од ногами,  моральные  нормы  которых  и  плевка  доброго  не  стоят.
Волосатый тролледингец и старый жирный негодяй с Востока - то есть лично я -
ненамного  лучше  их,  но  с  точки  зрения  Гаруна  они  являются  образцом
благородства. Людьми, достойными уважения. Уловил?
   -  Да,  смысл  в  этом  есть,  хоть  и  извращенный.   А   ты,   выходит,
проницательный. То-то я поражался, что он не навешивает на нас  грязных  дел
вроде того, чтобы прирезать кого-нибудь. Теперь понятно.
   И здесь Насмешник совершил несвойственный  ему  поступок.  Он,  отодвинув
стул, поднялся из-за стола, хотя на том оставалось полным-полно вкусной еды.
Рагнарсон двинулся вслед за ним.
   - Не связывайся с Гаруном, - проговорила Непанта. - Ну пожалуйста.
   Браги вгляделся в ее лицо. Женщина была искренне напугана.
   - Ну что я могу сделать? - сказал он. - Если твой муженек  что-то  решит,
то становится непоколебим как ледяная скала.
   - Знаю, - ответила она, прикусив губу.
   - Но мы правда же ничего не планируем. Гаруну  придется  потратить  много
слов и употребить все свое красноречие, чтобы нас  уговорить.  Мы  нынче  не
такие голодные, как когда-то.
   - Может, да, а может быть, и нет.  -  Она  начала  убирать  со  стола.  -
Насмешник не жалуется, но он не создан для этого. - Она обвела рукой дом.  -
Конечно, он  остается  здесь  и  старается  все  делать  ради  меня,  но  он
чувствовал бы себя счастливее где-нибудь в другом месте, сидя без гроша  под
проливным  дождем  и  убеждая  пожилых  дам  в  том,  что  является  великим
предсказателем. Вот почему он любит Гаруна. Спокойствие и  безопасность  для
него ничто, а схватка умов - все.
   Рагнарсон пожал плечами. Он не мог сказать  того,  что  ей  так  хотелось
услышать. Ее оценки не расходились с его взглядами.
   - Я сделала его несчастным, Браги.  Когда  последний  раз  ты  видел  его
весельчаком-клоуном, каким он был когда-то? Когда  последний  раз  он  вдруг
отклонялся от темы и выступал с дикими гипотезами, что наш мир  шарообразный
или что он подбит снизу  утиными  перьями  и  плавает  в  океане  вина,  или
какую-то иную шутку в этом роде? Браги, я его убиваю. Я его люблю, но  в  то
же время, да простят мне Боги, веду к гибели. И я ничего не могу поделать.
   - Мы - лишь то, что мы есть, и произойдет то, что должно произойти.  Если
он вернется к прошлому, запасись терпением. Мне ясно одно.  Ты  для  него  -
богиня. Он вернется. Для того, чтобы остаться  навсегда.  События,  уходя  в
прошлое, покрываются  дымкой  романтики.  Небольшая  доза  реальности  может
оказаться прекрасным лекарством.
   - Надеюсь. Мы еще поговорим. А сейчас позволь мне закончить уборку.
   Она явно хотела как следует всплакнуть.

Филин Зиндаджиры

   Когда наступила темнота, Рагнарсон и Насмешник все еще сидели на ступенях
у главного входа. Бочонок пива изрядно опустел. Приятели говорили мало.  Они
были не в том настроении,  чтобы  предаваться  воспоминаниям.  Браги  изучал
владения Насмешника. Было видно, что парень трудится упорно, но все  сделано
кое-как. В  хозяйственных  постройках  отсутствовала  завершенность,  и  это
говорило о том, что строителю, в общем, было на них наплевать. У  него  явно
не хватало терпения. Дом Насмешника,  бесспорно,  выдержит  до  конца  жизни
хозяина, но столетий, как жилищу Рагнарсона, ему не простоять.
   Браги покосился на Насмешника. Друг выглядел осунувшимся  и  постаревшим.
Попытки стать тем, кем ему быть не дано, убивают его. Да  и  сердце  Непанты
тоже разрывается.  Интересно,  насколько  глубокая  трещина  пролегла  в  их
отношениях?
   Непанта приспосабливается легче. Когда их пути  впервые  пересеклись,  ей
было двадцать восемь и она панически боялась мужчин. Она  уже  давно  не  та
романтическая  особа.  Теперь  Непанта   больше   напоминала   приземленную,
практичную, битую временем и ветрами  крестьянку  из  затопляемых  равнин  в
долине реки Серебряная Лента. Изменение такого образа жизни и ей,  возможно,
сможет пойти на пользу.
   В Насмешнике же всегда сидели два разных человека, чувствовавших  себя  в
любом окружении как дома. Существо внутри него было  твердым  как  скала,  к
которой он был надежно прикован.  Существо  же,  обращенное  наружу,  меняло
окраску в зависимости от обстоятельств.  И  теперь  в  обстановке,  где  ему
приходилось быть постоянно самим собой, он чувствовал себя страшно уязвимым.
Отсутствие опасностей способно свести с ума человека, который всю свою жизнь
только и делал, что приспосабливался к ним.
   Рагнарсон так и не научился лезть в души людей. Он всегда чувствовал  при
этом какую-то неловкость. Фыркнув, он вытянул пинту теплого пива. Ну  ладно.
Плевать. Что есть - то есть, а что будет - того не миновать.
   Раздался громкий вопль. Рагнарсон от неожиданности поперхнулся  пивом,  и
жидкость потекла по его бороде.  Вытерев  выступившие  слезы,  он  увидел  в
воздухе перед собой огромного филина. Он уже видел  раньше  эту  птицу.  Она
служила  посланцем  Зиндаджиры  Молчаливого   -   чародея,   гораздо   менее
располагающего к себе, нежели  Визигодред,  который  использует  в  качестве
посыльного Марко.
   - О горе нам, о горе! - возопил Насмешник. - Привет из преисподней! Лично
я считаю, что из этого  пернатого  оратора  получится  преотличное  рагу,  а
письмо, примотанное к ноге,  сгодится  в  качестве  растопки  дров  для  его
приготовления.
   - Тот карлик нам сейчас здорово пригодился бы, -  сказал  Рагнарсон.  Он,
как и Насмешник, проигнорировал послание.
   - Это почему же?
   - Он умеет говорить с филинами на их собственном языке.
   - Это так же верно, как существование пернатой жабы.
   - Шиллинг?
   - Лично я, погруженный в печаль и пребывающий на грани  нищеты,  не  могу
принять пари, когда его предлагает друг Медведь, знаменитый тем, что  делает
ставки только в тех случаях, когда выигрыш ему обеспечен. Возьми письмо.
   - Почему не ты?
   - Лично  я,  являясь  благородным  хозяином,  во-первых,  не  в  ладах  с
грамотой, во-вторых, отошел от жизни авантюриста, и, в-третьих, оно меня  не
интересует.
   - Вот и я такой же.
   - В таком случае прирежь птицу.
   - Думаю, что не стоит. Зиндаджира сделает рагу из нас. Даже  не  прирезав
предварительно.
   - Что ж, чему быть -  того  не  миновать...  Вперед!  -  Последнее  слово
Насмешник проорал изо всех сил.
   Филин подпрыгнул от неожиданности, но не отступил.
   - Угости его пивом, - сказал Рагнарсон.
   - Э-э-э?
   - Это явится проявлением гостеприимства. Разве не так?  Пожалуй,  сам  он
выпил чересчур много. В таком состоянии у него всегда  начинает  проявляться
какое-то  детское  чувство  юмора.  Наверное,  недаром   существует   старая
поговорка: "Пьян, как хохочущий филин". Им овладело любопытство - захотелось
немедленно проверить, насколько народная мудрость соответствует истине.
   Насмешник поставил свою кружку перед птицей. Та выпила.
   - Ну ладно. Посмотрим, чего хочет от нас Черная  Рожа,  -  сказал  Браги,
снимая с ноги филина послание. - Хм-м... Ты не  поверишь.  Он  говорит,  что
простит нам все наши долги и прегрешения - как будто таковые  существуют,  -
если мы схватим для него женщину, именуемую Мгла. Старый  негодяй  никак  не
может успокоиться. Сколько лет он копал под Визигодреда? А теперь  он  хочет
навредить, используя женщину.
   - Угрозы? - нахмурился Насмешник.
   - Ничего особенного. Какие-то намеки на то, что он не  желает  во  что-то
вмешиваться. В духе того, что передал Визигодред.
   - Малодушный бездельник,  ищущий  убежища  в  подземных  темных  склепах,
обжитых троглодитами. Лично мне -  хватит!  Оставьте  несчастного,  старого,
жирного глупца мирно чахнуть.
   Он, похоже, все больше и больше начал проникаться  жалостью  к  себе.  Из
одного огромного карего глаза  выкатилась  слеза.  Насмешник  вытянул  руку,
положил ладонь на плечо Рагнарсона и сказал:
   - Моя матушка, давным-давно покинувшая этот мир, любила напевать песню  о
бабочках и осенних паутинках. Хочу тебе ее спеть.
   Он замычал, стараясь нащупать мелодию.
   Рагнарсон помрачнел. Насмешник был  сиротой.  Он  не  знал  ни  отца,  ни
матери. Родителей заменял ему старый бродяга, с которым он путешествовал  до
тех пор, пока не подрос достаточно для того,  чтобы  смыться.  Браги  слышал
рассказ о несчастном детстве по  меньшей  мере  сотню  раз.  Но  в  поддатии
Насмешник начинал врать больше, чем обычно. В таких случаях надо  было  либо
его ублажать, либо быть готовым к драке.
   Филин весьма критически отнесся к музыкальным упражнениям Насмешника.  Он
отвратительно завизжал, захлопал крыльями,  взмыл  в  воздух  и  полетел  на
восток, закладывая пьяные виражи.
   Немного позже появилась Непанта и развела  по  постелям  угрюмых  друзей,
слабо представляющих себе свое будущее.

Глава 3

1002 год от основания Империи Ильказара

ДОЛГАЯ ДОРОГА ЗАКОВАННОГО В БРОНЮ УЧЕНИКА

Секретный прибор, тайный поклонник

   Элана поднялась утром, беспокоясь о том, удалось ли  Браги  добраться  до
Насмешника целым и невредимым. В лесу скрывались беглецы из  Итаскии.  Банды
бесчинствовали на Северной дороге. Некоторые затаили против него зло.  Браги
серьезно относился к своим полученным  по  Хартии  обязанностям  и  железной
рукой искоренял бандитизм. Многие разбойники могли попытаться ему отомстить.
   Она подошла к комоду, в  котором  хранилась  одежда,  и  извлекла  оттуда
шкатулку из слоновой кости размером с хлебный каравай. Какой-то  искусный  и
добросовестный мастер потратил месяцы на то, чтобы  нанести  на  поверхность
шкатулки сложный орнамент. Работа была настолько тонкой, что рисунок был  бы
совершенно не заметен, если бы не серебряная инкрустация. Она не знала,  что
означает этот орнамент. Ее жизненный опыт не подсказывал, что бы  это  могло
быть - простые черные и серебристые завитки, от долгого взгляда  на  которые
начинала кружиться голова.
   Ее имя и фамилия были вырезаны на крышке слоновой кости сложным шрифтом -
алфавитом, ей незнакомым. Насмешник предположил, что  это  язык  Эскалона  -
земли, лежащей так далеко на Востоке, что о ней знали лишь по слухам.
   Элана не знала  происхождения  ларца.  Ей  было  известно  лишь  то,  что
королевский курьер, развозящий дипломатическую почту между  Итаскией  и  Ива
Сколовдой, доставил его из столицы. Он получил  его  от  друга,  занимающего
дипломатический пост в Либианнине, а тот, в свою  очередь,  от  торговца  из
Форгреберга - города в Малых Королевствах. В Форгреберг же посылка поступила
вместе с караваном с Востока. В  пакете  оказалось  и  письмо,  разъясняющее
назначение ларца. Почерк был ей  не  знаком.  Непанта  решила,  что  подарок
прислал ее брат Турран.
   Турран однажды покушался на честь Эланы. Она никогда не  рассказывала  об
этом мужу.
   Она провела указательным пальцем  по  выгравированным  буквам,  и  крышка
шкатулки поднялась. Внутри, на подушечке из небесно-голубого шелка, покоился
огромный рубин в форме капли. Временами камень приобретал молочный  оттенок,
и в глубине клубящегося облачка вспыхивал огонек.
   Это случалось тогда,  когда  ее  семья  подвергалась  опасности.  Яркость
свечения указывала на степень серьезности угрозы. Она частенько сверялась  с
камнем, особенно когда Браги бывал в отъезде.
   В сердце рубиновой капли постоянно виднелось пятнышко. Опасности не могут
быть полностью устранены из жизни. Но сегодня облачко разрослось.
   - Браги! - воскликнула она, хватая одежду.
   Неужели  бандиты?  Ей  надо  немедленно  послать  кого-то  к  Насмешнику.
Впрочем, нет. Прежде следует расставить посты вокруг дома.  Хотя  слухов  об
опасности не ходило, Элана знала, что беда могла явиться с  противоположного
берега Серебряной  Ленты  быстрее,  чем  налетает  весенний  ураган.  Или  с
Дрискол-Фенс, или с Востока. А может быть, это всего-навсего  приближающийся
ураган, из тех, что бывают  в  это  время  года?  Камень  предсказывает  все
опасности, а не только те, что проистекают от людей.
   - Рагнар! - позвала она. - Иди сюда! Не исключено, что  мальчишка  затеял
что-то опасное. Он горазд на подобные делишки.
   - Что тебе, ма?
   - Иди сюда, - сказала она, поспешно одеваясь.
   - Что?
   - Беги на лесопилку и скажи Беволду, что он мне нужен. И  если  я  говорю
беги - значит, отправляйся бегом.
   - А?..
   - Быстро!
   Он исчез. Тон матери не располагал к спору.
   Беволд Лиф был родом из Фрейленда и служил  у  Рагнарсонов  мастером.  Он
даже спал на лесопильне, чтобы не тратить время на  ходьбу  через  пастбище.
Беволд был придирчивым, шумным коротышкой, одержимым своей работой. Хотя  он
был одинок уже много лет, в солдаты он не годился. Он по природе  своей  был
созидателем, строителем и мастером на все руки.  То,  что  задумывал  Браги,
Беволд воплощал в жизнь. В процветании удела его заслуга была не меньше, чем
заслуга Браги.
   Элана недолюбливала Беволда.  Он  слишком  много  себе  позволял.  Но  не
признать его ценности для дела хозяйка дома  не  могла,  так  же  как  и  не
сомневалась в его надежности.
   Лиф появился в тот момент, когда она вышла из дома.
   - Мадам?
   - Минуточку, Беволд. Рагнар, приступай к работе по дому.
   - О-о-о... Ма, я...
   - Отправляйся!
   Сын ушел. Она терпеть не могла непослушания, и Браги, с ее точки  зрения,
слишком баловал детей.
   - Беволд, нам грозят неприятности. Распорядись, чтобы  люди  вооружились.
Расставь часовых. Пошли кого-нибудь к Насмешнику. Остальные пусть продолжают
работать, но не удаляются от дома. Немедленно собери  здесь  всех  женщин  и
детей.
   - Мадам? Вы уверены? - Бледные тонкие губы Лифа шевелились, как  червяки.
- Я планировал установить водяное колесо утром и пустить воду после обеда, -
Уверена, Беволд. Готовься. Но без паники.
   - Как вам будет угодно. - По его тону  можно  было  понять,  что  никакое
чрезвычайное событие не оправдывает остановку работ.  Развернув  лошадь,  он
поскакал в сторону лесопильни.
   Следя за тем, как он удаляется, Элана  прислушивалась  к  звукам  вокруг.
Птицы щебетали не переставая. Она же  знала,  что  перед  приближением  бури
пернатые умолкают. В небе, как легкие галеоны, торжественно плыли  на  север
редкие  облака,  вовсе  не  предвещая  плохой  погоды.  Ураганы  же   всегда
появляются  в  сопровождении  мрачных  дредноутов,  состоящих   из   темных,
насыщенных влагой кучевых облаков, прорезаемых вспышками молний.
   Она покачала головой. Беволд - хороший человек и, безусловно,  преданный.
Почему он ей не нравится?
   Направляясь в дом, Элана увидела, как над кустом  мелькнула  растрепанная
шевелюра Рагнара. Подслушивает! Этот парень  получит  хорошую  взбучку,  как
только она управится с делами.

Друг возвращается в дом

   Весь остаток утра Элана провела в уединении, чтобы без  помех  поплакать.
Несколько раз ей  пришлось  побеседовать  через  дверь  с  Беволдом,  причем
последний разговор, когда она устанавливала полевой обеденный рацион, прошел
на повышенных тонах. В споре она победила, но при этом не  сомневалась,  что
Беволд пожалуется Браги по поводу бессмысленно потраченного рабочего дня.
   Рубин с каждым часом затуманивался все сильнее. А войско ее тем  временем
все больше утрачивало дисциплину.
   Решая, как поступить - объяснить ли все людям или  просто  положиться  на
авторитет хозяйки, она остановилась на последнем. Может быть, это проявление
магической силы камня? Или результат того, что ей  не  хочется  рассказывать
Браги о поползновениях Туррана?
   Во второй половине дня  молочное  облако  полностью  затянуло  камень.  В
сердце рубина пылала яркая огненная точка. Элана еще раз проверила небо. Там
плыли лишь отдельные облачка. Положив ларец в комод, она сошла вниз.  Беволд
расхаживал по двору, с ворчанием проверяя в двадцатый раз вооружение  своего
войска.
   - Беволд. Скоро все начнется. Будь готов.
   - Хорошо, мадам.
   Тон его голоса, выражение лица и вся поза просто кричали о  недоверии  ее
словам.
   - Они явятся с юга. - Сияние камня  усилилось,  когда  она  обратила  его
заостренный конец к югу. - Направь большую часть людей туда, к кургану.
   - Но...
   То, что хотел сказать Лиф, осталось неизвестным.  С  южной  стороны  леса
послышался предупреждающий  волчий  вой.  Беволд  широко  открыл  и  тут  же
захлопнул рот. Он развернулся, вскочил в седло и прокричал:
   - Двинулись!
   - Дал  Хаас!  -  Элана  ткнула  пальцем  в  пятнадцатилетнего  мальчишку,
затесавшегося в ряды воинов. - Немедленно слезай  с  лошади!  Если  тебе  не
терпится поиграть в солдатики,  возьми  лук,  прихвати  с  собой  Рагнара  и
отправляйся с ним на сторожевую башню.
   - Но...
   - Может быть, ты хочешь, чтобы я пригласила твою матушку?
   - Хорошо, хорошо...
   Герда Хаас слыла настоящим драконом.
   Элана провела Дала в дом и подождала рядом с оружейной  полкой,  пока  он
выбирал лук. Самым большим из тех, что он смог натянуть, оказалось ее личное
оружие.
   - Бери, не смущайся, - сказала Элана.
   Сама же  она  вооружилась  рапирой  и  кинжалом,  которые  в  свое  время
сослужили  ей  прекрасную  службу.  Да,  когда-то  и  она   была   удачливой
искательницей приключений  и  надежной  наемной  шпагой.  Добавив  к  своему
арсеналу легкий арбалет, Элана вернулась к лошади, оставленной Далом.
   Она догнала отряд у подножия кургана рядом с лесной  опушкой,  неподалеку
от начала дороги, ведущей к Северному тракту.
   В военных делах Беволд явно был не силен. Он и его  войско  топтались  на
открытом пространстве, совершенно не готовые к бою.
   - Беволд!  -  крикнула  она.  -  Ты  будешь,  в  конце  концов,  серьезно
относиться к делу или нет? Что  произойдет,  если  вдруг  из  леса  выступит
полсотни людей?
   - А?
   - Вас просто сомнут - вот что! Размести полдюжины лучников на холме.  Где
Ут Хаас? Ут, назначаю тебя их командиром. Остальным немедленно  укрыться  за
курганом. С глаз долой!
   - Но...
   - Заткнись, Беволд! - Она прислушалась. Вдали послышался  стук  копыт.  -
Слышите? Теперь быстро. Ут, ты,  ты  и  ты.  Наверх!  Без  моей  команды  не
стрелять. Мы не знаем, кто на подходе. - Она  поднялась  на  холм  вслед  за
Хаасом.
   Стук копыт приближался. Почему она здесь, а не в доме? Ведь она уже давно
не глупая девчонка. Пусть дерутся те,  кто  считает,  что  право  убивать  и
умирать принадлежит им по рождению.
   Слишком поздно менять планы. Перекатившись на  спину,  Элана  подготовила
арбалет к бою. Над ней в синем небе плыли облака. Прошло столько лет  с  той
поры, когда она отыскивала среди них белых драконов  и  замки.  Воспоминания
детства вернулись к ней только для того, чтобы их тут же оборвал выскочивший
из леса всадник.
   Элана перевернулась на живот и посмотрела на него через прицел  арбалета.
Всадник был ранен. Из его спины торчал обломок стрелы. Мужчина  почти  лежал
на холке взмыленного коня. Похоже, что ни человек, ни животное  не  протянут
до конца дня. Обоих покрывал толстый слой дорожной пыли. Видимо, им пришлось
долго скакать, выбиваясь  из  сил.  Ножны  всадника  были  пусты  -  он  был
безоружен.
   Она вгляделась  в  его  лицо,  и  прошлое  громовым  ударом  ворвалось  в
настоящее.
   - Рольф! - прошептала она. - Рольф Прешка! - И тут же скомандовала:
   - Всем приготовиться!
   Пока лучники втыкали стрелы рядом с собой в землю, чтобы было  сподручнее
их выхватывать,  она  взмахом  руки  привлекла  внимание  Беволда.  Из  леса
доносился стук множества копыт. Она не знала, кто  эти  всадники.  Но  враги
Прешки - ее враги.
   Рольф был ее мужчиной до появления Браги, хотя Рагнарсон не догадывался о
глубине их отношений. Она до сих пор чувствовала  себя  виноватой  за  боль,
причиненную Рольфу при расставании. Но любовь Прешки  к  ней  не  омрачалась
ревностью, что было почти невероятно, учитывая, что  он  происходил  из  Ива
Сколовды.  Любовь  Рольфа  была  настолько  беззаветна,  что,  когда   Элана
окончательно решила с ним  расстаться,  он