ал  Дэвида,  снова  зацементировал,
навалил сверху кучу старого хлама, чтобы никто ничего не заметил,  ну  а
мне наплел про деловую поездку в Рино.
   - Сколько времени прошло, прежде чем вы заподозрили неладное?
   - Очевидно, дня три или четыре, а через пять дней Хорас сообщил мне о
побеге мужа с другой женщиной... Это было уже после  того,  как  друг  в
Рино сообщил мне, что Дэвида там не было и нет.
   Закрыв глаза, Мейсон откинулся на спинку своего вращающегося  кресла,
по всей вероятности пытаясь реконструировать какие-то события.
   - Продолжайте, я вас слушаю, миссис Денджердфильд.
   - Нет, наверное, ничего страшнее гибели любимого человека. Сначала  я
омертвела  под  действием  шока,  а  потом...  потом  у  меня  появилась
невероятная, все затемняющая ненависть к Хорасу Эйдамсу, его жене и, как
теперь мне кажется, даже к их маленькому сыну. Во мне не было  ни  капли
жалости или сострадания к членам его семьи. Когда жюри вынесло приговор:
"Виновен в убийстве первой степени", за что Хораса должны были повесить,
я была вне себя от радости. В тот день я  впервые  вышла  из  дому  и  в
одиночестве отпраздновала это событие.
   - Значит, вы ни капельки не сочувствовали миссис  Эйдамс?  -  уточнил
Мейсон, по-прежнему внимательно глядя ей в глаза.
   - Вот именно: ни капельки! Говорю  вам,  я  ее  ненавидела.  Впрочем,
тогда я вообще никому не сочувствовала. Я могла бы  собственными  руками
вздернуть Эйдамса и испытала бы  при  этом  дикую  радость.  Я  пыталась
добиться права присутствовать при казни, только мне не разрешили.
   - Почему вы этого хотели?
   - Я собиралась закричать "Убийца!" в тот момент,  когда  у  него  под
ногами  откроется  люк,  закричать  так,  чтобы  это  слово  было  самым
последним, услышанным им перед смертью. Я, говорю вам, была вне себя  от
горя. По всей вероятности, я довольно-таки эмоциональный  зверь,  мистер
Мейсон.
   Адвокат открыл глаза, посмотрел на нее и произнес, ничуть не заботясь
о том, как будут восприняты его слова:
   - Не сомневаюсь.
   - Я вам рассказала все это для того, чтобы  вы  лучше  разобрались  в
моей теперешней ситуации.
   - А какова ваша теперешняя ситуация?
   - В известной мере я сознаю, что была ужасно не права...
   - Вы сожалеете?
   - Не из-за своих чувств к Хорасу, - поспешно пояснила она. - Я  могла
бы его задушить  собственными  руками.  Я  рада,  что  его  адвокат  так
бестолково построил защиту, что Хораса казнили... Я  уже  говорила,  что
если бы он сказал правду, тогда, возможно, ему предъявили бы обвинение в
непреднамеренном  убийстве,  но  благодаря  тому,  что  он   так   подло
изворачивался... Впрочем, мы не станем терять время на эти  разговоры...
Давайте теперь поговорим о Сэйре...
   - Почему именно о ней?
   - Мне думается, я вела себя несправедливо по  отношению  к  Сэйре.  Я
попыталась сделать так,  чтобы  она  не  получила  свою  долю  денег  из
предприятия. Я ставила ей палки в колеса всюду и во всем, где только это
мне удавалось. В итоге, понимаете  ли,  Сэйра  продала,  что  сумела,  и
исчезла. Разумеется, иного выхода у нее не было, имея в  виду  мальчика.
Денег у нее было совсем немного. Я не знала, куда она уехала. Да и никто
не знал. Она тщательнейшим образом замела свои следы.  Сын  был  слишком
маленьким, чтобы что-нибудь понимать и помнить, вот она и решила  скрыть
от него отцовское преступление.
   - Вы знаете, куда она поехала?
   Она рассмеялась ему в лицо.
   - Зачем вы так виляете, мистер Мейсон? Разумеется, знаю. Она уехала в
Калифорнию.  Она  много  работала,  ей  удалось  дать  сыну   прекрасное
образование. Он считал, что его отец погиб в дорожной катастрофе и что у
них нет никаких родных.
   Сэйра от него скрывала решительно  все,  что  касалось  их  прошлого,
боясь, чтобы он каким-нибудь образом не узнал о страшной тайне. Полагаю,
она была изумительной матерью, ибо посвятила всю свою  жизнь  сыну.  Она
работала слишком много, подорвала здоровье и заболела туберкулезом. Года
четыре назад она перебралась в Ред-Ривер-Вэлли. Там ее  весьма  уважали.
Она продолжала трудиться, хотя ей следовало бы отдохнуть.  Если  бы  она
легла в больницу  или  в  какую-нибудь  частную  клинику,  то  могла  бы
поправиться, но ее сын еще учился в школе, так что она работала в полном
смысле слова до самой последней минуты.
   - Дальше.
   - Она умерла.
   - Каким образом вы все это узнали?
   - Я задалась целью выяснить все, что касается ее, и выяснила.
   - Почему?
   - Потому что... Можете мне не верить, но меня замучила совесть.
   - Когда же она в вас проснулась?
   - Сравнительно недавно. Но вообще-то я не слишком беспокоилась вплоть
до того момента, когда кто-то нанял детектива, чтобы  расследовать  дело
заново.
   - Кто нанял детектива?
   - Не знаю. Сначала я подумала, что Сэйра. Теперь мне стало  известно,
что это кто-то живущий в Эль-Темпло. Но мне не удалось выяснить его имя.
   - Почему вы пришли ко мне?
   - Потому что считаю, что вам известно,  кто  стоит  за  всем  этим  и
почему.
   - Что дает вам основание так думать?
   - Да ведь я разыскала Марвина Эйдамса. Узнала,  что  он  неофициально
обручен с дочерью Визерспуна и что вас видели в доме Визерспуна.
   - Откуда и от кого вы это узнали?
   -  Совершенно  случайно,  сказать  по  правде,  мистер  Мейсон,  -  я
отправилась  в  Эль-Темпло,  полагая,  что  там  находится   детективное
агентство. Но  детектив,  занимающийся  расследованием,  передавал  свои
отчеты по телефону  в  Эль-Темпло.  Это  я  выяснила  через  девушку  на
коммутаторе в  Витсбург-Сити,  в  отеле.  Переговоры  велись  по  вызову
станции, никаких имен и номеров не называлось.
   - Ну а как вы узнали обо мне?
   - Из случайного замечания миссис Бурр.
   - Миссис Бурр?
   - Не напускайте на себя таинственность!  Вы  с  ней  познакомились  у
Визерспуна.
   - А вы откуда ее знаете?
   - Да я знаю ее многие годы.
   - Где вы с ней познакомились?
   - В Витсбург-Сити.
   - Вот как?
   - Она раньше там жила.
   Мейсон взял со стола карандаш и начал вертеть его в руках.
   - Это весьма интересно! В то время,  когда  произошло  убийство,  она
была еще маленькой девочкой.
   - Куда вы клоните?
   - Ведь я прав?
   Миссис Денджердфильд отвела глаза в сторону и  нахмурилась,  стараясь
сосредоточиться.
   - Нет, не правы. В то время ей было лет восемнадцать -  девятнадцать,
минимум семнадцать. Сколько ей сейчас лет, по-вашему, мистер Мейсон?
   - Боюсь, что  я  плохо  разбираюсь  в  женщинах,  особенно  если  это
касается их возраста. Я полагаю, что ей около тридцати, вам  же,  думаю,
лет тридцать восемь - тридцать девять.
   - Льстец!
   - Нет, я действительно так считаю. Что касается лести, то  зачем  мне
вам льстить? Честное слово, иной раз я просто поражаюсь, как это женщине
удается оставаться  молодой  независимо  от  того,  сколько  раз  она  в
действительности отмечала свой день рождения.
   - Хорошо, я не стану вам говорить,  сколько  мне  лет,  а  вот  Диане
Бурр... дайте-ка сообразить... Да, ей около сорока, лет тридцать  восемь
- тридцать девять.
   - И вы ее узнали после долгой разлуки?
   - Какой разлуки?
   - Когда вы виделись с ней в последний раз?
   - Года три назад.
   - В таком случае вы знаете и ее мужа? Миссис  Денджердфильд  покачала
головой.
   - Вряд ли. Девичья фамилия Дианы - Перкинс. Матери с ней  приходилось
трудно... Миссис Перкинс имела обыкновение  советоваться  со  мной.  Они
жила в нашем квартале.  Так  вот,  Диана  сбежала  с  женатым  мужчиной,
возвратилась лет через пять и заявила, что он развелся с первой женой  и
женился на ней.
   - А что говорила его жена по этому поводу?
   -  Она  куда-то  уехала,  ее  след  совершенно  потерялся,  так  что,
возможно, Диана Перкинс говорила правду. А может  быть,  и  нет.  Вскоре
Диана вторично уехала из города, чтобы вернуться уже с новым мужем.
   - С Бурром?
   - Нет,  -  засмеялась  она,  -  не  с  Бурром.  Боюсь,  что  Диана  -
любительница менять старого  мужа  на  нового,  как  только  прежний  ей
приедается... Давайте вспомним,  как  же  звали  того  ее  мужа?  Рэн...
Редклифф, вроде бы так, но я в этом не уверена, потому что до Бурра  был
кто-то еще, тот, по ее словам, развелся с ней.  Она  на  короткое  время
приехала в Витсбург-Сити, затем помчалась в Калифорнию. Вот тут-то она и
вышла замуж за Бурра.
   - Так что вы случайно встретились с ней на улице и заговорили?
   - Да.
   - Она не упоминала о старом деле об убийстве?
   - Нет. Она вела себя исключительно тактично.
   - Знает ли она, что Марвин Эйдамс  -  сын  человека,  повешенного  за
убийство?
   - Я почти уверена, что нет. Во всяком случае, она  ничего  такого  не
говорила. Разумеется, Сэйра умерла до того, как миссис Бурр  приехала  в
Эль-Темпло. Она пробыла здесь всего лишь две или три недели. Да  к  тому
же я сомневаюсь, чтобы имя Эйдамс ей о чем-нибудь говорило!
   - А вы ей не говорили?
   - Нет, конечно.
   - Ну что ж, теперь ясно, каким образом вы  узнали  про  меня.  Ну,  а
сейчас расскажите, чего ради вы хотели видеть меня?
   Она вздохнула, все же сумев до конца скрыть притворство.
   - Я... я хотела избавиться кое от чего, что не дает мне покоя.
   -  Обождите  минуточку.  Еще  один  вопрос.  Знали  ли  вы   Милтера,
детектива, который расследовал дело?
   - Я видела его пару раз, хотя он-то этого не знал. Но я с ним никогда
не встречалась в общепринятом смысле слова. И ни разу с ним не говорила.
   - Когда вы приехали в Лос-Анджелес, миссис Денджердфильд?
   - Сегодня, рано утром.
   - А где мистер Денджердфильд?
   - Он остался в Эль-Темпло. Я написала ему записку, что забираю машину
и буду отсутствовать весь день. Когда  я  выходила  из  номера,  он  еще
спокойно храпел. Он привык очень поздно ложиться, зато спит до  полудня.
Ну, а у меня другой распорядок. Я выработала привычку ложиться в кровать
и сразу же засыпать. Зато утром я успеваю вдоволь  нагуляться,  пока  он
продолжает спать. Мне нравится бродить  на  свежем  утреннем  воздухе  и
любоваться природой, считаю, что это полезно во всех отношениях.
   Мейсон вновь откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, но веки его то
и дело вздрагивали от умственного напряжения.
   - Итак, вы провели расследование, дабы убедиться, что вашего мужа нет
в Рино?
   - Моего мужа? А, вы говорите о Дэвиде? Да.
   - Кто занимался его поисками?
   - Мой хороший друг.
   - Каждый раз, говоря о расследовании, вы употребляете  слово  "друг".
Вам не кажется, что этот друг - лицо довольно неопределенное? Вы даже ни
разу не заменили слово  "друг"  местоимением.  Потому  что  боялись  это
сделать?
   Не понимаю, куда вы клоните, мистер Мейсон? Почему это я могу бояться
употребить местоимение?
   - Потому что тогда бы вы говорили либо о  нем,  либо  о  ней,  а  это
указывало бы на пол вашего друга.
   - Не все ли это равно?
   - Просто я подумал, не является ли этот ваш  "хороший  друг"  не  кем
иным, как вашим нынешним мужем, Джорджем Денджердфильдом?
   - Почему?
   - Я прав?
   Сердито, с трудом сдерживая раздражение, она неприязненно заметила:
   - У вас удивительно неприятная манера спрашивать.
   - Так я прав?
   Теперь она нервно рассмеялась.
   - Да. Только что я поняла, мистер Мейсон, каким образом вы  завоевали
известность... умением вести перекрестный допрос. Ну что же,  откровенно
сказать, я и правда не хотела обнародовать этот  факт,  потому  что  это
может  показаться...  словом,  у  человека  может  создаться   ошибочное
впечатление.
   - Впечатление может быть ошибочным?
   В эту минуту она снова  полностью  овладела  собой  и,  заулыбавшись,
ответила:
   - Я уже упоминала о безграничной любви к своему первому мужу и боязни
его потерять. Неужели вы допускаете, что при этом я могла завести  роман
с другим мужчиной?
   - Я всего лишь старался выяснить то, что вам хотелось от меня скрыть.
Возможно,  это  всего  лишь  инстинкт  адвоката,   набившего   руку   на
перекрестных допросах.
   - Я была знакома с Джорджем Денджердфильдом до нашей свадьбы.  Он,  я
бы сказала, был без ума от меня. В Витсбург-Сити его не было года два  с
того  момента,  как  я  телеграфировала  ему  о   своем   предполагаемом
замужестве. После моей свадьбы я виделась с ним всего  лишь  раз,  чтобы
сказать, что между нами все бесповоротно и навсегда кончено.
   Медленно, растягивая слова, Мейсон повторил:
   - "Между нами все бесповоротно и навсегда кончено!"
   Она снова рассердилась, но тут же снова взяла себя  в  руки,  удержав
готовое сорваться с губ слово.
   - Боже, что за кошмарная манера копаться в мыслях  другого  человека!
Хорошо, если вам угодно, ответ будет: да.
   Вы выехали из Эль-Темпло до того, как вышли утренние газеты?
   - Да, а что?
   - Скажите: что вас заставило приехать сюда?
   - Я уже сказала, - совесть. Мне известно нечто такое, о чем я  никому
никогда не рассказывала.
   - Если вы готовы... я слушаю.
   - Поскольку я не была свидетелем на том процессе, меня никто ни о чем
не расспрашивал. Я же сама по доброй воле не сообщила этого.
   - "Этого"?!
   - У Хораса и Дэвида была драка.
   - Вы имеете в виду спор?
   - Нет, действительно драка.
   - По поводу чего?
   - Не знаю. - Когда?
   - В тот самый день, когда Дэвид был убит.
   - Расскажите подробно.
   - Итак, Дэвид и Хорас подрались.  Я  полагаю,  что  пострадал  больше
Дэвид. Вернулся он домой совершенно разъяренный, прошел в ванную и  стал
прикладывать к лицу мокрое полотенце. Потом некоторое время побыл еще  в
спальне  и   ушел   из   дому.   Лишь...   спустя   какое-то   время   я
заинтересовалась: а что он мог делать в спальне? Припомнила, что слышала
звук выдвигаемого ящика бюро, потом... Стоило мне об этом подумать,  как
я побежала в спальню и заглянула туда, где  у  Дэвида  обычно  находился
пистолет. Он исчез.
   - Кому вы об этом сообщили?
   - Никому, вы первый, кому я рассказываю об этом. Даже муж  ничего  не
знает.
   Наступило молчание. Мейсон взвешивал полученную информацию. Потом  он
посмотрел на Деллу. Стрит, чтобы удостовериться, стенографирует  ли  она
разговор.
   Едва заметно кивнув ему, Делла снова склонилась над листками  бумаги.
Молчание  адвоката,   его   взгляд   на   секретаря   заставили   миссис
Денджердфильд занервничать. Она принялась объяснять... очевидное:
   - Вы понимаете, мистер Мейсон, что это  означает?  Если  бы  защитник
Хораса Эйдамса откровенно заявил,  что  у  Дэвида  с  Хорасом  произошла
ссора, даже драка, во время которой Дэвид  выхватил  пистолет,  а  Хорас
ударил его по голове, кто знает, жюри могло посчитать это самообороной и
вообще оправдало бы Хораса. Во всяком случае, за  такого  рода  убийства
людей не вешают.
   - Что же вы намеревались предпринять?! - спросил Мейсон.
   - Прошу понять одно. Я не собираюсь делаться  героиней  трогательного
спектакля. Не желаю, чтобы люди укоризненно тыкали в меня пальцами. Но я
подумала, что смогу подписать заявление  и,  так  сказать,  неофициально
вручить его вам для хранения, никому ничего не сообщая.  Если  окажется,
что старая история об убийстве способна испортить жизнь Марвину Эйдамсу,
вы  сможете  отправиться  к  отцу  девушки   и   опять-таки   совершенно
конфиденциально  передать  ему   содержание   нашего   разговора   и   в
подтверждение показать мое заявление. Марвин Эйдамс после этого  заживет
счастливо и беззаботно.
   При этих словах она рассмеялась настолько неестественно,  что  Мейсон
вздрогнул.
   - Очень интересно! - вернув себе самообладание, воскликнул он. -  Еще
двадцать четыре часа назад это было бы простым  и  действенным  решением
проблемы, но теперь все может оказаться куда более сложным.
   - Почему?
   - Потому что теперь  протоколы  того  давнего  процесса  могут  стать
достоянием широкой публики, что бы мы с вами ни предприняли.
   - Да почему же? Что случилось в течение этих двадцати четырех  часов?
Неужели мистер Визерспун...
   - Дело касается того детектива, Лесли Милтера. - Что?
   - Он убит! Да, он был убит!
   До нее, как видно, не сразу дошел смысл сказанного  Мейсоном,  потому
что она по инерции продолжала:
   - Говорю вам, если бы тот защитник... - Но тут она  вдруг  умолкла  и
вскинула голову. - Кто был убит?
   - Милтер убит.
   - Вы хотите сказать, что его кто-то убил? Кто же? Мейсон по  привычке
вертел карандаш, зажав его между большим и указательным пальцами. Потом,
покачан головой, подвел итог разговору:
   - Можно не сомневаться, что новое расследование того давнишнего  дела
весьма существенно повлияет на судьбу очень многих людей.
 
Глава 15 
 
   Какое-то время миссис Денджердфильд казалась словно  бы  окаменевшей,
потом вскочила с места, говоря:
   - Я должна немедленно позвонить мужу.
   - Вы можете позвонить отсюда. - Мейсон взглянул на Деллу Стрит.
   Но миссис Денджердфильд уже направлялась к выходу.
   - Нет... Я... мне... у меня есть кое-какие еще дела.
   - Я бы хотел задать вам еще пару вопросов, миссис Денджердфильд...
   Она решительно затрясла головой.
   - Нет, мистер Мейсон. Я сообщила вам все,  что  хотела,  мой  муж  не
знает, что я поехала сюда.  В  записке  я  его  предупредила,  что  буду
сегодня  отсутствовать,  не  упомянув,  куда  направляюсь.  Я...   взяла
машину... Мне думается, надо немедленно сообщить ему, где я нахожусь.
   - Вы можете воспользоваться моим телефоном, - снова предложил Мейсон,
- вас с ним соединят через несколько минут.
   - Нет! - Она ошарашено оглядывала кабинет, и Мейсон невольно подумал,
что вот так, наверное, звери изучают новую клетку, в которую их внезапно
заперли.
   - Выход здесь? - спросила она, указывая на дверь, ведущую в холл.
   - Да, но...
   - Я поговорю с вами позднее, мистер Мейсон. А сейчас мне надо идти.
   И она выскользнула из кабинета. Мейсон обернулся.
   - Живее, Делла, Дрейка!
   Но пальчики Деллы Стрит  уже  набирали  номер  телефона  детективного
агентства. Она спросила:
   - Офис  Дрейка?  От  нас  только  что  вышла  женщина,  некая  миссис
Денджердфильд, брюнетка, темные глаза, выглядит сорокалетней, хотя ей за
пятьдесят, темно-синее пальто. Сейчас она  у  лифта.  Приставьте  к  ней
"хвост" немедленно. Не упускайте  из  виду.  Нас  интересует,  куда  она
направится и что предпримет. Быстрее!.. Правильно. - Повесив трубку, она
сообщила:
   - Они сейчас ее перехватят.
   - Ты у меня молодчина, Делла.
   - Я бы отдала сотню долларов за то,  чтобы  узнать,  что  она  скажет
своему мужу!..
   Глаза Мейсона сощурились.
   - Ее сейчас больше всего интересует, где он находился вчера  вечером,
когда  был  убит  Милтер.  Соедини-ка  меня  с  начальником  полиции   в
Эль-Темпло.
   На эту операцию Делла Стрит потратила не более минуты. Услышав  ответ
дежурного офицера, Мейсон сразу заговорил:
   - Я - Перри Мейсон, адвокат, говорю из Лос-Анджелеса. Только  что  из
моего кабинета вышла некая миссис Денджердфильд. Ее муж сейчас находится
в Эль-Темпло. Она собирается звонить ему по телефону. Если  вам  удастся
подслушать их разговор, я полагаю, вы  получите  интересную  информацию,
которая...
   - Вы Мейсон? - прервал его голос. - Повторите имя этой женщины.
   - Денджердфильд.
   - Скажите по буквам. Мейсон сказал.
   - Она сама будет звонить?
   - Да. Прямо сейчас.
   - Не кладите, пожалуйста, трубку. Тут с  вами  хотят  поговорить,  но
сначала я отдам соответствующее распоряжение.
   Мейсон прикрыл ладонью трубку и тихонько сказал Делле Стрит:
   - Конечно, они, возможно, никогда не сообщат нам, о чем говорила она,
и даже не  сознаются,  что  им  удалось  подслушать  разговор,  но  будь
уверена, они его не проморгают, это уж точно.
   В трубке снова зазвучал мужской голос:
   - Хэлло, хэлло, это Перри Мейсон?
   - Да.
   - С вами хочет поговорить мистер Визерспун. Голос  Визерспуна  больше
не походил на уверенный баритон человека, привыкшего отдавать приказы  и
играть всегда и всюду роль первой скрипки. Нет, го