двоемужеством, так  как,  по  крайней  мере,  один  из  ее
прежних мужей жив. Причина, по которой она оставила в живых этого  мужа,
заключается в том, что он налгал ей насчет своего состояния и  отказался
застраховать свою жизнь в  ее  пользу.  Следовательно,  не  было  смысла
убивать его. У меня есть доказательства этого, надежные документы в этом
вот конверте. Мне доставляет огромное удовольствие возможность  передать
эти  документы  вместе  с  фотокопиями  отпечатков  пальцев  этой   дамы
обвинителю на данном процессе. Надеюсь, ваша честь,  что  даже  прокурор
признает правомерность советов, даваемых мной  свидетельнице,  поскольку
ее ответы вызвали бы обвинение в ее адрес. Я, таким образом, не превысил
своих полномочий защитника.
   Бюргер взял конверт, протянутый ему Мейсоном, дрожащими  от  волнения
пальцами.
   Судья Уинтерс почесал подбородок.
   - Суд никогда еще не слышал столь поразительного заявления  адвоката,
- сказал судья. - Никогда  еще  адвокат  не  выступал  против  интересов
своего клиента, человека, которого он  взялся  защищать.  Суд,  конечно,
оценит вашу готовность помочь правосудию, но  не  вполне  понимает  ваши
действия, ибо вы все же являетесь адвокатом этой женщины.
   - Это вполне естественно, ваша честь, - ответил Мейсон. - Я  не  стал
бы делать подобного заявления, если бы суд не настаивал  на  том,  чтобы
эта женщина отвечала  на  задаваемые  ей  вопросы.  Но,  ваша  честь,  я
вынужден защищать себя, а защищая себя, я защищаю и ее.  Я  думаю,  ваша
честь, вы скоро поймете; что я поступаю правильно.
   Судья не успел еще ничего ответить, как вскочил прокурор с бумагами в
руке и молча взмахнул ими  над  головой.  В  правой  руке  у  него  была
фотография женщины  анфас  и  в  профиль  с  отпечатанным  над  снимками
текстом, а также фотография отпечатков ее пальцев.
   В другой руке Бюргер держал фотокопию других отпечатков.  Он  показал
документы Мейсону.
   - Эти отпечатки пальцев были найдены на двери? - спросил он.
   - Да, это их фотокопия.
   - И они идентичны тем, которые я держу в правой руке?
   - Да, - ответил Мейсон.
   - В таком случае, - провозгласил Бюргер, потрясая документом, - здесь
проделан настоящий фокус-покус, потому что  фотография  Синей  Бороды  в
юбке не является фотографией этой вот молодой женщины.
   Мейсон безмятежно улыбнулся:
   - Это вы можете заявить Большому жюри.
   В зале суда поднялся невообразимый шум.
 
Глава 17 
 
   Судья Уинтерс безуспешно пытался навести порядок. Наконец он  объявил
десятиминутный перерыв и приказал бейлифам очистить помещение.
   К Перри Мейсону подошел один из бейлифов.
   - Судья Уинтерс хотел бы видеть вас и прокурора в  своей  комнате,  -
сказал он.
   Мейсон кивнул и направился  в  комнату  судьи,  вслед  за  ним  вошел
прокурор.
   - Вы хотели видеть меня, судья? - спросил Бюргер.
   - Я хотел бы, джентльмены, обсудить с вами сложившуюся ситуацию.
   - Мне нечего обсуждать с Перри Мейсоном, - заявил прокурор.  -  Хейзл
Фенвик она или нет - это не связано с  появлением  Перри  Мейсона  перед
Большим жюри.
   В дверь постучали.
   - Войдите, - сказал Бюргер.
   Судья нахмурился. Дверь открылась, и вошел сержант Голкомб.
   - Прошу прощения за вольность, судья,  -  сказал  Бюргер,  -  но  при
данных обстоятельствах я просил  сержанта  Голкомба  взять  Мейсона  под
стражу.
   - За что? - спросил Мейсон.
   - За подмену свидетеля.
   - Но она не свидетель. Она ничего не знает  об  этом  деле,  даже  не
читала газет. Она посторонний человек.
   - Вы послали ее в Рино под видом Хейзл Фенвик, пытаясь этим  прикрыть
бегство настоящей Фенвик.
   - Ничего подобного. Хейзл Фенвик убежала  до  того,  как  я  встретил
Тельму  Бевинс.  В  свете  той  информации,  которую  я  дал   в   суде,
исчезновение Хейзл Фенвик абсолютно  логично.  Несомненно,  что  полиция
арестует ее. Теперь,  когда  о  ней  стало  известно  больше,  ее  легко
выследят. Что касается моего совета этой молодой женщине выдать себя  за
Хейзл Фенвик, то ничего подобного я не делал. Я послал человека  отвезти
в Рино бумаги и послал эту женщину, чтобы она занялась  этими  бумагами.
Она твердо и определенно заявила моему посланцу, что не  является  Хейзл
Фенвик, что ее имя Тельма Бевинс, но что бумагами она займется. По своим
собственным соображениям я хотел, чтобы эти  бумаги  были  доставлены  в
Рино, штат Невада. Эти соображения  не  имеют  ничего  общего  с  данным
делом.
   - Но зачем вы это проделали? - спросил судья Уинтерс.  -  Я  не  хочу
обсуждать этот вопрос на суде, пока  не  переговорю  с  вами  в  частном
порядке.  Мне  кажется,  что  вы  использовали  процесс  в  суде,  чтобы
выставить всех, связанных с этим делом, в смешном свете,  разумеется,  в
надежде извлечь из этого выгоду. Если это правда, вы виновны в  вопиющем
неуважении к суду, и я собираюсь оштрафовать вас и заключить в тюрьму.
   - Я ни в чем не виноват. Я не  приводил  эту  женщину  сюда,  в  суд.
Наоборот, по моим инструкциям, она должна была отказаться покинуть  штат
Невада. Запросите власти штата Невада и убедитесь в этом. Фактически  ее
силой доставили сюда.
   - Она крайне важная свидетельница, - сказал Бюргер, -  и  ей  вручили
повестку.
   - Точно, - сказал Мейсон. - Именно вы  доставили  ее  сюда.  Вы  сами
настаивали на том, что она Хейзл Фенвик. Я ее  сюда  не  привозил  и  не
ставил на свидетельское место.
   - Но чего вы хотели добиться? - спросил судья Уинтерс.  -  Почему  вы
советовали ей не отвечать на вопросы?
   - Я отвечу вам, - сказал Мейсон, - только при условии,  что  меня  не
будут останавливать и перебивать.
   - Я не могу вам обещать ничего, кроме того, что вы предстанете  перед
Большим жюри, а  до  этого  будете  находиться  под  стражей,  -  сказал
прокурор.
   - Я буду рад услышать ваше объяснение, - сказал судья -  Я  чувствую,
что это касается меня так же, как и вас. У вас репутация очень умного  и
находчивого адвоката. Поэтому мне интересно узнать  подробности  данного
дела.
   - Хорошо, судья, - ответил Мейсон. - Каждый должен  согласиться,  что
только убийца Хартли  Бассета  мог  бояться  Хейзл  Фенвик  больше,  чем
кого-либо еще на белом свете. Этот человек не знал, как  выглядит  Хейзл
Фенвик. Следовательно, если прокурор представит любую женщину в качестве
Хейзл Фенвик и посадит ее на скамью свидетелей, преступник  поймет,  что
попался. Естественно, он попробует бежать. Я думаю, вы  все  согласны  с
тем, что я сказал в суде. Брунольд не мог  совершить  преступление,  так
как он не добровольно оставил свой стеклянный глаз на месте  убийства  в
руке у Хартли Бассета. С другой стороны, если предположить, что Брунольд
совершил убийство, то ему не было смысла вырезать дырки для обоих  глаз.
Если он хотел, чтобы его не опознали, то должен был опасаться,  что  его
узнают по пустой глазнице. Но если в доме есть другой  человек,  в  чьих
руках  находится  глаз  Брунольда,  он  может  совершить   преступление,
оставить в руке трупа этот глаз и рассчитывать  на  то,  что  подозрение
падет на владельца глаза. Я  пытался  сфотографировать  всех  обитателей
дома Хартли Бассета, располагая каждого из них лицом к свету.  Как,  без
сомнения, вы догадываетесь, искусственный глаз очень трудно  обнаружить,
если он хорошо сделан и глазница не имеет  никаких  повреждений.  Однако
естественный глаз на свету меняет размер зрачка, тогда как искусственный
остается неизменным. Следовательно, сфотографировав лицо при падающем на
него свете, можно по размерам зрачка  определить,  есть  ли  у  человека
искусственный   глаз.   Получилось   так,    что    Коулмар    отказался
фотографироваться. Это навлекло на него мои подозрения. Я решил, что  он
испугается женщины, которую прокурор вызовет  на  свидетельскую  скамью,
так как она может опознать его. Я решил проверить мистера Коулмара.
   В этот момент раздался телефонный звонок, и  судья  взял  трубку.  Он
послушал и кивнул Мейсону:
   - Молодая леди хочет поговорить с вами.
   Мейсон приложил трубку к уху и услышал голос Деллы Стрит.
   - Привет, шеф! - сказала она. - Вы еще не в тюрьме? Юрист усмехнулся:
   - Пока нет, хотя нахожусь на полпути туда.
   - Видите ли, шеф, я оказалась глуповата. Не могла понять,  зачем  вам
понадобилась эта Бевинс, пока вы не запретили ей  отвечать  на  вопросы.
Тогда у меня в голове прояснилось.
   - Молодец, - сказал Мейсон, - и что же?
   - Я решила  посмотреть,  не  вознамерится  ли  кто-то  из  свидетелей
по-быстрому слинять из дела. Так вот, один из них решил исчезнуть.
   - Кто?
   - Коулмар.
   - И ты следила за ним?
   - Да.
   - Но это же очень опасно. Ты не должна была этого делать. Где он?
   - В аэропорту. Он взял билет на самолет,  вылетающий  через  двадцать
две минуты.
   - Делла, будь осторожна. Этот человек в отчаянном положении.
   - Как движется дело?
   - Все кончено. Езжай в контору. Встречу тебя там.
   - Я хочу побыть в аэропорту  еще  некоторое  время,  а  вы  будьте  в
комнате судьи, я позвоню вам.
   - Я не хочу, чтобы ты была там, он может узнать тебя и...
   - Пока, шеф. - Она засмеялась и положила трубку.
   Перри Мейсон взглянул на часы и повернулся к сержанту Голкомбу:
   - Джентльмены, вам, может быть, интересно узнать, что Коулмар  сейчас
находится в аэропорту и пробудет  там  еще  двадцать  одну  минуту.  Мне
кажется, сержант, что вам следует проверить, заряжен  ли  ваш  пистолет,
отправиться в аэропорт и произвести блестящий арест.
   Сержант посмотрел на Бюргера.  Тот  задумчиво  сдвинул  брови,  потом
кивнул. Сержант Голкомб бросился к  двери.  Перри  Мейсон  откинулся  на
спинку кресла и улыбнулся Бюргеру.
   - Мейсон, - спросил прокурор, - какого черта вы затеяли эту игру?
   - Это не игра, - сказал Мейсон. - Я  делал  то,  что  считал  нужным.
Свидетельницу, которая могла спасти клиента,  разыскивала  полиция.  Она
вынуждена была бежать.  Конечно,  при  перекрестном  допросе  я  бы  мог
устроить Коулмару ловушку, но  я  хотел,  чтобы  это  получилось  проще.
Поэтому я разыграл эту шутку. Я знал, что если он  поверит,  что  Фенвик
вернулась и будет участвовать в суде, то ему  придется  либо  убить  ее,
либо бежать. Убить ее он не мог, пока  она  находилась  в  суде  и  была
окружена полицейскими. Я заставил его  действовать,  создав  мотивы  для
созыва Большого жюри. Это давало ему шанс бежать.
   - Не можете ли вы подробнее рассказать обо всем? - попросил судья.  -
А то мне многое неясно.
   Мейсон кивнул:
   - Коулмар был соучастником Гарри Маклейна по  растрате  денег  Хартли
Бассета. Брунольд был отцом сына миссис Бассет. Он годы потратил на  то,
чтобы найти ее, а когда нашел, она была замужем  за  Бассетом.  Брунольд
связался с ней. Шофер, который действовал как шпион  Бассета,  узнал  об
этом. Брунольд хотел, чтобы она ушла от Бассета и вышла замуж  за  него.
Но она не решалась на это и знала, что, если Бассет когда-либо  застанет
Брунольда в ее  комнате,  произойдет  большой  скандал.  Однажды  к  ним
действительно постучали. Брунольду пришлось бежать,  и  он  потерял  при
этом глаз. Это был запасной глаз, лежавший в его жилетном кармане, а  не
тот, который он носил.
   Бассет заполучил этот глаз. Он не знал, кто был посетителем его жены,
зато знал, что у Коулмара один глаз стеклянный.  Только  ему  одному  из
всех обитателей дома это было известно.  Если  вы  заметили,  оба  глаза
почти одного цвета. Бассет подозревал Коулмара в интимных отношениях  со
своей  женой,  в  чем  Коулмар  был  невиновен.  Но  когда  Бассет  стал
интересоваться Коулмаром, то обнаружилось, что тот причастен к растрате.
Гарри Маклейн пришел к Бассету не для того, чтобы  заплатить  деньги,  а
чтобы заставить Коулмара уговорить Бассета не подавать на него в суд.  В
это время Брунольд выбегал из дома Бассетов, а Дик послал  свою  молодую
жену знакомиться с отцом.
   Коулмар думал, что ему удастся уговорить Бассета. Бассет вызвал его к
себе, вероятно, из-за глаза  и  послал  за  бухгалтерскими  книгами.  Но
Коулмар не принес книг, он взял одеяло и пистолет и вернулся в  кабинет.
Он также напечатал записку о самоубийстве. Позднее он  вдруг  сообразил,
что полиция может его заподозрить, если не поверит записке. Это было уже
после убийства. Он вытащил из файла  подделанные  счета,  наспех  сделал
маску  из  копирки  и  выбежал  из  кабинета,  чтобы  продемонстрировать
одноглазого человека женщине, которая ждала в  приемной.  Он  воображал,
что все сработает отлично, поскольку в руке у Бассета зажат глаз.  Когда
женщина удивилась, сорвав маску, он очень  испугался.  Он  ударил  ее  и
уехал на машине Бассета, вскоре вернулся в гараж, а дома сделал вид, что
был на спектакле. После он узнает, что  Фенвик  осталась  жива  и  может
рассказать, что с ней случилось. Значит, она должна замолчать  навсегда.
Поэтому он появился в комнате, где она лежала.  Если  бы  она  там  была
одна, Коулмар убил бы Хейзл, но миссис  Бассет  выгнала  его.  Тогда  он
вернулся к себе и рассказал Гарри Маклейну о случившемся. Он посоветовал
ему  сказать,  что  он  вернул  деньги,  ведь  это   никто   не   сможет
опровергнуть. И заодно мотивом убийства будет грабеж.
   - Но вам-то откуда все это известно? - спросил Бюргер.
   - Ну, это  же  элементарная  дедукция,  -  ответил  юрист.  -  Просто
удивительно, как это никому не пришло  в  голову.  Убийство  должен  был
совершить человек, профессионально печатающий на машинке.  Записка  была
напечатана именно  таким  человеком.  Убийство  мог  совершить  человек,
который свободно вхож в кабинет Бассета  и  мог  принести  в  руках  что
угодно, не вызвав у хозяина  подозрений.  Убийство  совершил  человек  с
искусственным глазом, который хотел, чтобы власти знали об этом.  Только
подозрение он хотел направить на другого. Кроме того, миссис Бассет была
заинтересована в том, чтобы во время разговора  Фенвик  с  ее  мужем  им
никто не мешал. Она стояла у дверей и ждала  ухода  последнего  клиента.
Когда же Фенвик постучала в дверь кабинета, там кто-то был. Это мог быть
только Коулмар, если не считать, что кто-то мог проникнуть через  черный
ход, что маловероятно. К тому же вспомним о маске  с  двумя  отверстиями
для глаз. Наличие отверстия против пустой глазницы указывает на  желание
убийцы обратить внимание на то, что человек одноглазый. Если бы  убийцей
был Брунольд, он никогда бы не выдал своего уродства.
   - Мог убить молодой Маклейн, который пришел поговорить с Бассетом,  -
сказал Бюргер.
   - Возможно, - ответил Мейсон.
   - Но за каким дьяволом понадобилось убийце  вкладывать  глаз  в  руку
Маклейну? Это сделал Коулмар? Зачем?
   Мейсон произнес с самым невинным видом:
   - Ну, Бюргер, сами займитесь дедукцией. Я не могу  ответить  на  этот
вопрос.
   Бюргер пристально  посмотрел  на  него,  но  юрист  безмятежно  курил
сигарету.
   Судья Уинтерс кивнул:
   - Все становится ясным  с  самого  начала,  если  не  дать  множеству
несущественных деталей отвлечь себя, а сосредоточиться на главном.
   Перри Мейсон потянулся и зевнул:
   - Скорее бы вернулся сержант Голкомб. Надеюсь, он заполучит  Коулмара
без стрельбы.
   - Вам бы лучше стать детективом, а не  адвокатом,  Мейсон,  -  сказал
судья.
   - Благодарю вас, - ответил Мейсон, - я стараюсь делать, что могу.
   - Но как вы узнали, что я привезу сюда Бевинс? - спросил прокурор.
   - Я достаточно опытный участник таких процессов. Я знал, что вы сразу
же ухватитесь за такую свидетельницу.  К  тому  же  все  это  было  мною
подготовлено.
   - Но вы ничего не говорили ей о своих планах?
   - Нет. Я считал, что чем меньше она будет знать, тем лучше,  а  также
знал, что, если она скажет вам правду, вы все равно будете считать,  что
она лжет.
   - Но откуда вы знали, что мы будем в состоянии привезти ее сюда?
   - Не мог же я недооценивать ваши способности, Бюргер.
   - Клянусь Богом, - сказал Бюргер, - что я  был  уверен  в  виновности
Брунольда и в пособничестве ему миссис Бассет.  Я  был  готов  требовать
смертной казни, по крайней мере для Брунольда. - Он уселся  в  кресло  и
замолчал.
   - Да, - сказал судья, - и меня вы выставили в нелепом виде.
   - Вы простите меня, ваша честь, - сказал Мейсон. - Вы  же  понимаете,
что по-другому поступить было невозможно.
   - Да, - хмуро сказал судья. - Вы все повернули по-своему.
   - Но как теперь мне отделаться от газет? - спросил Бюргер.
   - А вы расскажите им это.
   - Все?
   - Все. Скажите, что действовали в  сговоре  со  мной,  чтобы  поймать
убийцу.
   Искорка откровенной заинтересованности вспыхнула в глазах у окружного
прокурора.
   Дверь без стука открылась, и в комнату ворвались три  репортера.  Они
обрушили на Бюргера град вопросов.
   - Подождите минуту, - сказал Бюргер. - Что случилось?
   - В аэропорту стреляли. Сержант Голкомб ранен, а  Коулмар  убит.  Как
Коулмар оказался там? Что он сделал? Почему сержант Голкомб помчался  за
ним?
   Один из репортеров подошел к Мейсону и схватил его за руку:
   - Вы знаете что-нибудь о случившемся? Расскажите  поподробнее...  Это
самое крупное дело, какое вы... Перри Мейсон вздохнул:
   - Мистер Бюргер сделает заявление для прессы.  А  я,  джентльмены,  с
вашего позволения, отправляюсь в свою контору.
 
Глава 18 
 
   Перри Мейсон сидел за своим столом в конторе, перед ним  лежала  кипа
газет.
   - Молодец сержант Голкомб, - сказал Мейсон, - я всегда считал, что  в
нем что-то есть.
   - А я думала, что вы ненавидите его, - сказала Делла Стрит.
   - Его глупость иногда раздражает, - согласился Мейсон,  -  но  это  в
основном от излишнего усердия. Так  Коулмар  вытащил  пистолет  и  хотел
проложить себе дорогу огнем, когда увидел, что загнан в угол?
   Делла кивнула.
   - Во многих отношениях, - заметил  Мейсон,  -  ситуация  типична  для
обоих. Сержант Голкомб прибыл в аэропорт со включенной сиреной!
   - Но он включил ее, чтобы ему освободили дорогу.
   - Конечно. Но, подъезжая, он мог  бы  ее  выключить.  А  он  заставил
дрожать весь аэропорт. Конечно,  Коулмар  понял,  что  это  за  ним.  Он
спрятался в  туалете,  пристроился  к  замочной  скважине  и  ждал,  как
развернутся  события.  Однако  сержант  догадался,  что  Коулмар   может
укрыться в  туалете,  и  сразу  же  направился  туда.  Коулмар  просунул
пистолет сквозь стекло в двери и открыл огонь. Если бы он не  нервничал,
то убил бы Голкомба с первого выстрела. Человек поумнее Голкомба подошел
бы сбоку, вышиб дверь, нацелил пистолет и приказал преступнику выйти. Но
не Голкомб. Он прямиком рванул  к  двери.  А  дальнейшее  его  поведение
вызывает у меня уважение и восхищение. Пуля сорок пятого калибра  попала
ему в плечо. А я тебе скажу, сестричка, что такая пуля, попав человеку в
плечо, сшибает его с катушек долой. Голкомб даже не успел  достать  свой
пистолет.
   Делла кивнула.
   - Расскажи-ка, - попросил Мейсон, - остановился ли он, чтобы  достать
свой пистолет? Как он себя повел?
   - Продолжал двигаться, - сказала она. - Удар пули  развернул  его  на
сто восемьдесят градусов. Он выпрямился, выпятил челюсть и, все  так  же
шагая к двери,  вытащил  пистолет.  Коулмар  выстрелил  еще  раз,  тогда
Голкомб принялся палить  через  дверь.  Посмотрели  бы  вы,  какие  дыры
оставили пули в деревянной двери. Прямо  стрельба  по  мишени  во  время
полицейских учений. Мейсон покачал головой и сказал:
   - Чертовски хороший парень. Храбрец.
   Мейсон развернул газету.  Портрет  Бюргера  был  дан  шириной  в  три
колонки.
   "Победа окружного прокурора,  который  придумал  хитрую  ловушку  для
убийцы Хартли Басета".
   Правее и ниже был портрет сержанта Голкомба.
   И тут же рисунки: сержант  Голкомб  атакует  дверь  мужской  уборной,
стреляя с бедра, в то время как Коулмар, скорчившись в кабине,  палит  в
полицейского из револьвера сорок пятого калибра.
   - Они своеобразно воспользовались вашей  добротой,  -  сказала  Делла
Стрит. - Вы держали все