ко улыбнулся.
   - Ясно, - сказала Делла.
   - А мне ничего не ясно! - буркнул Пол.
   - Не имеет значения, -  успокоила  Делла,  положив  пальчики  на  его
локоть. - Пока мы идем обедать,  о  чем  я  давно  мечтаю.  Скажи,  Пол,
коктейль входит в твое меню?
   - В достаточном количестве, если это входит в служебные расходы.
   - А на десерт вот  что,  -  предложил  Мейсон,  доставая  из  кармана
осколок стекла.
   - Очень мило. Что это?
   - Кусочек стекла от очков, Пол.
   - Ну, и что в нем особенного?
   - Узнай сам. За это ты получаешь обеды и коктейли.
 
Глава 11 
 
   Центральная улица Роксбери  казалась  необычайно  таинственной  с  ее
померкшими неоновыми вывесками и  затемненными  фонарями,  в  неярком  и
неверном свете которых прохожие казались нереальными.
   Перри Мейсон  ехал  очень  медленно,  считая  перекрестки,  чтобы  не
пропустить нужную улицу. Наконец он круто повернул направо, проехал  еще
полтора квартала и остановился перед белым домом  с  красной  черепицей,
выстроенным с явными претензиями. Вывеска "Доктор Джеферсон Мейком" тоже
была еле видна, освещенная тусклым фонарем над входом.
   Мейсон поднялся на крыльцо  и  нажал  кнопку.  Женщина  средних  лет,
коренастая и хмурая, открыв дверь, сразу же заявила:
   - Прием с девяти до десяти часов.
   - Я пришел по срочному и личному делу.
   - У вас есть карточка? Мейсон пожал плечами.
   - Передайте на словах: Перри Мейсон, адвокат.
   - Обождите минуту, - сказала сурово женщина и громко хлопнула дверью,
выражая доступными ей средствами свое неодобрение.
   Прошло гораздо больше одной минуты.
   Наконец адвокат услышал приближающиеся шаги. Нет, женщина не спешила.
Медленно раскрыв дверь и встав в прежнюю позу, она без всякого выражения
сказала:
   - Доктор вас примет.
   Женщина медленно пошла по коридору,  словно  приглашая  следовать  за
ней. Вскоре они оказались в небольшой комнате с книжными  стеллажами.  В
центре ее, в глубоком кожаном кресле сидел доктор Джеферсон Мейком.
   - Добрый вечер, - тихо сказал он, - присядьте. Простите, не встаю вам
навстречу... Восстанавливая здоровье других, губишь свое. Если бы кто из
моих пациентов вел такую жизнь, какую веду я, пришлось бы  сказать  ему,
что он совершает самоубийство. Пытаюсь отдыхать, полностью отключаюсь от
всего после каждого  приема  пищи...  Извините  за  лишние  разговоры...
Слушаю вас. Изложите свое дело. Только покороче. И не огорчайтесь,  если
никак не отреагирую. Я вырабатываю в себе способность расслабляться и не
обращать внимание на внешние раздражители.
   Выслушав такое вступление, Мейсон спокойно сказал:
   - Да расслабляйтесь себе на здоровье и сколько угодно. А  мне  просто
ответьте: провела ли у вас миссис Хардисти всю  ночь  или  только  часть
ночи?
   Доктор Мейком подскочил в кресле.
   - Что такое? Что вы сказали?
   -  Не  поддавайтесь  внешним  раздражителям,  -   изрек   Мейсон,   с
любопытством разглядывая фигуру доктора, крепкую и  мускулистую,  фигуру
человека лет под пятьдесят, с твердым взглядом и решительно без  единого
признака усталости.
   - Это наглость задавать такие вопросы!
   - Могу извиниться. Но вы можете ответить?
   - Могу, разумеется. Но не вижу оснований отвечать!
   - Она арестована, - кратко пояснил адвокат.
   - Милисент арестована?! Значит, власти  предполагают...  Господи,  но
это же черт знает что такое!
   - Вот именно. И вы ничего не знали?
   - Конечно, не знал. Не мог и подумать, что полиция настолько глупа.
   - Имеются улики. Правда, косвенные.
   - Значит, их неверно истолковывают. Доктор  уже  бегал  по  кабинету.
Мейсон глазами указал ему на кресло.
   - Мне будет удобнее, если вы сядете. Расслабитесь или нет -  это  как
хотите, но сядьте.
   Доктор Мейком сел в напряженной позе...
   - Все исходило  из  того,  что  Хардисти  погиб  еще  до  наступления
сумерек. Но вот недавно получено другое заключение. Оно было  задержано,
так как проводилось дополнительное вскрытие по другим причинам.
   Доктор энергично потер шею.
   - Могу ли я узнать окончательный вывод?
   - Смерть между семью и девятью вечера... Ближе к девяти.
   - В таком случае, Милисент непричастна.
   - Почему же?
   - Она была... Ведь в это время она была уже дома, не так ли?
   - Откуда вам известно?
   Мистер Мейком сразу насторожился.
   - Я могу предполагать. И я только спросил.
   - А когда вы были там? -Где?
   - В хижине мистера Блейна.
   - То есть когда я ездил в горы?
   - Ну, скажем так.
   Доктор заговорил с легкой насмешкой:
   - Боюсь, я сразу не оценил вашей связи с этим делом, мистер Мейсон. Я
знаю вас,  рад  был  бы  познакомиться  поближе  в  более  благоприятной
обстановке. Сейчас же я боюсь, что вы пошли  по  неверному  пути.  Я  не
профан в психологии и знаю методы перекрестного допроса, когда  человеку
задают внезапные и ставящие его в тупик вопросы.
   Мейсон равнодушно прервал его:
   - Я мог и ошибиться.
   - Рад слышать.
   - Проверить, ошибся я или нет, можно очень просто.
   - Как же?
   - По покрышкам вашей машины.
   - Не понимаю.
   - Чего же тут  не  понимать.  Возле  горного  домика  мистера  Блейна
остались  четкие   следы   протекторов.   Представители   Лос-Анджелеса,
естественно, сочли их следами колес машины местной  полиции.  А  местная
полиция пока еще не догадалась проверить другие следы.
   - А что же в тех, других следах, особенного?
   - Это были следы совершенно новеньких покрышек.
   - Ну и что?
   - Боюсь, доктор, вы не учитываете нынешнего дефицита на автомобильные
покрышки, - сказал Мейсон улыбаясь, - годовые военные нормы и все такое.
   - Боюсь, я не понимаю.
   - Все вы давно  понимаете,  доктор.  Легко  выяснить,  кто  мог  себе
позволить такую роскошь - сразу две новые покрышки на задние колеса, что
видно  по  следам.  Талоны  на   покрышки   выдаются   не   каждому.   И
сопровождается это канителью. Вы  должны  заполнить  карточку,  получить
резолюцию, расписаться затем в магазинной книге.
   - И все это привело вас ко мне?
   - А куда же еще?
   Доктор решительно выпрямился.
   - Надеюсь, вы  понимаете,  какое  чудовищное  обвинение  предъявляете
мне?
   - Пока никакого. Но предъявлю через минуту, если  вы  не  перестанете
петлять как заяц.
   - Честное слово, я нахожу это невыносимым.
   - Я тоже.  Меня  удивляет  ваша  позиция.  Я  стараюсь  помочь  своей
клиентке.
   - Кто она, позвольте узнать?
   - Извольте. Милисент Хардисти.
   - Она вас наняла?
   - Ее отец.
   - Вы сказали... Ее обвиняют.
   - Так точно. В убийстве.
   - Не могу поверить, что это серьезно. Мейсон нетерпеливо взглянул  на
часы.
   - В девять часов у вас, доктор,  начинается  прием.  Времени  нет.  Я
действую напрямик. Узнав о покрышках, я сделал  вывод.  Будьте  уверены,
рано или поздно неповоротливая полиция проделает ту же работу. Я  просто
их немного опередил. Вас все равно найдут.
   Доктор нервно заерзал в кресле.
   - Могу ли я рассчитывать, что  все  сказанное  мною  останется  между
нами?
   - Нет. Не можете.
   - Значит, вы обнародуете?
   - Возможно.
   - Мне показалось, вы представляете интересы Милисент?
   - Верно.
   - Но тогда как же...
   - Да так. Я представляю ее одну, а больше никого. То, что она  заявит
мне, останется между нами. А что  мне  скажете  вы,  я  использую  в  ее
интересах.
   - Если у нее будет алиби, скажем, от семи вечера до полуночи, избавит
ли это ее от подозрений?.. - Доктор Мейком умолк в нерешительности.
   - Давайте же, - поторопил его адвокат.
   - Я... хотел бы рассказать вам небольшую историю.
   - Ох, - вздохнул Мейсон, - я предпочел бы простой  ответ  на  простой
вопрос.
   - Но если все не так просто? Были же ступеньки, по  которым  все  это
вышло на свет.
   - Сначала расскажите, что именно  вышло,  а  потом  уже  можно  и  по
ступенькам пройтись в свободное время.
   - Нет, я  так  не  могу...  Я  только  по-своему  или  никак.  Мейсон
нетерпеливо посмотрел на часы.
   - Я буду предельно краток, - заверил доктор.  -Ведь  вы  тоже  своего
рода врач. А врач обязан знать о своем пациенте все:  его  эмоциональную
природу, проблемы, духовный кризис...
   - И что дважды два четыре, в тон ему сказал Мейсон. - Допустим,  я  в
этом разбираюсь, переходите к миссис Хардисти.
   - Как только я начал лечить ее, мне стало ясно: ее что-то  мучает,  в
ней нет психической гармонии. Как всегда, заподозрил семейные неполадки.
   - Вы о них расспрашивали?
   - Не сразу. Нужно было завоевать доверие.
   - Но потом узнали? Что именно?
   - Такое не разглашается, мистер Мейсон. - Тогда зачем песню завели?
   -  Чтобы  вы  поняли:  я  знаю  миссис   Хардисти   лучше,   чем   вы
предполагаете.
   - Не обманывайтесь, доктор. Адвокат сильнее врача,  он  просто  лучше
подготовлен  для  того,  чтобы  разбираться  в  психике  клиента,  лучше
оснащен. Конечно, вы не согласитесь, но это меня нисколько  не  трогает,
ведь я даже не имел  возможности  поговорить  с  миссис  Хардисти.  Зато
хорошо вижу, как вы ходите вокруг да около, пытаетесь произвести на меня
впечатление и рассказать только то,  что  найдете  нужным,  а  остальное
утаить... Продолжайте... Почему-то я думаю, в конце концов мы  достигнем
взаимопонимания.
   Мейсон замолчал и закурил.
   Профессиональные навыки  доктора  Мейкома  заявляли  свои  права.  Он
постепенно доказывал адвокату, как безгранично  доверяет  ему  Милисент.
Ведь он знал ее еще девушкой,  когда  все  ее  внимание  было  поглощено
работой  и  карьерой.  Он  следил  за   ней,   видел,   как   росла   ее
неудовлетворенность, как ей хотелось стать сексуально привлекательной...
а поклонники отдавали дань только ее уму и прочим добродетелям.
   Когда появился Хардисти, все стало  по-другому.  Он  понял,  добиться
успеха можно, если пробудит в Милисент чувственность. И не просчитался.
   Теперь  уже  Мейсон  не   прерывал   доктора,   покуривая   с   самым
незаинтересованным видом, даже не пытаясь быть вежливым слушателем.
   Это обескураживало доктора. Нахмурившись, он сказал:
   -  Ну  да,  вас  же  пригласил  ее  отец...  следовательно,  он   вас
проинформировал...
   Дальнейший рассказ доктора звучал несколько живее:
   - Я не сомневался, замужество  приведет  девушку  к  кризису.  Именно
замужество с таким типом.  Она  по-настоящему  несчастлива.  Держало  ее
только чувство гордости.
   Мейсон скучающе молчал.
   - И это вам  известно?..  Ну,  ладно.  Переходим  к  последним  дням,
вернее, часам. Вчера Милисент не явилась на прием, я забеспокоился,  все
ли в порядке, и выяснил, что она уехала в горы, где должен находиться ее
муж. Я испугался, как бы не вышло нежелательной сиены между супругами, а
это свело бы на нет мои усилия.
   - И что вы сделали?
   - Отправился за ней.
   - Когда?
   - Я предпочел бы свою последовательность  изложения,  мистер  Мейсон.
Право на коррективы за вами, доктор кисло улыбнулся.
   - Ладно, - кратко  проговорил  Мейсон.  -  Все  бы  ничего,  но  мало
времени. Вам хочется изложить историю  в  таком  виде,  в  каком  вы  ее
отработали... Хотите убедиться в ее непробиваемости?.. Забавное желание,
будь по-вашему!
   - Я не отрабатывал истории, если я колеблюсь,  то  лишь  потому,  что
боюсь причинить вред миссис Хардисти.
   - Предоставьте ее моим заботам. Я ее адвокат, валяйте дальше.
   - В поисках ее я поехал в горный домик.
   - Нашли?
   - Только не там. Нашел уже  в  Конвейле,  где  она  ехала  следом  за
машиной своей сестры.
   Доктор умолк, глаза  его  торжествующе  поблескивали,  все  было  так
стройно.
   - Дальше.
   - Дальше вам должно быть понятно. Я видел,  она  близка  к  обмороку,
перехватил ее машину, чтобы отправить пациентку  к  себе.  Я  держал  ее
примерно до десяти вечера, пока она не начала реагировать на  препараты,
а затем отвез к отцу, где сделал ей снотворный укол и велел никому ее не
беспокоить.
   - Теперь все? - потянулся Мейсон, зевнув. - Вы чуть не усыпили меня.
   - Но теперь вам ясно, она была у меня, я самолично  сделал  ей  укол,
после чего она проспала полсуток.
   - Закончили? - спросил Мейсон. -Да.
   - Прелестно. Теперь начнем перепроверку.
   - Пожалуйста.
   - Значит, вы отправились в горный домик  защищать  свою  клиентку  от
нежелательных эмоций и расстройств?
   - В основном,  так.  Как  всякий  профан,  вы  вольно  обращаетесь  с
терминологией, но суть дела уловили.
   - О'кей. И обнаружили Милисент только в Конвейле?
   - Да.
   - Когда?
   - Э... дайте сообразить. Люди  не  смотрят  поминутно  на  часы,  как
полагают юристы, которым подавай время по минутам.
   - Чувство времени свойственно всем людям. Утро, день, вечер.
   - Ну, это было после шести вечера, ближе к семи.
   - Или в семь?
   - Спорить не буду, не знаю.
   - Но не раньше шести?
   - Вряд ли.
   - Как вы узнали, что Милисент отправилась в домик?
   - Не могу об этом говорить, это было бы неэтично.
   - По отношению к кому?
   - Зачем вы спрашиваете? Есть этика.
   - Понятие растяжимое... От кого-нибудь из  своих  пациентов  получили
эти сведения?
   Доктор задумался, на мгновение глаза его блеснули.
   - Да, от пациента, его я не назову.
   - Бог с ним. И вы сообразили, что миссис Хардисти что-то угрожает?
   - Нужно говорить точнее. О какой угрозе вы думаете?
   - Я думаю, вы решили, что вашей пациентке вредно быть в домике.
   - Можно и так сказать. Мейсон располагающе улыбнулся.
   - Тогда скажите, за каким чертом вы увезли ее обратно в домик,  найдя
в Конвейле.
   Доктор долго моргал.
   - Я этого не говорил!
   - Нет, конечно. Это говорю я.
   -  Сомневаюсь,  что  к  таким  выводам  можно  прийти  на   основании
сказанного...
   - А я почти не слушал, что вы тут мне вдалбливали.  Протекторы  вашей
машины,  эти  новенькие  покрышки,  отпечатавшиеся  у  горного   домика,
красноречивее вас.
   - Нельзя доказать, чья была машина, вы ее не видели.
   Мейсон устало потянулся.
   - Так вы возили в домик Милисент или не возили?
   - Я не обязан отвечать.
   - Вы даже не обязаны со мной  говорить,  но  полиция  спросит  то  же
самое, и уж ей-то вы ответите.
   - Полиции не будет до меня никакого дела.
   - Шанс на тысячу.
   - Посмотрим.
   - Пока мы видим одно: почему-то вы не желаете  отвечать.  А  молчание
говорит против вас.
   - Хватит!
   - Пожалуй, хватит. Выводов у меня больше  чем  достаточно,  благодарю
вас.
   Доктор нервно поглаживал подбородок. Рука его подрагивала.
   - Вы правы. Я возил туда Милисент. Но это один из  пунктов  врачебной
программы, которую я выработал для нее. И мне думается, если я заявлю об
этом, ни один полицейский  чиновник  не  сумеет  понять,  в  чем  именно
состояла моя система, почему я поступил так, а не иначе.
   - Сильно сомневаюсь, чтобы ваши  медицинские  полномочия  были  столь
велики... Но пока остановимся на вашей версии.  Вы  ведь  домашний  врач
Блейнов?
   - Да.
   - И как таковой делаете подобное заявление?
   - Разумеется.
   - И давно вы любите Милисент Блейн? Доктор оторопело выпучил глаза.
   - Мне думается, всему есть предел, - пробормотал он.  -  Предполагать
такое...
   - Но ведь вы ее любите?
   - Это вас не касается.
   -  Ошибаетесь.  Это  крайне  важно,  доктор...  Ошибаетесь,  да.   Вы
отработали  историю,  которая  может  показаться  правдоподобной  в  том
случае, если вы только врач. Если же с ролью  врача  переплетается  роль
любовника, доказывать свой медицинский авторитет затруднительно.
   - Не вам решать, - с достоинством произнес доктор.
   - Ол-райт. Давайте  попробуем  разобрать  вашу  историю.  Вы  сделали
миссис Хардисти укол, после которого она сразу уснула.
   - Да.
   - Через сколько времени снотворное начинает действовать?
   - Минут через десять.
   - В доме вас не видели?
   - Я сделал ей укол в машине.
   - Как врач или как любовник?
   - Мистер Мейсон, буду крайне признателен...
   - Вы можете не отвечать, но зачем так кипятиться?
   - Потому что вопрос оскорбителен! Только поэтому!
   - Ладно. Сколько вы практикуете?
   - Свыше двадцати лет.
   - За эти годы случалось ли вам при  подобных  обстоятельствах  делать
уколы своим пациентам?
   - Что вы имеете в виду?
   - Вы прекрасно понимаете. Врач входит в дом, дожидается, пока больная
ляжет в постель, делает укол,  ждет,  пока  препарат  подействует,  дает
инструкции и уходит.
   Глаза доктора забегали.
   - Вы же чуть ли не тайком, где-то в машине делаете укол и отправляете
наркотизированную одну, наказав ей, чтобы ее никто не беспокоил!.. Ни  в
какие ворота не лезет.
   - Я считал, в тех условиях  это  самое  правильное,  и  не  собираюсь
обсуждать те симптомы, которые меня к этому вынудили, вы  все  равно  не
поймете.
   - Допустим. Может, и мистер Блейн  чего-то  не  понимал,  не  одобряя
вашего присутствия в доме.
   - С чего вы взяли?..
   - Но ведь почему-то вы  не  вошли  в  дом?  Он  не  доверял  вам  как
специалисту?
   - Не думаю,
   - Значит, его не устраивала ваша близость с его дочерью.
   - Я предпочитаю в это не вдаваться.
   - Не будем. Но скажите, не могла ли Милисент притвориться  сонной,  а
потом выпить чашку черного кофе или просто принять кофеин?
   - Нет! Ни в коем случае. Снотворное сильное.
   - Хорошо. Видите сами,  доктор,  в  вашей  стройной  истории  столько
прорех и так все хромает, что вы уже сейчас потеете, хотя я не  задал  и
десятой доли тех вопросов, на которые следовало бы ответить. - Не верите
мне?
   - Ваши рассказы неубедительны и противоречивы, и  поверьте  мне,  как
практику, все развалится при первом же хорошем натиске.  Вы  никогда  не
сможете членораздельно объяснить, какого черта понеслись  с  Милисент  к
домику, зачем приспичило делать ей укол в машине.
   - А я и не обязан разъяснять.
   - Мне - возможно, это уж на ваш вкус, но кое-кому придется.  Так  что
если все это  состряпано  для  защиты  Милисент,  то  надо  пересмотреть
рецепт.
   - Что заставляет вас предполагать, что я что-то такое  выдумываю  для
ее защиты?
   - Ну не из любви же к искусству... Вывод сделать вовсе  несложно.  Вы
встретились с Милисент и возвратились с ней в  горную  хижину,  так  как
знали,  что  там  Хардисти.  Видимо,  вы  решили  сделать  ему  какое-то
предложение... не знаю. Затем он был убит из пистолета или ею, или вами.
Позднее вы извлекли пулю, чтобы, как говорится, "труднее было отгадать".
   - Что за абсурд!
   - Бывает... Ладно, подойдем к делу с другой  стороны.  Милисент  была
там одна, ссорилась с мужем, требовала, чтобы  он  вернул  украденные  у
отца деньги, грозила оружием. Они боролись, пистолет выстрелил, Хардисти
был ранен... В панике Милисент побежала к дороге, где  ее  нашла  Адель.
Пистолет спрятали или выбросили... Сестры уложили раненого в постель,  а
затем Милисент вызвала вас... Вы примчались на помощь, но  Хардисти  уже
умер.  Тогда  вы  извлекли  пулю...  Роль  Адели  мне  не  ясна.  Но  вы
категорически собирались отрицать свое участие в этом деле и... если  бы
не ваши новенькие покрышки... Вот так-то.
   Послышался стук в дверь. Вошла служанка.
   - Прошу прощения, доктор, но какие-то господа настоятельно хотят  вас
видеть. Как их там?.. Джеймсон и Мак Гир... у них к вам вопросы.
   Мейсон сочувственно вздохнул.
   - Ну вот вам, пожалуйста. Они оказались даже проворнее, чем я  думал.
Помощник шерифа и представитель местной прокуратуры! Уже! На  пороге!  А
теперь послушайтесь  моего  совета.  Если  пуля  действительно  выпущена
Милисент - нечаянно, в самозащите, в отчаянии, вам самая  пора  об  этом
заявить. А я уж постараюсь, чтобы она легко отделалась. Если  же  будете
придерживаться  своей  дурацкой  тактики,  миссис  Хардисти  обвинят   в
убийстве первой степени.
   Доктор гордо произнес:
   - Я не боюсь закона.
   -  Это  постоянная  беда  с  вами,  врачами...  Знаете,  какую  диету
прописать больному, когда ему поставить клизму,  поэтому  считаете  себя
умнее всех. И во всем... А в