был  объявлен  нации  и  всему  миру.  Декрет
начинался словами:
     "С этого момента я принимаю  на  себя  командование  над  всеми  видами
вооруженных сил".
     Будучи главой государства, Гитлер и так был верховным главнокомандующим
вооруженными  силами,  но,  убрав  Бломберга,   он   упразднил   и   военное
министерство,  главой  которого  также  был  злосчастный  молодожен.  Вместо
военного министерства было создано верховное  командование  вермахта  (ОКВ),
ставшее известным всему миру в годы второй мировой войны.  Под  его  началом
находились армия, ВВС и ВМС.  Гитлер  стал  верховным  главнокомандующим,  в
числе его подчиненных находился человек, занимавший пост с длинным названием
- начальник штаба верховного главнокомандования. Этот пост  сразу  же  занял
подхалим Кейтель, которому удалось удержаться на нем до конца.
     Для того чтобы подсластить пилюлю Герингу, который не сомневался в том,
что станет преемником Бломберга, Гитлер присвоил  ему  звание  фельдмаршала,
что поставило его в один ряд с  высшими  военными  руководителями  рейха  и,
очевидно, чрезвычайно обрадовало. Затем было объявлено, что Бломберг и  Фрич
ушли в отставку по состоянию здоровья. Таким  образом  Гитлер  избавился  от
Фрича до того, как состоялся  военный  суд  чести,  который,  как  ему  было
известно, оправдал бы генерала. Это  возмутило  генералов,  но  сделать  они
ничего не могли, потому что их постигла такая же участь: шестнадцать из них,
включая генералов фон Рундштедта, фон Лееба, фон Вицлебена, фон Клюге и  фон
Клейста,  были  отстранены  от  командования,  сорок  четыре   других,   чья
преданность нацизму не внушала доверия, смещены со своих постов.
     В качестве преемника  Фрича  на  посту  главнокомандующего  сухопутными
войсками Гитлер после некоторых колебаний утвердил  Вальтера  фон  Браухича,
который пользовался авторитетом среди генералов и который, как  и  Бломберг,
оказался безвольным и уступал всякий раз,  когда  приходилось  противостоять
фюреру с его неустойчивым темпераментом. Несколько  дней  во  время  кризиса
казалось, что секс сыграет с фон Браухичем ту же шутку, что с  Бломбергом  и
Фричем. Дело  в  том,  что  в  тот  момент  генерал  фон  Браухич  собирался
разводиться,  что  всегда  осуждалось   в   среде;   военной   аристократии.
Заинтересованный Йодль  отметил  это  обстоятельство  в  своем  дневнике.  В
воскресенье 30 января  он  записал,  что  Кейтель  вызвал  сына  Браухича  и
предложил тому переговорить со своей матерью и добиться от нее  согласия  на
развод. Через пару дней появилась запись о  встрече  Браухича  и  Кейтеля  с
Герингом "в целях обсуждения  семейных  проблем".  Геринг,  который  к  тому
времени заделался арбитром в сексуальных делах генералов, обещал рассмотреть
этот вопрос. В этот же день Йодль записал, что сын  Браухича  возвратился  с
письмом от матери, написанным с чувством достоинства. Суть его  сводилась  к
тому, что она не будет стоять на пути  у  мужа.  Ни  Гитлер,  ни  Геринг  не
высказали осуждения  по  поводу  развода,  который  новый  главнокомандующий
получил через несколько месяцев после вступления в должность. Оба знали, что
фрау Шарлотта Шмидт, на которой Браухич собирался жениться, была, по  словам
Ульриха  фон  Хасселя,  "стопроцентная  наци".  Свадьба  состоялась   осенью
следующего года. Она еще раз показала  -  Йодль  мог  бы  отметить  в  своем
дневнике, - как женщина может влиять  на  ход  истории  {Как  пишет  Мильтон
Шульман в книге "Поражение на Западе", Гитлер лично посетил первую фрау  фон
Браухич, чтобы убедить ее дать согласие на развод, а потом помог уладить  ее
финансовые дела. Таким образом, он оказал личную  услугу  главнокомандующему
армией,  чем  ставил  его  в  зависимость  от  себя.  В  качестве  источника
информации Шульман ссылается на канадскую военную разведку. - Прим. авт.}.
     Домашняя чистка, устроенная Гитлером 4  февраля,  коснулась  не  только
генералов. Он убрал также Нейрата из министерства иностранных  дел,  заменив
его недалеким и сговорчивым Риббентропом {Чтобы отвлечь внимание от военного
кризиса и не уронить престиж Нейрата в стране и за рубежом, Гитлер по совету
Геринга создал так называемый "тайный  совет".  Как  явствовало  из  декрета
фюрера от  4  февраля,  совет  преследовал  цель  "вырабатывать  направление
внешней политики". Президентом совета стал  Нейрат.  В  его  состав  входили
Кейтель, главнокомандующие трех видов вооруженных сил, видные члены кабинета
и деятели партии. Пропагандистская машина  Геббельса  подняла  вокруг  этого
шум,  утверждая,  что  это   большое   повышение,   что   Нейрат   возглавил
"сверхкабинет". На самом деле "тайный совет" был чистой  фикцией.  Геринг  в
Нюрнберге говорил; "Я с уверенностью могу  сказать,  что  такого  совета  не
существовало.  Но  это  красиво  звучало,  всем  нравилось  и  потому  имело
значение. Я под присягой заявляю, что "тайный совет" ни  разу  не  собирался
даже на минуту". - Прим. авт.}. Ветераны дипломатической службы - Ульрих фон
Хассель, посол в Риме, и Герберт фон Дирксен, посол в Токио, были отстранены
от работы так же, как Папен в Вене. Слабовольного Функа формально  назначили
вместо Шахта на пост министра экономики.
     На следующий день, 5 февраля, "Фелькишер беобахтер" вышла  с  кричащими
заголовками: "КОНЦЕНТРАЦИЯ ВСЕЙ ПОЛНОТЫ ВЛАСТИ В РУКАХ ФЮРЕРА!" На этот  раз
ведущая ежедневная нацистская газета не преувеличивала.
     4 февраля 1938 года является  поворотным  пунктом  в  истории  третьего
рейха, заметной вехой на пути к  войне.  Можно  сказать,  что  в  этот  день
завершилась "нацистская революция". Гитлер устранил последних противников на
том пути, по которому давно хотел повести Германию,  как  только  она  будет
достаточно хорошо вооружена. Бломберг, Фрич и Нейрат были поставлены на свои
посты  Гинденбургом  и  консерваторами  старой  школы,  чтобы  не  допускать
эксцессов нацизма. К ним присоединился и Шахт.  Но  в  борьбе  за  власть  в
области внешней политики, экономики и милитаризации Германии им было  трудно
тягаться с Гитлером. Они не обладали  ни  моральной  силой,  ни  достаточной
проницательностью, чтобы противостоять ему,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы
одержать над ним верх, Шахт отошел от дел. Нейрат отступил. Бломберг подал в
отставку под давлением своих же  генералов.  Фрич,  ставший  жертвой  подлой
провокации, безропотно подал в  отставку.  И  шестнадцать  высших  генералов
покорно ее приняли. Среди офицеров велись разговоры о военном путче, но  это
были только  разговоры.  Презрение  Гитлера  к  прусской  офицерской  касте,
которое он сохранил до самого конца, оказалось оправданным. Она смирилась  с
официально  преданным  забвению  убийством  генералов  фон  Шлейхера  и  фон
Бредова. Она молча сносила травлю высших офицеров.  Разве  не  полон  Берлин
молодых генералов, желающих занять их место, готовых  служить  ему?  Где  же
хваленая солидарность армейских офицеров? Или это миф?
     Все пять лет до 4 февраля 1938  года  армия  обладала  реальной  силой,
чтобы сбросить Гитлера и покончить  с  третьим  рейхом.  Почему  же  она  не
сделала этого, когда 5 ноября 1937 года узнала, куда намерен  повести  ее  и
страну Гитлер? На этот вопрос ответил сам  Фрич  после  своего  падения.  18
декабря 1938 года он принимал бывшего посла фон Хасселя в своем  поместье  в
Ахтерберге, недалеко от Золтау, которое армия передала  в  его  распоряжение
после его отставки. В своем дневнике фон Хассель обобщил его взгляды:
     "Этот человек (Гитлер) послан Германии судьбой для добра и зла. Если он
шагнет в пропасть, а Фрич полагает, что так оно и случится, то увлечет в нее
всех нас. Мы ничего не может поделать".
     Сосредоточив  в  своих  руках  политическую,  экономическую  и  военную
власть, подчинив себе все вооруженные силы, Гитлер шагал  по  избранному  им
пути. Избавившись от Фрича, не дав  ему  возможности  реабилитировать  себя,
фюрер с некоторым опозданием позволил созвать военный суд чести для слушания
его дела. Председательствовал в суде фельдмаршал Геринг, рядом с ним  сидели
главнокомандующие сухопутными войсками и ВМС - генерал фон Браухич и адмирал
Редер, а также двое профессиональных судей из высшего военного трибунала.
     Суд, на который не были допущены  ни  пресса,  ни  публика,  начался  в
Берлине 10 марта 1938 года, но неожиданно заседание было прервано  в  первый
же день. Накануне, поздно вечером, были получены новости  из  Вены,  которые
вызвали у фюрера один из припадков бешенства  {Когда  Папен  через  тридцать
шесть часов после этих событий прибыл в  берлинскую  канцелярию,  он  застал
Гитлера  "на  грани  истерики"  (Папен  Ф.  Воспоминания).  -  Прим.  авт.}.
Фельдмаршал Геринг и генерал фон Браухич срочно понадобились в другом месте.

    - 11 -

АНШЛЮС: НАСИЛИЕ НАД АВСТРИЕЙ

     К концу 1937 года я переквалифицировался из газетного корреспондента  в
корреспондента радио и моя штаб-квартира переместилась из Берлина в Вену,  с
которой я познакомился десятью годами  ранее,  когда  приехал  туда  молодым
корреспондентом. Хотя в последующие три года большую часть времени я  провел
в Германии и мое новое задание - репортажи из континентальной Европы -  дало
мне возможность быть в  курсе  событий,  происходящих  в  третьем  рейхе,  я
подолгу  жил  в  соседних  странах,  которым   предстояло   стать   жертвами
гитлеровской агрессии. Я бывал там  перед  агрессией  и  непосредственно  во
время ее. Я метался между Германией и страной, на которую в тот момент готов
был обрушить свой  гнев  Гитлер,  и  собирал  информацию  из  первых  рук  о
событиях, описанных далее и приведших к величайшей  и  кровопролитнейшей  из
войн в истории человечества. Мы хоть и были их  очевидцами,  но  удивительно
мало знали о том, что происходило в действительности. Заговоры и  махинации,
предательство,  роковые  решения  и  моменты  неуверенности,   драматические
встречи основных участников - все это происходило в обстановке  секретности,
все это было скрыто от любопытных глаз иностранных дипломатов, журналистов и
шпионов.  В  течение  многих  лет   об   этих   событиях   знали   лишь   их
непосредственные участники.
     Нам пришлось  ждать  опубликования  секретных  документов  и  показаний
уцелевших участников этой  драмы,  которые  долгое  время  не  могли  ничего
сказать, так как находились в нацистских концентрационных лагерях. Все,  что
излагается далее,  основано  на  фактах,  собранных  в  течение  1945  года.
Конечно, при написании этой книги мне  помогало  то  обстоятельство,  что  я
находился в гуще событий. Случилось так, что я был в Вене и в памятную  ночь
на 12 марта 1938 года, когда Австрия перестала существовать как государство.

     Почти месяц в прекрасной столице на Дунае, отстроенной в стиле барокко,
жители  которой  более,  чем  жители  какого-либо  другого   города,   умели
наслаждаться  жизнью,  царило  беспокойство.   Доктор   Курт   фон   Шушниг,
австрийский канцлер, позднее вспоминал о периоде с 12 февраля  по  11  марта
как о "четырехнедельной агонии". С момента  подписания  11  июля  1936  года
австро-германского соглашения, в  секретном  дополнении  к  которому  Шушниг
пошел на большие уступки австрийским нацистам, Франц фон Папен,  специальный
посол в Вене, неустанно содействовал  подрыву  независимости  Австрии  и  ее
поглощению Германией. В объемном докладе фюреру, составленном в  конце  1936
года, он указывал о достигнутых в этом направлении успехах. Об  этом  же  он
сообщал в своем докладе годом позже, замечая, что "дальнейшие успехи в  этом
деле могут быть достигнуты только путем сильнейшего давления на федерального
канцлера Шушнига". Этот совет, в котором вряд ли кто  нуждался,  был  вскоре
претворен в жизнь, причем настолько буквально, что даже Папен не  мог  этого
предположить.
     В течение 1937 года австрийские нацисты, подстрекаемые и  финансируемые
из Берлина, усилили кампанию террора в стране.  Почти  каждый  день  рвались
бомбы,  в  горных  районах  многочисленные   и   часто   буйные   нацистские
демонстрации ослабляли  положение  правительства.  Были  раскрыты  заговоры,
ставящие целью свержение Шушнига. Наконец 25 января  1938  года  австрийская
полиция произвела обыск в штаб-квартире  так  называемого  "комитета  семи",
который официально занимался выработкой условий перемирия между нацистами  и
австрийским правительством, а на  самом  деле  являлся  центром  нацистского
подполья.  Там  были  найдены  документы,  подписанные   Рудольфом   Гессом,
заместителем фюрера, из которых становилось ясно,  что  австрийские  нацисты
весной должны поднять восстание, а когда  Шушниг  попытается  его  подавить,
германская армия войдет на территорию Австрии,  чтобы  "немцы  не  проливали
немецкую  кровь".  По  словам  Папена,  там  был  и  документ,   в   котором
планировалось его убийство (или военного  атташе  генерал-лейтенанта  Муффа)
местными нацистами, чтобы создать повод для германской интервенции.
     Если жизнерадостный Папен не пришел в восторг, узнав, что  приказом  из
Берлина  он  был  во  второй  раз  намечен  в  качестве  жертвы   нацистских
головорезов, то телефонный звонок, раздавшийся в  дипломатической  миссии  4
февраля,  окончательно  его  расстроил.  Звонил  из  берлинской   канцелярии
статс-секретарь Ганс Ламмерс, который уведомил Папена, что  его  специальная
миссия в Вене закончилась. Он был  уволен,  как  Нейрат,  Фрич  и  некоторые
другие.
     "Я был поражен и чуть не лишился дара речи", - вспоминал позднее Папен.
Оправившись после такой новости, он решил,  что  Гитлер,  вероятно,  намерен
принять  более  серьезные  меры  против  Австрии,  избавившись  от  Нейрата,
Бломберга и Фрича. На  самом  деле  Папен  настолько  свыкся  с  создавшейся
ситуацией, что решил сделать нечто "нетипичное для дипломата" - так  он  сам
выразился. Он вознамерился спрятать  копии  своей  переписки  с  Гитлером  в
"надежном месте" - таким  местом  оказалась  Швейцария.  "Мне  были  слишком
хорошо известны все клеветнические кампании третьего рейха", -  говорил  он.
Как мы видели, это чуть было не стоило ему жизни в июне 1934 года.
     Увольнение  Папена  явилось  одновременно  и  предупреждением  Шушнигу.
Шушниг не доверял бывшему кавалеристу, но быстро понял, что у Гитлера на уме
нечто похуже, чем навязать ему общество лукавого посла, который  по  крайней
мере был ревностным католиком, как сам канцлер, и джентльменом. В  последние
месяцы европейская дипломатия не баловала  Австрию.  После  образования  оси
Берлин  -  Рим  Муссолини  сблизился  с  Гитлером  и  не  проявлял   прежней
заинтересованности в независимости  маленькой  страны,  как  после  убийства
Дольфуса, когда он послал на Бреннерский перевал четыре свои дивизии,  чтобы
напугать фюрера. Ни Англия, проводившая под руководством Чемберлена политику
умиротворения  Гитлера,   ни   Франция,   пораженная   глубоким   внутренним
политическим  кризисом,  не  выражали  желания  защищать  Австрию  в  случае
нападения  на  нее  Гитлера.  Теперь  вместе  с  Папеном  ушли  с  арены   и
консервативные начальники германской армии и министерства  иностранных  дел,
которые прежде являлись  силой,  сдерживавшей  непомерные  амбиции  Гитлера.
Шушниг  не  отличался  широтой  мышления,  но  считался  человеком  довольно
неглупым. Кроме того, он был  достаточно  хорошо  информирован  и  не  питал
иллюзий относительно собственного все ухудшающегося положения. Он понял, что
настало время  -  как  после  убийства  Дольфуса  -  политики  умиротворения
немецкого диктатора.
     Папен, хоть и изгнанный  со  службы,  предложил  свой  вариант.  Будучи
человеком,  всегда  готовым  примириться   с   пощечиной   от   вышестоящего
начальника, он на следующий после увольнения день поспешил к Гитлеру, "чтобы
выяснить, что же происходит". 5 февраля он  застал  фюрера  в  Берхтесгадене
"рассеянным и измученным" после  борьбы  с  генералами.  Но  Гитлер  обладал
способностью быстро восстанавливать силы, и  разжалованный  посол  попытался
заинтересовать его идеей, которую уже предлагал две недели назад во время их
встречи в Берлине: почему бы не уладить это дело с самим Шушнигом? Почему бы
не пригласить его  в  Берхтесгаден  для  личной  беседы?  Гитлера  эта  идея
заинтересовала. Забыв о том, что только что сам выгнал Палена со службы,  он
велел ему возвращаться в Вену и организовать встречу.
     Шушниг быстро согласился на встречу, но, несмотря на то что находился в
невыгодном положении, выдвинул ряд условий. Он должен заранее  знать,  какие
вопросы хочет  обсудить  Гитлер,  и  ему  должны  быть  даны  гарантии,  что
соглашение от 11 июля 1936 года,  по  которому  Германия  обязалась  уважать
независимость Австрии и не вмешиваться в ее  внутренние  дела,  останется  в
силе. Более того, после встречи должно быть подписано совместное  коммюнике,
в котором обе стороны выразят готовность  соблюдать  соглашение  1936  года.
Шушниг не имел ни малейшего намерения лезть в логово зверя. Папен поспешил в
Оберзальцберг посоветоваться с Гитлером  и  вернулся  оттуда  с  заверениями
фюрера, что соглашение 1936 года останется неизменным и что он просто  хочет
обсудить "недоразумения и трения", возникшие после его подписания. Это  было
не совсем то, чего хотел австрийский канцлер,  но  он  заявил,  что  доволен
ответом. Встреча была назначена на утро 12 февраля {Четыре года назад в этот
день правительство Дольфуса, в состав которого  входил  и  Шушниг,  устроило
бойню  австрийских  социал-демократов.  12  февраля  1934  года   17   тысяч
правительственных  солдат  и  боевиков  из  фашистской   милиции   подвергли
артиллерийскому обстрелу рабочие кварталы Вены. При этом  было  убито  около
тысячи  мужчин,  женщин  и  детей  и   около   четырех   тысяч   ранено.   С
демократическими свободами в Австрии было покончено. Последовавшее  за  этим
правление  Дольфуса,  а  потом   и   Шушнига   было   клерикально-фашистской
диктатурой. Она, конечно, была менее  жестокой,  чем  диктатура  нацистского
варианта, и те, кто работал тогда в Берлине и Вене, могут  это  подтвердить.
Тем  не  менее  у  народа  Австрии  отняли  политическую  свободу,  на  него
обрушились репрессии, каких он не знал даже при Габсбургах. - Прим. авт.}.
     Вечером 11 февраля Шушниг и  сопровождавший  его  заместитель  министра
иностранных дел Гвидо Шмидт отправились в специальном  поезде  в  обстановке
повышенной секретности в Зальцбург, откуда им на следующее  утро  предстояло
выехать на автомобиле в горную резиденцию Гитлера. Этому путешествию суждено
было стать роковым.

       Встреча в Берхтесгадене: 12 февраля 1938 года

     Папен приехал на границу, чтобы приветствовать гостей из Австрии, и был
в то морозное утро, как показалось  Шушнигу,  в  прекрасном  настроении.  Он
заверил австрийских  гостей,  что  и  Гитлер  великолепно  настроен.  И  тут
последовало  первое  предупреждение.  Папен   добродушно   сообщил:   Гитлер
надеется, что доктор Шушниг не будет возражать против присутствия в Бергхофе
трех генералов, оказавшихся  там  совершенно  случайно,  -  Кейтеля,  нового
начальника    штаба    ОКВ,    Рейхенау,    командовавшего    войсками    на
баварско-австрийской границе, и Шперле, командовавшего ВВС в этом же районе.
     Папен позднее вспоминал, что гостям  "такая  новость  не  понравилась".
Шушниг ответил послу, что не возражает, так  как  "выбора  все  равно  нет",
однако, будучи воспитанником иезуитов, насторожился. Но то, что  последовало
дальше, все равно ошеломило его.
     Гитлер, в коричневой  рубашке  штурмовика  и  черных  брюках,  встретил
австрийского  канцлера  и  его  помощника  возле  входа.  Слова  приветствия
показались Шушнигу чересчур официальными. Через несколько минут  он  остался
наедине с  Гитлером  в  просторном  кабинете  на  втором  этаже.  За  окнами
разворачивалась величественная панорама: Альпы в снежных шапка