должна
обдурить сотрудников "Джиллко". Ведь  необходима  точная  копия  настоящей
слепой. Предположим, кто-то из компании периодически с ней  разговаривает,
останавливается перед ней, может, даже ездил  к  ней  домой.  У  меня  уже
сейчас есть идея, кого из своих сотрудниц я отправлю на  это  задание.  Но
мне надо ее подготовить к роли! Мои люди следили за  настоящей  слепой,  я
попрошу этих парней дать ей какие-то советы.  Я  займусь  этим  завтра.  В
таком случае ты получишь результаты послезавтра.
     -  Завтра  начинается  предварительное  слушание  дела  по  обвинению
Катерины Эллис, - напомнил Мейсон.
     - Ты можешь добиться, чтобы его отложили?
     - Конечно, могу. Но не хочу  -  так  мы  сыграем  на  руку  окружному
прокурору. Они сами хотят отсрочки. Они все еще работают  по  этому  делу.
События сегодняшнего вечера сбили их с толку.
     - Ладно, я попробую, - вздохнул Дрейк. - Сейчас сяду  за  телефон,  а
потом лягу спать. Постараюсь подготовить  женщину,  чтобы  завтра  с  утра
заступила на задание. Да, работы - масса. Бог знает, что может  случиться!
Ты сам понимаешь правила игры. Если ее арестуют - штрафы платить тебе.
     - Не волнуйся, заплачу, - пообещал Мейсон. - Спокойной ночи, Пол.
     - Теперь ты еще желаешь мне спокойной ночи, - проворчал Дрейк.



                                    15

     Судья Мортон Черчилл занял свое обычное место в зале  суда,  поправил
мантию и обвел взглядом собравшихся.
     - В штате Калифорния слушается дело по  обвинению  Катерины  Эллис  в
нападении со смертоносным  оружием  с  намерением  совершить  убийство,  -
объявил он. - Стороны готовы?
     Со своего места поднялся окружной прокурор Гамильтон Бергер.
     - Обвинение готово, - сообщил он. - Однако, мне хотелось бы упомянуть
следующее, что, конечно, известно Высокому Суду, а именно: убийство -  это
противозаконное лишение человека жизни с заранее обдуманным намерением или
злым умыслом. Смерть может иметь место в течение  одного  года  с  момента
нападения. Я просто  упоминаю  пункты  закона,  в  общем  и  целом,  чтобы
объяснить нашу  позицию.  Мы  проводим  это  предварительное  слушание  на
основании официально предъявленного обвинения. Мы просим, чтобы дело  было
передано в Суд Присяжных.  Однако,  в  том  случае,  если,  до  завершения
процедуры рассмотрения  этого  дела,  находящаяся  в  настоящий  момент  в
больнице София Атвуд умрет в результате удара, нанесенного обвиняемой,  мы
отклоним настоящее обвинение и передадим  дело  на  рассмотрение  Большому
Жюри с требованием вынести приговор за совершение убийства.
     - Почему вы не  хотите  подождать,  пока  не  прояснятся  медицинские
аспекты? - поинтересовался судья Черчилл.
     - У нас есть причины, -  ответил  Гамильтон  Бергер.  -  Мы  намерены
зафиксировать определенные показания в порядке обеспечения  доказательств.
Мы  желали  бы  видеть  обвиняемую  содержащейся  под  стражей  при  таких
условиях, что ее нельзя будет освободить по хабеас корпус.
     - Очень хорошо, - сказал судья Черчилл. - Защита готова?
     - Защита готова, - ответил Мейсон.
     - Начинайте, - постановил судья Черчилл.
     - Как я уже заявил Высокому Суду, - снова заговорил Гамильтон Бергер,
- мы планируем зафиксировать некоторые показания.  Поэтому  мы  пригласили
определенных свидетелей и собираемся подробно их допросить.  Что  касается
остальной части дела, мы собираемся просто  положиться  на  пункт  закона,
утверждающий,  что  необходимо  только  показать,  что  преступление  было
совершено и имеется достаточно оснований считать, что обвиняемая совершила
это преступление.
     - Прекрасно, - сказал судья Черчилл. - Суд не вчера родился, господин
окружной прокурор. Я понимаю вашу позицию. Не тяните время и представляйте
ваши доказательства.
     - Я  хотел  бы  пригласить  Стюарта  Баксли  для  дачи  свидетельских
показаний, - объявил Гамильтон Бергер.
     Стюарт Баксли вышел вперед, поднял  правую  руку,  принял  присягу  и
занял место в свидетельской ложе.
     - Ваше полное имя - Стюарт Баксли?
     - Да.
     - Вы знаете Софию Атвуд в настоящий момент и знакомы  ли  с  ней  уже
какое-то время?
     - Ну... да.
     - Вы виделись с ней четвертого числа текущего месяца?
     - Да, сэр.
     - Где вы с ней виделись?
     - В первый раз я виделся с ней, когда пришел  в  ее  дом  в  качестве
гостя. Меня пригласили на ужин.
     - Что произошло потом?
     - Шум,  волнения.  Миссис  Атвуд  объявила,  что  у  нее  украли  сто
долларов.  Создалась  напряженная  обстановка,  и,  насколько  я  понимаю,
подозрение пало на обвиняемую.
     - Что сделали лично вы?
     - У меня есть друг, частный детектив, Леверинг Джордан  из  агентства
"Моффатт и Джордан". Я предложил миссис Атвуд вызвать его.
     - И вы его вызвали?
     - Да, сэр. С ее разрешения, конечно.
     - Что случилось дальше?
     - Мистер Джордан попросил у обвиняемой снять ее отпечатки  пальцев  -
для сравнения.
     - Она согласилась?
     - Она не только  отказалась,  но  позвонила  Перри  Мейсону,  который
приехал в дом и дал указания обвиняемой...
     - Я возражаю, - заявил Мейсон.
     - Возражение принимается, - постановил судья Черчилл.
     Гамильтон Бергер попробовал другой подход:
     - У вас была возможность войти в дом  после  того,  как  Софию  Атвуд
отвезли в больницу?
     - Да, сэр. Я думал, что...
     - Я возражаю, - перебил Мейсон Стюарта Баксли. - Свидетель  не  имеет
права давать показания относительно своих мыслей.
     - Возражение принимается.
     - У вас была какая-то причина,  которую  мы  в  настоящий  момент  не
раскрываем, для появления в доме? Что произошло после того, как вы вошли?
     - Я старался  быть  осторожным  и  пользовался  маленьким  фонариком,
вставленным в авторучку. Я освещал только пол. Я поднялся по  лестнице  на
второй этаж. Я двигался очень тихо. У меня было предчувствие, что...
     - Нас не интересуют предчувствия свидетеля, - перебил Мейсон.
     - Придерживайтесь только фактов, мистер Баксли, -  предупредил  судья
Черчилл.
     - Я поднялся на  верхнюю  площадку  лестницы,  не  создавая  шума,  -
продолжал Баксли. - Я уловил какое-то движение и понял, что в доме  кто-то
есть.
     - И что вы сделали?
     - Застыл на месте, не произнося ни звука.
     - Вы утверждаете, что уловили какое-то движение.  Вы  что-нибудь  еще
услышали?
     - Какой-то странный скользящий звук.
     - Словно кто-то шепчется?
     - Нет, я не думаю, что слышал шепот, но  это  был  какой-то  странный
скользящий звук.
     - В то время вы не знали, что адвокат защиты Перри Мейсон  и  нанятый
им Пол Дрейк находились в здании, в комнате, которую занимала обвиняемая?
     - Нет, я этого не знал.
     - Что произошло потом?
     - Послышался страшный грохот, и я... Ну, я очень удивился, напрягся и
испугался. Я бросился бежать, а  затем...  Грохот  раздался  из  какого-то
места,  расположенного  между  мной  и  черной  лестницей,  по  которой  я
поднялся. Поэтому я бросился на парадную  лестницу.  Тут  выскочил  мистер
Мейсон и набросился на меня.
     - Лично Мейсон?
     - Ему помогал  Пол  Дрейк,  частный  детектив.  Они  привели  меня  в
беспомощное состояние. Дрейк отправился вызывать полицию.
     - Вы можете проводить  перекрестный  допрос,  -  обратился  Гамильтон
Бергер к Перри Мейсону.
     Адвокат сделал пару шагов в направлении свидетельского кресла,  чтобы
подчеркнуть значимость своих вопросов.
     - Когда вы отправились в дом Софии Атвуд, у вас было с собой оружие?
     - Револьвер тридцать восьмого калибра.
     - У вас имелось разрешение на ношение оружия?
     - Нет.
     - Тогда зачем вы взяли его с собой? Вы  знали,  что  в  таком  случае
незаконно иметь его при себе?
     - Я считал, что могу оказаться в опасности.
     - От кого могла исходить опасность?
     - Не знаю.
     - И вы были готовы стрелять в любого, кто встретится на вашем пути?
     - Я был готов защищать свою жизнь.
     - Вы считали, что вашей жизни может угрожать опасность?
     - Да.
     - Что навело вас на подобную мысль?
     - Жизнь Софии Атвуд была в опасности.
     - Вы знаете, почему на нее напали?
     - У меня есть идеи по этому поводу.
     - Вы думаете, что это связано с кражей стодолларовой купюры?
     - Честно говоря, нет.
     - Минуточку, минуточку, - вмешался Гамильтон Бергер. - Задан  спорный
вопрос. Я не стал выступать с возражениями, но адвокат защиты интересуется
мнением свидетеля. Как указывал сам мистер Мейсон, нас не волнует то,  что
думает свидетель, нам нужны только факты. Пусть  свидетель  придерживается
фактов.
     - Прекрасно, - сказал Мейсон. -  Мистер  Баксли,  вы  присутствовали,
когда София Атвуд  заявила,  что  кто-то  украл  стодолларовую  купюру  из
шляпной коробки, хранившейся в шкафу?
     - Да.
     - И вы высказали предположение, что эта кража  могла  быть  совершена
обвиняемой?
     - Нет. Я задал несколько наводящих вопросов.
     - Что вы имеете в виду под "наводящими вопросами"?
     - Я спросил, сколько людей находилось в доме, сколько  человек  имели
доступ к спальне миссис Атвуд, кто знал, что  у  нее  в  спальне  хранятся
пустые коробки из-под шляп.
     - Пустые коробки из-под шляп?
     - Да.
     - Сколько коробок?
     - Боже, я не в курсе. Она  сказала,  что  положила  деньги  в  пустую
коробку из-под шляпы.
     - Но вы не сказали "пустая коробка из-под шляпы", - заметил Мейсон. -
Вы сказали "пустые коробки из-под шляп" - во множественном числе.
     - Возможно.
     - Вы имели в виду, что там находилось больше одной коробки?
     - Не знаю. Не думаю. Она сказала "коробка из-под шляпы".
     - Но вы употребили множественное число.
     - Ладно, я говорил о коробках из-под шляп во множественном числе.
     - Когда вы задавали свои наводящие вопросы, о которых  вы  упомянули,
вы говорили о коробках из-под шляп во множественном числе?
     - Да, я сказал "коробки из-под шляп".
     - И она вас не поправила, заметив, что  имеется  только  одна  пустая
коробка?
     - Нет. В тот момент создалась напряженная ситуация, и она думала...
     - Минуточку, минуточку, - перебил Мейсон, поднимая руку.  -  Вас  уже
предупреждали, что нас не интересуют ваши собственные мысли. Нас тем более
не интересует ваша способность читать мысли миссис Атвуд. Задавая вопросы,
я пытаюсь выяснить то, что вы предумышленно заложили ей в голову - мысль о
совершении обвиняемой кражи.
     - Я никогда не говорил, что закладывал ей подобную мысль.
     - Вы сами этого не говорили, об этом свидетельствуют  ваши  действия.
Вы задавали наводящие вопросы о том, кто находился в доме. Но вы не задали
ни одного наводящего  вопроса  о  вашей  собственной  возможности  украсть
деньги.
     - Конечно, нет!
     - Почему нет?
     - Потому что, как уважаемый бизнесмен, как друг, я, естественно,  был
вне подозрений - или, по крайней мере, считал себя вне подозрений.
     - Но вы не считали, что обвиняемая  -  кровная  родственница  -  тоже
находится вне подозрений?
     - Я просто задавал вопросы.
     - Наводящие вопросы?
     - Называйте их как хотите.
     - Когда вы в последний раз заходили в дом,  у  вас  при  себе  имелся
револьвер?
     - Да.
     - Почему?
     - Чтобы защитить себя в случае необходимости.
     - Вы знали, что противозаконно носить оружие, на которое  у  вас  нет
разрешения?
     - Да, я знал, что это противозаконно.
     - Вы вломились в дом.
     - Я не вломился - я открыл замок целлулоидом.
     - С точки зрения  закона,  вы  совершили  взлом  и  проникновение,  -
заметил Мейсон.
     - Хорошо, обсудите этот вопрос с господином  окружным  прокурором,  -
ответил Баксли. - Я ему все  откровенно  рассказал,  и  мы  понимаем  друг
друга.
     -  Другими  словами,  вы   получили   неприкосновенность   за   любое
совершенное вами преступление, в обмен на ваши показания?
     - Речь  не  шла  ни  о  какой  сделке.  Окружной  прокурор  пришел  к
заключению, что мои намерения абсолютно честны.
     - У вас при себе имелась стодолларовая купюра?
     - А это преступление?
     - Я задал вопрос.
     - Да, имелась.
     - Как долго она у вас хранилась?
     - Не помню.
     - Попробуйте вспомнить.
     - Я не помню, когда она у меня оказалась.
     - Значит, у вас очень плохая память, -  заметил  Мейсон.  -  Я  готов
представить компетентное свидетельство о том, что вы  отправились  в  свой
банк, попросили дать вам стодолларовую купюру и...
     - Хорошо, у меня имелась стодолларовая купюра. Это мои деньги. У меня
было  полное  право  снять  их  со  своего  счета  в  банке,   когда   мне
заблагорассудится.
     - А разве не является фактом, что вы отправились в дом  Софии  Атвуд,
прихватив с собой стодолларовую  купюру,  с  намерением  подбросить  ее  в
комнату, занимаемую обвиняемой, с тем чтобы в дальнейшем,  при  тщательном
обыске комнаты полицией по вашему наущению, эту стодолларовую купюру нашли
спрятанной под матрац или в каком-то другом месте, что явно  указывало  бы
на вину Катерины Эллис?
     - Нет.
     - Я считаю, что ваши действия говорят громче, чем ваше отрицание.  Вы
на цыпочках заходили  в  спальню,  намереваясь  подбросить  купюру,  когда
натолкнулись на радиатор, опрокинули титан с  водой,  послышался  страшный
грохот и вы поняли, что не один в доме. Но, прежде чем вы успели скрыться,
вам пришлось встретиться с Полом Дрейком и со мной.
     - Это неправда, я не ронял никаких титанов, - заявил Баксли.  -  Это,
скорее всего, дело ваших рук, или Пола Дрейка. Именно грохот испугал меня,
и я бросился бежать, пытаясь добраться до лестницы.
     -  И  вы  все  еще  отрицаете,  что   намеревались   подбросить   эту
стодолларовую купюру в комнату обвиняемой?
     - Отрицаю.
     - Это все, - с  презрением  в  голосе  сказал  Мейсон,  поворачиваясь
спиной к свидетелю.
     Баксли уже собирался покинуть  место  дачи  свидетельских  показаний,
когда судья Черчилл постучал карандашом по столу.
     - Мистер Баксли, подождите минуточку, - попросил он. -  Мне  хотелось
бы задать вам несколько вопросов. Вы знали, что Катерину Эллис обвиняют  в
краже ста долларов из шляпной коробки?
     - Да.
     - И вы отправились в свой банк, сняли сто  долларов  со  счета  одной
бумажкой, а затем среди ночи поехали в дом Софии Атвуд и провели  какие-то
манипуляции с замком, чтобы проникнуть внутрь?
     - Ну, если вы намерены это представить таким образом, то да.
     - И вы хотите, чтобы Суд поверил, что  у  вас  были  совсем  невинные
намерения?
     - Да, Ваша Честь.
     - Я этому не верю, - заявил судья Черчилл. - Я считаю, что вы  лжете.
Я думаю, что вы приготовили эту стодолларовую купюру для дурных  целей.  -
Судья Черчилл сурово посмотрел на Гамильтона Бергера. - Это ваш свидетель,
господин прокурор. И Суд заявляет вам прямо здесь и сейчас, что я не  верю
его показаниям.
     - Я считаю, что они имеют определенную ценность, -  ответил  окружной
прокурор.
     - С моей точки зрения, они не  имеют  никакой  ценности,  -  возразил
судья. - Суд считает, что сделана попытка обвинить в краже эту девушку. По
мнению Суда, все дело - фальшивка.
     - Но, Ваша Честь, у нас есть и другие доказательства.  Мы  собираемся
показать, что обвиняемая тайком наведалась в дом поздно ночью как раз в то
время,  когда  напали  на  Софию  Атвуд,  у   нас   есть   доказательства,
показывающие, что ее отпечатки пальцев остались  на  коробке,  из  которой
пропали деньги; мы в состоянии представить  достаточно  сильные  косвенные
улики  совершения  кражи  и   нападения   с   намерением   уклониться   от
ответственности за кражу.
     - Если она украла деньги  вечером,  то  зачем  ей  было  возвращаться
ночью, чтобы убивать Софию Атвуд? - спросил судья Черчилл.
     - Мы признаем, что с полной достоверностью не установили мотивацию, -
заявил Гамильтон Бергер.
     -  Я  не  собираюсь  препятствовать  вам   в   представлении   других
доказательств,  но,  что  касается  этого  свидетеля,  Суд  не  верит  его
показаниям.
     Судья Черчилл с холодным выражением лица откинулся на стуле, высказав
свое окончательное мнение.
     Бергер  с  минуту  колебался,  явно  размышляя,   пытаться   ли   ему
реабилитировать свидетеля, но потом решил этого не делать.
     - Ладно, мистер Баксли, - обратился он к свидетелю, - у  меня  больше
нет к вам вопросов.
     - Хорошо, я скажу  всю  правду!  -  внезапно  закричал  Баксли.  -  Я
отправился туда, чтобы помочь обвиняемой, а не навредить ей!
     Мейсон резко повернулся к свидетелю.
     - А как вы планировали ей помочь? - поинтересовался адвокат защиты.
     - Я намеревался положить эту стодолларовую купюру в шкаф Софии Атвуд,
а не  в  комнату  обвиняемой.  Коробка  свалилась  с  полки.  Я  собирался
предложить провести тщательный осмотр шкафа, основываясь  на  теории,  что
коробку  могла  столкнуть  мышь  или  крыса,  крышка  соскочила   с   нее,
стодолларовая купюра завалилась куда-то в задней части шкафа  -  возможно,
за какой-то предмет одежды  или  туфель.  Я  знал,  что  полиция  обыскала
комнату обвиняемой, но предполагал, что шкаф тщательно не  обыскивался.  А
если бы они  после  моего  предложения  осмотрели  бы  шкаф  и  обнаружили
стодолларовую купюру, они предположили бы, что это и есть те сто долларов,
что выпали из коробки, что никакой кражи на самом деле не  совершалось,  и
доброе имя обвиняемой было бы восстановлено.
     Мейсон задумчиво посмотрел на Баксли.
     - А почему вы так стремились восстановить доброе имя обвиняемой,  что
готовы  были  даже  расстаться  с  вашими  собственными  ста  долларами  и
намеренно сфальсифицировать доказательства?
     - У меня есть личные и частные причины. Я знал, что  если  обвиняемой
удастся оправдаться и доказать свою невиновность, несмотря  на  отсутствие
стодолларовой купюры, то подозрение падет на  меня.  Я  не  мог  допустить
подобного: у меня  есть  кое-какие  далеко  идущие  жизненные  планы.  Это
правда.
     Мейсон несколько минут молча не сводил глаз  со  свидетеля,  а  потом
заявил резким тоном:
     - Это все.
     - Секундочку, - остановил Баксли судья Черчилл.  -  Мне  хотелось  бы
узнать, почему вы раньше не сказали правду?
     - Потому что мне не хотелось признаваться, что  я  пытался  подложить
сто долларов в шкаф.
     - Вы знали, что находитесь под  присягой,  когда  заняли  место  дачи
свидетельских показаний?
     - Конечно.
     - Тем не менее, вы скрыли реальные планы, пытались врать о том, когда
получили стодолларовую  купюру,  старались  представить,  что  эта  купюра
оказалась у вас случайно, вы не объяснили свои  мотивы  появления  в  доме
Софии Атвуд.
     - Да, я сделал многое, что не следовало делать, - согласился  Баксли.
- Но вы не  можете  обвинить  меня  в  попытке  сфабриковать  обвинение  и
подтасовать  доказательства  против  мисс  Эллис.  Я  старался  помочь  ей
выкарабкаться из затруднительного положения, в котором она оказалась.
     - Вы не говорили об этом окружному прокурору?
     - Конечно, нет.
     - Очень странное дело, - заметил судья Черчилл. - Здесь есть аспекты,
которые мне не нравятся.  Совсем  не  нравятся.  Я  не  собираюсь  заранее
приходить к каким-либо выводам  до  того,  как  услышу  все  свидетельские
показания и стороны представят все доказательства. Но  уже  сейчас  вполне
очевидно,  что  благовоспитанная  на  вид  молодая  женщина  обвиняется  в
преступлении   при   обстоятельствах,   которые   кажутся   Суду    весьма
подозрительными. Мистер Баксли может  покинуть  место  дачи  свидетельских
показаний. Приглашайте следующего свидетеля, господин  окружной  прокурор.
Но, хочу заметить, что вы, по меньшей  мере,  слишком  рано  приступили  к
представлению своей версии в Суде.
     - Мистер Мейсон не объяснил, что он делал в доме - по  крайней  мере,
так, чтобы эти объяснения удовлетворил