прибегал  к
угрозам "разоблачения" даже по отношению к товарищам по  партии,  которые  в
чем-то перешли ему дорогу. Некоторые более порядочные члены партии настолько
не переносили Эссера, что потребовали его исключения.
     "Я знаю, что Эссер - негодяй, - публично заявил Гитлер. - Однако я буду
держать его до тех пор, пока он мне нужен". Так относился  Гитлер  почти  ко
всем своим соратникам, независимо от  того,  каким  бы  темным  ни  было  их
прошлое, да и настоящее. Для Гитлера не  имело  значения,  являлись  ли  они
убийцами, сутенерами, извращенцами, наркоманами или просто дебоширами,  пока
они служили достижению его целей.
     Так, например, Гитлер почти до самого  конца  держал  при  себе  Юлиуса
Штрейхера. Этому развращенному садисту, в  прошлом  преподавателю  начальной
школы, в период с 1922 по 1939 год, когда  наконец  закатилась  его  звезда,
сопутствовала дурная слава среди окружения фюрера.
     Известный   развратник,   похвалявшийся   любовными   похождениями    и
шантажировавший даже мужей своих бывших любовниц, прославился  и  разбогател
на  том,  что  был  отъявленным   фанатиком-антисемитом.   Его   пресловутый
еженедельник "Дерштюрмер" преуспевал, публикуя  сенсационные,  сомнительного
толка истории о преступлениях, совершенных сексуально озабоченными  евреями,
и  еврейских  "ритуальных  убийствах".  Непристойные  статьи   еженедельника
вызывали отвращение у многих нацистов. Штрейхер был также печально  известен
своим увлечением порнографией.
     Штрейхер прославился в качестве  некоронованного  короля  Франконии  со
штаб-квартирой в Нюрнберге, где его слово было законом  и  где  всякий,  кто
вставал на его пути или вызывал его недовольство, мог оказаться за  решеткой
и подвергнуться  пыткам.  Только  на  скамье  подсудимых  в  Нюрнберге,  где
проходил суд над военными преступниками,  я  увидел  Штрейхера  без  хлыста,
обычно же он держал его в руке или за поясом и, посмеиваясь, хвастался,  как
порол неугодных.
     Таким было окружение Гитлера в первые годы  кампании,  направленной  на
установление  диктаторской  власти   в   Германии   -   стране,   подарившей
человечеству Лютера, Канта, Гете и Шиллера, Баха, Бетховена и Брамса.

     1 апреля  1920  года,  в  день,  когда  рабочая  партия  Германии  была
переименована  в  национал-социалистскую  рабочую  партию,  Гитлер  навсегда
оставил службу в армии. Впоследствии он все свое  свободное  время  посвятит
работе в нацистской партии, хотя ни тогда, ни позже не будет получать за это
зарплату.
     На что же в таком случае жил Гитлер? Члены партии иногда сами  задавали
этот вопрос. В обвинении, составленном в июле 1921 года  членами  партийного
комитета, не согласными с Гитлером, этот вопрос был  сформулирован  со  всей
прямотой: "Если кто-то из членов партии спрашивал Гитлера о  том,  на  какие
средства он  живет  или  чем  он  занимался  в  прошлом,  он  раздражался  и
возмущался. До сих пор на эти  вопросы  не  получено  определенного  ответа.
Таким образом, его совесть не может быть чиста, особенно если учитывать, что
многочисленные знакомства с дамами, в присутствии которых он нередко называл
себя "королем Мюнхена", стоят немалых денег".
     Гитлер ответил на эти вопросы в ходе судебного разбирательства по  делу
о клевете, которое он возбудил против авторов обвинения. На вопрос, заданный
в суде относительно средств его существования, он ответил следующим образом:
"Я выступаю на митингах  национал-социалистской  партии  бесплатно.  Но  мне
также приходится выступать и в других организациях... и тогда, разумеется, я
получаю гонорар. Обедаю я поочередно с различными товарищами по партии.
     Кроме того, мне оказывают скромную помощь несколько друзей по партии".
     Подобное утверждение, вероятно, было недалеко от истины.  Такие  весьма
состоятельные друзья  Гитлера,  как  Дитрих  Экарт,  Геринг  и  Ханфштенгль,
несомненно, "давали деньги в долг" для оплаты  квартиры,  покупки  одежды  и
продуктов питания. Потребности же Гитлера были  весьма  скромными.  До  1929
года он занимал двухкомнатную квартиру на Тирштрассе в районе рядом с  рекой
Изар, где проживала мелкая буржуазия. Зимой Гитлер носил старый плащ, хорошо
известный впоследствии по многочисленным фотографиям. Летом его часто  можно
было встретить в кожаных шортах, которые так любят баварцы.
     В 1923 году Экарт и  Эссер  случайно  натолкнулись  на  постоялый  двор
"Платтерхоф" под Берхтесгаденом и превратили в летнюю резиденцию  Гитлера  и
его  друзей.  Гитлеру  очень  понравилось  живописное  местечко   в   горах;
впоследствии он построил здесь себе большую виллу - "Бергхоф",  ставшую  ему
родным домом, где в предвоенные годы фюрер проводил большую часть времени.
     Однако в те бурные годы (1921-1923) у Гитлера оставалось  мало  времени
для отдыха и развлечений.  Нужно  было  создавать  партию  и  контролировать
ситуацию в ней вопреки завистливым соперникам, столь же беспринципным, как и
сам Гитлер. НСДАП являлась в то время не единственной партией  среди  многих
движений правых в Баварии, которая  боролась  за  общественное  признание  и
поддержку.
     В обязанность любого политического деятеля входит рассмотрение,  анализ
и использование в  своих  целях  стремительного  хода  событий  и  постоянно
меняющихся ситуаций. В апреле 1923 года союзники представили  Германии  счет
по репарациям на огромную сумму в размере 132 миллиардов золотых  марок,  то
есть 33 миллиардов американских долларов, что буквально всколыхнуло  страну,
поскольку она, естественно, не могла выплатить такие деньги.
     Курс марки (обычно за четыре немецкие марки давали один  доллар)  начал
падать. К лету 1921 года он упал до соотношения 75:1, а через год - 400: 1.
     В августе 1921 года был убит Эрцбергер,  в  июне  1922  года  совершено
покушение на Филипа  Шейдемана  -  социалиста,  провозгласившего  Веймарскую
республику. 24 июня был застрелен на улице министр иностранных дел  Ратенау.
Во всех трех  убийствах  оказались  замешаны  представители  крайне  правых.
Непрочное правительство страны, находящееся в Берлине, наконец  ответило  на
этот вызов, приняв специальный закон по охране республики, предусматривавший
суровые наказания за политические акты насилия. Берлин  потребовал  роспуска
многочисленных  военных  формирований,  а  также  прекращения  политического
гангстеризма.
     Баварскому  правительству,   которое   возглавлял   граф   Лерхенфельд,
известный умеренными взглядами и  заменивший  на  этом  посту  в  1921  году
экстремиста  Кара,  трудно  было  придерживаться   линии   общенационального
правительства.  Когда  оно  попыталось  провести  в   жизнь   закон   против
терроризма,  правые,  к  числу  которых   принадлежал   теперь   и   Гитлер,
организовали заговор по низвержению Лерхенфельда и марш протеста  в  Берлин,
чтобы свергнуть республику.
     Демократическая Веймарская республика оказалась  в  тяжелом  положении,
самому ее существованию постоянно угрожали не  только  правые,  но  и  левые
экстремисты.

     - 3 -

ВЕРСАЛЬ, ВЕЙМАР И "ПИВНОЙ ПУТЧ"

     Большинство населения стран-союзниц, победивших  в  войне,  расценивало
провозглашение 9 ноября 1918 года республики в Берлине как начало новой  эры
для немецкой нации. Вудро Вильсон в посланиях,  предшествовавших  подписанию
перемирия, настаивал на свержении милитаристской автократии  Гогенцоллернов,
и немцы,  пусть  неохотно,  похоже,  подчинились  этому  требованию.  Кайзер
вынужден был отречься от престола и спастись  бегством;  монархия  оказалась
низложена, все существующие в Германии династии лишены власти, провозглашено
республиканское правительство.
     Однако  провозглашено  по  воле  случая  9  ноября,  после  обеда,  так
называемые социал-демократы большинства, возглавляемые Фридрихом  Эбертом  и
Филипом Шейдеманом, собрались в Берлине, в рейхстаге, сразу  после  ухода  в
отставку канцлера принца Макса Баденского. Социал-демократы гадали,  как  им
поступить. Принц Макс только что сделал заявление об  отречении  кайзера  от
престола.
     Эберт, шорник  по  профессии,  ратуя  за  установление  конституционной
монархии британского типа, считал, что власть должна  перейти  к  одному  из
сыновей Вильгельма (за исключением, пожалуй, распутного кронпринца).  Эберт,
хотя  и  являлся  лидером  социалистов,  питал  отвращение  к  революционным
преобразованиям общества. "Я ненавижу революцию как грех", - однажды  заявил
он.
     Однако революционные настроения витали в воздухе. Столица была охвачена
всеобщей забастовкой. В нескольких кварталах от  Рейхстага,  вниз  по  улице
Унтер-ден-Линден, члены "Союза Спартака" под руководством левых  социалистов
Розы Люксембург и Карла Либкнехта заседали в императорском дворце,  готовясь
про возгласить советскую республику. {9 ноября 1918 года  Карл  Либкнехт  от
имени революционного  пролетариата  провозгласил  Германию  социалистической
республикой.  -  Прим.  ред.}.  Когда  об  этом   узнали   социал-демократы,
находившиеся  в  здании  рейхстага,  они  пришли  в  ужас.  Необходимо  было
незамедлительно принять меры, чтобы упредить спартаковцев
     У Шейдемана созрел план. Не посоветовавшись с товарищами он бросился  к
окну, выходившему на Кенигсплац, где в тот момент собралась  большая  толпа,
и,  высунувшись,  как  бы  в  порыве  вдохновения  от   собственного   имени
провозгласил республику. Эберт был разгневан. Он все еще  надеялся  каким-то
образом спасти монархию.
     Именно так, вроде по  счастливой  случайности,  и  возникла  германская
республика.  Если  сами  социалисты  и  не  были  убежденными   сторонниками
республиканского строя, то довольно трудно ожидать этого  от  консерваторов.
Последние, однако, сняли с себя ответственность  за  случившееся.  Вместе  с
военачальниками Людендорфом и Гинденбургом они навязали политическую  власть
колеблющимся социал-демократам.
     Таким образом, им удалось переложить на плечи лидеров  рабочего  класса
{Речь  идет  о  правых  социал-демократических  лидерах  Эберте,  Шейдемане,
Ландсберге и других. - Прим. тит. ред.} бремя ответственности за  подписание
договора о  капитуляции,  а  впоследствии  и  мирного  договора,  тем  самым
поставив им в вину поражение Германии и все лишения и страдания, выпавшие на
долю  немецкого  народа  в  результате  проигранной  войны   и   навязанного
победителями мира. Дешевый трюк, распознать смысл которого не  составило  бы
труда даже для ребенка, однако в Германии  он  удался.  Республику  с  самых
первых шагов обрекли на гибель.
     Но  это,  очевидно,   не   было   неизбежно.   В   ноябре   1918   года
социал-демократы, обладая всей полнотой власти, могли быстро заложить основы
стабильной демократии, но для этого им требовалось подавить или  по  крайней
мере нейтрализовать сопротивление сил, поддерживающих империю Гогенцоллернов
и не проявляющих лояльность по отношению к демократической Германии.  К  ним
относились феодальные землевладельцы-юнкеры и  другие  представители  высшей
знати, магнаты, управлявшие крупными промышленными  картелями,  воинствующие
кондотьеры добровольческого корпуса, высокопоставленные чиновники  имперской
гражданской службы и прежде всего военные и члены генерального штаба.
     Социал-демократам  предстояло  положить  конец   существованию   многих
крупных  поместий,  которые  превратились  в  убыточные   и   неэкономичные,
ликвидировать промышленные монополии и картели, очистить чиновничий аппарат,
судебные и полицейские органы, университеты и армию от всех,  кто  не  желал
честно служить новому, демократическому строю.
     Однако  социал-демократам,  в  большинстве  своем  оставшимся  наивными
профсоюзными деятелями, которые привыкли повиноваться старым органам власти,
что, кстати, вошло в плоть и кровь немцев выходцев из различных классов, это
оказалось не по плечу. Они  начали  передавать  свои  полномочия  той  силе,
которая являлась  доминирующей  в  современной  Германии,  а  именно  армии.
Потерпев поражение на полях сражений, военные все  еще  надеялись  сохранить
свои позиции внутри страны и покончить с революцией. Во имя достижения  этих
целей руководство армии действовало быстро и решительно.
     В  ночь  на  9  ноября  1918  года,   через   несколько   часов   после
провозглашения республики, в кабинете Эберта  в  рейхсканцелярии  в  Берлине
раздался телефонный звонок. Это был особый телефон -  специальная  секретная
линия связи со ставкой верховного главнокомандующего в Спа. Эберт  находился
в кабинете один. Он поднял трубку.
     - Говорит Гренер, - раздался властный голос.
     Услышанное поразило шорника, который все еще находился под впечатлением
событий минувшего дня: неожиданно и без согласия с  его  стороны  на  Эберта
возложили политические полномочия.
     Генерал  Вильгельм  Гренер   сменил   Людендорфа   на   посту   первого
генерал-квартирмейстера. Еще раньше, в тот самый день, когда фельдмаршал фон
Гинденбург колебался, именно генерал информировал кайзера о том, что  войска
ему больше не  подчиняются  и  он  вынужден  подать  в  отставку,  -  смелый
поступок, который военная элита ему  так  и  не  простила.  Эберт  и  Гренер
относились друг к другу с взаимным уважением - генерал,  отвечавший  с  1916
года за  военное  производство,  работал  с  лидером  социалистов  в  тесном
контакте. В начале ноября, за несколько дней  до  описываемых  событий,  они
обсуждали в Берлине, как спасти монархию и отечество.
     И  вот  в  критический  для  отечества  момент  их  связала   секретная
телефонная линия. И  именно  тогда  руководитель  социалистов  и  второй  по
положению  в  германской  армии  человек  заключили  соглашение,   которому,
несмотря на то что оно в течение многих лет  оставалось  для  общественности
тайной, суждено было определить судьбы нации. Эберт согласился  покончить  с
анархией и большевизмом и сохранить традиционную роль армии. Гренер со своей
стороны  заверил  его  в  поддержке  военных,  которые  будут  содействовать
укреплению нового правительства и реализации его цели.
     -  Останется  фельдмаршал   Гинденбург   на   посту   командующего?   -
поинтересовался Эберт.
     Генерал Гренер заверил, что останется.
     -  Передайте  фельдмаршалу  благодарность  от  имени  правительства,  -
попросил Эберт.
     Германская  армия  была  спасена,  зато  республика   с   первых   дней
существования обречена на гибель. Генералы, за исключением самого Гренера  и
еще нескольких военных, никогда не относились к республике лояльно. В  конце
концов, предводительствуемые Гинденбургом, они предали  ее  и  содействовали
приходу к власти нацистов.
     Тогда же Эберт и его коллеги-социалисты наверняка опасались  повторения
того, что совсем недавно произошло  в  России.  Они  не  хотели  становиться
германскими керенскими. Они не желали уступать власть большевикам.  По  всей
Германии возникали Советы солдатских и рабочих  депутатов,  которые,  как  в
России, начали брать, власть в свои руки.
     10 ноября эти группы избрали Совет народных уполномоченных с Эбертом во
главе, который в течение некоторого времени находился у власти. В декабре  в
Берлине собрался Первый съезд Советов Германии. На съезде были  представлены
делегаты  Советов  солдатских  и  рабочих  депутатов,  которые   потребовали
отставки Гинденбурга, роспуска регулярной  армии  и  замены  ее  гражданской
гвардией, в которой офицеры избирались бы рядовыми солдатами,  осуществления
контроля над гвардией силами Советов.
     Гинденбург и Гренер сочли эти  требования  неприемлемыми  и  отказались
признать полномочия съезда Советов, а сам Эберт  ничего  не  предпринял  для
выполнения этих требований. Однако  армия,  борясь  за  свое  существование,
настаивала на принятии правительством, которое она согласилась поддерживать,
более решительных мер.
     За два дня до рождества народная дивизия морской пехоты, находившаяся в
тот  момент  под  контролем  коммунистов   из   "Союза   Спартака",   заняла
Вильгельмштрассе, захватила рейхсканцелярию и нарушила телефонную связь.  Но
секретная  телефонная  линия,  связывающая  рейхсканцелярию  с   генеральным
штабом, продолжала действовать, и Эберт, воспользовавшись ею,  обратился  за
помощью. Военные пообещали  освободить  их  силами  Потсдамского  гарнизона,
однако моряки, поднявшие мятеж, не стали  этого  дожидаться  и  вернулись  в
казармы,  размещавшиеся  на  конном  дворе  императорского  дворца,  который
по-прежнему удерживали спартаковцы.
     "Союз Спартака"  во  главе  с  Карлом  Либкнехтом  и  Розой  Люксембург
подталкивал к  созданию  советской  республики.  Нарастала  и  военная  мощь
спартаковцев в Берлине. В сочельник дивизия морской  пехоты  довольно  легко
отразила попытку регулярных войск выбить ее из императорских конюшен.
     Гинденбург и Гренер оказывали на Эберта давление,  требуя,  чтобы  тот,
соблюдая  условия  соглашения,  подавил  сопротивление  большевиков.   Лидер
социал-демократов только этого и ждал. На третий день рождества он  назначил
Густава  Носке  министром  обороны  Германии,  и  с  этого  момента  события
развивались в такой логической последовательности, какой ожидали от действий
нового министра.
     Носке,  мясник  по  профессии,  проложивший  себе  путь  в  профсоюзное
движение  и  социал-демократическую  партию,  в  1906  году  стал  депутатом
рейхстага, где был признан экспертом партии  по  военным  вопросам.  Его  по
праву считали ярым  националистом  и  человеком  сильной  воли.  Принц  Макс
Баденский воспользовался его помощью, чтобы подавить мятеж на флоте в Киле в
первые дни Ноябрьской революции, с чем Носке успешно справился.  Коренастый,
с тяжелой челюстью, обладавший завидной  физической  силой  и  энергией,  но
весьма ограниченным умом,  по  мнению  противников,  типичный  представитель
своей профессии, Носке, получив назначение на пост министра обороны, заявил,
что "кто-то же должен быть ищейкой".
     В начале января 1919 года он нанес решительный удар. Во время "кровавой
недели" (с 10 по 17 января), как ее называли в  Берлине,  войска  регулярной
армии и добровольческого корпуса под руководством Носке и под  командованием
генерала фон Лютвица {Через год  генерал  Вальтер  фон  Лютвиц,  реакционный
офицер старой школы, сделает заявление, из которого станет  ясно,  насколько
он  был  лоялен  к  республике  в  Целом  и  к  Носке  в  частности,   когда
возглавляемый  им  добровольческий  корпус,   оказывая   военную   поддержку
Капповскому  путчу,  захватил  Берлин.   Эберт,   Носке   и   Другие   члены
правительства вынуждены были спасаться бегством в пять часов утра  30  марта
1920 года. Генерал фон Сект, начальник  штаба  сухопутных  войск,  формально
подчинявшийся  министру  обороны  Носке,  отказался  отдать  приказ  войскам
защищать  Республику.  Та  памятная  ночь  показала  банкротство  всей  моей
политики, - кричал Носке. - Моя вера в офицерский корпус пошатнулась. Вы все
предали меня". (Цит. по: Уилер - Беннет И. Возмездие силы. С. 77.)  -  Прим.
авт."}  разгромили  спартаковцев.  Роза  Люксембург  и  Карл  Либкнехт  были
захвачены и убиты офицерами гвардейской кавалерийской дивизии.
     Как только в Берлине стихли бои,  по  всей  Германии  прошли  выборы  в
Учредительное национальное собрание, которое должно было  подготовить  новую
конституцию. Выборы, состоявшиеся 19 января 1919 года, показали, что средние
и высшие слои общества осмелели за два с небольшим месяца,  прошедшие  после
революции.  Социал-демократы  (социал-демократы  большинства  и  независимые
социалисты), единолично правившие страной, поскольку ни одна  из  партий  не
желала разделить с ними бремя забот, набрали 13 миллионов 800 тысяч  голосов
из 30 миллионов и получили в Национальном собрании  185  мест  из  421,  что
составляло значительно меньше необходимого большинства. Стало очевидно,  что
новую Германию нельзя построить лишь с по