в  трофейные  американские  танки  и  джипы.
Предстояло просочиться через американскую линию фронта, перерезать  связь  в
тылу, уничтожить связных, запутать движение транспорта и дезорганизовать тыл
в целом. Мелкие подразделения должны были подобраться к  мостам  через  реку
Маас и попытаться захватить их и удержать до подхода основных  сил  немецких
бронетанковых  войск.  -  Прим.  авт.}.  Но  в  плане  имелся   существенный
недостаток. Немецкая армия не только была слабее прежней, времен 1940  года,
особенно в воздухе, но  и  имела  дело  с  куда  более  находчивым  и  лучше
вооруженным противником. Немецкие генералы не  преминули  обратить  на  этот
факт внимание Гитлера.
     "Когда я получил этот план в начале ноября, - заявил позднее Рундштедт,
- я был ошеломлен. Гитлер не потрудился проконсультироваться со мной...  Для
меня  было  совершенно  ясно,  что  наличных  сил  явно   недостаточно   для
осуществления такого самоуверенного плана". В то  же  время,  сознавая,  что
спорить с Гитлером бесполезно, Рундштедт и Модель предложили  альтернативный
план, который, возможно, отвечал бы настояниям верховного главнокомандующего
перейти  в  наступление,  но  имел  бы  ограниченную  цель  -  ликвидировать
американскую дугу вокруг Ахена. У  главнокомандующего  немецкими  силами  на
Западе почти не было надежд, что Гитлер изменит свое решение, и он предпочел
послать  на  военное  совещание  2  декабря  в  Берлине   начальника   штаба
Блюментрита. Однако на совещании  Блюментрит,  фельдмаршал  Модель,  генерал
Хассо фон  Мантейфель  и  генерал  войск  СС  Зепп  Дитрих  (последним  двум
предстояло  командовать  мощными  танковыми  армиями,  предназначенными  для
развития прорыва) не смогли поколебать решимости Гитлера.
     Все оставшееся время он стремился наскрести  по  Германии  ресурсы  для
последней авантюры. В ноябре  ему  удалось  собрать  почти  1500  новых  или
восстановленных танков и самоходных  орудий,  а  в  декабре  еще  1000.  Для
прорыва в Арденнах он сформировал почти 28 дивизий, включая  9  танковых,  и
дополнительно 6 дивизий для последующего удара на  Эльзас.  Геринг  пообещал
три тысячи истребителей {Реально наступавшие немецкие войска имели около 900
танков и штурмовых орудий, 800-900 самолетов. - Прим. тит. ред.}.
     Эта была внушительная сила, хотя и гораздо  слабее,  чем  группа  армий
Рундштедта на этом же фронте в 1940 году. И направить ее на  Западный  фронт
означало отказать в подкреплениях немецким войскам на  Востоке,  командующие
которых считали, что они абсолютно необходимы для отражения  ожидавшегося  в
январе зимнего наступления русских. Когда Гудериан,  начальник  генерального
штаба, отвечавший за Восточный фронт, запротестовал, Гитлер  сурово  отчитал
его:
     "Вам нет нужды пытаться поучать меня. Я командовал германской армией  в
ходе войны в течение пяти лет и за это время приобрел  больше  практического
опыта, чем любой господин из генштаба мог надеяться когда-либо  получить.  Я
изучил Клаузевица и Мольтке, прочитал все труды Шлиффена. Я лучше разбираюсь
в обстановке, чем вы".
     Гудериан  возразил,  что  русские  вот-вот   перейдут   в   наступление
превосходящими силами, и привел данные о советских  приготовлениях,  на  что
Гитлер закричал: "Со времен Чингисхана это величайший блеф! Кто сочинил  всю
эту галиматью?"
     На генералов, собравшихся в  ставке  фюрера  в  Цигенберге  вечером  12
декабря,  естественно  без  пистолетов  и  портфелей,  нацистский  верховный
главнокомандующий, сгорбившийся в кресле, как вспоминал позднее  Мантейфель,
произвел впечатление больного  человека:  сутулая  фигура,  бледное  отечное
лицо, трясущиеся руки. Ею левую руку  сводила  судорога,  что  он  тщательно
скрывал. При ходьбе он волочил ногу.
     Но  дух  Гитлера  по-прежнему  оставался  неукротим.  Генералы  ожидали
услышать оценку обстановки и  изложение  замысла  предстоящего  наступления.
Вместо   этого   верховный   главнокомандующий   ударился   в   политические
разглагольствования и исторические
     "В  истории  никогда  не  существовало  такой  коалиции,  как  у  наших
противников,  коалиции,  составленной  из  столь  разнородных  элементов   v
преследующих столь разные цели... С одной  стороны,  улътракапиталистические
государства, с другой  -  ультрамарксистские.  С  одной  стороны,  умирающая
империя -  Великобритания,  с  другой  -  бывшая  колония,  твердо  решившая
наследовать ей, - Соединенные Штаты... Вступая в  коалицию,  каждый  партнер
лелеял надежду реализовать свои политические цели... Америка стремится стать
наследницей Англии, Россия пытается  захватить  Балканы...  Англия  пытается
сохранить свои владения... на Средиземном море. Даже сейчас эти  государства
конфликтуют друг с другом,  и  тот,  кто,  подобно  пауку,  сидит  в  центре
сотканной им паутины, наблюдая за событиями, видит, как  этот  антагонизм  с
каждым часом все возрастает. Если сейчас мы нанесем несколько ударов,  то  в
любой момент этот искусственно  сколоченный  общий  фронт  может  рухнуть  с
оглушительным грохотом, но при условии, что Германия не проявит слабости.
     Необходимо лишить  противника  уверенности,  что  победа  обеспечена...
Исход войны в конечном счете решается признанием одной из сторон факта,  что
она не в состоянии победить. Мы должны постоянно внушагь противнику, что ему
ни при каких условиях,  никогда  не  добиться  нашей  капитуляции.  Никогда!
Никогда!"
     И хотя в ушах расходившихся  с  совещания  генералов  все  еще  звучали
пустопорожние речи фюрера, ни один из них, как по крайней мере говорили  они
позднее, не верил, что удар в Арденнах увенчается успехом.  Но  все  же  они
были преисполнены решимости выполнить приказ в меру своих сил.
     И они сумели  это  сделать.  Ночь  на  16  декабря  выдалась  темная  и
морозная. Под покровом густого тумана, нависшего над заснеженными  лесистыми
холмами Арденн, немцы выдвинулись на исходные позиции, протянувшиеся  на  70
миль между Моншау к югу от Ахена и  Эхтернахом  к  северо-западу  от  Трира.
Согласно прогнозу, такая погода должна была сохраниться в течение нескольких
дней. Все это время, как рассчитывали немцы, союзная авиация будет прикована
к аэродромам, а немецкие тылы  смогут  избежать  ада,  который  они  однажды
испытали в Нормандии. Пять дней кряду Гитлеру везло с погодой. За это  время
немцы, застав врасплох верховное командование союзников, нанесли  начиная  с
утра 16 декабря ряд фронтальных ударов и прорвали позиции  противника  сразу
на нескольких участках фронта.
     К в ночь на 17 декабря немецкая танковая группа подошла к Ставело,  что
в восьми милях от Спа, где  размещался  штаб  американской  1-й  армии,  его
пришлось срочно эвакуировать. Более того, немецкие танки находились  в  миле
от огромного полевого бензохранилища американцев, где было сосредоточено три
миллиона галлонов  бензина.  Захвати  немцы  этот  склад,  их  бронетанковые
дивизии, постоянно терявшие  темп  продвижения  из-за  задержек  с  подвозом
горючего,  нехватку  которого  они  и  без  того  остро  ощущали,  могли  бы
продвинуться быстрее и дальше. Дальше всех продвинулась так называемая 150-я
танковая бригада Скорцени, личный состав которой был переодет в американскую
форму и посажен на захваченные американские танки, грузовики и джипы.  Через
незанятые участки фронта удалось проскочить примерно 40 джипам с солдатами и
продвинуться до реки Маас {16 декабря был захвачен в плен  немецкий  офицер,
имевший при себе  несколько  экземпляров  приказа  на  операцию  "Грейф",  и
американцам, таким образом, стало обо всем известно. Но это  обстоятельство,
видимо, не положило конец дезориентации, созданной  людьми  Скорцени.  Часть
их, переодевшись в форму американском военной полиции, установили  посты  на
перекрестках и указывали ложное направление движения американскому  военному
транспорту. Не помешало  это  разведотделу  1-й  армии  поверить  россказням
нескольких захваченных немцев, переодетых в американскую форму, что  большое
число  головорезов  Скорцени  направилось  в  Париж,  чтобы  прикончить  там
Эйзенхауэра. За несколько дней американская военная полиция задержала тысячи
американских солдат вплоть до Парижа, и они были вынуждены  доказывать  свою
национальную принадлежность, отвечая на такие например, вопросы: кто выиграл
чемпионат США по бейсболу и как называемся столица их штата, хотя  некоторые
не помнили этого или просто не  знали.  Многих  задержанных  в  американской
форме, расстреляли на месте, остальных отдали под трибунал и казнили. Самого
Скорцени судил американский трибунал в Дахау в 1947 году, но оправдал. После
этого он направился в Испанию, а затем  в  Южную  Америку,  где  организовал
процветающую компанию по производству цемента и  написал  мемуары.  -  Прим.
авт.}. Однако упорное, хотя и  неподготовленное  сопротивление  разбросанных
частей американской 1-й армии  замедлило  продвижение  немцев,  а  стойкость
гоюзнми войск на  северном  и  южном  флангах,  соответственно  у  Моншау  и
Бастони, вынудила гитлеровцев продвигаться по узкому,  изогнутому  коридору.
Стойкая оборона американцев у Бастони окончательно решила их судьбу.
     Ключом к обороне Арденн и реки Маас была развилка дорог у  Бастони.  Ее
прочное удержание  позволяло  не  только  блокировать  основные  дороги,  по
которым наступала к реке Маас у Динана 5-я танковая армия Мантейфеля,  но  и
сковать значительные немецкие силы, предназначенные для развития прорыва.  К
утру 18 декабря танковые клинья Мантейфеля находились всего в  15  милях  от
города, и  единственными  американцами,  оставшимися  там,  были  офицеры  и
солдаты штаба одного из корпусов, готовившиеся к эвакуации,  Однако  вечером
17-го американская 101-я воздушно-десантная дивизия, которая  переоснащалась
в Реймсе, получила приказ совершить бросок к Бастони,  расположенной  в  100
милях от него. Двигаясь всю ночь на  грузовиках  с  зажженными  фарами,  она
достигли города за сутки, сумев опередить немцев. Это была решающая гонка, и
немцы ее проиграли. Хотя они окружили Бастонь, им с трудом удалось ввести  в
действие свои дивизии, чтобы  выйти  к  реке  Маас.  Кроме  того,  они  были
вынуждены выделить крупные силы для блокирования развилки дорог, чтобы затем
попытаться захватить Бастонь.
     22 декабря генерал Генрих фон  Лютвиц,  командир  47-го  бронетанкового
корпуса, направил письменное обращение  командиру  101-й  воздушно-десантной
дивизии, требуя сдачи Бастони. Он получил ответ, состоявший из одного  слова
и ставший знаменитым: "А пошел  ты..."  Канун  рождества  явился  поворотным
моментом в арденнской авантюре Гитлера. За  день  до  того  разведывательный
батальон немецкой 2-й бронетанковой дивизии вышел к высотам в трех  милях  к
востоку от Мааса в районе Динана и в ожидании подвоза горючего для танков  и
подкреплений остановился, прежде чем ринуться вниз по склонам к реке. Однако
ни горючее, ни подкрепления так и не прибыли. Американская 2-я бронетанковая
дивизия внезапно нанесла удар с севера. Тем временем несколько  дивизий  3-й
армии Паттона уже подходили с юга с основной задачей деблокировать  Бастонь.
"Вечером 24-го, - писал позднее  Мантейфель,  -  стало  ясно,  что  операция
достигла своей высшей точки. Теперь мы  уже  знали,  что  никогда  не  решим
поставленной  задачи".  Давление  на  южном  и  северном  флангах  узкого  и
глубокого вклинения немцев стало слишком  сильным,  притом  за  два  дня  до
рождества небо наконец прояснилось и англо-американские ВВС начали  наносить
массированные  удары  по  немецким  коммуникациям,  по  войскам  и   танкам,
двигавшимся узкими и извилистыми горными дорогами. Немцы  сделали  еще  одну
отчаянную попытку захватить Бастонь. Весь  день  рождества  начиная  с  трех
часов утра они предпринимали одну атаку за другой, но  оборонявшиеся  войска
Маколифа выстояли. На следующий день бронетанковое соединение из состава 3-й
армии Паттона ударом с юга деблокировало город. Перед немцами  теперь  встал
вопрос, как вывести войска из узкого  коридора  прежде,  чем  их  отсекут  и
уничтожат.
     Но Гитлер и слышать не хотел об отходе. Вечером 28  декабря  он  провел
военное совещание, на котором,  вместо  того  чтобы  прислушаться  к  совету
Рундштедта и Мантейфеля и вовремя отвести войска с выступа,  приказал  вновь
перейти в наступление, взять штурмом Бастонь и прорываться  к  Маасу.  Более
того, он требовал немедленно начать новое наступление на юге, в Эльзасе, где
количество американских сил резко сократилось  из-за  переброски  нескольких
дивизий Паттона на  север,  в  Арденны.  Гитлер  остался  глух  к  протестам
генералов, заявлявших, что имеющихся в их распоряжении сил недостаточно  как
для продолжения наступления в Арденнах, так и для удара в Эльзасе.
     "Господа, я занимаюсь этим делом одиннадцать лет и... еще никогда ни от
кого не слышал, что у него полностью все готово...  Вы  никогда  не  бываете
вполне готовы. Это ясно".
     И он все говорил и говорил {В течение нескольких часов, если судить  по
сохранившейся  стенографической  записи  этого  совещания.  Здесь   приведен
фрагмент 27 совещаний фюрера. Полный текст приводит Гилберт в книге  "Гитлер
руководит своей войной. - Прим. авт.}. Задолго до  того,  как  он  закончил,
генералы поняли,  что  их  верховный  главнокомандующий,  очевидно,  потерял
чувство реальности и витает в облаках.
     "Вопрос в том... есть  ли  у  Германии  воля  к  жизни  или  она  будет
уничтожена... Поражение в этой войне приведет к уничтожению ее народа".
     Затем последовали пространные рассуждения об истории Рима и  Пруссии  в
Семилетней войне. Наконец он вернулся к неотложным проблемам  текущего  дня.
Признав, что наступление в Арденнах "не привело к решающему успеху, которого
можно было ожидать", фюрер заявил, что оно привело к "такому изменению  всей
обстановки, какое еще две недели назад никто не считал возможным".
     "Противник  был  вынужден  отказаться  от  всех  своих   наступательных
планов... Ему пришлось бросать в бой измотанные части. Нам удалось полностью
опрокинуть его оперативные планы. В тылу на него обрушилась резкая  критика.
Для него это тяжелый психологический момент. Ему уже пришлось признать,  что
до  августа,  а  то  и  до  конца  следующего  года  решить   судьбу   войны
невозможно..."
     Была  ли  эта  последняя  фраза  признанием  окончательного  поражения?
Спохватившись, Гитлер тут же попытался рассеять подобное впечатление:
     "Поспешу добавить, господа, что... вы не должны делать из этого  вывод,
будто я хотя бы отдаленно допускаю мысль о поражении  в  этой  войне...  Мне
незнакомо  слово  "капитуляция"...  Для  меня  сегодняшняя   обстановка   не
представляет  ничего  нового.  Мне  доводилось  бывать  в   гораздо   худших
ситуациях. Я упоминаю об этом лишь потому, что хочу, чтобы вы поняли, почему
я преследую свою цель с таким фанатизмом и почему ничто не в состоянии  меня
сломить. Как бы ни терзали меня  заботы  и  как  бы  они  ни  подрывали  мое
здоровье, ничто ни на йоту не изменит моей решимости сражаться, пока наконец
чаша весов не склонится в нашу сторону".
     После этого он призвал генералов нанести новые удары по врагу  с  таким
воодушевлением, на какое они только способны.
     "Тогда мы... полностью сокрушим американцев... И тогда вы увидите,  что
произойдет. Я не верю, что в конечном счете враг устоит перед  45  немецкими
дивизиями... Мы еще одолеем судьбу!" Увы, слишком поздно. У Германии уже  не
было для этого военной мощи.
     В первый день нового года Гитлер бросил в наступление  в  Сааре  восемь
дивизий, затем последовал удар с плацдарма на Верхнем Рейне силами армии под
командованием Генриха Гиммлера, что представлялось немецким  генералам  злой
шуткой. Ни та, ни другая операция многого не достигли. Не  принес  успеха  и
массированный удар на Бастонь, предпринятый  3  января.  Удар  наносился  по
меньшей мере двумя корпусами в составе  девяти  дивизий.  Ему  суждено  было
вылиться в самое ожесточенное в Арденнской операции  сражение.  К  5  января
немцы потеряли надежду овладеть  этим  ключевым  городом.  Им  самим  теперь
угрожала опасность оказаться в окружении  в  результате  англо-американского
контрудара с севера, предпринятого 3 января. 8 января  Модель,  над  армиями
которого нависла угроза оказаться в ловушке у Уффализа, к северо-востоку  от
Бастони, получил наконец разрешение отойти. К 16 января, ровно  через  месяц
после начала наступления, ради успеха которого Гитлер бросил в бой последние
людские ресурсы, вооружение и боеприпасы, немецкие войска были отброшены  на
исходные рубежи.
     Они потеряли около 120 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без
вести, 600 танков и самоходных орудий, 1600 самолетов и 6 тысяч автомашин. У
американцев также  имелись  серьезные  потери:  8  тысяч  убитых,  48  тысяч
раненых, 21 тысяча захваченных в плен или пропавших без вести, а  также  733
танка и  самоходных  противотанковых  установок  {Среди  убитых  американцев
числилось несколько  зверски  убитых  пленных.  Убили  их  17  декабря  близ
Мальмеди офицеры и  солдаты  боевой  группы  полковника  Йохена  Пейпера  из
состава  1-й  танковой  дивизии  СС.   Согласно   данным,   приведенным   на
Нюрнбергском процессе, были зверски замучены 129  американских  пленных.  На
последующих процессах над причастными  к  этому  преступлению  офицерами  СС
цифра эта сократилась до 71. Заседания завершились любопытной развязкой.  43
эсэсовских офицера, включая Пейпера, были  приговорены  к  смерти,  23  -  к
пожизненному заключению и 8 - к более коротким срокам. Зепп Дитрих, командир
6-й танковой армии СС, который  вел  боевые  действия  на  северной  стороне
выступа, получил 25 лет; Кремер. командир 1-го танкового корпуса  СС,  -  10
лет и Германн Присс, командир 1-й танковой дивизии СС, - 18 лет.
     Неожиданно в американском сенате раздались негодующе-слезливые  голоса,
особенно со стороны ныне покойного сенатора Маккарти,  утверждавшие,  что  к
офицерам СС якобы применяли силовое воздействие, добиваясь от них  признания
вины. В  марте  1948  года  31  смертный  приговор  был  отменен  и  заменен
различными сроками заключения. В апреле генерал Л.  Клей  из  оставшихся  12
смертных приговоров отменил еще шесть, а в  январе  1951  года  американский
верховный комиссар  в  Германии  Джон  Макклой  по  общей  амнистии  заменил
оставшиеся смертные приговоры пожизненным заключением. К моменту  завершения
этой книги всех эсэсовцев выпустили на свободу. Под крики о  якобы  жестоком
обращении  с   эсэсовскими   офицерами   оказались   забыты   неопровержимые
свидетельства, что по меньшей мере 71 безоружный  американский  пленный  был
зверски убит на заснеженном поле близ  Мальмеди  17  декабря  1944  года  по
приказу или по подстрекательству нескольких  эсэсовских  офицеров.  -  Прим.
авт.}. Но американцы могли восполнить свои потери, немцы - нет.
     Они исчерпали все свои ресурсы. Это было последнее крупное  наступление
немецкой армии во второй мировой войне. Провал его не  только  предопределил
неизбежность поражения на Западе, но и обрек немецкие армии на Востоке,  где
переброска  Гитлером  своих  последних  резервов   к   Арденнам   немедленно
сказалась.
     Что  касается  русского  фронта,  то  пространная  лекция,  прочитанная
Гитлером через три дня  после  рождества  для  генералов  Западного  фронта,
звучала довольно оптимистично. На Востоке немецкие армии,  постепенно  теряя
Балканы, твердо держались еще с октября на Висле и в Восточной Пруссии.
     "К  сожалению,  из-за  предательства  наших  союзников   мы   вынуждены
постепенно отходить... - говорил Гитлер. - Тем не менее  в  целом  оказалось
возможным удерживать Восточный фронт".
     Но как долго? Накануне  рождества,  после  того  как  русские  окружили
Будапешт, и в первый день нового года Гудериан тщетно  просил  Гитле