гон,  проработавший   в
Бухенвальде восемь лет: "...Пациент скончался после продолжительной  болезни
такого-то  числа,   во   столько-то   часов.   Причина   смерти:   сердечная
недостаточность, осложненная пневмонией" (Когон. Теория и практика  ада,  с.
218).  Когда  началось  массовое  истребление  узников  в  газовых  камерах,
подобные формальности в Освенциме  уже  не  соблюдались.  Зачастую  даже  не
подсчитывали умерших за день. - Прим. авт.}.
     К откровенным описаниям Хесса можно добавить лаконичную и вместе с  тем
всеобъемлющую картину истребления людей и  ликвидации  трупов  в  Освенциме,
нарисованную в показаниях оставшихся в живых узников и  самих  тюремщиков...
Отбор, который определял, кто из евреев направляется на работы, а кто  прямо
в  газовые  камеры,  происходил  на  железнодорожной  станции,  сразу  после
выгрузки заключенных из вагонов, в которых они ехали взаперти,  без  воды  и
пищи часто целую неделю, так как многие  доставлялись  из  столь  отдаленных
мест, как  Франция,  Голландия,  Греция.  Хотя  по  прибытии  и  происходили
душераздирающие сцены  насильственного  разлучения  жен  и  мужей,  детей  и
родителей, никто  из  узников,  как  свидетельствовал  Хесс  и  подтверждали
оставшиеся в живых, не подозревал, что их ждет впереди.  Ведь  некоторым  из
них вручали красивые открытки с видами Вальдзе,  которые  оставалось  только
подписать и отправить домой родственникам. Заранее напечатанный на  открытке
текст гласил:
     "Мы тут хорошо устроились, получили работу, и с нами хорошо обращаются.
Ждем вашего приезда".
     Сами по себе газовые  камеры  и  примыкающие  к  ним  крематории,  если
смотреть на них вблизи, отнюдь не производили  зловещего  впечатления.  Было
невозможно определить, каково предназначение этих зданий в действительности.
Вокруг них были хорошо ухоженные газоны  и  цветочные  клумбы.  Надписи  при
входе гласили: "Бани". Ничего не подозревавшие евреи считали, что их  просто
ведут в баню, чтобы избавить от вшей -  распространенного  явления  во  всех
лагерях. И все это сопровождалось приятной музыкой!
     Это была легкая музыка. Оркестр из молодых симпатичных девушек,  одетых
в белые блузки и темно-синие юбки, как вспоминал один из оставшихся в живых,
был набран из узниц. Пока  шел  отбор  кандидатов  в  газовые  камеры,  этот
единственный в своем роде музыкальный ансамбль наигрывал  бравурные  мелодии
из "Веселой вдовы" и "Сказок Гофмана". Ничего торжественного и  мрачного  из
Бетховена. Похоронным маршем в Освенциме служили бодрые, веселые мелодии  из
венских и парижских оперетт.
     Под эту музыку,  вспоминая  счастливые  и  более  беззаботные  времена,
мужчины, женщины и дети направлялись в банные корпуса, где  им  предлагалось
раздеться, перед тем как принять  "душ".  Иногда  даже  выдавали  полотенца.
Оказавшись в "душевой", они,  пожалуй,  впервые  начинали  подозревать,  что
здесь что-то не так. Помещение было набито людьми, как бочки  селедкой,  что
не позволяло принять душ, при этом  массивную  дверь  осторожно  прикрывали,
запирали на замок и герметизировали. Наверху, где ухоженные газоны и  клумбы
почти скрывали грибовидные конуса над вентиляционными трубами, сообщавшимися
с газовыми камерами, стояли стражники, готовые в любой момент высыпать в них
цианистый водород, или циклон В в виде  кристаллов  сине-фиолетового  цвета.
Первоначально   это   вещество   вырабатывалось    в    качестве    сильного
дезинфицирующего средства. Как мы убедились, герр Хесс нашел для него  новое
применение, чем очень гордился.
     Узники из соседних блоков наблюдали за  происходившим  и  за  тем,  как
сержант Молль подавал стражникам сигнал высыпать кристаллы в  вентиляционные
трубы.  "Прекрасно!  -  восклицал  он.  -  А  теперь  дайте  им  чего-нибудь
пожевать". И  он  громко  хохотал.  Кристаллы  в  этот  момент  ссыпались  в
отверстия, которые затем плотно закрывались.
     Все, что происходило внутри,  палачи  могли  наблюдать  через  закрытые
толстыми стеклами смотровые щели. Обнаженные узники тем временем поглядывали
наверх в ожидании душа, которого не было, или под ноги, удивляясь отсутствию
дренажных отверстий. Прежде чем газ начинал активно  действовать,  проходило
некоторое время. И тут они понимали, что через  отверстия  в  вентиляционных
трубах поступает газ. Именно в этот момент обычно  начиналась  паника.  Давя
друг друга, люди  стремились  уйти  подальше  от  труб,  жались  к  огромной
металлической двери, а затем, по словам Рейтлингера, "вдруг  начинали  лезть
друг на друга, создавая нечто вроде синеватой, липкой,  забрызганной  кровью
пирамиды, терзая и калеча друг друга, даже потеряв сознание".
     Спустя двадцать - тридцать минут, когда огромная масса  обнаженных  тел
переставала корчиться, вступали в действие насосы, откачивавшие  отравленный
воздух, открывалась большая дверь, и  служащие  зондеркоманды  приступали  к
делу. Это были  евреи  из  числа  узников,  которым  была  обещана  жизнь  и
достаточное питание за выполнение самой ужасной работы, какую  только  можно
представить {Их регулярно отправляли в  газовые  камеры  и  заменяли  новыми
командами, которых ожидала та же участь. Так СС избавлялась  от  свидетелей,
которые  могли  рассказать  правду.  -  Прим.  авт.}.  Надев  противогазы  и
резиновые сапоги, взяв шланги,  они  приступали  к  работе.  Рейтлингер  так
описал это:
     "Их первой задачей было смыть кровь  и  дефекации,  прежде  чем  начать
растаскивать с помощью крюков и багров сцепленные тела. Эта  процедура  была
прелюдией к омерзительной охоте  за  золотом,  к  удалению  зубов  и  волос,
которые немцы считали стратегическими  материалами.  Затем  наступало  время
совершать путешествия в подъемнике или вагонетках к печам крематория,  потом
к мельницам, перемалывавшим клинкер в мелкий пепел, после чего его  засыпали
в грузовики и сбрасывали в реку" {В свидетельских показаниях на Нюрнбергском
процессе отмечалось, что иногда пепел продавали в качестве  удобрения.  Одна
данцигская фирма, согласно документам, представленным советским  обвинением,
изготовила  котел  с  электрическим  подогревом  для  производства  мыла  из
человеческого жира. Его рецепт включал "12  фунтов  человеческого  жира,  10
кварт воды и от 8 унций до фунта каустической соды...  -  все  кипятилось  в
течение 2-3 часов и затем охлаждалось". - Прим. авт.}.
     Как свидетельствуют документы, между  немецкими  предпринимателями  шла
активная борьба за контракты на строительство сооружений для  истребления  и
кремации, а также на поставку смертоносных сине-фиолетовых кристаллов. Фирма
"Топф и сыновья" из Эрфурта, специализировавшаяся на  поставке  отопительной
аппаратуры, выиграла контракт  на  строительство  крематориев  в  Освенциме.
Обширная переписка  по  поводу  этой  сделки  была  обнаружена  среди  бумаг
лагерного начальства. Письмо фирмы от 12 февраля 1943 года является  на  сей
счет достоверным свидетельством.

     В Центральное строительное управление службы СС и полиции г. Аушвиц

     Содержание:  О  строительстве  крематориев  2  и  3  для   лагеря.   Мы
подтверждаем получение вашего заказа на  пять  тройных  печей,  включая  два
электрических подъемника для поднятия  трупов  и  один  запасной  подъемник.
Заказ  включает  также  установку  для  загрузки  угля  и   устройство   для
транспортировки пепла.
     Однако "Топф  и  сыновья"  была  не  единственной  фирмой,  принимавшей
участие в этом грязном деле. Названия двух других  вместе  с  их  перепиской
неожиданно  всплыли  на  Нюрнбергском  процессе.  За  контракт  на  создание
устройств для сжигания трупов  в  других  лагерях  конкурировали  также  ряд
немецких фирм.  Так,  предприятие  "Заводы  Дидье"  в  Берлине  боролось  за
контракт на строительство объекта для сжигания трупов в нацистском лагере  в
Белграде, заявив, что установка будет давать превосходную продукцию.
     Для подачи трупов в печь мы  предлагаем  простую  металлическую  вилку,
передвигающуюся с помощью поршней.
     Каждая печь будет  иметь  рабочую  камеру  размером  24  X  18  дюймов,
поскольку гробы использоваться не будут. Для транспортировки трупов из места
их  сосредоточения  к  печам  мы  предлагаем  использовать  легкие  колесные
тележки. Схема работы установки, выполненная в масштабе, прилагается.
     Фирма  "С.  Н.  Кори"  также  претендовала  на  строительство  печей  в
Белграде, рекламируя свой большой опыт в этой  области,  поскольку  она  уже
соорудила четыре печи для  Дахау  и  пять  для  Люблина,  которые,  как  она
подчеркивала, "полностью удовлетворили" заказчика.
     Ссылаясь на наши устные переговоры относительно  поставки  оборудования
упрощенной конструкции для сжигания трупов, мы настоящим представляем чертеж
наших усовершенствованных кремационных печей, действующих на  угле,  которые
до сих пор полностью удовлетворяли заказчиков.
     Для намечаемого сооружения мы предлагаем две кремационные печи, в то же
время  мы  рекомендуем  вам  уточнить  свой  заказ,  чтобы  быть  в   полной
уверенности, что для ваших потребностей будет достаточно двух печей.
     Эффективность действия кремационных печей, равно как и их надежность  и
долговечность, не подлежит  сомнению,  поскольку  гарантируется  безупречное
исполнение работ и использование наилучших материалов.
     В ожидании вашего ответа остаюсь готовый к услугам С. Н. Кори.
     Хайль Гитлер!

     Но  в  конце  концов  даже  напряженных  усилий  немецкого   свободного
предпринимательства, использовавшего наилучшие материалы и  гарантировавшего
безупречное исполнение работ, оказалось  недостаточно,  чтобы  удовлетворить
потребности. Число построенных крематориев в целом ряде лагерей отставало от
числа заказанных. Особенно остро их нехватка ощущалась в  Освенциме,  где  в
1944 году требовалось сжигать в день по 6 тысяч тел (Хесс утверждал, что  16
тысяч). Например, за 46 дней лета 1944 года только  венгерских  евреев  было
здесь предано смерти примерно 250-300 тысяч  человек.  Не  справлялись  даже
газовые камеры. И тогда прибегли  к  массовым  расстрелам  в  стиле  отрядов
спецакций. Трупы расстрелянных сбрасывали  во  рвы  и  там  сжигали,  причем
большинство трупов обгорали лишь частично, а затем бульдозеры ровняли рвы  с
землей.  Начальники  лагерей  жаловались  в  конце  войны,  что   крематории
оказались не только недостаточным средством, но и "неэкономичным".
     Кристаллы циклона В, убивавшие узников, в первую  очередь  поставлялись
двумя немецкими фирмами,  которые  получили  патент  на  их  производство  у
концерна "И. Г. Фарбен индустри". Это были фирмы "Теш и Штабенов" в Гамбурге
и "Дегеш" в Дессау. Первая поставляла 2  тонны  кристаллического  цианистого
водорода в месяц, вторая - 0,75 тонны. Наряды на доставку неожиданно всплыли
в Нюрнберге.
     Директора обеих фирм утверждали: они продавали  свою  продукцию  только
для целей дезинфекции и даже не представляли, что ее  возможно  использовать
для  убийства.  Но  эта  уловка  не  сработала.  Были   обнаружены   письма,
отправленные фирмой "Теш и Штабенов" с  предложением  поставлять  не  только
упомянутые кристаллы, но и вентиляционное и нагревательное оборудование  для
газовых камер.  Кроме  того,  несравненный  Хесс,  начав  давать  показания,
превзошел самого себя, признавшись,  что  директора  компании  не  могли  не
знать, как использовалась их  продукция,  поскольку  они  поставили  ее  (по
заявке Хесса) столько, что хватило бы для истребления 2  миллионов  человек.
Английский военный суд убедился в этом в ходе процесса над двумя  партнерами
- Бруно Тешем и Карлом Вайнбахером, которые в 1946 году были  приговорены  к
смерти и повешены. Директор второй фирмы д-р Герхард  Петере  фон  Дегеш  из
Дессау, можно сказать, легко отделался. Немецкий суд приговорил его  к  пяти
годам заключения.
     После войны, до начала судебных процессов  в  Германии,  все  поголовно
верили, что массовые убийства - дело рук в  общем-то  нескольких  фанатичных
главарей СС. Но протоколы судебных заседаний не оставляют и тени сомнения  в
соучастии в них ряда немецких промышленников,  причем  не  только  Крупна  и
директоров химического треста "И. Г. Фарбен индустри", но и предпринимателей
меньшего   калибра,   которые   внешне,   вероятно,   казались   ничем    не
примечательными отцами семейств и добропорядочными слугами общества.
     Сколько же всего несчастных, ни в чем не повинных людей, в  большинстве
своем евреев, а также русских военнопленных, было уничтожено в одном  только
Освенциме! Общее число установить невозможно. Сам Хесс  в  своих  показаниях
назвал цифру порядка "2 миллиона 500 тысяч расстрелянных, удушенных газом  и
сожженных и еще по меньшей мере 0,5 миллиона погибших от голода и  болезней,
что в сумме составляет около 3 миллионов человек". Позднее в ходе  суда  над
ним в Варшаве он уменьшил  эту  цифру  до  1  миллиона  135  тысяч  человек.
Советское правительство, которое провело тщательное расследование  злодеяний
в Освенциме после того, как в январе 1945 года его захватила Красная  Армия,
приводит цифру 4 миллиона человек. Рейтлингер,  основываясь  на  собственных
тщательных  подсчетах,  ставит  под  сомнение  даже  цифру   0,75   миллиона
истребленных в газовых камерах". По его данным, в  газовых  камерах  погибло
600 тысяч человек, к которым добавляется еще "неопределенная часть пропавших
без вести", порядка 300 тысяч человек, которые либо были  расстреляны,  либо
умерли  от  голода  и  болезней.  По  любым  подсчетам  число   это   весьма
внушительно.
     Трупы сжигали, но золотые коронки на зубах сохранялись и, как  правило,
извлекались из пепла, если их  не  успевали  присвоить  солдаты  специальных
подразделений, перебиравшие горы трупов {Иногда их срывали еще до того,  как
людей  приканчивали.  Из  секретного  доклада  начальника   минской   тюрьмы
выяснилось, что после того как он прибег к услугам еврейского  дантиста,  "у
всех евреев были сняты или вырваны золотые  мосты,  коронки  и  пломбы.  Это
происходило обычно за  час  или  за  два  до  спецакции".  Начальник  тюрьмы
отмечал, что из 516 немецких и русских евреев,  казненных  в  его  тюрьме  в
течение полутора месяцев весной 1943 года, у 336 были сняты золотые  коронки
и т. п. - Прим. авт.}. Золото переплавлялось в слитки  и  вместе  с  другими
ценностями, отобранными у обреченных  евреев,  направлялось  в  рейхсбанк  в
соответствии с секретным соглашением между Гиммлером и президентом  банка  и
заносилось на счет СС под шифром "Макс Хейлигер". Помимо золота,  сорванного
с зубов, из лагерей смерти поступали золотые часы, серьги, браслеты, кольца,
ожерелья и даже оправы  от  очков,  поскольку  евреям  рекомендовалось  "при
переселении на новое место жительства" забирать с собой все  ценности.  Были
собраны также большие  запасы  ювелирных  изделий,  особенно  бриллиантов  и
серебряной посуды, не говоря уже о толстых пачках банкнот.
     Рейхсбанк был буквально переполнен поступлениями  на  счет  под  шифром
"Макс Хейлигер". Подвалы Рейхсбанка были забиты "трофеями" еще в 1942  году,
и его алчные директора стали искать возможности заложить их в  муниципальные
ломбарды, чтобы получить под них наличные. В одном  из  писем  Рейхсбанка  в
берлинский муниципальный  ломбард,  датированном  15  сентября,  упоминается
"вторая  партия  поступлений".  Начинается  оно  так:  "Мы  направляем   вам
следующие  ценности  с  просьбой  найти  им  наилучшее  применение".   Далее
приводится длинный перечень ценностей по видам, в который включено: 154 пары
золотых часов, 1601 пара золотых серег, 132 бриллиантовых кольца,  784  пары
серебряных  карманных  часов  и  160  различных  зубных  протезов,  частично
изготовленных  из  золота.  К  началу  1944  года  берлинский  ломбард   был
переполнен  поступающими  сплошным  потоком  крадеными  вещами   и   поэтому
информировал рейхсбанк о том, что принимать ценности далее не  в  состоянии.
Когда союзники одержали победу над Германией,  они  обнаружили  в  некоторых
заброшенных соляных шахтах, где нацисты спрятали часть своих  документов,  и
"трофеи", в том числе хранившиеся  на  счету  под  шифром  "Макс  Хейлигер".
Количество их позволило заполнить три больших сейфа во франкфуртском филиале
Рейхсбанка.
     Знали ли  банкиры  об  источниках  этих  уникальных  вкладов?  Директор
управления драгоценных металлов Рейхсбанка показал в Нюрнберге, что и  он  и
его служащие обратили внимание на то, что многие партии золота поступали  из
Люблина и Освенцима.
     "Мы все знали, что это были  места  расположения  концлагерей.  Лишь  в
десятой партии, поступившей в ноябре 1943 года,  впервые  появилось  золото,
снятое с зубов. Количество такого золота становилось необычайно большим".
     На  Нюрнбергском   процессе   пресловутый   Освальд   Поль,   начальник
экономического  отдела  СС,  который  вел  деловые   операции   для   своего
управления,  подчеркивал,  что  д-р  Функ,  а  также  служащие  и  директора
Рейхсбанка отлично знали происхождение вещей, которые они старались заложить
в ломбард, чтобы получить  под  них  деньги.  Он  довольно  подробно  описал
"деловую  сделку  между  Функом  и  СС  относительно  доставки  в  рейхсбанк
ценностей,  принадлежавших  умершим  евреям".  Он   припомнил   разговор   с
вице-президентом банка д-ром Эмилем Полем.
     "После этого разговора не  осталось  никаких  сомнений,  что  предметы,
которые  поступали  в  рейхсбанк  или  которые  предполагалось  передать   в
рейхсбанк, принадлежали евреям, убитым в концлагерях. Такими предметами были
перстни, часы, очки, золотые слитки,  обручальные  кольца,  броши,  булавки,
золотые коронки и другие ценности".
     Однажды,  рассказывал  Поль,   после   инспекционного   обхода   сейфов
Рейхсбанка с осмотром ценностей, "принадлежавших умершим евреям",  д-р  Функ
устроил для участников инспекции обед,  во  время  которого  случайно  зашел
разговор об уникальном по своему характеру происхождении трофеев  {Д-р  Функ
был приговорен в Нюрнберге  к  пожизненному  тюремному  заключению.  -  Прим
авт.}.

       Конец варшавского гетто

     Немало свидетелей рассказывали о той покорности, с которой очень многие
евреи шли на смерть в нацистских газовых камерах  или  огромных  котлованах,
где  группы  спецакций  расстреливали  их.  Но  не  все  евреи   соглашались
подвергнуться истреблению так покорно.  Весной  1943  года  около  60  тысяч
евреев забаррикадировались в варшавском гетто - все оставшиеся  в  живых  из
400 тысяч человек, которые были согнаны сюда как скот еще в 1940 году,  -  и
поднялись на борьбу против нацистских мучителей.
     Пожалуй, никто не смог бы составить более отталкивающего и одновременно
достоверного отчета о восстании в варшавском гетто, чем надменный эсэсовский
офицер  {Документальная  повесть  Джона  Херси  о   евреях   гетто   "Стена"
представляет собой эпический  рассказ  о  восстании.  -  Прим.  авт.}.  Этим
эсэсовцем был Юрген Штроп, бригадефюрер  СС  и  генерал-майор  полиции.  Его
обстоятельный   официальный   доклад,   в   кожаном    переплете,    обильно
иллюстрированный и отпечатанный на превосходной меловой бумаге,  по  счастью
уцелел {Чего нельзя сказать о самом Штропе. После войны он был пойман  и  22
марта 1947  года  за  расстрел  заложников  в  Греции  приговорен  к  смерти
американским судом в Дахау. Затем его выдали Польше, где судили за  массовые
убийства евреев в варшавском гетто. Он  вновь  был  приговорен  к  смерти  и
повешен на месте своих преступлений 8 сентября 1951 года. - Прим. авт.}.  Он
озаглавлен "Конец варшавского гетто".
     В конце лета 1940 года, год  спустя  после  захвата  нацистами  Польши,
эсэсовцы арестовали почти 400 тысяч евреев и поместили их за высокой стеной,
отделявшей от Варшавы район размерами примерно две с половиной мили в  длину
и миля  в  ширину,  где  некогда  находилось  средневековое  гетто