куда это известно? Мейсон погасил свою сигарету.
   - Минутку, Делла! Твои слова наводят меня на  мысль.  Дрейк  произнес
саркастически:
   - Думаешь, Шелби спрятался под носом яхты?
   - Или под кормой, - подхватил Мейсон, - там есть навес.
   - Чепуха! - воскликнул Дрейк.
   - Судебное заседание возобновляется, - раздался голос бейлифа.
   Присутствующие устремились из холла в зал заседаний.
   -  Судья,  присяжные,  советники!   -   выкрикивал   бейлиф.   Мейсон
стремительно выбрался из толпы и направился в зал. За ним бегом бросился
Дрейк, на ходу продолжая уговаривать:
   - Перри, не разыгрывай дурака, ни одна из твоих теорий не  переубедит
присяжных. Нужно отступить, пока ситуация не ухудшилась.
   - Мы с тобой обсудим это сегодня вечером.
   - Будет слишком поздно. Сейчас начнет давать показания Эллен  Кэшинг,
а если ты станешь с ней собачиться, она уж, конечно,  не  пойдет  ни  на
какие соглашения с нами. Ради Бога, Перри, умоляю, не зли ее.
   Мейсон быстро протиснулся в дверь и пошел к  своему  месту.  Появился
судья и, дождавшись полной тишины, сказал:
   - Суд и ответчик на своих местах. Господин прокурор,  можете  вызвать
вашего следующего свидетеля.
   - Эллен Бедсон Кэшинг, - произнес  Бюргер,  -  ныне  именуемая  Эллен
Бедсон Лэси.
   Высоко подняв голову, с воинственно горящими глазами Эллен подошла  к
месту свидетеля. Она провела много времени в  косметическом  кабинете  и
тщательно выбрала свой туалет. Мейсон был вынужден признать,  что  перед
ним интересная цветущая женщина  с  прекрасной  фигурой.  На  присяжных,
подумал он, она произведет еще большее впечатление. Подняв правую  руку,
Эллен приняла присягу. Села, положив ногу на ногу, сделала  жест  рукой,
будто бы прикрывая юбкой колени, приняла удобную  позу  и  взглянула  на
прокурора.
   Прокурор покончил с формальностями и перешел к  вопросу  об  арендном
договоре на добычу нефти.
   - Вы купили у Шелби этот договор?
   - Да, откровенно говоря, купила.
   - Зачем?
   - Я узнала, что владелица земельного участка хотела  продать  его,  а
покупателю ничего не известно о договоре на нефть. Я надеялась  получить
порядочную сумму в качестве отступного.
   - Вы сказали об этом мистеру Шелби?
   - Нет.
   - Почему?
   - Шелби  -  женатый  человек,  и  он  интересовался  мною  отнюдь  не
платонически.  Он  пытался  завоевать  мою  симпатию,  подбрасывая   мне
небольшие дела, рекомендуя клиентам и тому подобное.  Я  не  чувствовала
себя обязанной мистеру Шелби. И он и я -  деловые  люди,  зарабатывающие
себе на жизнь. Он предложил мне арендный договор, о котором  идет  речь,
лишь потому, что считал его совершенно обесцененным.
   - И вы этот договор откупили? За какую сумму? Она пожала плечами.
   - Продажа, в сущности, была чисто номинальной. Шелби сказал, что если
я хочу получить этот договор, то следует лишь заплатить владелице  земли
обусловленную арендную плату за прошедшие пять месяцев, чтобы  сохранить
свои права на него.
   - Что было дальше?
   - Я написала соглашение и доверенность и  попросила  его  подписаться
под этим. Затем наняла человека и поручила ему передать Джейн Келлер  от
имени Скотта Шелби пятьсот долларов.
   - Вы готовы были рискнуть этой суммой? Она улыбнулась.
   - Риска не было, так как я была уверена,  что  владелица  земли  этих
денег не возьмет. Если бы она их взяла, то ей пришлось бы отказаться  от
возможности  выгодно  продать  свой  земельный  участок.  Я   ничем   не
рисковала.
   - Вы были влюблены в Шелби, а он в вас?
   - Я совсем не любила его, а что касается  Шелби,  то  его  привлекала
возможность еще одной интрижки. Я же была влюблена в  человека,  который
теперь стал моим мужем.
   - Продолжайте, что было дальше?
   Мейсон перевел глаза на лица присяжных. Так и есть, она их завоевала.
Даже присяжные пожилого возраста смотрели на нее с сочувствием: Эллен не
скрывала ничего, выложила все свои карты. Она - деловая женщина,  должна
сама зарабатывать себе на жизнь, а Шелби пытался ее совратить,  оказывая
ей мелкие услуги. Арендный договор на нефть он уступил как  бесполезный.
Эллен расчетливо и умело работала на публику. В устах вульгарной женщины
это выглядело бы циничным. В  менее  откровенной  это  могло  показаться
лицемерием. Если бы Эллен не обладала физической привлекательностью,  ее
сочли бы эгоисткой. Но эта  изящная  женщина,  обаятельная,  с  открытой
улыбкой и ярко выраженной индивидуальностью, сумела  убедить  присяжных,
что она лишь обманула надежды мужчины, который преследовал ее  из  чисто
эгоистических соображений. Он расставлял ей ловушки с приманками, она же
сумела вытащить все приманки,  не  попав  в  западню.  В  эту  игру  оба
партнера вступили с открытыми глазами, а выиграла Эллен.
   Присяжные  с  комфортом  расположились  на  своих  местах.  Глаза  их
выражали терпимость, а на губах играла улыбка. С ними  все  ясно,  решил
Мейсон  и  сосредоточил  внимание  на  миссис  Лэси.  Окружной  прокурор
осторожно подбрасывал ей  вопросы,  давай  возможность  предстать  перед
аудиторией в наилучшем  свете.  Она  обладала  даром  устного  рассказа.
Характеристики, которые она давала персонажам своего повествования, были
выразительными. Шелби:  дважды  женат,  дважды  разведен,  в  постоянной
погоне за женщинами. Женившись в третий раз, рассматривал свою  семейную
жизнь как чистую условность, не налагающую на него никаких обязанностей.
Перед Эллен  разыгрывал  роль  богатого  покровителя.  Однако  те  дела,
которые он передавал ей, предварительно проходили через его  руки.  Сняв
все сливки и выжав  все  возможные  доходы  из  какого-нибудь  дела,  он
передавал ей жалкие объедки, убеждая Эллен в коммерческой  ценности  его
услуг.
   Затем  Эллен  Кэшинг  с  подкупающей  откровенностью  рассказала   об
арендном договоре на нефть. Ей стало известно, что владелица  земельного
участка хочет продать его целиком, игнорируя ранее  заключенный  договор
как недействительный. Но когда мистер Мейсон  позвонил  Скотту  Шелби  и
попросил его о встрече, тот понял, что упустил возможность заработка. Он
пытался переиграть их соглашение, отнять договор у Эллен, однако та и не
думала  отказываться  от  него.  В  конце  концов   порешили   составить
соглашение, по которому она официально будет числиться его  компаньоном,
а он выступит как владелец договора, выторговав как можно большую  сумму
отступного у продавца и покупателя земельного участка. За это он получит
четверть уплачиваемой суммы. Шелби был страшно зол, что упустил выгодную
сделку. Когда оказались затронуты его материальные интересы, он  сбросил
маску доброго благотворителя и любезного  ухажера.  Из-под  этой  личины
показалось его собственное лицо: оскал неудачливого волка.
   Бюргер был достаточно опытен,  чтобы  дать  ей  возможность  подробно
объяснить все это перед судом. Затем он сам  предъявил  суду  документы:
договор, соглашение и доверенность.
   - Зачем нам эти документы? - спросил судья, глядя на Мейсона и словно
ожидая его протеста.
   - Они послужат для  объяснения  мотивов  убийства  мистера  Шелби,  -
ответил прокурор.
   - Однако я не понимаю, - сказал судья, - какое  отношение  они  могут
иметь к обвинению против ответчицы?
   - С вашего разрешения, они указывают на причину сбора людей на  борту
яхты, - ответил Бюргер.
   - Я готов согласиться с вами, - сказал судья,  -  однако  все  же  не
понимаю, какое отношение имеют эти документы к предъявленному  ответчице
обвинению в убийстве?
   - Ваша честь, все это освещает фон, на котором развивались дальнейшие
события.  И  вы  сможете  убедиться  в  этом,  когда   начнется   допрос
обвиняемой. Я думаю, что необходимо привлечь внимание суда  к  атмосфере
всеобщего нервного напряжения и взаимной ненависти, царивших на  яхте  в
вечер убийства.
   - Но зачем?
   -  Затем,  что  именно  эта  напряженная  атмосфера  побудила  убийцу
совершить задуманное преступление. Она уже давно искала случая. И здесь,
на яхте,  сложились  подходящие  для  нее  обстоятельства.  "Сейчас  или
никогда", - сказала она себе и привела  в  исполнение  давно  обдуманный
план. Вы видите, ваша честь, даже защита не возражает против моих слов.
   Судья взглянул на Мейсона поверх очков:
   - Вы не протестуете, мистер Мейсон? Это правда?
   -  Да,  правда.  Пусть  картина   целиком   будет   представлена   на
рассмотрение суда. Это и в моих интересах.
   - Именно к этому я и стремлюсь, ваша честь, - осклабился Бюргер.
   - Хорошо, -  сказал  судья,  -  документы  будут  приобщены  к  делу.
Скажите, много ли у вас еще вопросов? Напоминаю вам, что  настало  время
вечернего перерыва.
   - Всего лишь несколько вопросов, с вашего разрешения, и я закончу.
   - Хорошо, продолжайте.
   - В данный момент  вы  находитесь  в  конфронтации  с  защитником?  -
спросил прокурор.
   - С какой целью вы задаете  подобный  вопрос?  -  недоуменно  спросил
судья прокурора.
   - Я хочу доказать предубеждение миссис Лэси,  находящейся  сейчас  на
месте свидетеля.
   - Вы хотите сказать, что она собирается помочь защитнику?
   - Нет, ваша честь, но, возможно, она  с  предубеждением  относится  к
нему.
   - В таком случае об этом должен заявить сам защитник.
   - Всякое убеждение свидетеля является важным для суда и  должно  быть
выявлено. Меня уже обвинили в том, что я пытался скрыть важные  улики  в
результате предварительного сговора со свидетелями обвинения.  Больше  я
не собираюсь скрывать решительно ничего.
   - Защитник имеет полное право выявить предубеждение  свидетеля,  если
считает это нужным, - сказал судья.
   - Безусловно, ваша честь. Однако мне неизвестен закон, по которому те
показания, которые выгодны для  зашиты,  должны  быть  приведены  только
самим защитником, а материалы обвинения -  только  прокурором.  Если  вы
дадите мне подобное указание,  я,  конечно,  подчинюсь,  однако  все  же
постараюсь   разъяснить   присяжным,   что   защита   не   имеет   права
контролировать работу прокурора и выносить  на  обсуждение  сомнительные
данные, касающиеся, например, рикошетировавшей пули  вместо  выстрела  в
упор.
   - Аналогия здесь неуместна,  -  сказал  судья,  -  и  вряд  ли  стоит
обсуждать этот вопрос. В первом  случае  речь  шла  о  факте,  известном
защитнику, который и поставил об  этом  в  известность  суд,  во  втором
случае же речь идет о сведениях,  находящихся  исключительно  в  ведении
прокурора.
   - Однако защитник все же сумел раскрыть их и обнародовать.
   - Все раскрылось в результате талантливого  перекрестного  допроса  и
изощренности адвоката. В данном случае вопрос ставится совершенно иначе,
и я не усматриваю никакой аналогии, - сказал судья.
   - С точки зрения закона случай совершенно тождественный, -  настаивал
прокурор.
   Судья обратился к Мейсону:
   - Какова ваша точка зрения, мистер Мейсон?
   - У меня нет никакой, ваша честь.
   - Вы хотите сказать, что согласны на этот вопрос?
   - Нет, сэр, не согласен, но прошу все запротоколировать.
   - Да, конечно. Но если вы не протестуете, то и я не  возражаю  против
вопроса.
   - Я не протестую и не выражаю согласия. В показаниях свидетеля должен
разобраться суд.
   - Но если  Стороны  не  выражают  протеста,  то  и  судья  не  должен
возражать или принимать одну из  сторон,  за  исключением  тех  случаев,
когда это выходит за пределы разумных границ, - сказал судья.
   - Ваша честь, - сказал прокурор, - я хотел бы зачитать вслух  отрывок
из  второго  издания  книги  Джонса   "Об   уликах",   страница   тысяча
пятидесятая: "Всегда следует устанавливать,  не  является  ли  свидетель
враждебным в отношении того лица, против которого он дает показания,  не
было ли между ними ссоры и не является ли его выступление  актом  мести.
Присяжным следует более внимательно  и  строго  отнестись  к  показаниям
враждебного   свидетеля,   чем    к    показаниям    нейтрального    или
добровольного..."
   - Все именно так, - сказал судья, - и нет  необходимости  муссировать
общеизвестные истины. Здесь ведь обсуждается совсем другой вопрос.
   - Прошу разрешения у суда зачитать  еще  несколько  строк,  -  сказал
Гамильтон Бюргер. -  Я  прочел  лишь  вводную  фразу,  которая  является
основанием для дальнейшего...
   - Продолжайте, - нетерпеливо прервал его судья, - что же дальше?
   - Здесь сказано, - прочел Бюргер с ударением на каждом слове:
   - "Исходя из этого необходимо установить, какого рода взаимоотношения
существуют между свидетелем  и,  с  одной  стороны,  тем  лицом,  против
которого он выступает, и, с другой стороны,  тем,  кто  вызвал  его  для
показаний". - Бюргер замолк с многозначительным видом.
   - Дайте мне взглянуть на эту книгу, - попросил судья. Бюргер протянул
ему книгу, сказав:
   - У меня в руках старое издание, которое  легче  носить  с  собой.  Я
предпочитаю его новейшим многотомным изданиям.
   - Вам незачем извиняться, -  сказал  судья.  -  Да,  вижу,  вот  одна
цитата, а вот и  вторая.  Ну  что  ж,  поскольку  защитник  не  выражает
протеста, я тоже согласен на ваш вопрос.
   Гамильтон Бюргер с торжеством произнес:
   - Отвечайте на вопрос, миссис Лэси.
   - Я предъявила  иск  мистеру  Мейсону  и  мистеру  Дрейку  на  двести
пятьдесят тысяч долларов за клевету и нанесение морального  ущерба,  так
как они заявили представителям полиции, что в моей спальне  провел  ночь
мужчина и, кроме того, что я  помогла  скрыться  Скотту  Шелби,  который
якобы остался в живых. На самом деле я в последний раз видела  Шелби  за
двенадцать часов до того, как он был убит.
   - Можете приступить к перекрестному допросу, - предложил прокурор.
   - Да, конечно, - сказал Мейсон. - К  вопросу  об  иске.  Насколько  я
знаю, полиция обнаружила в вашем гараже мокрое одеяло и  мокрые  мужские
ботинки  и  лишь  после  этого  проверила  вашу  квартиру,  спросив,  не
перевозили ли вы  в  вашей  машине  какого-нибудь  мужчину  в  промокшем
костюме.
   - Ваша честь, - вмешался Бюргер, - я протестую. Это  не  перекрестный
допрос. Защитник может указать на предубеждение свидетеля, однако  здесь
не время и не место обсуждать ее иск  к  нему  за  клевету  и  нанесение
ущерба.
   - Я вовсе и не спрашиваю свидетеля об этом, - ответил  Мейсон.  -  Но
мне важно установить, почему именно полиция искала  мужчину  в  квартире
миссис Лэси.
   - Именно этого я и опасался, - раздраженно сказал судья. - Допрос все
расширяется. Разрешив против своей воли начать это прокурору, я не  могу
теперь помешать защитнику внести полную ясность в дело.
   - Именно так, - сказал Мейсон.  -  Я  потому  и  не  возражал  против
вопроса прокурора, хотя и не считал его правомерным.
   - Согласен с вами и  не  собираюсь  мешать  вам,  но  напоминаю,  что
приближается время вечернего перерыва.
   - Если вы позволите задержать вас на пять - десять минут,  я  надеюсь
покончить с этим вопросом, - сказал Мейсон.
   - Хорошо.
   - Ну что же, отвечайте, миссис Лэси, - произнес Мейсон.
   - Мне неизвестно, что именно вы сказали полицейским.
   - Однако в своей исковой жалобе в суд вы указали, что знаете об этом.
   - Это сказано просто в качестве логического вывода, - сказал Бюргер.
   - Однако миссис Лэси  достоверно  известно,  что  в  ее  гараже  были
насквозь промокшие одеяло и мужские ботинки.
   - Она везла в одеяле лед, - раздраженно вмешался Бюргер.
   - Не будете ли вы добры поднять правую руку? - спросил Мейсон.
   - Что  вы  хотите  этим  сказать?  -  насторожился  прокурор.  Мейсон
улыбнулся.
   - Поскольку вы стали отвечать на мои  вопросы  вместо  свидетельницы,
прошу вас принять присягу.
   Зал оживился, а лицо Бюргера залилось краской.
   -  Продолжайте,  господа,  -  вмешался  судья.  -  Прошу   советников
воздержаться от личных выпадов,  а  свидетельницу  отвечать  на  вопросы
лично, без помощи прокурора.
   - Итак, в вашем гараже были насквозь  промокшее  одеяло  и  не  менее
мокрые ботинки? - спросил Мейсон.
   - Да, - ответила она, - в одеяле мы несли лед, а ботинки принадлежали
моему мужу. Я думаю, что жена имеет право оставить в своем гараже  обувь
мужа, если ей этого хочется.
   - Он был уже вашим мужем в тот день?
   - Нет, мы поженились через четыре дня после этого.
   - Но вы подтверждаете, что одеяло и ботинки действительно  находились
в углу вашего гаража?
   В глазах присяжных появился интерес, а быть может, и закралось первое
подозрение. Прокурор нервно ерзал на своем стуле, а когда  свидетельница
заколебалась, он словно собирался заявить протест, но тут же снова  сел,
так как не мог придумать основание для него.
   - Если вы хотите знать факты, а не заниматься гнусными  инсинуациями,
мистер Мейсон, я скажу вам обо всем, - выпалила миссис Лэси.
   - Ну что ж, начинайте, - попросил Мейсон.
   - Ваша честь, -  заявил  Бюргер,  -  я  считаю,  что  это  совершенно
незаконно.
   - Не думаю, - ответил судья. -  Поскольку  свидетельница  при  прямом
допросе сама сказала о своем предубеждении против защитника,  он  вправе
подвергнуть ее строгому перекрестному допросу не только с  академической
точки зрения, но и с точки зрения здравого смысла.
   - Благодарю вас, ваша честь, - сказал Мейсон. - Необходимо установить
точные факты.
   -  Я  могу  сообщить  вам  все,  что  вы  желаете  знать,  -  сказала
свидетельница. - Я поехала на пикник с мужчиной, за которого  собиралась
выйти замуж. Мы были за городом. Между четырьмя и пятью часами вечера мы
отправились в обратный  путь.  Во  время  пикника  я  сделала  несколько
фотоснимков, которые подтверждают мои слова.
   - В самом деле? - спросил Мейсон. -  Я  бы  хотел  взглянуть  на  эти
снимки.
   - Только с разрешения суда, - запротестовал Бюргер.
   - Ну что ж, поглядим на фото, - нетерпеливо сказал судья. -  Вы  сами
подняли этот вопрос здесь, в суде, и я не вижу никаких причин  запретить
свидетельнице или защитнику довести дело до конца. Продолжайте!
   Мейсон взял в руки фото, а Эллен давала пояснения.
   - Здесь вы видите моего мужа, стоящего на плоту, тогда он и  промочил
ноги. Этот плотик он смастерил из досок и палок. Здесь  же  виден  кусок
льда на одеяле. В этом одеяле мы привезли лед  и  отнесли  его  к  месту
нашего завтрака на траве.
   - Но почему именно в одеяле? - спросил Мейсон.
   - Пробовали вы нести кусок льда  в  голых  руках,  мистер  Мейсон?  -
язвительно спросила Эллен.
   В зале раздались смешки.
   - Ну, а после завтрака?
   - После я осталась со своим мужем на том же месте.
   - Надолго ли?
   - До того времени, когда мне нужно было поехать на  вокзал  встречать
свою мать. Эту ночь мы провели вместе с ней в моей спальне.
   Мейсон взглянул на часы.
   - Судья желает отложить дальнейшее рассмотрение дела  до  завтрашнего
утра?
   Судья кивнул. Он сердился на прокурора, который,  желая  использовать
симпатию присяжных к свидетельнице, поднял вопрос о ее  предубеждении  к
защитнику, он был также недоволен и Мейсоном, который ухватился за  этот
ход, раскрутив его в своих целях.
   - Рассмотрение судебного дела откладывается, - сказал он, - в субботу
заседания не будет. Мы вернемся к нашему делу  в  понедельник  в  десять
часов  утра.  Прошу  присяжных  не  обсуждать  дело  между  собой  и  не
прислушиваться к чужим мнениям. Заседание закрывается.
   Судья встал и вышел из зала.
   Бюргер также встал и уставился на Мейсона.
   - Вы удовлетворены, надеюсь? - саркастически произнес он.
   Мейсон ухмыльнулся.
   - Продолжайте свое дело: приоткрывайте дверь, а я буду всовывать свою
ногу.
   - Здесь мы здорово ее прищемим, - пообещал Бюргер. Он хотел придумать
еще что-нибудь язвительное, но не смог.
   Мейсон подошел к шерифу, который охранял Марион Шелби.
   - Позвольте мне задать ей пару вопросов, - сказал он, - прежде чем вы
уведете ее отсюда.
   Шериф кивнул головой и отошел на  пару  шагов.  Мейсон  наклонился  к
Марион Шелби.
   - Вопрос, который я вам задаю, имеет громадное значение. Вы уверены в
том,