принести какую-нибудь пользу. Я двинусь первым.
   Браги собрал небольшой конный отряд и повел  его  на  рысях,  все  больше
отдалясь от основных сил. Изучив окрестности Лебианнина и обнаружив то,  что
хотел, он воссоединился со своим войском. Небо к этому  времени  уже  начало
светлеть.
   Избранная  им  высота  господствовала  над  главным  лагерем  противника.
Подножие холма находилось не более чем в миле  от  стен  города,  а  вершину
венчали развалины древних имперских укреплений. В  руинах  засела  небольшая
группа вражеских разведчиков.
   Рагнарсон выслал вперед самых умелых пластунов и спустя пятнадцать  минут
двинул на вершину основные силы. Все вражеские разведчики валялись мертвыми.
   - Превосходно, - пробормотал Браги, собрал офицеров и начал:
   - Я желаю…

***

   Все внимание Эль Мюрида и его людей было  обращено  на  Лебианнин.  Воины
Рагнарсона, прежде чем их заметили, уже окапывались не меньше часа. К  этому
времени Воинство Света изготовилось к решающему штурму.
   Браги спустился вниз по склону, отойдя довольно далеко  от  первого  ряда
своих траншей. Подбоченившись и выпятив грудь, он крикнул:
   - Начинайте, ребята! Не обращайте на нас внимания. - Его, конечно,  никто
не слышал, но сама поза сомнений не вызывала. - Только  избегайте  при  этом
поворачиваться ко мне спиной.
   Затем он пошел вверх по  склону,  прислушиваясь  к  тому,  как  ворчат  и
ругаются солдаты, углубляя траншеи. Им  не  нравилось  то,  что  они  видели
внизу. Противник значительно превосходил их численностью.  Один  из  знающих
все военные порядки офицеров спросил у Браги:
   - Какой штандарт мы поднимем? Нам необходимо нечто  новое,  поскольку  мы
теперь представляем лишь самих себя.
   Несмотря на усталость и  озабоченность,  Рагнарсон  пребывал  в  отличном
настроении.
   - Ведь это должно быть нечто ни на что  не  похожее?  Не  так  ли?  Нечто
такое, что вызовет полное недоумение. Вот что. Раздобудь где-нибудь  красной
материи. И немного черной. Мы сделаем флаг таким, каким был  парус  у  моего
отца. Я заставлю их поломать голову.
   Несколько  офицеров  тут  же  последовали  примеру  вождя   и   принялись
изобретать свои собственные знамена.
   Воинство Света пребывало в нерешительности, не зная, как поступить. Браги
поднял свой штандарт - черная волчья голова на красном  поле.  Недоумевающий
Ученик направил на холм делегацию с целью выяснить, что там происходит.
   Браги лишь посмеялся над вопросами парламентеров, в  то  же  время  делая
все, чтобы скрыть свои подлинные силы.
   - Насколько я понимаю, у вас, ребята, есть три возможности, - сказал  он.
- Вы атакуете Лебианнин, и мы вгрызаемся вам в спинной хребет.  Вы  нападете
на нас, и тогда Гарун примется лупить вас в  задницу.  Но  вы  можете  также
проявить наличие некоторого здравого смысла и тихо разбрестись по домам.
   Глава  делегации  покосился  на  знамя   и,   наверное,   в   пятый   раз
поинтересовался:
   - Кто вы такой?
   - Вообще-то мне следовало бы заставить вас выяснить это дорогой ценой, но
я все-таки скажу. -  Он  не  мог  противостоять  искушению  похвастаться.  -
Рагнарсон. Браги Рагнарсон. Тот самый Рагнарсон, который избавил мир от Бича
Божьего, Мауфакка Хали и Эль Надима. Не говоря уж о Кариме.  В  моем  списке
осталось лишь одно имя. Передайте вашему полоумному хозяину, что и это имя я
вычеркну, если он не поспешит отсюда убраться.
   - Тот офицер гильдии из Алтеи? Но гильдия  заключила  мир.  Вы  нарушаете
приказ. Это схватка лишь между нашим повелителем и бин Юсифом.
   - И со мной, червяк. И со мной. Я в гильдии больше не состою.
   - Не давите на него слишком сильно, сэр, -  прошептал  один  из  офицеров
Рагнарсона. - Они могут напасть на нас.
   - Я передам эту новость моему повелителю, -  бросил  Непобедимый.  -  Это
поможет  принять  правильное  решение.  -  Он  развернул  коня,   и   группа
парламентеров устремилась вниз по склону холма.
   - Не нравится мне, как он это сказал, - пробормотал кто-то.
   - Боюсь, что я действительно перестарался, - признал Браги. - Мое  имя  в
списке Ученика стоит на втором месте после Гаруна. К оружию!  Проверьте  ещё
раз все стрелы.

***

   - Не можешь сказать, что там происходит, повелитель? - спросил  Шадек.  -
Мои глаза не те, что были раньше.
   - Мои тоже не столь хороши. Похоже, что на том холме кто-то окапывается.
   - Эти люди должны быть на нашей стороне, - высказал предположение  Белул.
- В противном случае они готовились бы напасть на нас.
   - Но кто это может быть? Друзей у нас больше не осталось.
   Они молча продолжали наблюдение. Воинство Света тоже  выжидало,  медленно
поджариваясь на солнце.
   - Ни мог бы ты обратиться к своим способностям шагана? - спросил Шадек.
   - Не знаю. Я так давно не делал этого… Попробую.
   Белул и Шадек прогнали расположившихся поблизости воинов, а Гарун сел  на
землю и, прикрыв глаза ладонями, наклонился вперед. Затем он начал бормотать
полузабытые заклинания, выученные им так много лет  тому  назад.  Перед  его
мысленным взором возник Аль-Асвад. Неужели это он? Он - невинное  дитя?  Ему
казалось, что совсем другой мальчик  и  в  ином  веке  бродит  по  холмам  с
Мегелином Радетиком и проводит унылые часы  в  обществе  мастеров  магии  из
темных долин Джебал-аль-Алаф-Дхулкварнеги.
   Медленно, очень медленно его речитатив начал обретать нужную форму. Гарун
повторял напев до тех пор, пока ум его не освободился  от  всех  посторонних
мыслей. Его освободившийся разум получил возможность пронизывать  окружающее
пространство. Щупальца магии тянулись все дальше и дальше…
   Из-за его сомкнутых губ раздался звук, напоминающий мышиный писк.
   - Достаточно, - сказал он, поднимая руку, и Эль Сенусси помог ему встать.
- Будь я проклят, - бормотал Гарун. - Будь я проклят…
   - В этом нет никакого сомнения, повелитель, - ухмыльнулся Белул.  -  Тебе
удалось что-нибудь увидеть?
   - Конечно, Белул. Конечно. Это наш неуемный друг  Рагнарсон.  Он  явился,
чтобы спасти нас от ярости безумца пустыни.
   Белул и Эль Сенусси посмотрели на него как-то странно.
   - Рагнарсон? - переспросил Белул. - Но он же входит в гильдию.
   - Полагаешь, что мы должны его прогнать?
   - Пожалуй, пока этого делать не стоит,  повелитель.  Его  присутствие  на
холме очень скрашивает унылый пейзаж.
   - Как  тепло  становится  на  душе,  когда  видишь,  что  некоторые  люди
продолжают хранить дружбу в трудное время, - с пафосом произнес Эль Сенусси.
   - Не забудь эти слова, Шадек, если мы останемся в  живых.  Наш  долг  ему
возрос как никогда. Так будем людьми, на которых всегда смогут положиться их
друзья.
   - И с которыми станут считаться враги, повелитель.
   - Похоже, что Ученик в растерянности, - заметил Белул. - Как голодный пес
между двумя кусками мяса. Он не знает, какой из них схватить первым.
   - Лишь с той разницей, что каждый из этих кусков может вцепиться ему  под
хвост, если он повернется спиной.
   - Ты  не  очень-то  радуйся,  повелитель,  -  назидательно  произнес  Эль
Сенусси. - У Рагнарсона значительно меньше людей, чем у Ученика. Кроме того,
у Эль Мюрида имеется амулет.
   Воинство  Света  пришло  в  движение.  Оно  разделилось  надвое,   словно
отвратительное, воспроизводящее самое себя существо.  Одна  половина  воинов
направилась к городу,  а  другая  двинулась  в  сторону  холма,  на  котором
укрепился Рагнарсон.
   - Вот вам ответ, - язвительно изрек Белул, - пес превратился в двух псов.
   - Скажи нашим людям, чтобы держались до тех пор, пока  наши  союзники  на
холме не разделаются со своей частью Воинства, - распорядился Гарун.
   - Прежде позволь мне, повелитель, поздравить  тебя  со  вновь  обретенным
оптимизмом, - сказал Эль Сенусси.
   - Давай обойдемся без сарказма, Шадек.
   - Есть хорошее и хорошее, повелитель. Многое могло бы  быть  лучше  того,
что мы видим сейчас. Я передам твои слова людям.
   Гарун  рассеянно  кивнул  и  вновь  наполовину  погрузился  в  транс.  Он
справедливо полагал, что сейчас  его  убогие  колдовские  способности  могут
оказаться  полезнее,  нежели  его  большой  талант  владеть   мечом.   Гарун
сосредоточился, пытаясь бросить хотя бы небольшое облачко безумия  на  разум
людей, атакующих Лебианнин.

***

   По меньшей мере шесть тысяч человек бросились на штурм холма.
   - Проклятие! - выпалил Рагнарсон. - Я никак не предполагал, что они могут
разделиться. - Он махнул рукой, давая понять  своим  людям,  что  они  могут
начать стрелять. В направлении всадников полетели тучи стрел.
   Немногим из этих конников приходилось встречаться с ураганом стрел, столь
обычным на севере. Умелые лучники ввергли их в настоящий шок.
   Каждый воин Рагнарсона имел лук. Пикинеры и солдаты, вооруженные  мечами,
тоже успели выпустить  по  несколько  стрел,  прежде  чем  взяться  за  свое
основное оружие. Профессиональные же лучники ни  на  секунду  не  прекращали
стрельбы. Этим пехотинцам уже приходилось противостоять напору всадников Эль
Надима, и они были уверены в своих силах и в своих командирах.  Без  всякого
страха встречали они накатывающийся на них вал из людей и лошадей.
   Воинство Света потеряло тысячи человек ещё на  склоне,  а  перед  окопами
тела людей и коней  лежали  грудами.  Пикинеры  удерживали  всадников  своим
оружием, в то время как лучники пронзали их стрелами. Но напор  был  все  же
слишком силен, и первые ряды  воинов  Рагнарсона  начали  слегка  подаваться
назад. Складывалось впечатление, что оставшиеся в  живых  всадники  все  ещё
способны выиграть сражение.
   Рагнарсон, бросив в бой весь свой небольшой резерв, метался позади  рядов
лучников, понося их за то, что они не смогли остановить атаку.
   Примерно полчаса все висело на волоске. Затем то там, то здесь враг начал
отходить небольшими группами. Вскоре уже  масса  людей,  оставшихся  пешими,
после  того  как  Рагнарсон  приказал  убивать  лошадей,  покатилась  назад.
Рагнарсон  приказал  своим  флангам  обозначить  движение,  якобы  с   целью
приступить к окружению.
   Врагов охватила паника, и они помчались вниз  по  склону  словно  гонимый
ветром дым.
   - Еще чуть-чуть - и нам пришел бы конец, - пробормотал  Браги.  Его  люди
были без сил, но он не дал им передышки. - Найдите раненых и отнесите  их  в
развалины, - приказал он. -  Лучники,  отправляйтесь  на  склон  и  соберите
стрелы. Живо! Живо, вам говорят! Офицеры, стройте своих  людей  в  штурмовые
колонны! Мы должны атаковать их прежде, чем они успеют очухаться.
   Чтобы впечатлить врага, он приказал бить  в  барабаны.  Чтобы  впечатлить
врага ещё сильнее, воины стали что есть силы колотить мечами о свои щиты. Он
надеялся, что нервы у Воинства Света сдадут, и оно разбежится.
   Но у Эль Мюрида было иное мнение.  Ученик  снял  часть  людей  со  штурма
Лебианнина и направил их вместе с теми, кто выжил, во вторую атаку.
   Рагнарсон разделался со второй волной атакующих точно так  же,  как  и  с
первой. Даже более  капитально.  Всадники  без  всякого  энтузиазма  шли  на
свидание с его лучниками. Им потребовалось больше времени,  чтобы  добраться
до пикинеров, в результате чего их потери под ураганом стрел лишь  возросли.
Тем же врагам, которые атаковали в пешем строю, даже не удалось приблизиться
к линии обороны Рагнарсона.
   Вновь загремели барабаны. Вновь раздались удары мечей о щиты. И снова Эль
Мюрид не испугался. На сей раз он отвел от города всех своих людей.
   Теперь  он  лично  возглавил  атаку,  поражая  склон  холма  молниями  из
безоблачного неба.
   Рагнарсон мог гордиться своими  бойцами.  Колдовство  не  обратило  их  в
панику. Воины спустились в траншеи, прикрылись щитами, но держались  твердо.
Когда же им пришлось начать отход,  они  делали  это  организованно,  нанося
чудовищный урон врагу стрелами. Но запас стрел подходил к концу.
   До Браги долетели отдаленные крики и  стук  копыт.  Люди  Ученика  сумели
захватить его лошадей.
   - Похоже, что я на этот раз просчитался, - сказал он находящемуся рядом с
ним офицеру.
   - Вы очень спокойно воспринимаете это, полковник.
   Только после этих  слов  Браги,  к  своему  изумлению,  осознал,  что  он
действительно совершенно спокоен. Даже несмотря на то  что  кругом  сверкали
молнии.
   - Отходим к руинам, - сказал он. - Им придется наступать в пешем строю, а
это у них не очень хорошо получается.
   Он одновременно ухитрялся быть везде, размещая  отряды  среди  обветшалых
камней. Большая часть сил врага толпилась у подножия холма, позволяя  своему
пророку испепелять склоны молниями. Однако метким стрелком Эль Мюрид себя не
проявил. Вполне довольный позицией своего войска, Браги забрался  на  высшую
точку развалин, посмотрел в сторону города и произнес:
   - Что ж, Гарун, перед тобой, похоже, открываются великие возможности.

***

   Гарун внимательно посмотрел  на  своих  воинов.  Их  скакуны  нетерпеливо
пританцовывали, как бы желая скорее поскакать на  врага.  Лица  людей  сияли
улыбками. Они не могли поверить в столь счастливый  поворот  судьбы.  Полная
уверенность в гибели сменилась верой в спасение.
   - Когда начинаем, повелитель? - поинтересовался Эль Сенусси.
   Гарун всмотрелся в холм. Рагнарсон находился в крайне тяжелом положении.
   - Подождем немного. Пусть ещё несколько сотен их спешится.
   Он посмотрел на идущую вдоль стены улицу. Белул  перестал  сновать  вдоль
строя, энергично втолковывая воинам, что те не должны бежать прочь, пока Эль
Мюрид обращен к ним тылом,  и  что  их  задача,  совсем  напротив,  прыгнуть
Ученику на спину.
   Чем больше Белул говорил, тем мрачнее становились физиономии слушателей.
   - Пора, Шадек. Бери себе правый фланг. Белул возглавит левый.
   - Вообще-то я считаю, что нам следует галопом рвануть вначале на  восток,
а затем свернуть на север.
   - А как же быть с нашими друзьями?
   Эль Сенусси в ответ лишь пожал плечами.
   - Кто здесь совсем недавно говорил о  тепле  на  душе  и  умении  хранить
дружбу в трудное время? Иногда я начинаю задумываться  о  том,  насколько  я
могу доверять тебе, Шадек.
   - Повелитель!
   - Принимай левое крыло. И гони их изо всех сил и  как  можно  дальше.  Не
позволим Эль Мюриду ещё раз ускользнуть из объятий Черной Дамы.
   - Будем надеяться, что он позволит ускользнуть тебе.
   - Шадек!
   - Как прикажешь, повелитель.
   Гарун вывел войско из города, выстроил его в боевой порядок и рысью повел
в направлении холма. Нельзя сказать, что его появление  оказалось  полностью
неожиданным. Большое число всадников Эль Мюрида поскакало ему навстречу.
   И вот лавины всадников столкнулись. Лошади пятились, вставали на  дыбы  и
ржали. Из глоток людей вырывались воинственные кличи и предсмертные хрипы. С
хрустом ломались копья, под тяжелыми ударами трескались  щиты.  Клубы  пыли,
заставляя бойцов кашлять, окрасили их яркие одежды  в  однообразный  охряный
цвет. Всадники Ученика оставили поле боя.
   Гарун выл и вопил, заставляя  своих  воинов  покончить  с  врагом  раз  и
навсегда. Его кровь кипела. Он не умел обращаться к воинам с призывами более
яркими, чем простые призывы любви к своему королю. Разве не пустыми  словами
был бы призыв покончить с врагом, чтобы скорее вернуться  к  своим  любимым?
Ведь всех их, включая его самого, никто не ждал в Хаммад-аль-Накире. Так  же
нелепо звучали слова о том, что смерть Эль Мюрида позволит им перестать быть
изгоями из страны с нелепыми обычаями. Они все, и он  в  том  числе,  теперь
обречены быть изгоями всегда и везде.
   Для Гаруна и Белула родными стали лишь те места, где они могли  охотиться
на врага, а семья их состояла из тех, кто разделял их судьбу.
   Рука страха распростерлась над полем битвы, и самая густая  тень  от  неё
опустилась на Воинство Света.
   Гарун издал очередной воинственный клич и погнал свое войско вперед.
   Ряды противника сломались, и враги помчались прочь, словно осенние листья
под сильными порывами холодного ветра.
   Белул и Шадек бросили вперед фланги. Раненый  Гарун  продолжал  указывать
мечем вперед,  кляня  на  чем  свет  стоит  своих  воинов  за  то,  что  они
продвигаются чересчур медленно.
   На поле битвы то и дело сверкали молнии. Эль  Мюрид  уже  давно  перестал
выбирать цель, и огненные стрелы поражали как чужих, так и своих. При каждом
ударе десятки конников разлетались в разные стороны.
   Гарун пытался найти Ученика. Он заметил большую группу Непобедимых, но не
смог определить, находится ли среди  них  Эль  Мюрид.  Бин  Юсиф  попробовал
пробиться к ним поближе.
   Все больше и больше конников Ученика бежали с поля боя. Некоторые из  них
устремлялись  на  восток  в  сторону  Хаммад-аль-Накира.  Некоторые  галопом
пересекали узкую ровную полоску земли и скрывались за незащищенными  стенами
Лебианнина.
   Схватка шла своим чередом, то поднимаясь, то спускаясь по  склону  холма,
занятого Рагнарсоном. Исчезло даже всякое  подобие  порядка,  уступив  место
всеобщей свалке. Густые клубы пыли не позволяли отличить друга от врага.  Ни
одна из сторон не могла понять, кто побеждает. Но  чем  дольше  продолжалась
битва, тем больше воинов пустыни избирали жизнь, жертвуя посмертной славой.
   Ближе к концу дня у большого отряда Непобедимых окончательно сдали нервы.
Отборные воины разбежались. Это послужило сигналом.  Через  несколько  минут
Воинство Света полностью утратило боевой дух и развалилось.
   - Хватит, - сказал Гарун Белулу, который был готов начать  преследование.
- Достаточно того, что мы остались живы.
   С  подчеркнутой  осторожностью  Гарун  слез  с  седла.  От  усталости   и
пережитого волнения его ноги отказывались служить. Бин Юсиф сел на  землю  и
принялся подсчитывать свои раны.
   Через двадцать минут к нему  с  холма  приковылял  Рагнарсон.  Браги  был
покрыт коркой грязи и крови, часть которой принадлежала ему. Он отодвинул  в
сторону чье-то тело и с усталым вздохом уселся на истоптанную землю.
   - Я неделю не смогу пошевелить ни рукой, ни ногой. Если они вернутся…
   - Не вернутся, - пообещал Гарун. - Они получили с избытком и  отправились
по домам. Это была последняя битва. -  Однако  в  темных  уголках  его  души
по-прежнему гнездилось отчаяние. - Последняя битва, а пустыня по-прежнему  в
их руках. - Произнесенные тихим, печальным голосом  слова  почти  утонули  в
стонах и криках раненых. - Мне следовало это предвидеть.
   - Что именно?
   - Чтобы вернуть себе Хаммад-аль-Накир, недостаточно убить Эль Мюрида.
   Король-без-Трона окинул взглядом склон холма. Мертвецы лежали  грудами  и
рядами.  Создавалось  впечатление,  что  войско  было  застигнуто   каким-то
гигантским торнадо. Жители Лебианнина уже торопились на бывшее  поле  брани,
чтобы принять участие в грабеже трупов.
   - Белул, прогони этих городских мерзавцев. При этом вежливость можешь  не
проявлять.
   Дюжина роялистов, видимо, сохранивших достаточно энергии, уже  шарила  по
карманам убитых.
   - Дружище… - Гарун повернулся к Рагнарсону. - Друг мой, а  что  ты  здесь
делаешь? У сэра Тури Хоквинда было больше, чем у тебя, оснований  отказаться
выполнять приказ.
   Рагнарсон сидел, обняв руками колени и упершись в них подбородком.
   - Какой приказ? Это моя армия. - Он попытался  улыбнуться,  но  из  этого
ничего не вышло. - Теперь я сам себе хозяин.
   Уходящее за горизонт солнце окрасило западную часть неба кровью. От  воды
тянуло прохладой. Самые смелые  чайки  летели  на  сушу,  любопытствуя,  чем
вызвано такое большое скопление воронов.
   - Они не станут тебя сильно наказывать, - сказал Гарун. - Ты  победил,  а
победителей, как известно, не судят.
   - Я не хочу возвращаться. Я не рожден для того, чтобы быть  солдатом.  Во
всяком случае, солдатом гильдии.
   - Ну и что же дальше, мой друг?
   - Не знаю. Пока не знаю. Что-нибудь найдется. А как ты?
   Гарун посмотрел на возвращающихся с поля смерти Шадека и Белула.
   - На Троне Павлина сидит узурпатор. - В его  голосе  звучала  бесконечная
усталос