которая   постепенно
приведет к обострению отношений и к  войне",  так  как  полагал,  что  "чехи
смогут предпринять меры для обеспечения безопасности". Фюрер склонялся в тот
момент к  третьему  варианту:  "внезапные  действия  на  основе  какого-либо
инцидента   (убийство   германского   посла   в   связи   с   антигерманской
демонстрацией)". Такой "инцидент", как мы помним, уже однажды  планировался,
чтобы оправдать вторжение немецких войск в Австрию. Тогда в качестве  жертвы
был намечен Папен. В мире Гитлера, где господствовали бандитские  нравы,  не
жалели посланников.
     Германский "бог войны", а именно им и стал фюрер после того, как принял
на  себя  верховное   главнокомандование,   указал   генералу   Кейтелю   на
необходимость ускорить операцию.
     "В политическом отношении первые  четыре  дня  военных  действий  имеют
решающее значение. Если в течение этого времени не будут достигнуты решающие
военные   успехи,   то   вероятно   возникновение   европейского    кризиса.
Совершившиеся факты должны убедительно продемонстрировать бесперспективность
внешнего военного вмешательства..."
     Что касается пропаганды войны, то подключать к делу  доктора  Геббельса
он счел преждевременным. Сам же Гитлер обсуждал проект листовки относительно
поведения немцев в Чехословакии и листовок "угрожающего характера"  с  целью
запугать чехов.

     Республика Чехословакия, которую Гитлер наметил  в  качестве  очередной
жертвы, была образована после подписания ряда мирных договоров по  окончании
первой мировой войны - договоров,  ненавистных  Германии.  Она  была  плодом
деятельности двух выдающихся  умов  Чехословакии  -  Томаша  Масарика,  сына
кучера, известного ученого и  в  дальнейшем  первого  президента  страны,  и
Эдуарда Бенеша, крестьянского сына, закончившего Пражский университет и  три
высших учебных заведения Франции, проработавшего много лет на посту министра
иностранных дел и ставшего вторым президентом  Чехословакии  после  отставки
Масарика в 1935 году. Чехословакия была "выкроена"  из  империи  Габсбургов,
которая еще в XVI  веке  присоединила  к  себе  королевство  Богемию.  После
создания Республики Чехословакии в 1918 году она стала самым  демократичным,
просвещенным и процветающим государством Центральной Европы.
     Тот факт,  что  страну  населяло  несколько  национальностей,  создавал
определенную  проблему  внутреннего  характера,  которую   Чехословакия   на
протяжении двадцати лет так и не смогла решить полностью. Это был  вопрос  о
национальных меньшинствах. В стране проживали миллион  венгров,  полмиллиона
русинов и 3,25 миллиона судетских немцев. Эти люди тянулись к своей "родине"
- соответственно к Венгрии, России и Германии, хотя судетские немцы  никогда
не входили в состав рейха, разве что во времена Священной Римской империи. В
общем, эти меньшинства требовали большей автономии.
     Даже  словаки,  составлявшие   четверть   десятимиллионного   населения
Чехословакии, требовали автономии. Близкие по расовым признакам  и  языку  к
чехам,  они  прошли  иной  исторический,  культурный  и  экономический  путь
развития - вероятно,  в  результате  многовекового  господства  Венгрии.  По
соглашению, подписанному чешскими и словацкими эмигрантами 30 мая 1918  года
в Питтсбурге, словаки могли иметь свое правительство,  парламент  и  систему
судов.  Но  пражское  правительство  не  считало  для  себя  это  соглашение
обязательным и не выполняло его.
     Несомненно, по сравнению с положением национальных меньшинств в странах
Запада, даже в Америке, положение их в Чехословакии было  не  столь  плохим.
Они имели полные демократические и гражданские права, включая право  голоса,
у них были свои школы, свои культурные учреждения.  Лидеры  их  политических
партий нередко занимали министерские посты в центральном правительстве.  Тем
не менее  Чехословакии,  так  долго  находившейся  под  австрийским  гнетом,
предстояло решить еще много проблем в области национальной политики. Нередки
были случаи проявления шовинизма и  бестактности.  Помнится,  как  во  время
одного из  посещений  Чехословакии  я  стал  свидетелем  кампании  протеста,
проводимой  словаками  против  осуждения  к   пятнадцати   годам   тюремного
заключения  по  обвинению  "в  измене"  доктора  Войтеха  Туки,   уважаемого
профессора, которого можно было обвинить разве что в том, что  он  добивался
автономии для словаков. Кроме того,  национальные  меньшинства  видели,  что
правительство не выполняет обещаний, данных Масариком и Бенешем на Парижской
мирной конференции в 1919 году, и не создает в стране кантональной  системы,
наподобие швейцарской.
     Это прозвучит достаточно иронично, особенно в свете того,  о  чем  речь
пойдет дальше, но судетские немцы  жили  в  Чехословакии  совсем  неплохо  -
лучше, чем любое другое меньшинство в стране и немецкое меньшинство в Польше
или в фашистской Италии. Их раздражала  мелкая  тирания  местных  властей  и
дискриминационные меры, принимаемые иногда против них  в  Праге.  Им  трудно
было примириться с потерей такого господства в Богемии  и  Моравии,  как  во
времена правления Габсбургов. Населяя компактными группами северо-западные и
юго-западные   районы   страны,   где   сосредотачивалась   большая    часть
промышленности,  судетские  немцы  процветал  и  в  конце  концов   достигли
относительной гармонии в отношениях с чехами, продолжая при  этом  требовать
большей автономии и уважения к своему языку и культуре. До прихода к  власти
Гитлера; там не было политических течений, боровшихся за что-то большее.  На
выборах  большинство  голосов  получали  социал-демократическая   и   другие
демократические партии.
     В 1933 году, когда Гитлер пришел к  власти,  судетских  немцев  поразил
вирус национал-социализма. В том же году образовалась судето-немецкая партия
(СНП). Возглавил ее учитель физкультуры по имени Конрад Генлейн. Уже в  1935
году партию  тайно  финансировало  министерство  иностранных  дел  Германии,
причем субсидии , составляли 15 тысяч марок в  месяц.  Через  пару  лет  под
влияние   партии   попало   почти   все    население    Судетов,    исключая
социал-демократов и коммунистов. К моменту аншлюса партия Генлейна, три года
исполнявшая приказы из Берлина, была готова выполнить любой приказ Гитлера.
     Для получения этих приказов Генлейн  через  две  недели  после  аншлюса
поспешил в Берлин, где 28 марта  имел  трехчасовую  беседу  с  Гитлером  при
закрытых дверях. На беседе  присутствовали  также  Гесс  и  Риббентроп.  Как
следует из меморандума министерства иностранных дел, приказ Гитлера  состоял
в том, что "судето-немецкая партия должна выдвигать требования, неприемлемые
для правительства Чехословакии".  Сам  Генлейн  потом  сформулировал  приказ
Гитлера так: "Мы должны всегда требовать так много,  чтобы  наши  требования
невозможно было удовлетворить".
     Таким образом, положение немецкого меньшинства в Чехословакии послужило
для Гитлера только предлогом, чтобы захватить страну, - таким же, как  через
год Данциг для захвата Польши.
     Об истинных целях он  поведал  военному  руководству  5  ноября,  когда
обрисовывал   операцию   "Грюн":   уничтожить   чехословацкое   государство,
присоединить его территорию и население к третьему рейху.  Лидеры  Англии  и
Франции так и не поняли, что произошло в Австрии. Всю весну и почти все лето
Чемберлен и Даладье - и не только они, а почти весь мир -  искренне  верили,
что Гитлер добивается лишь  справедливости  для  своих  соотечественников  в
Чехословакии.
     К концу весны правительства Англии и Франции стали ок