зался по телефону с Гитлером и сообщил ему,  что
мятеж  подавлен.  Тем  временем  по  Восточной  Пруссии  из  Кенигсберга   в
Растенбург мчался автомобиль с радиостанцией, чтобы дать Гитлеру возможность
выступить  по  радио  с  обращением,  о  котором   радиостанция   "Германия"
предупреждала каждые несколько минут начиная с 9 часов.
     Наконец около часа ночи хриплый голос Адольфа Гитлера  разорвал  тишину
летней ночи.
     "Мои немецкие товарищи! Я выступаю перед вами сегодня, во-первых, чтобы
вы могли услышать мой голос и убедиться, что я жив и здоров,  и,  во-вторых,
чтобы вы могли узнать о преступлении, беспрецедентном в истории Германии.
     Совсем незначительная группа честолюбивых, безответственных и в  то  же
время жестоких и глупых офицеров состряпали заговор, чтобы уничтожить меня и
вместе со мной штаб верховного главнокомандования вермахта.
     Бомба, подложенная полковником графом фон Штауфенбергом,  взорвалась  в
двух метрах справа от меня.  Взрывом  были  серьезно  ранены  мои  верные  и
преданные сподвижники, один из  которых  погиб.  Сам  я  остался  совершенно
невредим, если  не  считать  нескольких  незначительных  царапин,  ожогов  и
ссадин. Я рассматриваю это как подтверждение  миссии,  возложенной  на  меня
провидением...
     Круг этих узурпаторов очень узок и  не  имеет  ничего  общего  с  духом
германского вермахта и прежде всего германского народа. Это банда преступных
элементов, которые будут безжалостно уничтожены.
     Поэтому  сейчас  я  отдал   распоряжение,   чтобы   ни   одно   военное
учреждение... не подчинялось приказам, исходящим от этой шайки  узурпаторов.
Я приказываю также считать долгом арест каждого, кто  отдает  или  исполняет
такие приказы, а если  он  оказывает  сопротивление,  расстреливать  его  на
месте...
     На этот раз мы сведем с  ними  счеты  так,  как  это  свойственно  нам,
национал-социалистам".

       Кровавая месть

     И на этот раз Гитлер сдержал слово.
     Жестокость нацистов  по  отношению  к  своим  же  согражданам  достигла
апогея. По Германии, в тылу и на  фронтах,  прокатилась  волна  арестов,  за
которой последовали ужасающие пытки, военно-полевые суды и громкие процессы.
Приговоры  приводились  в  исполнение  по  большей  части  путем  медленного
удушения жертв рояльными струнами, перекинутыми  через  крюки  для  подвески
мясных туш. Крюки же брали  напрокат  в  мясных  лавках  и  на  скотобойнях.
Родственников и друзей обвиняемых  тысячами  отправляли  в  концлагеря,  где
многие из них погибли. С теми немногими, кто приютил  у  себя  скрывавшихся,
расправились таким же образом.
     Гитлер,  одержимый  нечеловеческой  злобой,  неутолимой  жаждой  мести,
подхлестывал Гиммлера и Кальтенбруннера с  еще  большим  рвением  заниматься
каждым обнаруженным  заговорщиком,  посмевшим  пойти  против  него.  Он  сам
разработал процедуру казни. "На этот раз, - бесновался он на одном из первых
совещаний после взрыва в Растенбурге, - преступников ждет короткая расправа.
Никаких трибуналов.  Мы  предадим  их  Народному  суду.  И  не  позволим  им
произносить длинных речей. Суд будет действовать с молниеносной быстротой. И
через два часа после приговора  он  будет  приведен  в  исполнение...  Через
повешение... Беспощадно..."
     Эти инструкции сверху исполнялись скрупулезно. Исполнял их председатель
Народного суда Рональд Фрейслер,  отвратительный  злобный  маньяк,  который,
оказавшись  в  первую  мировую  войну  в  русском  плену,  стал   фанатичным
большевиком, а позднее, вступив в 1924 году в нацистскую  партию,  таким  же
фанатичным нацистом. При этом  он  остался  горячим  поклонником  советского
террора. Он специально изучал приемы Андрея Вышинского,  главного  прокурора
на  московских  процессах  тридцатых  годов,  когда  старые   большевики   и
большинство высших генералов были признаны виновными в измене и  уничтожены.
"Фрейслер - это наш Вышинский",  -  воскликнул  Гитлер  на  упомянутом  выше
совещании.
     Первый процесс над заговорщиками 20 июля в  Народном  суде  проходил  в
Берлине 7 и 8  августа.  На  скамье  подсудимых  оказались  фельдмаршал  фон
Вицлебен, генералы Гепнер, Штифф и фон Хазе, а также младшие офицеры  Хеген,
Клаузинг, Бернардис и граф Петер Йорк фон Вартенбург, работавшие бок  о  бок
со Штауфенбергом.  После  пыток  в  подвалах  гестапо  они  были  фактически
сломлены. Геббельс приказал заснять на кинопленку весь процесс до  последней
минуты, чтобы  показывать  кинофильм  в  назидание  военным  и  гражданскому
населению, причем сделать так, чтобы обвиняемые выглядели  как  можно  более
ничтожными. Одеты они были в неподдающуюся описанию одежду, в старые  шинели
и свитера. В зал суда их вводили небритыми, без воротничков и  галстуков,  в
брюках без ремней и подтяжек. Особенно был унижен некогда гордый фельдмаршал
Вицлебен, который выглядел окончательно раздавленным  беззубым  стариком.  У
него отобрали даже искусственную челюсть. Безжалостно затравленный ядовитыми
выпадами главного судьи,  фельдмаршал,  стоявший  за  ограждением  у  скамьи
подсудимых, то и дело хватался за брюки, чтобы не дать им упасть.
     "Ты, грязный старик, - орал на него Фрейслер, - что  это  ты  постоянно
теребишь свои брюки?"
     И  хотя  обвиняемые  знали,  что  судьба  их  решена,  они  вели   себя
мужественно и с достоинством, несмотря на нескончаемые попытки  председателя
суда Фрейслера унизить и опозорить их. Молодой Петер Йорк,  двоюродный  брат
Штауфенберга, казался, пожалуй, самым смелым, на оскорбительные  вопросы  он
отвечал   спокойно,   даже   не   пытаясь   скрыть   своего   презрения    к
национал-социализму!
     - Почему вы не вступили в партию? - спросил Фрейслер.
     - Потому что я не являюсь и  никогда  не  смог  бы  стать  нацистом,  -
ответил граф.
     Когда Фрейслер пришел в себя и снова стал требовать ответа  на  вопрос,
Йорк попытался объяснить.
     - Господин председатель, я  уже  заявлял  на  допросе,  что  нацистская
идеология является таковой, что я... Судья прервал его.
     - ...не мог согласиться...
     - Вы не согласны с  национал-социалистской  концепцией  справедливости,
ну, скажем, относительно истребления евреев?
     - Важным фактором, который объединяет все эти вопросы, - ответил  Йорк,
- являются тоталитарные требования государства по отношению к человеку,  что
вынуждает его пренебрегать своими моральными  и  религиозными  обязанностями
перед богом.
     -  Ерунда!  -  выкрикнул  Фрейслер,  оборвав  молодого  человека,  ведь
подобные разговоры могли испортить фильм д-ра Геббельса и рассердить фюрера,
который запретил обвиняемым произносить длинные речи.
     Назначенные судом защитники играли еще  более  незавидную  роль.  Когда
читаешь протоколы суда, убеждаешься, что их трусость почти ^невероятна. Так,
например, защитник Вицлебена, некий д-р Вайсман, превзошел  государственного
прокурора и почти сравнялся с Фрейслером в нападках на своего  подзащитного,
именуя его убийцей,  объявляя  полностью  виновным  и  заслуживающим  самого
тяжкого наказания.
     Это наказание было определено 8 августа,  как  только  закончился  суд.
"Всех повесить как скот", - приказал Гитлер, и этот приказ был  исполнен.  В
тюрьме Плетцензе восьмерых осужденных загнали в небольшое помещение,  где  с
потолка свисало восемь крюков.  Одного  за  другим,  раздетых  по  пояс,  их
вздергивали вверх, накинув на шею  петлю  из  рояльной  струны,  перекинутую
через крюк. Непрерывно трещала кинокамера, снимая, как  осужденные  поначалу
свободно свисали в петле, а затем, по  мере  того  как  петля  затягивалась,
начинали хватать ртом воздух, как с них сползали и падали на пол брюки,  как
они бились в предсмертной агонии и наконец затихали.
     Срочно  проявленный  фильм  согласно  приказу   немедленно   направляли
Гитлеру, чтобы он мог увидеть его в тот же вечер, как и кинокадры, сделанные
во время суда. Говорят, что Геббельс, боясь упасть в обморок, закрывал глаза
обеими руками  {Союзникам  удалось  обнаружить  фильм  об  этом  процессе  и
показать в Нюрнберге,  где  его  видел  и  автор.  Однако  фильма  о  казнях
обнаружить не удалось. Вероятно, он был уничтожен  по  приказу  Гитлера.  По
свидетельству Аллена Даллеса, эти два фильма были скомпонованы Геббельсом  и
демонстрировались в некоторых армейских аудиториях в качестве назидания.  Но
солдаты отказывались его смотреть, и  вскоре  показ  прекратили  (Даллес  А.
Подполье Германии, с 83) - Прим. авт.}.
     Все лето, осень и зиму наступившего 1945 года шли  заседания  Народного
суда, наводя ужас на немцев. Нацистские судьи творили скорый  страшный  суд,
штампуя  смертные  приговоры,  пока  наконец  утром  3  февраля  1945   года
американская бомба не поразила прямым попаданием здание суда, убив  главного
судью Фрейслера и уничтожив судебные дела остававшихся в  живых  обвиняемых.
Произошло это в тот момент, когда в зал вводили  Шлабрендорфа.  И  он  чудом
остался жив - один из немногих, кому улыбнулась судьба и  кого  впоследствии
вырвали из лап гестапо американские войска.
     Теперь проследим судьбу остальных.
     Герделер, которого намечали в канцлеры при новом режиме, скрылся за три
дня до 20 июля, после того как его предупредили, что  в  гестапо  заготовлен
ордер на его арест. В течение трех недель он скрывался то в  Берлине,  то  в
Потсдаме, то в Восточной Пруссии, редко проводя две ночи кряду в одном и том
же месте. Он находил убежище у друзей и родных,  которые  рисковали  жизнью,
пряча его, тем более что за его  голову  Гитлер  установил  награду  в  один
миллион марок. Утром 12 августа, измученный  и  голодный,  после  нескольких
дней скитаний по Восточной Пруссии он, с трудом переставляя  ноги,  зашел  в
небольшую деревенскую гостиницу в Кон-радсвальде, близ Мариенвердера. Ожидая
завтрака, он заметил, что  за  ним  пристально  и  с  подозрением  наблюдает
женщина в форме вспомогательной службы люфтваффе. Он быстро вышел на улицу и
бросился в близлежащий лес. Но было слишком  поздно.  Женщина,  некая  Елена
Шварцель, оказалась давней знакомой семьи Герделеров. Она сразу узнала его и
по секрету сообщила об  этом  двум  летчикам,  сидевшим  с  ней  за  столом.
Герделера вскоре настигли.
     8 сентября 1944 года Народный суд  приговорил  его  к  смертной  казни,
однако приговор был приведен в исполнение лишь 2  февраля  следующего  года.
Вместе с ним был казнен и Попитц {Одновременно был  казнен  и  отец  Альфред
Делп, иезуит из  кружка  Крейсау  Через  несколько  дней  был  повешен  брат
Герделера - Фриц Графа фон Мольтке, главу кружка Крейсау, казнили 23  января
1945 года, хотя он не участвовал в заговоре Троттцу Зольц, ведущая фигура  в
кружке и в заговоре, был повешен 25 августа 1944 года - Прим. авт.}. Гиммлер
отсрочил казнь, очевидно, потому, что  считал:  контакты  этих  двух  людей,
особенно Герделера, с западными союзниками через Швецию  и  Швейцарию  могут
оказаться полезными, если он примет бразды правления тонущим государственным
кораблем, о чем он начал помышлять в это время.
     Графа Фридриха Вернера  фон  Шуленбурга,  бывшего  посла  в  Москве,  и
Хасселя, бывшего посла в Риме, которые должны были взять на себя руководство
внешней политикой при новом антинацистском режиме, казнили соответственно 10
ноября и 8 сентября. Граф Фриц фон Шуленбург окончил жизнь  на  виселице  10
августа. Генерал Фельгибель, начальник связи при  ставке  ОКБ,  чью  роль  в
Растен-бурге 20 июля мы уже рассмотрели, был казнен в тот же день.
     Список казненных нескончаемо длинен. Согласно одному из источников,  он
насчитывал 4980 имен. По данным гестапо, было произведено 7000  арестов.  Из
числа руководителей Сопротивления, упомянутых в  этой  книге,  были  казнены
генерал  Фриц  Линдеманн,  полковник  Безелагер,  пастор  Дитрих  Бонхеффер,
полковник Георг Хансен из абвера, граф фон Хельдорф, полковник фон  Хофакер,
д-р Иенc Петер Иессен, Отто Кип, д-р Карл Лангбен, Юлиус  Лебер,  майор  фон
Леонрод, Вильгельм Лойшнер, Артур Небе, шеф криминальной полиции,  профессор
Адольф Рейхвейн, граф Бертольд фон Штауфенберг, брат Клауса,  генерал  Тиле,
начальник связи штаба сухопутных войск, и генерал  фон  Тюнген,  назначенный
Беком вместо генерала фон Корцфляйша в день путча.
     Двадцать осужденных, жизнь которым продлил Гиммлер,  очевидно,  считая,
что они могут оказаться ему полезны, если он возьмет власть в  свои  руки  и
будет вынужден заключить мир, расстреляли в ночь на 23 апреля, когда русские
уже  вели  бои  за  центр  столицы.  Узников  вели  строем  из   тюрьмы   на
Лертерштрассе в застенок гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе, и немалому числу
арестованных  удалось  бежать,  воспользовавшись  темнотой,  но  затем   они
встретили отряд СС. Поставив арестованных к стенке, эсэсовцы их расстреляли.
Только двум удалось бежать и позднее  рассказать  о  свершившейся  трагедии.
Среди погибших же оказались граф Альбрехт Хаусхофер, близкий  друг  Гесса  и
сын известного геополитика. Его отец покончил с собой  вскоре  после  гибели
сына.
     Генералу Фромму не удалось избежать казни, несмотря на его поведение  в
тот роковой вечер  20  июля.  Арестованный  на  следующий  день  по  приказу
Гиммлера, который сменил его на посту командующего армией  резерва,  он  был
доставлен в Народный суд в феврале 1945  года  по  обвинению  в  трусости  и
приговорен к смертной  казни  {"Приговор  сильно  подействовал  на  него,  -
вспоминал  позднее  Шлабрендорф,  который  общался  с  Фроммом,   пока   они
находились в тюрьме гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе. - Он никак  этого  не
ожидал" (Шлабрендорф Ф. Они чуть не убили Гитлера, с. 121). -  Прим.  авт.}.
Пожалуй, в порядке  признания  его  незначительных  услуг  в  деле  спасения
нацистского режима его не вздернули на крюке для подвески, мясных  туш,  как
тех, кого арестовал он в ночь на 20 июля, а просто расстреляли 19 марта 1945
года.
     Тайна, окружавшая жизнь адмирала  Канариса,  смещенного  главы  абвера,
который так много сделал для заговорщиков, но  не  был  напрямую  замешан  в
событиях 20 июля,  на  долгие  годы  скрыла  и  обстоятельства  его  смерти.
Известно, что после покушения на  Гитлера  его  арестовали.  Однако  Кейтель
сделал для него одно из немногих  в  своей  жизни  добрых  дел  -  во  время
пребывания в ставке он сумел предотвратить его  передачу  в  руки  Народного
суда. Разгневанный отсрочкой Гитлер  приказал  судить  Канариса  специальным
судом СС. Но и этот процесс не раз откладывался. Лишь 9  апреля  1945  года,
менее чем  за  месяц  до  окончания  войны,  Канарис,  его  бывший  помощник
полковник Остер и еще четверо заключенных предстали перед судом в концлагере
Флоссенбург и были приговорены  к  смерти.  Однако  точных  данных  о  казни
Канариса не было. Потребовалось десять лет, чтобы раскрыть его тайну. В 1955
году участвовавший в процессе над Канарисом судья из  гестапо  сам  предстал
перед судом. Многие свидетели показали на нем, что  Канарис  был  повешен  9
апреля 1945 года. Один из свидетелей, датский  полковник  Лундинг,  сообщил,
что видел, как обнаженного Канариса волокли из камеры на виселицу. Остер был
казнен в тот же день. Некоторой части арестованных удалось избежать суда и в
конце концов дождаться освобождения наступавшими войсками  союзников.  Среди
них были генерал Гальдер и д-р Шахт, которые не принимали участия в заговоре
20 июля, хотя на суде в Нюрнберге Шахт заявил, что был "посвящен  в  тайну".
Гальдер провел несколько месяцев в  одиночной  камере  -  совершенно  темном
подвале. Эти двое, а также  высокопоставленные  лица,  немцы  и  иностранцы,
включая Шушнига, Леона Блюма, Шлабрендорфа и генерала  Фалькенхаузена,  были
освобождены 4 мая 1945 года американскими войсками в местечке  Нидердорф,  в
Южном Тироле, как раз в тот момент, когда гестаповская охрана  приготовилась
их всех уничтожить. Несколько позднее Фалькенгаузен попал под суд в  Бельгии
как военный преступник. 9 мая 1951  года  после  четырех  лет  пребывания  в
тюрьме в ожидании суда его приговорили к 12 годам  каторжных  работ,  однако
через две недели освободили и он возвратился в Германию.
     Многие  из  армейских  офицеров,  замешанных  в   заговоре,   предпочли
самоубийство "милосердию" Народного суда. Утром 21 июля генерал Хеннинг  фон
Тресков, душа заговора среди  офицерства  Восточного  фронта,  простился  со
своим другом и помощником  Шлабрендорфом,  который  запомнил  его  последние
слова:
     "Теперь все набросятся на нас и будут поливать грязью. Но мои убеждения
незыблемы: мы поступили правильно. Гитлер не только заклятый враг  Германии,
он - заклятый враг всего человечества. Через  несколько  часов  я  предстану
перед богом, держа ответ за свои действия и упущения.  Думаю,  что  смогу  с
чистой совестью оправдать все, что я сделал в борьбе против Гитлера...
     Каждый, кто присоединялся к движению  Сопротивления,  надевал  на  себя
тунику Несса, этот смертоносный дар. Человек чего-нибудь стоит  лишь  тогда,
когда готов пожертвовать жизнью за свои убеждения".
     В  то  утро  Тресков  выехал  в  28-ю  пехотную  дивизию,  прополз   на
нейтральную полосу и выдернул  предохранительную  чеку  из  ручной  гранаты.
Взрывом ему оторвало голову.
     Спустя пять дней свел счеты с жизнью генерал-квартирмейстер  сухопутных
войск Вагнер.
     Среди высокопоставленных военачальников на Западном фронте покончили  с
собой два фельдмаршала и один генерал.  Как  известно,  в  Париже  восстание
взяло  хороший  старт,  когда  генерал  Генрих  фон  Штюльпнагель,   военный
губернатор Франции, арестовал весь состав СС и СД гестапо. С  этого  момента
все зависело от фельдмаршала фон Клюге, нового  главнокомандующего  Западным
фронтом, которого в течение двух лет обрабатывал на русском фронте  Тресков,
пытаясь сделать активным  заговорщиком.  Хотя  Клюге  постоянно  менял  свое
решение, он в конечном счете согласился или почти  согласился,  как  считали
заговорщики, поддержать заговор, как только будет убит Гитлер.
     В тот вечер, 20  июня,  в  Ла-Рош-Гуйон,  в  штабе  группы  армий  "Б",
командование которой после ранения  Роммеля  Клюге  также  принял  на  себя,
состоялось роковое совещание за обеденным столом.  Клюге  хотелось  обсудить
противоречивые  сообщения  относительно   того,   жив   или   убит   Гитлер.
Присутствовали его  главные  советники  -  начальник  штаба  генерал  Гюнтер
Блюментрит, начальник штаба  группы  армий  "Б"  генерал  Шпейдель,  генерал
Штюльпнагель  и  полковник  Хофакер.  Последнему  в  тот  день  уже   звонил
Штауфенберг, чтобы проинформировать о ходе мятежа в Берлине.  Когда  офицеры
собрались на обед, по крайней  мере  некоторым  показалось,  что  осторожный
фельдмаршал  наконец-то  решится  связать  свою  судьбу  с  заговором.   Бек
дозвонился до него перед обедом и настоятельно просил поддержать выступление
независимо от того, убит  Гитлер  или  Нет.  После  этого  поступил  приказ,
подписанный фельдмаршалом фон Вицлебеном. На  Клюге  это  произвело  сильное
впечатление.
     Тем  не  менее  ему  хотелось  иметь   дополнительную   информацию   об
обстановке, и она, к  несчастью  для  заговорщиков,  поступила  от  генерала
Штиффа, который утром ездил вместе со Штауфен-бергом в  Растенбург  и  видел
взрыв. Он подтвердил, что  Гитлер  остался  жив,  а  сейчас  пытался  скрыть
происшедшее. Блюментрит связался с ним по телефону, и  Штифф  рассказал  ему
всю правду о том, что произошло, а точнее, не произошло.
     "Значит, попытка не удалась", - сказал Клюге Блюментриту. Он, казалось,
был искренне разочарован, поскольку тут же добавил, что, удайся она,  он  не
стал бы терять времени, немедленно связался бы с Эйзенхауэром и  попросил  о
перемирии.
     За обедом, проходившем будто во сне, как позднее вспоминал Шпейдель, им
казалось, "что они сидят в доме, куда пришла смерть". Клюге  слушал  горячие
призывы Штюльпнагеля и Хофакера пр