яла трубку и спросила у телефонистки:
   - Что там, Герти?
   Потом  схватила  карандаш,  быстро  начала  писать  что-то,  в  конце
спросила: "Это все?" - и повесила трубку.
   - Это от Джорджа Хауэла, эксперта, - пояснила она. -  Он  просит  вас
передать Максин, что любит ее и посылает вам чек на две тысячи  долларов
для ведения ее дела.
   Дрейк присвистнул:
   - Да, в этой девушке, видно, и правда что-то есть. А  когда  я  увижу
ее, Перри?
   Адвокат усмехнулся:
   - Как только заимеешь две тысячи долларов, Пол.
 
Глава 12 
 
   Максин едва сдерживала слезы:
   - Я сделала все, как вы велели, мистер Мейсон. Не сказала  ни  слова,
но это очень, очень тяжело.
   - Против вас что-то применяли? - спросил Мейсон. - Не давали спать?
   - Да нет, не то. Они отпустили меня около  полуночи.  Гораздо  больше
беспокоят газетчики.
   - Да, знаю, - сказал Мейсон. - Они утверждают, что самое  худшее  для
вас - это молчание. И дай вы им интервью, они преподнесут  вашу  историю
так, что публика разрыдается  от  сочувствия  к  вам,  а  ваше  молчание
вызывает только отчуждение публики.
   - Откуда вам это известно?
   - Это все знакомые приемы. Но я по-прежнему  запрещаю  вам  говорить,
пока не проверю, что известно полиции.
   - А что изменится?
   -  Да  кое-что  изменится.  Многим  подсудимым  удалось  бы  избежать
наказания, не лги они в тех случаях, когда это совершенно необязательно.
У полиции не было достаточно улик, чтобы доказать вину  обвиняемого.  Но
уличить его во лжи ничего не стоило. И это решало все.
   - Я не собираюсь лгать.
   - А кенар? - спросил Мейсон.
   - Но он у меня был. И я хочу знать, что с ним случилось. Да  поверьте
же мне, у меня был комнатный кенар.
   - Вы не понимаете, о чем я говорю?
   - Нет, не понимаю, - настаивала она, начиная выходить из себя.
   - И, - продолжал Мейсон, - многое  зависит  от  времени,  когда  было
совершено  убийство.  Они  постараются  сделать  все  возможное,   чтобы
судебный медэксперт указал как  можно  более  раннее  время  наступления
смерти. А теперь вы должны помочь мне, Максин. Вы говорите, что  поехали
на автовокзал, позвонили в агентство Дрейка и продолжали там ждать.
   Она кивнула.
   - Подумайте. Постарайтесь  вспомнить  людей,  которые  там  были.  Вы
привлекательная девушка. Долго ждали около телефонной будки. Нервничали.
Наверняка привлекли чье-то  внимание.  Ну,  скажем,  там  мог  оказаться
какой-то повеса, который клеился к вам, или  пожилая  дама,  надоедавшая
своим участием.
   - Но что толку в том, если они даже и видели меня?
   - Если они вас видели, - продолжал Мейсон, - и вы можете описать  их,
мы пойдем к кассиру, расспросим об этих людях и постараемся узнать, куда
они направлялись. Потом можно будет  дать  объявления  в  этих  городах.
Узнаем, в каких направлениях в это время отходили автобусы, и  поговорим
с водителями. Мы могли бы, мы вполне могли бы найти за что зацепиться.
   - Я никого не запомнила. Я была расстроена.
   - Совсем никого не запомнили? - настаивал Мейсон.
   - Нет.
   - Сколько вы там пробыли, пока мы не позвонили вам?
   - Около часа.
   - А когда вы приехали?
   - Приблизительно в семь пятнадцать.
   - И вы никого не заметили?
   Она отрицательно покачала головой. Внезапно Мейсон изменил тему:
   - Вы хорошо знаете Джорджа Лэтэна Хауэла?
   - Я уже отвечала на этот вопрос.
   - Когда?
   - Когда вы спрашивали меня о моих увлечениях в вашей конторе.
   - На этот раз я имею в виду нечто другое. Я хочу знать, может  ли  он
каким-то образом быть замешанным в этом деле.
   - Я не знаю. Честно говоря, он делал мне предложение.
   - Он прислал телеграмму с сообщением, что делает вклад в  две  тысячи
долларов для ведения вашей защиты.
   - Две тысячи долларов?! - воскликнула она. Мейсон кивнул:
   - Это значит, что он продал машину и занял, сколько смог.
   - Он так любит вас?
   - Наверное, - сказала она задумчиво.
   - Хорошо, Максин, на этот раз вы не должны мне лгать. У него был ключ
от вашей квартиры?
   Глядя ему прямо в глаза, она ответила:
   - Нет.
   - А у Дюранта был?
   - Я отдала ему свой в тот  вечер.  Он  потребовал.  Мейсон  задумчиво
посмотрел на нее:
   - А вы уверены, что у него не было ключа раньше и  полиция  не  нашла
ваш ключ в связке его собственных?
   - Мистер Мейсон, я говорю правду.
   - Давайте надеяться, что это так.
   - Это так.
   - Хорошо, принято. И помогай  вам  Бог,  если  вы  не  говорите  всей
правды. Скоро будет  предварительное  слушание  дела.  Я  могу  провести
перекрестный допрос их свидетелей. У нас нет никаких доказательств вашей
невиновности. У них же доказательств  для  привлечения  вас  к  судебной
ответственности вполне достаточно, если только  что-то  не  поможет  мне
смешать их карты. У них есть улики против вас, но  я  не  знаю  какие  и
сколько. Поэтому было бы очень нежелательно, чтобы еще и вы лили воду на
их мельницу. И еще запомните.  Если  они  смогут  доказать,  что  вы  не
околачивались у  телефонной  будки  на  автовокзале,  что  вы  вышли  из
квартиры после семи тридцати, то вам не миновать больших неприятностей.
   Она кивнула.
   - Вы сказали им, в котором часу вышли из квартиры?
   - Да, это я им сказала. Я сказала, что вышла из дома в семь, что я не
возвращалась и звонила вам из автомата на автовокзале. Я сказала  также,
что встречалась с вами и мисс Стрит, но что больше я ничего не  могу  им
рассказать без вашего разрешения. И еще, конечно, я сказала, что  никуда
не убегала, что просто хотела навестить родственников. Потом они  задали
вопрос о моей сестре, и я признала, что именно ее собиралась  навестить.
Но я ничего не рассказала о деле - ну, вы знаете, о  картине  и  о  том,
благодаря чему Дюрант имел власть надо мной.
   - Хорошо, - сказал Мейсон. - Эти предварительные слушания всего  лишь
формальность. Судья просто поставит вас перед фактами, тем более что все
они свидетельствуют об одном. А вы не сможете выйти  и  рассказать,  как
было дело.
   - Не смогу? - удивилась Максин, как  бы  не  веря  своим  ушам.  -  Я
полагала, что имею на это право.
   Мейсон покачал головой.
   - Но я должна, мистер Мейсон. Я должна выступить в  суде.  Знаю,  что
будет перекрестный допрос, и ничего хорошего от него не жду.  Знаю,  что
переворошат мое прошлое, сделают все, чтобы опорочить, унизить...  Но  я
должна рассказать им, как было дело.
   - Не на предварительном слушании, - охладил ее  пыл  Мейсон.  -  Пока
держите язык за зубами.
   - Но почему?
   - Потому что пока это может навредить. Если я и смогу опровергнуть их
доводы,  то  только  показав,   что   обвинение   не   смогло   доказать
справедливость иска. А  ваши  показания  могут  помешать  мне  выстроить
убедительную версию.
   Как только судья предъявит вам обвинение и вы предстанете в Верховном
суде перед присяжными,  они  выслушают  ваше  изложение  событий,  потом
выслушают свидетелей обвинения и постараются решить, кто говорит правду.
Но на  предварительном  слушании  судья  даже  не  попытается  разрешить
противоречия в свидетельских показаниях.  Он  обратит  на  них  внимание
присяжных  позднее,  в  другом  суде.   И   если   обвинение   предъявит
неопровержимые факты, то тогда уж ничего нельзя будет сделать.
   - Хорошо, - сказала Максин после минутного колебания, - придется  мне
согласиться. Я во всем повинуюсь вам.
   Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
   - У меня такое чувство, что вы его не убивали. И в  то  же  время  вы
чего-то не договариваете. Однако я надеюсь узнать больше об этом деле  и
намного больше о вас к тому времени, когда мы  закончим  предварительное
слушание.
   - Когда это будет?
   - Через  пару  дней.  А  сначала  я  хочу  выяснить,  какими  фактами
располагают они. После этого и я буду знать больше.
   - Вы думаете, они все факты раскроют?
   - Конечно, постараются попридержать как можно больше, но  моя  задача
состоит в том, чтобы как можно больше вытянуть у них. А вы теперь стойте
на своем. Скажите журналистам, что  все  им  расскажете,  как  только  я
разрешу. А пока никому ничего. И постарайтесь не  сделать  опрометчивого
шага, ничего такого, что сработало бы против вас.
 
Глава 13 
 
   Пол Дрейк,  устроившись  на  подлокотнике  старого  кожаного  кресла,
предназначавшегося для клиентов, спросил:
   - Почему ты не избавишься от этой рухляди, Перри?
   - Какой рухляди?
   - Да вот этого кресла.
   - А чем оно тебе не нравится?
   - Оно старомодное. Таких уже давно ни у кого нет. Во всяком случае, в
современных учреждениях.
   - А у меня есть.
   - И что ты за него так держишься?
   - Клиенту в нем удобно, он может расслабиться. Почувствовать себя как
дома. Ему захочется говорить.  А  попробуй  вытяни  хоть  что-нибудь  из
клиента, когда ему неудобно сидеть. Я хочу сказать: попробуй заставь его
говорить правду. С другой стороны, если он не  говорит  правду,  сидя  в
этом удобном кресле, то я прошу его пересесть вон на тот стул с  высокой
спинкой якобы для того, чтобы лучше слышать. Этот  стул  стоит  напротив
стола и крайне неудобен.
   - Этот стул, - подтвердил Дрейк, - изобретение дьявола.
   - Когда ты хочешь услышать правду, - продолжал Мейсон, -  ты  сажаешь
клиента в удобное кресло и создаешь уверенность в стабильности,  участии
и комфорте. В том случае, если они настроены на сотрудничество.
   - А если нет, то ты предлагаешь им вот этот неудобный стул?
   - Верно. И чем неудобнее им сидеть, тем больше они  начинают  ерзать,
стараясь устроиться поудобнее. Тогда я даю  им  почувствовать,  что  они
выдают себя, раз не могут сидеть спокойно. Как только  человек  начинает
ерзать, скрещивать то руки, то ноги, я смотрю на него с укоризной, давая
понять, что вижу  его  насквозь  и  понимаю,  что  он  не  может  сидеть
спокойно, так как лжет.
   - Ну тогда, Перри,  тебе  надо  пригласить  свою  клиентку  Максин  и
усадить на этот стул.
   - А в чем дело?
   - Она лжет тебе.
   - В чем именно?
   - Ну, скажем так, я не знаю, что она сказала тебе, Перри,  но  думаю,
что она тебе солгала.
   - Договаривай.
   - Говорила она тебе о  незаконнорожденном  ребенке,  которого  родила
сестра, пока муж был в армии, и которого записали на нее?
   - Продолжай, продолжай, - настаивал Мейсон,  заметив  нерешительность
Дрейка.
   - Ну, очевидно, все наоборот. Ребенка родила Максин, но они с сестрой
договорились придумать эту историю об измене. Муж обо всем знает,  и  он
согласился взять мальчика. Ребенок, действительно, родился, пока муж был
за морем, но его родила Максин, а не ее сестра Фибе  Стиглер.  На  время
родов сестры уезжали в одно место, где и оставили ребенка  в  приюте.  А
позднее, после всяких вполне законных операций, он был усыновлен Хомером
и Фибе Стиглер.
   - Полиции это известно? - спросил Мейсон.
   - Известно? - хмыкнул Дрейк. - Да  ты  еще  ничего  не  слышал,  черт
возьми! Отцом ребенка был Коллин Дюрант!
   - Что? - воскликнул Мейсон.
   - По крайней мере, так думает полиция. Они  изо  всех  сил  стараются
подвести под эту версию все показания. Могу еще кое-что добавить. У  них
есть женщина, которая знает, что Максин была в своей квартире до  восьми
часов.
   - Она не могла там быть, - возразил Мейсон.  -  Она  звонила  тебе  с
автовокзала в семь пятнадцать.
   - Это она сказала, что звонила с  автовокзала,  -  заметил  Дрейк.  -
Избитый способ получения алиби. Человек идет в телефонную будку,  узнает
номер, звонит кому-то, кого нет дома, и записывает на  автоответчик:  "Я
нахожусь в таком-то месте, мой номер  такой-то.  Это  телефонная  будка.
Пожалуйста, позвоните мне". Потом, совершив  убийство  и  заметя  следы,
возвращается в телефонную будку и ждет  звонка.  Максин  знала,  что  ей
придется  сматываться.  Она  убрала   из   квартиры   все,   что   могло
заинтересовать полицию. И о канарейке она заранее позаботилась,  отнесла
к кому-то из близких друзей. Потом связалась  с  тобой,  рассказала  эту
историю, дала Делле ключ от квартиры и  удрала.  Она  использует  нас  с
тобой, чтобы выстроить себе надежное алиби, чтобы  мы  подтвердили,  что
она звонила из телефонной будки на автовокзале.
   - А как полиция вычислила, что отец ребенка -Дюрант?
   - Они пришли к такому выводу на основании косвенных улик. Дюрант в то
время увивался  вокруг  Максин,  и  они  были  очень  близки.  Возможно,
откопали какие-то записи в мотелях, сделанные рукой Дюранта.
   - Неужели у меня будет когда-нибудь клиент,  который  скажет  правду!
Наверное, от удивления я упаду со стула. Или точнее будет  сказать  так:
неужели когда-нибудь у меня будет клиент, которому я смогу поверить.
   - Мне неприятно тебе все это  говорить,  но  именно  за  это  ты  мне
платишь.
   - А как насчет стодолларовых банкнотов? - спросил Мейсон.
   - Пока ничего. Все сходится на том, что у  Дюранта  был  только  один
счет. Проверены все банки. Нигде его не знают, кроме одного  места,  где
он имеет счет на свое собственное имя. В день смерти там  было  тридцать
три доллара и двенадцать центов.
   - Плюс еще десять тысяч в кармане, - уточнил Мейсон.
   Дрейк кивнул.
   - А неделю назад или около того он расплатился  такими  банкнотами  с
художником и в магазине, где покупал кисти и краски. А больше  нигде  не
всплывали стодолларовые банкноты, Пол?
   - Нет, только здесь.
   - Копай дальше. Это только начало.
 
Глава 14 
 
   Заместитель  окружного  прокурора  Томас  Альберт  Декстер  встал   и
объявил:
   - Позвольте доложить суду о  начале  предварительного  слушания  дела
"Народ штата Калифорния против Максин Линдсей". Обвинение готово.
   - Защита готова, - раздался голос Мейсона.
   -   Очень   хорошо,   -   сказал   судья   Кроули   Мэдисон,   бросив
любопытствующий, почти сочувственный взгляд на Максин, - вызывайте ваших
свидетелей, мистер прокурор.
   - Вызывается лейтенант Трэгг,  -  объявил  Декстер.  Лейтенант  Трэгг
вышел для дачи показаний и объяснил, что четырнадцатого его  вызвала  по
телефону мисс Делла Стрит или кто-то, назвавшийся этим именем. Он поехал
на квартиру номер  338Б,  снимаемую  обвиняемой  по  этому  делу  Максин
Линдсей, и обнаружил там Деллу Стрит  и  труп,  находившийся  в  ванной.
Убитый опознан. Им оказался агент по продаже картин Коллин Макс Дюрант.
   - У вас есть фотографии?  -  спросил  Декстер.  Трэгг  передал  пачку
снимков. Они по одному  были  переписаны  и  причислены  к  вещественным
доказательствам.   Сюда   же   была   причислена   и   схема   квартиры,
представленная Трэггом.
   - А  что  было  в  карманах  покойного,  когда  вы  обнаружили  тело,
лейтенант?
   - Несколько ключей, среди которых был и ключ от квартиры  обвиняемой,
носовой платок, перочинный нож, пачка  сигарет,  зажигалка,  две  ручки,
блокнот, сто стодолларовых банкнотов  и  около  двадцати  пяти  долларов
мелкими купюрами, всего десять тысяч двадцать пять долларов.
   - Мисс Стрит сделала какое-нибудь заявление?
   - Что она сказала?
   - Не слишком удачное начало  для  дачи  показаний,  -  заметил  судья
Мэдисон. - В данном случае показание дается с чужих слов.
   - Обвинению это известно, - согласился Декстер, - но, поскольку  мисс
Стрит является секретарем мистера Перри Мейсона, адвоката обвиняемой,  я
решил представить это дело вниманию суда таким  образом,  конечно,  если
нет возражений защиты.
   - Это показание существенно? - спросил судья.
   - Вполне.
   - Оно важно?
   - Мы так считаем.
   - Поясните.
   - Оно противоречит последующим показаниям обвиняемой.
   - Очень хорошо. Если нет возражений...
   - Есть возражения, - не дал договорить ему Мейсон.
   - Ну, - раздраженно проворчал судья Мэдисон, - вам  следовало  раньше
возражать, когда этот вопрос только  поднимался,  давно  бы  уж  с  этим
покончили.
   - А я возражаю сейчас, - улыбнулся Мейсон.
   - Возражение  принято,  оно  поддерживается,  -  согласился  судья  и
довольно резко добавил:
   - Узнаю вашу тактику,  мистер  адвокат.  Вы  хотели,  чтобы  прокурор
округа объяснил, почему считает этот  разговор  важным.  Ну  что  ж,  вы
добились своего. Ваше возражение принято.
   Тогда  я  вызову  для  дачи  показаний  мисс  Деллу  Стрит,   которая
подтвердит этот разговор, - сказал Декстер, - а лейтенант Трэгг на время
уступит ей свое место, с тем чтобы позднее закончить свои показания.
   - Ну, это в какой-то степени противоречит установленному  порядку,  -
пояснил судья Мэдисон, - но думаю, мы можем допустить  такое  нарушение.
Однако если мистер Мейсон желает провести перекрестный допрос лейтенанта
по тем  показаниям,  которые  он  уже  дал,  я  предоставляю  ему  такую
возможность.
   - Я бы хотел провести перекрестный допрос позднее, - ответил Мейсон.
   - Очень хорошо. Для дачи показаний приглашается мисс Стрит.
   Делла Стрит вышла, подняла правую  руку,  приняла  присягу  и  заняла
место для свидетелей.
   - Вы знакомы с обвиняемой Максин Линдсей?
   - Да.
   - Вы были с ней знакомы до того, как встретились вечером тринадцатого
сего месяца?
   - Да.
   - Вы встречались с ней в упомянутый день?
   - Да.
   - Вы разговаривали с ней?
   - Да.
   - В котором часу?
   - Около девяти часов вечера.
   - Кто присутствовал?
   - Мистер Мейсон и Максин Линдсей.
   - Что она сказала? О чем был разговор?
   - Одну минуту, - взял слово Мейсон. - Можно  мне  задать  вопрос  "по
ходу дела"?
   - Конечно, - разрешил судья Мэдисон.
   - В каком качестве вы присутствовали во время разговора, мисс Стрит?
   - Я была вашим секретарем.
   - А чем я занимаюсь?
   - Вы адвокат.
   Мейсон улыбнулся судье Мэдисону и сказал:
   - А теперь, ваша честь, я бы хотел заявить протест на том  основании,
что   этот   вопрос   требует   сведений,   не    подлежащих    огласке,
конфиденциальных сведений, сообщаемых только адвокату.
   - Одну минуту, - возразил Декстер сердито. - У меня есть еще  вопрос:
мисс Стрит, являлась ли  Максин  Линдсей  в  то  время  клиенткой  Перри
Мейсона?
   - Я не знаю, - ответила Делла Стрит после минутного колебания.
   - Тогда я задам вопрос иначе, - продолжал Декстер.  -  Она  заплатила
гонорар?
   - Нет, она не платила. Декстер торжествующе улыбнулся:
   - Ну вот, ваша  честь.  Как  видим,  это  не  те  отношения,  которые
связывают клиента и адвоката.
   Тут вмешался Мейсон:
   - Я бы хотел задать вопрос.  А  сейчас  мисс  Линдсей  является  моей
клиенткой, мисс Стрит?
   - Само собой разумеется, - прервал его  судья  Мэдисон.  -  Не  вижу,
какое отношение это имеет к делу. Вы выступаете в качестве ее адвоката.
   - Тогда, - сказал Мейсон, - раз ни у кого не  вызывает  сомнений  то,
что она является моей клиенткой в данный момент и я выступаю в  качестве
ее адвоката, я задам  мисс  Стрит  еще  один  вопрос:  она  когда-нибудь
платила мне гонорар?
   - Нет, не платила. Судья Мэдисон улыбнулся:
   - Извините меня, адвокат, но ваш перекрестный допрос не  произвел  на
меня впечатления, мне не совсем понятно, чего вы добиваетесь?
   - Я бы хотел задать еще один вопрос мисс Стрит, - вмешался Декстер. -
Мистер Мейсон говорил вам, что собирается представлять  интересы  Максин
Линдсей?
   - Да.
   - И когда он сделал это заявление?
   - Четырнадцатого.
   - Значит, тринадцатого он  не  говорил  вам,  что  она  является  его
клиенткой?
   - Нет, в то время не говорил.
   Судья Мэдисон пригладил рукой волосы.
   - Думаю, нам надо прояснить факты по  этому  делу,  -  сказал  он,  -
прежде чем суд вынесет решение по поводу протеста.
   - Позвольте мне задать еще один вопрос мисс Стрит, - сказал Мейсон. -
Известно ли вам о  существовании  каких-то  дружеских  связей,  то  есть
просто личных дружеских отношений между мной и мисс Линдсей?
   - Нет.
   -  Указывало  ли  что-то  в  упомянутом  разговоре  на  то,  что  она
консультируется со мной скорее как с другом, чем с адвокатом?
   - Нет, она пришла за консультацией к вам, так как прежде была в вашей
конторе.
   - Она сказала вам