не  должен
попасть в руки врага".
     Давалось  предписание   уничтожить   все   экземпляры   приказа   после
ознакомления с  ним.  Его  надлежало  хорошо  запомнить,  поскольку  позднее
предстояло выполнять. В этой связи можно привести несколько фактов.
     Вечером 22 марта 1944 года  два  офицера  и  тринадцать  солдат  267-го
специального разведывательного батальона  американской  армии  высадились  с
десантного  корабля  в  тылу  у  немцев  в  Италии   с   задачей   разрушить
железнодорожный туннель между Специей и Генуей. Все они были в военной форме
и не имели при себе гражданской одежды. Через два дня  их  захватили,  и  26
марта расстреляли без суда и следствия по прямому  приказу  генерала  Антона
Достлера, командира 75-го армейского корпуса немцев. Представ  вскоре  после
войны  перед  американским  военным  трибуналом,  Достлер  оправдывал   свои
действия ссылками на то, что он лишь выполнял приказ Гитлера о коммандос,  и
заявил, что в противном случае сам предстал  бы  перед  трибуналом  {Генерал
Достлер был приговорен к смертной казни военным трибуналом  США  в  Риме  12
октября 1945 года. - Прим, авт.}.
     Второй случай произошел в январе 1945 года, когда  примерно  пятнадцать
членов англо-американской военной миссии,  включая  военного  корреспондента
агентства  "Ассошиэйтед  Пресс",  одетые  в  военную  форму,  высадились  на
парашютах  на  территории  Словакии,  но  были  захвачены  и  расстреляны  в
концлагере Маутхаузен по приказу Эрнста Кальтенбруннера, преемника  Гейдриха
на посту руководителя СД и одного из  обвиняемых  на  Нюрнбергском  процессе
{Кальтенбруннер был повешен в нюрнбергской тюрьме в ночь на 16 октября  1946
года. - Прим. авт.}. Если бы адъютант лагеря, ставший свидетелем  казни,  не
дал показаний  на  этот  счет,  факт  расстрела  мог  остаться  неизвестным,
поскольку большая часть документов о массовых расстрелах в этом лагере  была
уничтожена.

       Нацистский террор на оккупированных территориях

     22 октября 1941 года французская газета "Ле Фар" опубликовала следующее
объявление:
     "Утром 20 октября трусливые преступники, состоящие на службе  Англии  и
Москвы, убили коменданта города Нанта. Убийцы до сих пор не задержаны.
     В порядке отмщения  за  это  преступление  я  приказал  расстрелять  50
заложников. Еще 50 заложников подлежат расстрелу в случае, если виновные  не
будут арестованы до полуночи 23 октября".
     Подобные публикации, помещенные в черную рамку, стали обычным  явлением
на страницах газет или на красных уличных тумбах в городах Франции, Бельгии,
Голландии, Норвегии, Польши  и  России.  Соотношение,  публично  объявленное
немцами, неизменно составляло 100:1,  то  есть  сто  заложников  за  каждого
убитого немца.
     Хотя захват заложников широко практиковался со времен Древнего Рима,  в
наше время к нему никто не прибегал, за исключением немцев в первую  мировую
войну и англичан в Индии и Южной Африке во  время  англо-бурской  войны.  По
указанию  Гитлера  немецкая  армия  осуществляла  эту  практику  в   широких
масштабах в ходе второй мировой войны. В Нюрнберге были представлены десятки
подписанных генералом Кейтелем и нижестоящими нацистами секретных  приказов,
требовавших захвата  и  расстрела  заложников.  "Крайне  важно,  -  указывал
Кейтель 1 октября 1941 года, - чтобы в их (заложников) число входили  хорошо
известные  высокопоставленные  личности  или  члены  их  семей".  А  генерал
Штюльпнагель, командующий немецкими войсками  во  Франции,  подчеркивал  год
спустя, что, чем более известны расстрелянные  заложники,  тем  "эффективнее
устрашающее воздействие на потенциальных преступников".
     Всего за время войны немцы расстреляли 29  600  французских  заложников
(без учета тех 40 тысяч человек, которые "умерли" во французских  тюрьмах  с
немецкими охранниками). Число уничтоженных заложников в Польше  составило  8
тысяч человек, в Голландии  -  около  2  тысяч.  В  Дании  вместо  публичных
расстрелов  заложников  была  введена  система  "выборочного   истребления".
Согласно чрезвычайным приказам Гитлера, репрессии за убийства немцев в Дании
должны были проводиться тайно "в соотношении пять к одному". Так,  был  убит
немцами выдающийся датский пастор,  поэт  и  драматург  Кай  Мунк,  одна  из
популярнейших в Скандинавии фигур. Его тело бросили на дорогу,  прикрепив  к
одежде записку: "Свинья, ты все же послужил Германии".
     Из всех военных преступлений  генерала  Кейтеля,  которые  он  объяснял
необходимостью выполнять приказы Гитлера, самыми зловещими, по его признанию
в Нюрнберге, были те, которые совершались  под  кодовым  названием  "Ночь  и
туман". Этот  чудовищный  приказ,  предусматривавший  порядок  расправы  над
несчастными жителями захваченных территорий на Западе,  был  подписан  лично
Гитлером 7 декабря 1941 года. Его целью, как о том  свидетельствует  кодовое
обозначение,   был   захват   лиц,   представлявших    угрозу    "германской
безопасности",  но  не  подлежавших  немедленному  расстрелу.  Их  следовало
отправлять в мир иной, не оставляя следов на территории Германии,  заставляя
как бы исчезнуть в  ночи  и  тумане  неизвестности.  Семьи  не  должны  были
получать никакой информации о них, даже если речь шла о месте их захоронения
в рейхе.
     12 декабря 1941  года  Кейтель  издал  директиву,  разъясняющую  приказ
фюрера:
     "В  принципе  преступления  против  германского  государства  наказуемы
смертью. Но если наказанием за эти преступления служит тюремное  заключение,
даже в виде пожизненных каторжных работ,  его  следует  квалифицировать  как
проявление слабости.  Эффективное  устрашение  может  быть  достигнуто  либо
посредством высшей меры  наказания  преступнику,  либо  посредством  мер,  в
результате которых ни его родственники, ни сограждане ничего не узнают о его
судьбе".
     В феврале следующего года  Кейтель  разъяснил  приказ  "Ночь  и  туман"
подробнее:
     "В случаях, когда смертный приговор не был  вынесен  в  течение  восьми
дней после ареста  преступника,  арестованных  следует  тайно  доставлять  в
Германию... Такие меры будут иметь устрашающий эффект, потому что:
     а) арестованные будут исчезать без следа;
     б) не будет выдаваться никакой информации  об  их  местонахождении  или
судьбе".
     Эта зловещая задача возлагалась на  службу  СД,  захваченные  документы
которой изобилуют имеющими отношение к операции "Ночь  и  туман"  приказами,
требовавшими сохранения в строжайшей тайне мест захоронения  жертв.  Сколько
жителей Западной Европы исчезли в "ночи и  тумане",  не  удалось  установить
даже на Нюрнбергском процессе. Лишь известно, что в живых  удалось  остаться
очень немногим.
     Некоторые цифры, позволяющие прояснить масштабы истребления, содержатся
в документах СД. Здесь  приводится  число  жертв  в  результате  карательной
операции на захваченной территории (на территории России). Этот вид операций
выполнялся   подразделениями,   которые   в   Германии   получили   название
айнзатцгруппен - отряды спецакций, или,  используя  более  точный  термин  и
принимая во внимание их специализацию, отряды  истребления.  Приблизительное
число их жертв случайно всплыло на Нюрнбергском процессе.
     Незадолго да начала процесса  капитан-лейтенант  военно-морского  флота
Уитни Р. Харрис, один из государственных обвинителей от США, допрашивал Отто
Олендорфа о его деятельности в годы войны. Было известно, что этот моложавый
(ему было 38 лет),  привлекательный  на  вид  немецкий  интеллигент  являлся
начальником 3-го отдела гиммлеровского центрального управления  безопасности
РСХА, но  в  последние  годы  войны  работал  преимущественно  экспертом  по
внешнеторговым связям министерства экономики. Он  сообщил  следователю,  что
провел всю войну на службе в Берлине, за исключением одного года. На вопрос,
чем же он занимался в течение этого года,  находясь  за  пределами  Берлийа,
Олендорф ответил: "...Я был командиром отряда спецакций D".
     Харрис,  юрист  по  образованию,  к  тому  времени  довольно   заметный
авторитет по немецким делам, знал достаточно  много  об  отрядах  спецакций.
Поэтому он сразу задал вопрос: "Во время войны  вы  были  командиром  отряда
спецакций D. Сколько мужчин, женщин и детей уничтожил ваш отряд?"
     По воспоминаниям Харриса, Олендорф пожал плечами и почти без  колебаний
ответил: "Девяносто тысяч!"
     Отряды спецакций были сформированы Гиммлером и Гейдрихом и сопровождали
немецкие армии, вступившие в  Польшу  в  1939  году.  В  их  задачу  входило
вылавливать евреев и направлять в гетто. Почти два года  спустя,  когда  уже
началась русская кампания, с согласия  командования  вермахта  они  получили
приказ  следовать  за  боевыми  частями  и  выполнять  фазу  "окончательного
решения". С этой целью были созданы четыре отряда - А, В, С и  D.  Последним
из них и командовал Олендорф  с  июня  1941  года  по  июль  1942  года.  Он
действовал в южной части Украины, входя в состав  11-й  армии.  На  суде  на
вопрос полковника Джона Харлана Амена, какие инструкции он получил, Олендорф
ответил:
     -   Инструкции   требовали    ликвидировать    евреев    и    советских
политкомиссаров.
     - Под словом "ликвидировать", вы имеете в  виду  "убивать"?  -  уточнил
Амен.
     - Да, я имею в виду "убивать", - ответил Олендорф,  прибавив,  что  это
относилось к женщинам, детям, а равно и к мужчинам.
     - С какой же целью надо было истреблять детей? - прервал  его  вопросом
советский судья генерал И. Т. Никитченко. Олендорф ответил:
     -  Приказ  гласил,  что  еврейское  население  должно  быть   полностью
истреблено.
     - Включая детей?
     - Да.
     - Всех еврейских детей убивали?
     - Да.
     Отвечая на  дальнейшие  вопросы  Амена,  Олендорф  описал,  как  обычно
происходило убийство.
     Отряд спецакций вступал в  деревню  или  город  и  приказывал  именитым
еврейским гражданам созвать  всех  евреев  для  "переселения"  {То  есть  им
сообщали, что предстоит  переселение  в  другое  место.  -  Прим.  авт.}  Им
предлагалось сдать все ценности, а затем, незадолго до казни, снять  верхнюю
одежду. После этого их  отвозили  на  место  казни,  которым  обычно  служил
противотанковый ров, причем на  грузовиках  доставляли  такое  число  людей,
которое можно было расстрелять в один прием. При этом  стремились  свести  к
минимуму время между моментом, когда пленники догадывались  о  том,  что  их
ждет, и самим расстрелом.
     Затем по команде их расстреливали стоя или поставив  на  колени,  после
чего трупы сбрасывали в ров. Я  никогда  не  позволял  производить  расстрел
отдельным солдатам, а приказывал взводу стрелять по команде одновременно  во
избежание личной ответственности. Командиры других отрядов требовали,  чтобы
жертвы ложились на землю, и расстреливали их в затылок. Я не  одобрял  таких
методов.
     - Почему же? - спросил Амен.
     - Потому, - ответил Олендорф, - что для жертв и для тех,  кто  проводил
экзекуцию, это было психологически слишком тяжелым испытанием...
     - Весной 1942 года, - рассказывал далее Олендорф, - поступил приказ  от
Гиммлера изменить метод казни женщин и детей. С тех  пор  их  доставляли  ко
рвам в грузовиках, оборудованных газовыми камерами (душегубках).  Автомобили
были сконструированы специально для этой  цели  двумя  берлинскими  фирмами.
Снаружи нельзя было определить, для чего они предназначались. Выглядели  они
как обычные  фургоны,  но  устроены  были  так,  что  с  запуском  двигателя
выхлопные  газы  подавались  в   закрытый   кузов,   умерщвляя   в   течение
десяти-пятнадцати минут всех, кто там находился.
     - Как вам  удавалось  заманивать  жертвы  в  кузов?  -  поинтересовался
полковник Амен.
     - Им говорили, что предстоит переезд в другое место, - ответил Олендорф
{Олендорфа судили в Нюрнберге американским военным трибуналом вместе  с  еще
двадцатью одним нацистом по делу "Об отрядах спецакций". Четырнадцать из них
были приговорены к смертной казни. Из них  лишь  четверо  (Олендорф  и  трое
других командиров отрядов) были казнены в Ландсбергской тюрьме 8  июля  1951
года, спустя три с половиной года после вынесения приговора.  Для  остальных
смертные приговоры были заменены другими наказаниями. - Прим авт.}.
     "Захоронение погибших в грузовиках с газовыми камерами, - продолжал  он
жаловаться,  -  было  тяжелейшим  испытанием  для  личного  состава  отрядов
спецакций".  В  документе,  представленном   Нюрнбергскому   процессу,   это
подтвердил некий д-р Беккер,  которого  Олендорф  опознал  как  конструктора
душегубок. В своем письме в штаб СД д-р Беккер возражал против  того,  чтобы
персонал СД выгружал трупы удушенных газом женщин и детей, подчеркивая,  что
"всем занятым на этой работе могут быть нанесены сильнейшие  психологические
травмы и причинен серьезный ущерб здоровью. Они жаловались мне  на  головную
боль, появлявшуюся после каждой такой выгрузки".
     Д-р  Беккер  обратил  также  внимание  своего  начальства  на  то,  что
"применение газа не всегда осуществляется правильно. Для того чтобы поскорее
завершить операцию, водитель нажимает на акселератор  до  отказа.  При  этом
лица, подлежащие умерщвлению, погибают от удушья, а не от отравления  газом,
погружаясь при этом в сон", как запланировали создатели душегубок.
     Д-р  Беккер  казался  самому  себе  прямо-таки  гуманистом,   предлагая
усовершенствовать  технологию  умерщвления.  "Мои  рекомендации  подтвердили
теперь, что при правильной регулировке рычага  смерть  наступает  быстрее  и
узники засыпают мирным сном. Искаженных от ужаса лиц и экскрементов, как это
было раньше, не наблюдается".
     Но в душегубках, как показал Олендорф, можно было одновременно  удушить
от 15 до 25  человек  за  рейс,  а  этого  было  совершенно  недостаточно  в
сравнении с масштабами  истребления,  предписанными  Гитлером  и  Гиммлером.
Недостаточно,  например,  для  операции,  проводившейся  в  Киеве,   столице
Украины, в течение двух дней - 29 и 30 сентября 1941 года, когда, по  данным
официальных  отчетов  отрядов  спецакций,  был  уничтожен  33  771  человек,
преимущественно евреи.
     На Нюрнбергском  процессе  главный  обвинитель  от  Великобритании  сэр
Хартли  Шоукросс  зачитал  свидетельские  показания  о  том,  как  проходила
сравнительно ограниченная массовая экзекуция на Украине. Данные под присягой
показания директора и  инженера  немецкой  дочерней  строительной  фирмы  на
Украине Германа Грабе повергли  в  ужас  участников  судебного  заседания  5
октября 1942 года. В украинском городе Дубно он стал  свидетелем  того,  как
солдаты  команды  спецакций  при  содействии  украинских  полицаев  устроили
массовую  казнь  пяти  тысяч  евреев  около  карьера,  сбрасывая  туда  тела
расстрелянных.
     "...Я и мой мастер,  услышав  автоматные  очереди,  доносившиеся  из-за
насыпи, пошли прямо к угольному карьеру. Доставленные на грузовиках  люди  -
мужчины, женщины и  дети  всех  возрастов  сходили  с  машин  и  по  приказу
эсэсовца, державшего в руках  плеть,  раздевались  в  указанном  месте.  Они
складывали отдельно обувь, верхнюю одежду и  нижнее  белье.  Я  видел  груду
обуви,  состоявшую  примерно  из  800-1000  пар,  огромные  кипы  одежды   и
нательного белья.
     Без криков и плача люди раздевались, собирались семьями, целовали  друг
друга, прощаясь, и ждали сигнала другого эсэсовца, который также с плетью  в
руках стоял у края карьера. В течение 15 минут, пока я стоял у огромной ямы,
я не услышал ни жалоб, ни мольбы о пощаде.
     Какая-то старая женщина с белыми как снег  волосами  держала  на  руках
годовалого ребенка, развлекая  и  веселя  его.  Ребенок  что-то  лепетал  от
удовольствия. Родители со слезами на глазах смотрели на  своих  детей.  Отец
мальчика лет 10 держал его за руку и что-то тихо говорил. Мальчик  изо  всех
сил старался не заплакать. Отец показывал на небо, гладил его по головке  и,
казалось, что-то ему объяснял.
     В этот момент эсэсовец,  стоявший  у  края  котлована,  что-то  крикнул
своему напарнику. Тот отсчитал около двадцати человек и  велел  им  идти  за
насыпь... Я хорошо помню одну девушку, тоненькую, черноволосую. Проходя мимо
меня, она сказала: "Мне двадцать три года".

     Я обошел вокруг насыпи и  увидел  перед  собой  огромную  могилу.  Люди
плотно лежали друг на друге рядами. Видны были только головы. Почти  у  всех
кровь стекала из головы на плечи. Некоторые еще шевелились. Другие поднимали
руки и поворачивали головы, чтобы  показать,  что  они  живы.  Котлован  был
заполнен примерно на две трети. По моим подсчетам, в  нем  находилось  около
тысячи человек. Я поискал глазами человека, расстреливавшего несчастных. Это
был эсэсовец. Он сидел на  краю  карьера,  свесив  ноги.  Держа  на  коленях
автомат, он покуривал сигарету.
     Обнаженные люди делали несколько шагов  вниз  и  пробирались  по  телам
мертвых в то место, куда им указывал эсэсовец. Они ложились на  мертвых  или
раненых. Некоторые с тоской тихими голосами утешали тех, кто  еще  был  жив.
Затем я услышал автоматную очередь. Заглянув в котлован, я увидел бившиеся в
судорогах тела или уже неподвижные головы, лежавшие на телах  нижнего  ряда.
По шее у них стекала кровь.
     Тут же подошла следующая партия.  Люди  спустились  в  котлован,  легли
рядами на предыдущих... Раздалась новая очередь".
     И так шли ряд за рядом. На следующее утро немецкий инженер вернулся  на
место расстрела.
     "Я увидел около тридцати обнаженных людей,  лежавших  у  края  карьера.
Некоторые еще подавали признаки  жизни...  Позднее  живых  евреев  заставили
столкнуть тела мертвых в котлован. Затем приказали лечь там под  расстрел...
Клянусь всевышним, что все сказанное мной чистая правда".
     Сколько евреев и русских партийных  работников  (первые  во  много  раз
превышали число вторых) было уничтожено отрядами спецакций в России до того,
как Красная Армия изгнала немцев? Нюрнбергский  трибунал  едва  ли  смог  бы
определить это точно, но гиммлеровские архивы, как бы неполны они  ни  были,
дают все же примерное представление об этом.
     Отряд спецакций D во главе с Олендорфом,  имевший  на  счету  90  тысяч
человек, по числу убийств уступал некоторым другим отрядам.  Так,  например,
отряд А, действовавший на северном направлении, докладывал  31  января  1942
года, что в Прибалтике  и  Белоруссии  им  истреблены  229  052  еврея.  Его
начальник Франц Штале-кер докладывал Гиммлеру, что столкнулся с  трудностями
в вышеназванных провинциях из-за задержки начала операций "ввиду наступления
сильных морозов, которые затруднили проведение массовых  экзекуций.  Тем  не
менее к настоящему времени в Белоруссии уже расстреляна 41  тысяча  евреев".
Шталекер, в том же году убитый советскими  партизанами,  приложил  к  своему
докладу красиво оформленную карту, на которой в каждом районе было  нанесено
число преданных смерти в сопровождении условного  знака  в  виде  гроба.  На
одной лишь карте Литвы было помечено - 136 421 умерщвленный еврей. Около  34
тысяч человек временно оставили  в  живых,  "поскольку  требовалась  рабочая
сила". Эстония, где проживало относительно немного евреев,  была  названа  в
его докладе "свободной от евреев".
     На время суровой зимы экзекуции были приостановлены, но летом 1942 года
отряды спецакций орудовали вовсю. К 1 июля еще около 55  тысяч  евреев  было
убито в Белоруссии. В октябре в минском гетто за один день  было  уничтожено
16 200 человек оставшихся  там  заключенных.  К  ноябрю  Гиммлер  докладывал
Гитлеру, что в России за период с августа по октябрь ликвидировано  363  211
евреев (цифра была в какой-то мере  завышена,  чтобы  ублажить  кровожадного
фюрера)  {31  августа  Гиммлер  приказал  отряду  спецакций  уничтожить  100
заключенных минской тюрьмы, чтобы лично посмотреть,  как  это  делается.  По
свидетельству    Бах-Залевского,     высок