войны на мне.
Далее, я никогда не хотел, чтобы вслед  за  ужасной  первой  мировой  войной
возникла вторая мировая война, будь то просив  Англии  или  против  Америки.
Пройдут века, но из руин наших городов и памятников всегда будет  восставать
ненависть к тем, кто  несет  полную  ответственность  за  эту  войну.  Люди,
которых мы должны благодарить за все это, - международное  еврейство  и  его
пособники".
     Затем Гитлер повторил ложь о том, что за три дня до нападения на Польшу
он предложил британскому правительству разумное  решение  польско-германской
проблемы.
     "Мое предложение отвергли только  потому,  что  правящая  клика  Англии
хотела войны, частично по коммерческим соображениям,  частично  потому,  что
поддалась пропаганде, распространяемой международным еврейством".
     Он возложил всю ответственность, причем не только за миллионы  погибших
на полях сражений и в разбомбленных городах, но и  за  массовое  истребление
евреев по его личному приказу, на самих евреев.
     Потом последовали призывы ко всем  немцам  "не  прекращать  борьбы".  В
заключение он был вынужден признать, что  с  национал-социализмом  на  время
покончено, но тут же  заверил  соотечественников,  что  жертвы,  принесенные
солдатами  и  им  самим,  посеют  зерна,  которые   однажды   дадут   всходы
"возродившегося во славе  национал-социалистского  движения  истинно  единой
нации".
     Во второй части  "политического  завещания"  рассматривается  вопрос  о
преемнике. Хотя третий рейх был  охвачен  огнем  и  сотрясался  от  взрывов,
Гитлер не мог позволить себе умереть, не назвав преемника и  не  продиктовав
точного состава правительства, которое тот должен будет назначить. Но прежде
он постарался ликвидировать бывших преемников.
     "На пороге смерти я изгоняю  из  партии  бывшего  рейхсмаршала  Геринга
Германа и лишаю его всех прав, которые предоставлялись ему  декретом  от  20
июня 1941 года... Вместо него я назначаю адмирала Деница президентом рейха и
верховным главнокомандующим вооруженными силами.
     На пороге смерти я изгоняю из партии и со всех  государственных  постов
бывшего рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Гиммлера Генриха".
     Руководители армии, ВВС и СС, как он считал, предали его, украли у него
победу. Поэтому единственным его преемником может  стать  лишь  руководитель
флота, который представлял весьма незначительную силу, чтобы играть  большую
роль в захватнической войне. Это была  последняя  насмешка  над  армией,  на
которую легла основная тяжесть сражений и которая понесла наибольшие  потери
в войне. Это  было  и  последним  поношением  двух  лиц,  которые  наряду  с
Геббельсом  были  его  наиболее  близкими  приспешниками   с   первых   дней
существования партии.
     "Не говоря уже о вероломстве по отношению  ко  мне,  Геринг  и  Гиммлер
запятнали несмываемым позором всю нацию, тайно вступив в переговоры с врагом
без моего ведома и вопреки моей воле. Они также  пытались  незаконным  путем
захватить власть в государстве".
     Изгнав предателей и  назначив  преемника,  Гитлер  принялся  наставлять
Деница в отношении того, кто должен войти в  его  новое  правительство.  Все
это,  по  его  утверждению,  "достойные  люди,   которые   выполнят   задачу
продолжения войны всеми возможными средствами". Геббельс  должен  был  стать
канцлером, а  Борман  занять  новый  пост  министра  партии.  Зейсс-Инкварт,
австрийский квислинг и недавний палач Голландии, должен был стать  министром
иностранных дел. Имя Шпеера, как и Риббентропа, в составе  правительства  не
упоминалось. Но граф Шверин фон Крозиг, который  с  момента  назначения  его
Папеном в 1932 году оставался министром финансов,  и  теперь  сохранил  свой
пост. Человек  этот  был  глуп,  но,  надо  признать,  обладал  удивительным
талантом самосохранения.
     Гитлер не только назвал состав правительства при своем преемнике, но  и
дал последнее, типичное для него наставление относительно его деятельности.
     "Превыше всего  я  требую,  чтобы  правительство  и  народ  максимально
защищали расовые законы и беспощадно противостояли отравителю всех  наций  -
международному еврейству".
     И затем прощальное слово - последнее письменное свидетельство  о  жизни
этого безумного гения.
     "Все усилия и жертвы германского народа в этой войне так велики, что  я
даже не могу допустить мысли, что они были напрасны. Нашей целью по-прежнему
должно  оставаться  приобретение  для  германского  народа   территорий   на
Востоке".
     Последняя фраза взята прямо из "Майн кампф". Гитлер  начал  свою  жизнь
как политик с навязчивой идеей, что для избранной немецкой нации  необходимо
завоевать территории на Востоке. С этой же идеей он свою жизнь и заканчивал.
Миллионы убитых немцев, миллионы разрушенных бомбами немецких домов  и  даже
сокрушительное поражение немецкой нации не убедили его,  что  грабеж  земель
славянских  народов  на  Востоке,  не  говоря  уже  о  морали,  это  тщетная
тевтонская мечта.

       Смерть Гитлера

     29 апреля, во второй половине дня, из внешнего мира в бункер  поступило
последнее известие. Собрат по фашистской диктатуре  и  партнер  по  агрессии
Муссолини нашел свою погибель, которую разделила с ним его  любовница  Клара
Петаччи.
     26 апреля их поймали итальянские партизаны. Произошло это в тот момент,
когда они пытались бежать из своего убежища в Комо в  Швейцарию.  Через  два
дня их казнили. Субботним вечером 28  апреля  их  тела  были  перевезены  на
грузовике в Милан и выброшены из кузова прямо на площадь. На следующий  день
их подвесили за ноги  на  фонарных  столбах.  Затем  веревки  перерезали,  и
остаток выходного дня они лежали в сточной  канаве,  отданные  на  поругание
итальянцам. Первого мая  Бенито  Муссолини  был  похоронен  рядом  со  своей
любовницей на миланском кладбище Симитеро Маджиоре, на участке  для  бедных.
Достигнув последней степени деградации, дуче и фашизм канули в Лету.
     Насколько подробно были сообщены Гитлеру обстоятельства столь позорного
конца дуче, осталось неизвестно. Можно лишь предположить, что,  если  бы  он
узнал о них, это лишь ускорило бы его решимость не допустить,  чтобы  ни  он
сам, ни его невеста ни  живыми  ни  мертвыми  не  стали  частью  "спектакля,
разыгранного евреями для развлечения  еврейских  истеричных  масс",  как  он
только что написал в своем завещании.
     Не таков был Борман. У этой темной личности осталось  еще  немало  дел.
Его собственные шансы уцелеть, по всей  видимости,  уменьшились.  Промежуток
времени между смертью фюрера и приходом русских, в течение которого он  имел
бы возможность бежать к Деницу, мог оказаться совсем непродолжительным. Если
же шансов не представится, то Борман, пока  фюрер  оставался  в  живых,  мог
отдавать приказы от его имени и имел время по  крайней  мере  отыграться  на
"предателях". В эту последнюю ночь он направил еще одну депешу Деницу:
     "Дениц, с каждым днем у нас усиливается  впечатление,  что  дивизии  на
Берлинском  театре  военных  действий  уже   в   течение   нескольких   дней
бездействуют.   Все   доклады,   которые   мы   получаем,    контролируются,
задерживаются или искажаются Кейтелем... Фюрер приказывает  вам  действовать
немедленно и беспощадно против любых изменников".
     И затем, хотя он  знал,  что  Гитлеру  осталось  жить  считанные  часы,
добавил постскриптум: "Фюрер жив и руководит обороной Берлина".
     Но оборонять Берлин было уже  невозможно.  Русские  заняли  почти  весь
город, и вопрос мог стоять только об  обороне  канцелярии.  Но  и  она  была
обречена, как о том узнали Гитлер и Борман 30 апреля на последнем совещании.
Русские подошли к восточной окраине Тиргартена и ворвались на Потсдамерплац.
Они находились всего в квартале от бункера. Настал час, когда Гитлер  должен
был осуществить свое решение.
     У Гитлера и Евы Браун в отличие от Геббельса не было проблем с  детьми.
Они написали прощальные письма родным и знакомым и удалились в свои комнаты.
Снаружи, в проходе, стояли в  ожидании  Геббельс,  Борман  и  еще  несколько
человек. Через несколько  минут  раздался  пистолетный  выстрел.  Они  ждали
второго, но воцарилась тишина. Подождав немного, они вошли в комнату фюрера.
Тело Адольфа Гитлера лежало распростертым  на  диване,  с  которого  стекала
кровь. Он покончил с собой выстрелом в рот.  Рядом  лежала  Ева  Браун.  Оба
пистолета валялись на полу, но Ева не воспользовалась своим. Она приняла яд.
     Это произошло в 3.30 пополудни в понедельник 30 апреля 1945 года, через
десять дней после того, как Гитлеру исполнилось 56 лет, и ровно через 12 лет
и 3 месяца после того, как он стал канцлером Германии и учредил третий рейх.
Последнему было суждено пережить его всего на неделю.
     Похороны прошли по обычаю  викингов.  Речей  не  произносили:  молчание
нарушали лишь разрывы русских снарядов в саду канцелярии. Камердинер Гитлера
Гейнц Линге и дежурный у входа вынесли тело фюрера, завернутое  в  армейское
темно-серое одеяло, скрывавшее изуродованное  лицо.  Кемпка  опознал  фюрера
лишь по торчавшим из-под одеяла черным брюкам и ботинкам, которые  верховный
главнокомандующий обычно носил с темно-серым кителем. Тело Евы Браун  Борман
вынес не прикрыв в коридор, где передал Кемпке.
     Трупы перенесли в сад и во время затишья положили в  одну  из  воронок,
облили бензином и подожгли. Прощавшиеся во главе  с  Геббельсом  и  Борманом
укрылись под козырьком запасного выхода из бункера  и,  пока  языки  пламени
поднимались все выше и выше, стояли вытянувшись  и  вскинув  правую  руку  в
прощальном нацистском салюте. Церемония  была  короткой,  поскольку  снаряды
Красной Армии вновь начали рваться в саду, и все, кто еще оставался в живых,
укрылись  в  бункере,  доверив  пламени  костра  полностью   стереть   следы
пребывания на земле Адольфа Гитлера  и  его  жены  {Впоследствии  обнаружить
останки не удалось, и это породило после войны слухи, будто Гитлер остался в
живых. Но допросы нескольких очевидцев офицерами английской  и  американской
разведок  не  оставляют  сомнений  на  этот  счет.  Кемпка  дал   достаточно
убедительное объяснение, почему не  были  обнаружены  обуглившиеся  останки.
"Все  следы  были  уничтожены  полностью,  -  сказал  он  допрашивавшим,   -
непрекращавшимся огнем русских". - Прим. авт.}.
     У Геббельса и Бормана еще оставались нерешенные задачи в третьем рейхе,
лишившемся своего основателя и диктатора, хотя задачи эти были разные.
     Прошло слишком мало времени, чтобы посыльные могли добраться до  Деница
с завещанием фюрера, в котором он, Дениц, назначался его преемником.  Теперь
адмирала предстояло известить об этом по радио. Но даже в этот момент, когда
власть ускользала из рук Бормана, он все еще  колебался.  Вкусившему  власть
было непросто расстаться с ней так быстро. Наконец он отправил телеграмму:

     Гросс-адмиралу Деницу
     Вместо бывшего рейхсмаршала Геринга фюрер  назначает  своим  преемником
вас. Письменное  подтверждение  вам  направлено.  Вам  надлежитъ  немедленно
предпринять все необходимые меры, которые диктует сложившаяся обстановка.
     И ни слова о том, что Гитлер умер.
     Адмирал, который командовал  всеми  вооруженными  силами  на  севере  и
потому перенес свой штаб в Плен в Шлезвиге, был поражен этим назначением.  В
отличие от партийных главарей у него не  было  ни  малейшего  желания  стать
преемником Гитлера. Ему, моряку, эта мысль никогда не приходила в голову. За
два дня  до  этого,  считая,  что  преемником  Гитлера  станет  Гиммлер,  он
отправился к шефу СС и заверил его в своей поддержке.  Но  поскольку  ему  в
равной степени никогда бы не пришло в голову ослушаться приказа  фюрера,  он
отправил следующий ответ, считая, что Гитлер все еще жив:

     Мой фюрер!
     Моя преданность вам беспредельна. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы
прийти  вам  на  помощь  в  Берлин.  Если,  однако,  судьба  повелевает  мне
возглавить рейх в качестве назначенного вами преемника, я пойду  этим  путем
до  конца,  стремясь  быть  достойным  непревзойденной  героической   борьбы
немецкого народа.
     Гросс-адмирал Дениц

     В эту ночь у Бормана  и  Геббельса  возникла  новая  идея.  Они  решили
попытаться вступить в переговоры с русскими.  Начальник  генерального  штаба
сухопутных войск генерал Кребс, находившийся в бункере,  в  свое  время  был
военным атташе в Москве и немного  говорил  по-русски.  Может,  ему  удастся
добиться чего-нибудь от большевиков. А если конкретно, то Геббельс и  Борман
хотели заручиться гарантией собственной неприкосновенности, что позволило бы
им  занять  предназначавшиеся  им  по  завещанию  Гитлера  посты   в   новом
правительстве Деница. Взамен они были готовы сдать Берлин.
     Вскоре после полуночи 1 мая  генерал  Кребс  отправился  на  встречу  с
генералом Чуйковым {А не с маршалом Жуковым, как утверждается в  большинстве
свидетельств. - Прим. авт.}, командующим советскими войсками, сражавшимися в
Берлине. Один из немецких офицеров, сопровождавших его,  записал  начало  их
переговоров.
     Кребс: Сегодня - Первое мая, большой праздник для обеих наших наций 2.
     Чуйков: Сегодня у нас большой праздник. А  как  там  у  вас  -  сказать
трудно.
     Русский генерал потребовал безоговорочной капитуляции всех находившихся
в бункере Гитлера, а также всех оставшихся в Берлине войск.
     Кребс задерживался. На выполнение миссии у него ушло немало времени, и,
когда он не вернулся к 11 утра 1 мая, нетерпеливый Борман направил еще  одну
радиограмму Деницу:
     "Завещание вступило в силу. Я прибуду к вам, как только смогу.  До  тех
пор рекомендую воздержаться от публичных заявлений".
     Эта телеграмма также была двусмысленной. Борман  просто  никак  не  мог
решиться сообщить, что фюрера нет в живых. Он хотел во что бы  то  ни  стало
первым проинформировать  Деница  об  этой  важнейшей  новости  и  тем  самым
заручиться расположением нового верховного главнокомандующего. Но  Геббельс,
готовившийся вскоре умереть вместе с  женой  и  детьми,  не  имел  оснований
скрывать от адмирала правду. В 3.15 дня он направил  Деницу  свою  депешу  -
последнюю радиограмму, переданную из осажденного бункера в Берлине.

                                                      Гросс-адмиралу Деницу
                                                        Совершенно секретно

     Вчера, в 15.30, умер фюрер. По завещанию от 29 апреля  вы  назначаетесь
рейхспрезидентом... (Затем следовали имена основных членов правительства.)
     По приказу фюрера завещание выслано вам из  Берлина...  Борман  намерен
отправиться к вам сегодня, чтобы проинформировать  об  обстановке.  Время  и
форма сообщения для прессы и обращения  к  войскам  -  на  ваше  усмотрение.
Подтвердите получение.
     Геббельс.

     Геббельс не счел нужным информировать нового главу государства о  своих
собственных намерениях. Он осуществил их в конце  дня  1  мая.  Было  решено
вначале отравить ядом шестерых детей. Их игру прервали,  и  каждому  сделали
смертельную инъекцию. Очевидно, это сделал тот самый врач, который  накануне
отравил   собак   фюрера.   Затем   Геббельс   вызвал   своего    адъютанта,
гауптштурмфюрера  Гюнтера  Швегермана  и  дал  ему  указание  найти  бензин.
"Швегерман, - сказал он  ему,  -  произошло  величайшее  предательство.  Все
генералы изменили фюреру. Все потеряно. Я умираю вместе со своей семьей. (Он
не сказал адъютанту, что только что убил своих детей.) Сожгите наши тела. Вы
сможете это сделать?"
     Швегерман заверил его, что сможет, и отправил двух дневальных раздобыть
бензин. Несколько минут спустя, примерно в 8.30  вечера,  когда  уже  начало
смеркаться, д-р и фрау Геббельс проследовали через бункер, прощаясь с  теми,
кто находился в этот момент в коридоре, и поднялись  по  лестнице  в  сад  -
здесь по их просьбе  дежурный  эсэсовец  прикончил  их  двумя  выстрелами  в
затылок. На их тела вылили четыре канистры бензина и подожгли,  но  кремацию
до конца не довели. Все, кто еще  оставался  в  бункере,  не  имели  времени
дожидаться, пока сгорят мертвые. Они  бросились  спасаться,  присоединясь  к
массе бегущих людей. Уже на следующий день русские  обнаружили  обуглившиеся
тела министра пропаганды и его жены и сразу же опознали.
     Около 9 вечера 1 мая загорелся бункер фюрера, и примерно  500  или  600
человек из свиты Гитлера,  оставшиеся  в  живых,  преимущественно  эсэсовцы,
начали метаться по служившему им укрытием зданию новой канцелярии в  поисках
спасения, "подобно цыплятам с отрубленными головами", как выразился  позднее
портной фюрера.
     Ища спасения, они решили двинуться пешком по туннелям метро от  станции
под Вильгельмсплац, напротив канцелярии, к станции  "Фридрихштрассе",  чтобы
пересечь реку Шпре и просочиться к северу  от  нее  через  позиции  русских.
Многим это удалось, но некоторым, в том числе и Мартину Борману, не повезло.
     Когда генерал Кребс возвратился наконец в бункер с требованием генерала
Чуйкова о безоговорочной капитуляции, партийный секретарь Гитлера уже пришел
к выводу, что единственный  шанс  спастись  для  него  -  слиться  с  массой
беженцев. Его группа  попыталась  следовать  за  немецким  танком,  но,  как
рассказывал потом  находившийся  здесь  же  Кемпка,  он  был  подбит  прямым
попаданием противотанкового снаряда русских и Бормана почти наверняка убило.
Там же находился и главарь "Гитлерюгенда" Аксман, который, желая спасти свою
шкуру, бросил на произвол судьбы батальон подростков на  мосту  Пихельсдорф.
Позднее он показал, что видел тело Бормана лежащим под мостом, в том  месте,
где Инвалиденштрассе пересекает железнодорожные  пути.  На  его  лицо  падал
лунный свет, но Аксман не заметил следов ранения. Он высказал предположение,
что Борман проглотил капсулу с ядом,  когда  понял,  что  шансов  пробраться
через русские позиции нет.
     Генералы Кребс и Бургдорф не присоединились к массе беглецов.  Считают,
что они застрелились в подвале новой канцелярии.

       Конец третьего рейха

     Третий рейх пережил своего основателя ровно на семь дней.
     Вскоре после 10 вечера 1 мая, когда тела д-ра и фрау Геббельс  догорали
в саду канцелярии, а обитатели бункера толпились в поисках спасения у  входа
в туннель метро, радио Гамбурга прервало  трансляцию  торжественной  Седьмой
симфонии Брукнера. Раздался бой военных барабанов, и заговорил диктор:
     "Наш  фюрер  Адольф  Гитлер,  сражаясь  до  последнего  дыхания  против
большевизма, сегодня днем пал  за  Германию  в  своем  оперативном  штабе  в
рейхсканцелярии. 30 апреля фюрер назначил  своим  преемником  гросс-адмирала
Деница. Слушайте обращение к немецкому  народу  гросс-адмирала  и  преемника
фюрера".
     Третий рейх, начав свое существование с откровенной  лжи,  с  ложью  же
сходил со сцены. Не говоря о  том,  что  Гитлер  умер  не  в  этот  день,  а
накануне, что само по себе не существенно, он вовсе  не  пал,  "сражаясь  до
последнего  дыхания".  Однако  распространение  этой  лжи  по   радио   было
необходимо, коль скоро его наследникам предстояло увековечить эту легенду, а
также  удержать  контроль  над   войсками,   которые   все   еще   оказывали
сопротивление врагу и которые наверняка посчитали бы, что их  предали,  если
бы узнали правду.
     Сам Дениц повторил эту ложь в 10.20 вечера, выступая по радио, и назвал
смерть фюрера "героической". В этот момент он еще не знал, как встретил свой
конец Гитлер. Из радиограммы Геббельса он лишь знал, что фюрер умер накануне
вечером. Но это не помешало адмиралу, прибегнув  ко  лжи,  как  и  в  других
случаях, утверждать именно это. Он сделал все, что мог, чтобы в час трагедии
еще больше сбить с толку и без того находившийся в смятении немецкий народ.
     "Моя первейшая задача, - сказал он, - спасти  Германию  от  уничтожения
наступающим врагом - большевиками. Во имя одной только этой цели вооруженная
борь