в суд.
   Немного подумав, Мейсон сказал:
   - Хорошо, я иду. - Мейсон повернулся к Делле Стрит:
   - До моего возвращения оставайся здесь за хозяйку, Делла.
   Последнее, что увидел Мейсон, перед тем как за ним  закрылась  дверь,
были вытянувшиеся лица Пола Дрейка и Деллы Стрит.
 
Глава 16 
 
   Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, сообщил Мейсону:
   -  Это  официальное  слушание,  в  результате  которого  может   быть
возбуждено  уголовное  дело,  если   выяснится,   что   было   совершено
преступление, или направлена  жалоба  в  дисциплинарный  отдел  коллегии
адвокатов, или будет сделано и то и другое. Мистер Мейсон, вы знакомы  с
сержантом Голкомбом  из  управления  полиции.  А  это  Друммонд  Диксон,
художник, это Дрю Кирни. Тот джентльмен - Фултон,  частный  детектив  из
Детективного агентства Дрейка.  Присутствует  также  судебный  репортер,
который ведет протокол.
   - Буду ли я иметь право задавать вопросы? - спросил Мейсон.
   - Это не судебное слушание. Мы пытаемся выяснить, есть  ли  основания
для принятия определенных действий.
   - Вы боитесь дать возможность другой  стороне  задать  вопросы  вашим
свидетелям? - спросил Мейсон.
   - Что касается этого расследования, то я ничего и никого не боюсь.
   - Хорошо, тогда я тоже воспользуюсь правом задать вопросы.
   - Не  вижу  причин  предоставлять  вам  возможность  подвергать  этих
свидетелей перекрестному допросу.
   Тогда мне придется встать и выйти из помещения, -  сказал  Мейсон.  -
Если вы собираетесь провести  заседание  с  одним  действующим  лицом  и
оказать на свидетелей влияние в нужном вам направлении,  то  мне  нечего
тут делать.
   - Я не собираюсь влиять на свидетелей, и  вы  знаете  это,  -  угрюмо
сказал Бюргер. - Временами вы действовали слишком остро.
   - Остро, но законно. Когда мне  приходится  представлять  клиента,  я
стараюсь это делать достойно.
   - Нет никакой нужды в этом  обмене  колкостями,  -  сказал  Гамильтон
Бюргер. - Мы начинаем работать, и, если у вас возникнет  желание  задать
вопрос, вы можете это сделать. Если ваш вопрос  не  будет  относиться  к
делу, я посоветую свидетелям не отвечать на него.
   - Тогда мне придется встать и выйти, - повторил Мейсон.
   - В  этом  случае  вам  придется  предстать  перед  Большим  жюри,  -
предупредил Мейсона Гамильтон Бюргер.
   - Там я изложу свое понимание  дела,  заключающееся  в  том,  что  вы
собираетесь организовать заседание  с  собой  в  качестве  единственного
главного действующего лица, что я хочу задавать вопросы  и  отвечать  на
них, хочу справедливого представления дела и с этой целью  настаиваю  на
своем праве ставить вопросы, - заявил Мейсон.
   - Начнем с  Фултона.  -  сказал  Бюргер.  -  Ваша  профессия,  мистер
Фултон?
   - Я частный детектив.
   - В начале этого  месяца  кто-нибудь  использовал  вас  как  частного
детектива?
   - Да. - Кто?
   - Пол Дрейк.
   - Это руководитель частного детективного агентства?
   - Да, сэр.
   - Что вам приказывал делать Пол Дрейк?
   - Мне дали фотографию и сказали попросить господина Диксона сделать с
этой фотографии несколько набросков карандашом.
   - Что еще вам велено было делать?
   - Мне сказали найти свидетелей по делу об ограблении "Пасифик  Нотерн
супермаркет", раненого сторожа и господина Кирни,  сообщить  им,  что  я
расследую это дело, связанное с попыткой убить сторожа. Я  также  должен
был получить от них общее описание грабителя. Это было четвертого  числа
утром.
   Мне было приказано взять набросок, сделанный моим  другом  Друммондом
Диксоном, показать его свидетелям и спросить их, не похож  ли  грабитель
на человека с наброска.
   - Как звали человека, фотография которого вам была передана?
   - Коллистер Гидеон.
   - Вы знаете, что случилось с Коллистером Гидеоном?
   - Да, знаю. Сегодня утром он был убит. Мне известно,  что  ранее  его
судили за совершенное преступление. Я  также  знаю,  что  фотография,  с
которой был сделан наш набросок, взята из полицейского дела.
   - Хорошо. И что вы сделали?
   - Я выполнил данные мне инструкции.
   - Господин Диксон выполнял набросок в вашем присутствии?
   - Да.
   - У меня в руках копия того наброска?
   - Да.
   - Вы показывали ее свидетелям?
   - Да.
   - И в соответствии с данными вам инструкциями вы  делали  все,  чтобы
заставить свидетеля сказать, что изображенный на наброске  объект  похож
на человека, ограбившего магазин  "Пасифик  Нотерн  супермаркет"  поздно
ночью, когда был ранен Стивен Хуке?
   - Да, сэр.
   - Знакомы ли вы с положением уголовного  кодекса  о  том,  что  любое
лицо,  пытающееся  обманным  путем  заставить   человека   дать   ложные
показания, виновно в совершении уголовного преступления?
   - Да, сэр.
   - И  что  любое  лицо,  намеренно  составившее  ложный  документ  или
представившее его свидетелю с целью повлиять на его показания, виновно в
совершении тяжкого уголовного преступления?
   - Да, сэр.
   - Состояли ли ваши инструкции в том, чтобы заставить двух  свидетелей
показать, что набросок Коллистера Гидеона похож на внешность человека, с
которым  столкнулся  сторож  и  которого  видел   Кирни   убегавшим   из
супермаркета?
   - Состояли, сэр.
   - Я думаю, пока все, - сказал Гамильтон Бюргер.
   - Минуточку, - вмешался Мейсон. - Я бы хотел задать  этому  свидетелю
несколько вопросов.
   - Только относящиеся к делу, - указал окружной прокурор.
   Мейсон повернулся к Фултону. - Фултон, - сказал он, -  вам  говорили,
что вы должны подкупить свидетелей?
   - Конечно нет.
   - Запугать их?
   - Нет, сэр.
   - Говорить им не правду?
   - Нет.
   - Вы должны были просто показать набросок этим людям и  спросить,  не
тот ли это человек?
   - Да, но немножко больше. Мне было  сказано  сделать  все  возможное,
чтобы убедить свидетелей в том, что они видели именно этого человека.
   - Но не подкупать их?
   - Нет, сэр.
   - Не говорить им не правду?
   - Нет, сэр.
   - Не запугивать их?
   - Нет.
   - У меня все, - закончил Мейсон. Гамильтон Бюргер сказал:
   - Теперь очередь господина Кирни. Я хочу просить вас рассказать,  что
случилось. У вас был разговор с мистером Фултоном,  детективом,  который
только что давал показания здесь?
   - Да, сэр. Я также беседовал с  Полом  Дрейком  и  находящимся  здесь
Перри Мейсоном.
   - Вас просили описать человека, убегавшего из супермаркета?
   - Да, сэр.
   - Вы это сделали?
   - Да, сэр.
   - Вы идентифицировали набросок?
   - Нет.
   - Расскажите, что случилось.
   - Фултон сразу же сказал мне: "Это тот человек, не так  ли?  Набросок
отвечает вашему описанию".
   - Он продолжал внушать вам, что это тот человек? .
   - Да.
   - Что вы делали?
   - Я отвечал, что нет.
   - Затем вы пошли в офис Пола Дрейка?
   - Да, сэр.
   - Что случилось дальше?
   - Он привел меня к мистеру Мейсону. Мистер Мейсон  вел  себя  не  так
плохо, как другие, но и он пытался убедить меня, что  набросок  портрета
совпадает с внешностью человека, который убегал из супермаркета.
   - Вы согласились с этим?
   - Нет. Но спустя некоторое время  у  меня  возникли  колебания,  и  я
сказал, что глаза похожи, а рот нет. По  правде  говоря,  они  настолько
смутили меня, что я начал путать черты человека на наброске и грабителя,
убегавшего из магазина.
   - Вы считаете, что они повлияли на вашу  способность  давать  честные
показания.
   - Да.
   - Все, - сказал Гамильтон Бюргер.
   - Минуточку, - вмешался Мейсон. - У меня есть несколько вопросов.
   - Я не позволю вам задавать вопросы этому свидетелю, мистер Мейсон, -
ответил Бюргер.
   - Поймите меня правильно, -  сказал  Кирни.  -  Я  не  хочу  обвинять
кого-либо в каком-то преступлении.  Я  просто  не  знаю,  какое  влияние
оказали на мою память те подсказки, которые доводили до  моего  сведения
Фултон и Мейсон. Вот и все.
   - Вот именно, - сказал Бюргер.  -  В  этом  все  дело.  Что  касается
успешного ведения расследования,  то  показания  этих  свидетелей  стало
невозможно использовать. Когда мы поймаем настоящего преступника и  этот
свидетель столкнется на суде с человеком, который совершил преступление,
ему при перекрестном допросе придется признать, что ранее он делал такие
заявления, которые не позволяли провести должную  идентификацию,  и  это
произошло под влиянием Перри Мейсона и лица, которое действовало по  его
указанию.
   - Почти в любом проводимом вами расследовании,  -  сказал  Мейсон,  -
свидетели дают противоречивые показания. Им  приходится  возвращаться  и
начинать все сначала, и когда, наконец, они проводят идентификацию, то в
большинстве  случаев  она  оказывается  повторной  идентификацией.   Вот
поэтому полиция нередко считает идентификацию, осуществленную на  основе
устных показаний, косвенным доказательством.
   - Мы не об этом ведем речь, - заявил Бюргер. - Суть нарушения, как  я
вижу, в том, что показания свидетелей были искажены.
   - Нет, показания не были искажены, - заметил Мейсон.  -  То,  что  вы
говорите, называется воздействием на умы свидетелей.
   - Но это одно и то же, - возразил Бюргер.
   - Придите с этим мнением в суд, и вы увидите, что это совсем не так.
   Наконец Гамильтон Бюргер сказал:
   - Я не хочу затягивать рассмотрение вопроса и  добавлять  что-либо  в
протокол.
   - Полиция, - заявил Мейсон, - обычно показывает свидетелю полицейскую
фотографию подозреваемого  и  наброски  портрета,  сделанные  на  основе
устных описаний. Когда он хорошо изучит фотографию  подозреваемого,  ему
обязательно показывают наброски портрета.
   - Достаточно, - заявил Бюргер. - Мы собрались здесь не для обсуждения
методов работы полиции.
   - А я для этого, - заметил Мейсон.
   - А я нет, - отпарировал Бюргер. - Заседание объявляю  закрытым.  Что
касается управления окружного прокурора, то мы подадим властям жалобу на
не  правильные  действия  частного  детектива.  Вторая  жалоба  на  ваши
действия будет направлена в дисциплинарный отдел коллегии адвокатов.
   - Вы тут размахивали статьями уголовного кодекса,  господин  окружной
прокурор, - заявил Мейсон. Если вы считаете,  что  обнаружили  нарушения
кодекса, выдайте ордер на арест, и я предстану  перед  судом  присяжных.
Они подвергнут свидетелей перекрестному допросу, и  вы  там  не  сможете
задавать им эти наводящие вопросы. Тогда увидите, что останется от ваших
обвинений.
   - Как раз это я и собираюсь сделать, - прорычал Бюргер.
   - Действуйте, - сказал Мейсон.
   Он поднялся и гордо вышел из комнаты.
 
Глава 17 
 
   Перри Мейсон сидел в гостиной Уорренов на 2420, Бригамор-стрит. Перед
ним сидела Лорна Уоррен. Ее глаза были сухими, но очень утомленными.
   - У нас немного времени, - говорил Лорне Мейсон. - Я хочу,  чтобы  вы
точно рассказали, как все случилось. Расскажите о связях  с  Коллистером
Гидеоном; что  произошло,  когда  вы  пришли  в  тот  пустой  склад.  Не
упускайте ничего и не жалейте себя.
   - Это убьет меня, - проговорила Лорна. - После того  как  станет  все
известно, я не смогу смотреть в глаза Горасу.
   - Не говорите глупостей, - сказал Мейсон. - Горас верит вам.
   - После этого не будет.
   - Будет, - проговорил Мейсон. - Он знал обо всем  еще  до  того,  как
женился на вас.
   Ее глаза округлились:
   - О чем он знает?
   - О суде и о том, что вас оправдали.
   - Он знает и об этом?
   - Да.
   - Боже мой, каким образом?
   - Джадсон Олни выяснил все о вашем прошлом. Когда Горас Уоррен понял,
что влюбляется в вас, он почувствовал, что вы скрываете свое прошлое,  и
решил все узнать.
   - Он никогда не говорил мне об этом, - прошептала Лорна.
   - Он полагал, что вам будет лучше, если все останется в секрете.
   - Вы не пытаетесь облегчить мою участь, мистер Мейсон?
   - Я говорю вам правду.
   - О, это прекрасный, замечательный человек, -  проговорила  Лорна,  и
слезы полились из ее глаз.
   - Перестаньте, пожалуйста. У вас нет времени на слезы,  нет  времени,
чтобы растравлять себя, вызывать к себе жалость.
   - Я не пытаюсь вызвать к себе жалость, я  думаю  об  этом  прекрасном
человеке, о Горасе.
   - Хорошо, - сказал Мейсон.  -  Горас  -  прекрасный  человек.  Теперь
сообщайте мне только факты. Это лучшее, что вы  сейчас  можете  сделать,
чтобы помочь вашему мужу.
   - Я всегда чувствовала,  -  начала  Лорна  Уоррен,  -  себя  морально
обязанной перед Коллистером Гидеоном за эти сорок семь тысяч долларов.
   - Вы хранили эти деньги для него?
   - Боже мой, конечно нет. - Что же случилось?
   - У него  было  предчувствие,  что  власти  сделают  на  его  контору
внезапный налет. У Гидеона на  счету  в  банке  было  сорок  семь  тысяч
долларов. Он снял их и положил к себе в сейф. Он хотел, чтобы я  хранила
их у себя. Но я боялась это делать. Я знала, что некоторые  дела  Гидеон
вел  не  правильно,  но  я  верила  ему.  Он  представлялся  мне   самым
замечательным,  широкомыслящим  бизнесменом,  динамичной  личностью.   Я
никогда не думала, что он может оказаться мошенником.
   Он положил сорок семь тысяч долларов к себе в  сейф.  Потом  попросил
меня взять их и спрятать. Я  не  сделала  этого.  В  ту  ночь  офис  был
взломан, воры нашли шифр сейфа и забрали сорок семь тысяч.
   -  Если  бы  деньги  были  у  Гидеона,  -  сказал  Мейсон,  -  власти
конфисковали бы их, как полученные незаконным путем.
   - Им было бы несколько трудно доказать это, во всяком  случае,  я  не
последовала данным мне Гидеоном инструкциям. Я боялась. В результате  он
потерял все шансы спасти какую-то часть из этих сорока семи тысяч.
   - И когда вы узнали, что Гидеон выходит из тюрьмы, - сказал Мейсон, -
вы подумали о возмещении ущерба?
   - Да, - сказала Лорна. - Мой муж  довольно  преуспевающий  бизнесмен,
поэтому я старалась сберечь  деньги,  вкладывала  их  в  ценные  бумаги,
готовилась к выходу Гидеона из тюрьмы. Я хотела прийти к нему и сказать:
"Я нарушила ваши инструкции, поэтому вы потеряли  оборотный  капитал,  с
которого могли бы начать дело. Я хочу дать вам взаймы сорок  семь  тысяч
долларов. Знаю, что с вашим талантом делать деньги вы быстро  превратите
эту сумму в целое состояние. Затем  вы  выплатите  мне  эти  сорок  семь
тысяч, и мой муж ничего не будет знать об этом".
   - Продолжайте, - сказал Мейсон, - что произошло дальше?
   - Я положила деньги в чемоданчик в шкафу моей спальни, но их  украли.
Один из слуг, вероятно. Но я не могла подать заявление в полицию, потому
что в этом случае весь прошлый скандал всплыл бы наружу. Я считала,  что
имя Гораса нельзя связывать с  подобными  историями.  Он  дорожит  своим
положением в обществе.
   - Хорошо, - откликнулся  Мейсон.  -  У  вас  украли  деньги.  Что  вы
предприняли дальше?
   - Я собрала все, что смогла. Оказалось около пяти тысяч долларов.
   - Вы что-нибудь слышали о Гидеоне?
   - Он позвонил мне, дал адрес этого склада и  просил  прийти  туда.  Я
ответила ему, что собрала некоторую сумму. По его словам, район, где  он
находился, довольно непригляден. Он спросил, есть ли у меня револьвер. Я
ответила утвердительно, сказала, что муж держит его  дома.  Поскольку  я
должна  была  везти  крупную  сумму  денег,  Гидеон  посоветовал   взять
револьвер с собой.
   - Продолжайте, - сказал Мейсон.
   - Я поехала в этот район и без труда нашла склад. Револьвер  лежал  в
сумке. Я вошла в пустой склад и встретилась с  Гидеоном.  Происшедшие  с
ним изменения напугали меня.
   Я сняла правую перчатку, открыла сумочку, чтобы передать ему  деньги,
положила револьвер на стол и... Я не  знаю,  мистер  Мейсон,  я  ли  так
повзрослела или он настолько изменился! Когда  я  у  него  работала,  он
казался мне  обаятельным  человеком,  бизнесменом  с  живым,  творческим
мышлением.  Когда  же  я  начала  говорить  с  ним  на  складе,  увидела
самоуверенного, бесстыдного, бойкого на язык человека. В нем не было  ни
капли искренности, и... он пытался воспользоваться нашими отношениями.
   - Что вы имеете в виду?
   - Он знал, что нравился мне, когда я у него работала, и полагал,  что
легко может сделать со мной что угодно.  Вот  что  я  имела  в  виду,  -
пояснила Лорна.
   - И что вы сделали?
   - Внезапно я увидела все в реальном свете, - ответила она. - Мне была
отвратительна эта ситуация. Я схватила сумку и бросилась вон из склада.
   - А что с револьвером?
   - Я оставила его на столе. Моя правая перчатка упала на пол. Так  мне
показалось.  Честно  говоря,  в  тот  момент  я  не  думала.  Я   просто
действовала. Я убегала из склада так быстро, как могла.
   - Он был жив, когда это случилось?
   - Конечно, даже слишком деятелен.
   - Вы помните, в котором часу это произошло?
   - Гидеон сказал мне быть  на  складе  пятнадцать  минут  третьего,  я
пришла точно вовремя. Мы разговаривали всего одну-две  минуты.  Ситуация
очень быстро стала невыносимой для меня. Трудно следить  за  временем  в
подобной ситуации, мистер Мейсон. Говорят, его убили из револьвера.
   -  Очевидно,  так,  -  сказал  Мейсон.  -  Но  у  полиции   нет   еще
доказательств, и, когда они добудут их,  я  буду  иметь  право  устроить
свидетелям перекрестный допрос.
   - Но там был только один револьвер.
   - Если его застрелил ваш муж, -  сказал  Мейсон,  -  он  мог  бы  это
сделать из этого револьвера, но муж говорит, что он не убивал его.
   - О таких вещах муж не будет говорить не правду.
   - В таких случаях многое происходит совершенно по-другому,  -  заявил
Мейсон. - Когда жизнь человека в опасности, он идет на все.
   Слезы появились в глазах миссис Уоррен.
   - Вы, действительно, считаете, что его жизнь в опасности? -  спросила
она.
   - Да, считаю, - ответил Мейсон.
   - И это... и это моя вина, - всхлипывала Лорна. - Я..
   - Поймите одну вещь, миссис Уоррен, - сказал  Мейсон.  -  Когда  вода
течет вниз через дамбу, вряд ли можно заставить ее двигаться в  обратном
направлении. Принимайте события такими, какие они есть. Концентрируйтесь
на настоящем, забудьте прошлое. Деньги вы Гидеону не отдавали?
   - Ни цента.
   - Вы говорили, что у вас есть для него некоторая сумма?
   - Да, по телефону. Я сказала, что у меня есть для него деньги, не так
много, как хотелось бы. Но больше, не привлекая  других,  я  собрать  не
могла. Я начала говорить ему о своем сожалении  по  поводу  невыполнения
его инструкций относительно изъятия денег из сейфа и  скрытого  хранения
их. Я сказала, что, если бы полиция нашла у меня эти деньги, я попала бы
в большую беду. И затем, когда я встретила его, мистер Мейсон, я  прочла
в его взгляде, что он тогда надеялся полностью запутать  меня,  чтобы  у
присяжных появились симпатии к нам обоим и они освободили бы нас.
   И на  самом  деле,  дела  против  нас  были  настолько  несхожи,  что
присяжные освободили меня и осудили его. Но  если  бы  наши  дела  более
тесно переплетались, я не  знаю,  что  бы  случилось.  Внезапно  у  меня
пропало к нему чувство непомерного восхищения, и  передо  мной  открылся
красноречивый мошенник.
   - Не помните, как долго вы с ним разговаривали?
   - Минуту или две.
   - Он вам не рассказывал, что он делал после выхода из тюрьмы?
   - Нет.
   - Вам Гидеон звонил только один раз? - спросил Мейсон.
   - Да, один. После суда и заключения его в тюрьму я ничего не  слышала
о нем. Он позвонил мне один раз по выходе на свободу.  Я  уже  говорила,
что очень нравилась ему. Он не хотел, чтобы мое имя трепали в газетах.
   - Конечно,  не  хотел,  -  сказал  Мейсон,  -  потому  что  собирался
шантажировать вашего мужа.
   - Он хотел... Что?
   - Шантажировать вашего мужа. Именно это было у него на уме. Он...
   - Он не мог сделать этого, не мог пасть так низко!
   - Не дурачьте себя, - сказал Мейсон. - Гидеон пришел ко мне в офис  и
пытался заставить меня получить для него деньги у вашего мужа. Он думал,
что ваш муж не захочет скандала.
   От удивления Лорна раскрыла рот.
   - Почему, почему? Какая же наглость!
   - Вы об этом не знали?
   - Нет.
   - Хорошо, - заметил М