уженная интервенция против Австрии (операция "Отто"),
     II. Военные конфликты с красной Испанией (операция "Рихард").
     III. В войне против нас участвуют  Англия,  Польша,  Литва  (расширение
вариантов "Рот" и "Грюн")".
     Вариант "Отто" будет часто встречаться на страницах этой книги.  "Отто"
- это Отто Габсбург, молодой претендент на австрийский престол,  проживавший
тогда в Бельгии. В июньской директиве Бломберга вариант  "Отто"  сводился  к
следующему:
     "Целью интервенции будет: силой оружия вынудить Австрию  отказаться  от
реставрации монархии.
     Для  этого  придется,  используя   внутриполитическую   раздробленность
австрийского народа, бросить войска в общем направлении на  Вену  и  сломить
всякое сопротивление".
     В конце этого разоблачительного документа  содержится  предостережение,
проникнутое отчаянием. Оно отражает отсутствие иллюзий в  отношении  Англии.
"Англия, - говорится  в  нем,  -  бросит  против  нас  все  имеющиеся  в  ее
распоряжении экономические и  военные  средства".  Если  она  объединится  с
Польшей и Литвой, указывается в директиве, то положение Германии "ухудшилось
бы в критической мере, могло бы даже стать безнадежным. Поэтому политическое
руководство приложит все усилия, чтобы сохранить нейтралитет этих  стран,  в
первую очередь Англии и Польши".
     Хотя директива и была подписана Бломбергом, очевидно, что исходила  она
от рейхсканцелярии. В этот  мозговой  центр  третьего  рейха  для  получения
дальнейших инструкций от Гитлера вечером 5 ноября  1937  года  пришли  шесть
человек: фельдмаршал  фон  Бломберг,  военный  министр  и  главнокомандующий
вооруженными силами; генерал-полковник  барон  фон  Фрич,  главнокомандующий
сухопутными  войсками;  адмирал   доктор   Редер,   главнокомандующий   ВМС;
генерал-полковник Геринг, главнокомандующий ВВС; барон фон  Нейрат,  министр
иностранных дел; полковник Хоссбах, адъютант фюрера. Имя  Хоссбаха  в  книге
ранее не встречалось и впредь не встретится, но, когда на  Берлин  опускался
тот ноябрьский вечер, молодой  полковник  играл  довольно  важную  роль.  Он
записывал все, что говорил Гитлер, а через пять дней воплотил все  сказанное
в  сверхсекретный  меморандум,  зафиксировав   для   истории   (этот   отчет
фигурировал на Нюрнбергском процессе в числе  других  трофейных  документов)
поворотный пункт в судьбах третьего рейха.
     Встреча началась в 16.15 и закончилась  в  20.30.  Говорил  в  основном
Гитлер. То, что он скажет, начал он, является плодом "долгих  размышлений  и
пребывания в течение четырех с половиной дет у  власти".  Он  объяснил:  это
настолько важно, что в случае его смерти все сказанное  им  следует  считать
его последней волей и завещанием.
     "Цель германской политики, - заявил он, - охранять  и  сохранять  расу,
приумножать  ее.   Стало   быть,   это   вопрос   пространства   (жизненного
пространства)".  Немцы,  пояснил  он,  имеют  право  на  большее   жизненное
пространство, чем другие народы. Значит, будущее Германии полностью  зависит
от решения  этого  вопроса.  И  не  где-нибудь  в  далеких  африканских  или
азиатских колониях, а в  сердце  Европы,  в  "непосредственной  близости  от
рейха". Для Германии вопрос стоял так: где  она  может  достичь  наибольшего
успеха наименьшей ценой?
     "История всех веков -  от  Римской  империи  до  Британской  империи  -
доказала, что экспансию можно проводить только подавляя сопротивление и  идя
на риск; при этом неудачи неизбежны. Никогда еще не было земель без хозяина,
и сейчас их нет; завоеватель всегда вступает в борьбу с владельцем".
     Две "дышащие ненавистью" страны, заявил Гитлер, стоят на пути  Германии
- Англия и Франция. Обе эти страны выступают  против  "дальнейшего  усиления
позиций Германии". Он, фюрер, не верит, что Британская империя  несокрушима.
Подтверждая свою мысль, он указал на слабости Англии: проблемы с Ирландией и
Индией,  соперничество  с  Японией  на  Дальнем  Востоке  и  с   Италией   в
Средиземноморье. Позиция Франции, полагал Гитлер, "выигрышнее,  чем  позиция
Англии... но Франции  предстояло  столкнуться  с  внутренними  политическими
трудностями". Тем не менее Англия, Франция и Россия "должны  быть  учтены  в
наших политических расчетах как важные факторы".
     Следовательно:
     "Германские проблемы могут быть  решены  только  силой,  а  это  влечет
неминуемый риск... Если принять за основу установку на силу с  сопутствующим
этому риском, то остается ответить на, вопросы: когда и  где?  Тут  возможны
три варианта:

     Вариант 1: 1943-1945 годы

     После этого периода, по  нашему  мнению,  возможны  перемены  только  к
худшему. Вооружение армии, военного флота и авиации... следует считать более
или менее законченным. Вооружение и оборудование  находится  на  современном
уровне, а в случае дальнейшего выжидания возникнет угроза его устаревания. В
частности, секрет "особого оружия" не  может  вечно  оставаться  секретом...
Наша   относительная   мощь   будет   уменьшаться   в   соответствии...    с
перевооружением... остального мира. К тому же мир ожидал нашего нападения  и
принимал контрмеры в течение ряда лет. Пока весь мир укреплял свою  оборону,
мы были вынуждены занять наступательные позиции.
     Никто не знает, как сложится обстановка к 1943-1945 годам.  Одно  ясно:
ждать мы больше не можем.
     Если фюрер еще будет жив,  то  не  позже  1943-1945  годов  он  намерен
обязательно решить проблему пространства для Германии.
     Необходимость действовать  ранее  1943-1945  годов  может  появиться  в
вариантах 2 и 3.

     Вариант 2

     Если внутренний кризис во Франции разрастется так широко, что  затронет
армию и сделает ее неспособной воевать против Германии, тогда настанет время
действовать против чехов.

     Вариант 3

     Если Франция будет находиться в состоянии войны с другим  государством,
то она не сможет выступить против Германии.
     Наша первая задача... опрокинуть Чехословакию и  Австрию  одновременно,
чтобы устранить угрозу на флангах в случае возможных операций  на  Западе...
Если Чехословакия будет разгромлена и будет создана общая германо-венгерская
граница, то с большой долей определенности можно рассчитывать на нейтралитет
Польши в случае франко-германского конфликта".
     Но как поступят Франция, Англия, Италия и Россия? На этот вопрос Гитлер
ответил довольно обстоятельно. Он полагал, "что Англия  почти  наверняка,  а
Франция предположительно уже списали чехов со счетов. Трудности в империи  и
перспектива снова оказаться втянутой в  долгую  европейскую  войну  являлись
решающими факторами против ее участия в войне с  Германией.  Позиция  Англии
несомненно  окажет  влияние  на  позицию  Франции.  Нападение  Франции   без
поддержки  Англии  мало   вероятно,   поскольку   существует   угроза   быть
остановленной на наших западных укрепленных границах. Точно так же  вряд  ли
следует ожидать марша  французских  войск  через  Бельгию  и  Голландию  без
поддержки Англии... Конечно, необходимо будет держать крупные силы на  наших
западных границах во время нападения на Чехословакию и Австрию".
     После этого  Гитлер  перечислил  преимущества,  связанные  с  аннексией
Чехословакии  и   Австрии:   лучшее   стратегическое   положение   Германии,
высвобождение войск "для других целей",  дополнительное  продовольствие  для
шести миллионов немцев рейха и людские резервы (приблизительно 12  миллионов
"немцев"), из которых можно формировать двенадцать армейских дивизий.
     Он забыл упомянуть о том, как могут повести себя в данном случае Италия
и Россия, и вернулся  к  этому  вопросу.  Он  подверг  сомнению  возможность
вмешательства Советского Союза, "учитывая позицию Японии". Италия  не  будет
возражать "против уничтожения чехов", но было неясно, как  она  отнесется  к
захвату Австрии. Это зависело главным  образом  "от  того,  останется  ли  у
власти дуче".
     Вариант 3 предусматривал, что  Франция  будет  находиться  в  состоянии
войны с Италией,  -  на  этот  конфликт  Гитлер  очень  рассчитывал.  Именно
поэтому, объяснял он, его политика и направлена на  затягивание  гражданской
войны в Испании; эта война ссорила Италию с Англией и  Францией.  Он  видел,
"что война  между  ними  приближалась".  В  общем,  Гитлер  был  преисполнен
решимости использовать указанное преимущество,  даже  если  это  случится  в
начале 1938 года, - до начала  1938  года  оставалось  два  месяца.  Он  был
уверен, что Италия, если ей будет оказана небольшая  помощь  сырьем,  сможет
противостоять Англии и Франции.
     "Если  Германия  воспользуется  этой  войной,   чтобы   решить   вопрос
Чехословакии и Австрии, то можно предположить, что Англия, втянутая в  войну
с  Италией,  не  решится  предпринимать  действия  против  Германии.  А  без
поддержки Англии вряд ли можно ожидать военных действий против  Германии  со
стороны Франции.
     Время нашего нападения на Чехословакию и  Австрию  должно  определяться
ходом англо-франко-итальянской войны... Такая выгодная ситуация... больше не
повторится... Захват Чехословакии должен быть произведен молниеносно".
     5 ноября 1937 года, в половине  девятого,  когда  на  Берлин  опустился
вечер, встреча закончилась.  Жребий  был  брошен.  Гитлер  объявил  о  своем
окончательном решении  встать  на  путь  войны.  У  горстки  людей,  которым
предстояло вести эту  войну,  не  осталось  никаких  сомнений.  Десять  лет,
начиная  с  появления  "Майн  кампф",  'диктатор  твердил,  что   "жизненное
пространство" Германия обретет на Востоке и нужно быть готовым отобрать  его
силой; но тогда, десять лет назад, он был мало кому известным агитатором,  а
книга его, по свидетельству  фельдмаршала  фон  Бломберга,  считалась  среди
солдат,  да  и  не  только  среди  солдат,  "обыкновенной   пропагандой"   и
"продавалась чуть ли не насильно".
     Но теперь шефам вермахта и министру  иностранных  дел  был  представлен
план с конкретными сроками агрессии против  двух  соседних  государств,  что
должно было привести к войне в Европе. Им предстояло закончить подготовку  к
1938 году, самое позднее - к 1943-1945 годам.
     Осознание этого факта  ошеломило  их.  Не  то  чтобы,  согласно  записи
Хоссбаха, их поразила безнравственность планов  фюрера,  нет.  Их  волновали
более практические моменты: Германия еще не готова к большой  войне;  начало
войны в настоящее время означало бы катастрофу.
     С этих позиций Бломберг, Фрич и Нейрат осмелились подвергнуть  сомнению
сказанное фюрером. В течение трех последующих месяцев  всех  троих  вынудили
покинуть свои посты.  Гитлер  избавился  от  оппозиции,  которую  они  собой
представляли, - это была единственная оппозиция за все время его  нахождения
у власти в третьем рейхе  -  и  открыто  встал  на  путь  завоеваний,  чтобы
исполнить свое предназначение. Первые шаги на этом пути дались очень  легко,
чего не предвидел ни Гитлер, ни его приспешники.

     - 10 -

СТРАННАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ: ПАДЕНИЕ БЛОМБЕРГА, ФРИЧА, НЕЙРАТА И ШАХТА

     Решение использовать вооруженные силы  против  Австрии  и  Чехословакии
даже в том случае, если это вовлечет Германию в войну с Англией и  Францией,
изложенное Гитлером 5 ноября, явилось таким ударом для министра  иностранных
дел барона фон
     Нейрата,  что  он,  человек  мягкий,  слабовольный,  перенес  несколько
сердечных приступов.
     "Речь Гитлера  меня  очень  огорчила,  -  говорил  он  на  Нюрнбергском
процессе, - потому что она подорвала основы той внешней политики, которую  я
настойчиво проводил в жизнь". Занятый такими мыслями, несмотря на  сердечные
приступы, он через  два  дня  пригласил  генерала  фон  Фрича  и  начальника
генерального штаба генерала Бека обсудить,  что  можно  предпринять,  "чтобы
заставить Гитлера отказаться от своих идей". На Бека речь фюрера, по  словам
полковника Хоссбаха,  сообщившего  о  ней  генералу,  произвела  впечатление
ошеломляющее. Решили, что Фрич во время ближайшей встречи с фюрером  доложит
ему о нежелательности такой акции с военной точки  зрения,  а  Нейрат  будет
говорить о том, какие опасные политические последствия  она  может  повлечь.
Что касается Бека, то он немедленно раскритиковал планы Гитлера на бумаге  -
впрочем, записей этих он  никому  не  показал.  Это  было  первым  признаком
прозрения, имевшего роковые последствия  для  уважаемого  генерала,  который
вначале приветствовал приход нацизма, а после неудавшейся попытки  покончить
с ним расстался с жизнью.
     Генерал фон Фрич и Гитлер встретились 9 ноября.  Записи  их  беседы  не
сохранилось,  но  можно  предположить,  что  главнокомандующий   сухопутными
войсками повторил свои доводы,  направленные  против  планов  Гитлера,  и  -
ничего не добился. Гитлер не намеревался терпеть оппозицию со стороны  своих
генералов и  министра  иностранных  дел.  Он  отказался  принять  Нейрата  и
отправился на длительный отдых  в  свою  резиденцию  в  горах  Берхтесгаден.
Только в середине  января  потрясенный  Нейрат  смог  добиться  аудиенции  у
фюрера.
     "Я постарался дать понять ему, - говорил Нейрат в Нюрнберге, - что  его
политика приведет к мировой войне и что я не желаю быть к этому  причастным.
Я обращал  его  внимание  на  угрозу  возникновения  войны  и  на  серьезные
возражения генералов... Когда, несмотря на мои доводы, он остался при  своем
мнении,  я  заявил,  что  ему  придется  поискать  себе   другого   министра
иностранных дел..."
     Именно этого и добивался  Гитлер,  хотя  Нейрат  о  его  намерениях  не
догадывался. Через две недели фюреру  предстояло  отметить  пятую  годовщину
прихода к власти. Он намеревался ознаменовать это событие чисткой не  только
в министерстве иностранных дел. но и в армии.  Втайне  он  не  доверял  этим
цитаделям  "реакционных  высших  классов",  которые  никогда  полностью   не
принимали его, не понимали его идей.  Бломберг,  Фрич  и  Нейрат  вечером  5
ноября показали, что они стоят на пути достижения его целей. Последним  двум
господам, как, впрочем, и услужливому Бломбергу, которому Гитлер был  многим
обязан, предстояло уйти в отставку вслед за  доктором  Шахтом,  изворотливым
финансистом, одним из первых поддержавшим Гитлера.
     Шахт,  как  мы  видели,  не  жалел  энергии  и  умения  для  скорейшего
перевооружения Германии. Будучи министром экономики, он любыми путями,  даже
используя печать, изыскивал средства для новой армии, флота и авиации. Он же
оплачивал  счета  за  оружие.  Но  существовал  предел,  переступив  который
государство становилось банкротом. По мнению Шахта,  в  1936  году  Германия
подошла к этому пределу. Он предупредил об этом Гитлера, Геринга и Бломберга
- все безрезультатно, хотя  военный  министр  некоторое  время  был  на  его
стороне. После назначения Геринга в  сентябре  1936  года  ответственным  за
четырехлетний план, ставящий целью,  которую  Шахт  считал  невыполнимой,  в
течение  четырех   лет   сделать   Германию   экономически   самостоятельным
государством, шеф люфтваффе практически превратился в  диктатора  в  области
экономики. Шахт был человеком честолюбивым {Французский посол Франсуа-Понсе,
хорошо его знавший, в своей книге "Роковые годы" писал, что одно время  Шахт
был полон надежд сменить президента Гинденбурга и даже Гитлера, "если дела у
фюрера пойдут плохо". - Прим. авт.}, к тому же он прекрасно знал,  насколько
невежествен Геринг в экономике. Попав в  столь  невыгодное  положение,  Шахт
после ряда ожесточенных стычек с Герингом попросил Гитлера  передать  бразды
правления экономикой в руки  соперника,  а  ему,  Шахту,  разрешить  уйти  в
отставку. К его разочарованию, представители крупных деловых кругов, как  он
вспоминал впоследствии, "толпились в приемной  Геринга  в  надежде  получить
заказы", в то время как он делал  все  возможное,  чтобы  голос  разума  был
услышан.
     Заставить  кого-либо  прислушаться  к   голосу   разума   в   атмосфере
нацистского безумия в Германии 1937 года  было  задачей  невыполнимой.  Шахт
осознал это после очередных столкновений с Герингом в течение  лета,  назвав
неразумной валютную  политику  рейха,  политику  в  области  производства  и
финансов. В августе он отправился в Оберзальцберг, чтобы официально объявить
Гитлеру о своей отставке. Фюрер противился его отставке,  полагая,  что  это
приведет к нежелательной реакции в стране  и  за  рубежом,  но  министр  был
непреклонен, и Гитлер в конце концов  согласился  отпустить  его  через  два
месяца. 5 сентября Шахт ушел  в  отпуск,  а  8  декабря  его  отставка  была
официально принята.
     По настоянию Гитлера Шахт остался в кабинете как министр без портфеля и
сохранил за собой пост президента Рейхсбанка. Таким образом,  приличия  были
соблюдены, а удар, нанесенный общественности  Германии  и  всего  мира,  был
несколько  смягчен.  Влияние  Шахта  как  тормоза   на   пути   лихорадочной
милитаризации Германии  сошло  на  нет,  но,  оставаясь  членом  кабинета  и
руководя Рейхсбанком, он использовал свое имя и свою репутацию для  оказания
помощи Гитлеру. Очень скоро он с энтузиазмом публично поддержал  первый  акт
неприкрытой агрессии фюрера, ибо, подобно генералам и другим  консервативным
силам, сыгравшим главную роль в приходе нацизма к власти, он очень  медленно
шел к пониманию истинного положения вещей.
     Геринг был временно назначен министром экономики, а однажды  вечером  в
середине января 1938 года Гитлер, встретив в  опере  Вальтера  Функа,  между
делом объявил ему, что он станет преемником  Шахта.  Официальное  назначение
этого елейного, исполненного раболепия ничтожества, которое, как мы  помним,
сыграло известную роль  в  начале  30-х  годов,  сумев  привлечь  к  Гитлеру
внимание деловых кругов, все же состоялось. К этому времени в армии третьего
рейха обозначился  кризис,  вызванный  многими  причинами,  в  том  числе  и
проблемой сексуальных отношений - нормальных и ненормальных, что сыграло  на
руку  Гитлеру,  дав  ему  возможность  обрушить  удар  на   старую   военную
аристократию. От этого удара она так и не оправилась, что привело к страшным
последствиям не только для армии, утратившей  остатки  своей  независимости,
которую она столь яростно  защищала  во  времена  империи  Гогенцоллернов  и
Веймарской республики, но и для Германии и всего мира.

       Падение фельдмаршала фон Бломберга

     "Какое влияние может оказать женщина, даже не сознавая того, на историю
страны, а следовательно, и всего мира!" - такую запись сделал 26 января 1938
года в своем дневнике полковник
     Альфред Йодль. И далее: "Может показаться, что мы живем в  роковое  для
немцев время".
     Женщиной, которую имел в  виду  этот  блестящий  штабной  офицер,  была
фрейлейн Эрна Грюн. Тогда, в конце 1937 года, она была последним человеком в
Германии, который, по  заявлению  Йодля,  мог  ввергнуть  немецкий  народ  в
роковой кризис и оказать влияние на его  историю.  Наверное,  только  в  той
обстановке безумия, в которой жили правящие круги третьего  рейха,  подобное
было возможно.
     Фрейлейн Грюн была секретаршей Бломберга. К  концу  1937  года  генерал
настолько потерял голову, что предложил ей выйти за него замуж.  Его  первая
жена, дочь отставного армейского офицера, на которой он женился в 1904 году,
скончалась еще в 1932 году.  Пятеро  его  детей  к  тому  времени  были  уже
взрослыми (его младшая дочь  в  1937  году  вышла  замуж  за  старшего  сына
генерала Кейтеля). Устав от вдовства,  Бломберг  решил,  что  настало  время
жениться еще раз. Понимая, что брак высшего военачальника германской армии с
простой девушкой вызовет толки в чопорном офицерском корпусе,  он  обратился
за советом к Герингу, и тот не нашел препятствий для этого брака - разве сам
он не женился после смерти супруги на разведенной актрисе? В  третьем  рейхе
нет  места  нелепым  армейским  предрассудкам.  Геринг   одобрил   намерение
Бломберга,  более  того,  он  вызвался  ул