росил он второй стол.
   - Ничего, что я мог бы слышать, лорд.
   Визигодред кивнул. Прошла еще минута. Элана сказала:
   - Непанта вышла из своей комнаты. Похоже она направляется в башню.
   Волшебник снова кивнул. В одном кристалле Насмешник преодолевал последнюю
милю перед засадой. В другом осторожно двигался убийца, выбирая позицию.
   - Время, - сказал Визигодред.
   Убийца снова пошевелился.  Визигодред  подался  вперед,  последние  слова
могучего заклинания готовы были сорваться с его губ. Рагнарсон ухватился  за
спинку стула волшебника - аж суставы хрустнули. В другом конце комнаты Элана
закусила нижнюю губу так, что она побелела.
   Перед убийцей в солнечном свете мелькнула не большая вспышка.  Рагнарсон,
глядя в шар Насмешника, увидел, как его друг, шатаясь, упал на горный  склон
и  сполз  на  колени.  Затем  толстяк  с  торопливостью  крысы,   заметившей
приближающегося терьера, забрался в укрытие из камней.  В  кристалле  убийцы
блеснула еще одна вспышка арбалета.  Выстрел  ударил  в  скалу  над  головой
Насмешника, крошки камня брызнули во все стороны.
   - Ах, - сказал Визигодред. - Идет.
   Он увидел движение на горе вверху  и  позади  убийцы.  Там  величественно
сползали вниз снег и лед, словно водопад при малой силе  тяжести.  Казалось,
что осыпается вся гора.
   Сметая все на своем пути, к убийце двигалась  лавина  -  поток  застывшей
смерти. Казалось, пройдет вечность, пока она достигнет дороги. У убийцы было
достаточно времени,  чтобы  заметить  ее  и  убежать.  Когда  лавина  дошла,
наступила еще одна вечность ожидания. Поток прошел, а вместе с ним  миновала
и  угроза  Насмешнику,  который  продолжил   путешествие,   ухмыляясь,   как
мальчишка, узнавший секрет.
   - Это продлится некоторое время, - сказал Визигодред, устало  вздыхая.  -
Вы, люди, можете вернуться к своей работе.
   Слуги исчезли.
   - Вы полагаете, Вартлоккур поверил в случайность? - спросил Рагнарсон.
   - Не вижу, почему бы нет.
   - Что он попробует в следующий раз?
   - Кто знает? Но пока не следует беспокоиться. Почему бы не поспать?
   - Эй, Турран! - крикнул Марко от двери домика. - Тебя  шеф  желает.  Есть
работа. Вартлоккур пытается взять твоего дружка. - Карлик был  единственным,
кто уделял внимание кристаллам. Поскольку делать он ничего не хотел,  Короли
Бурь предоставили ему это как его долю работы.
   Турран махнул топором и глубоко  вогнал  в  чурбан.  Собрал  одежду.  Его
темные глаза блестели, когда он подошел к карлику. Марко всегда был  так  же
смел, как его язык. Не впечатляемый никем, кроме самого себя, он вернулся  к
наблюдению за шарами.
   - Не хочешь ли позвать моих братьев? - спросил  Турран,  остановившись  у
двери.
   - Нет нужды. Я достаточно громко проорал в первый раз. Они услышали меня.
Посмотри сюда. Бегут. Похоже, что Джеррад добыл кое-какую еду.
   Точно. Даже на расстоянии Турран легко опознал дикую  козу,  свисавшую  с
плеч Джеррада. Он кивнул.
   - Ты говори с боссом,  -  сказал  карлик.  -  А  я  начну  готовить  чай.
Проклятие! Ну что за барахло! Почему  вам  было  не  прихватить  чего-нибудь
пригодного для питья? Вина. Эля. - Он повернулся к  огню,  бормоча  и  качая
головой.
   Турран ухмыльнулся, вспоминая обещания Марко не жаловаться. Тут его брови
поползли вверх. Карлик действительно  хозяйничал.  До  сих  пор  со  времени
своего прибытия он никогда  не  занимался  чем-нибудь  более  полезным,  чем
глазение в шары или слоняние  вокруг  с  бесконечными  разговорами.  Главным
образом - о женщинах. О его женщинах. Праздно сидя перед кристаллом,  Турран
дивился часто поминаемому Марко ?секретному подходу?. Наверное,  заговаривал
их, пока они не заснут, а уж тогда приступал к действиям.
   Он  притронулся  к  шару  в  том  месте,  где  ему  показал   Марко.   Из
бриллиантовых глубин на поверхность странной бородатой  рыбой  выплыло  лицо
Визигодреда.
   - Марко говорит, что Вартлоккур сделал свой первый ход, - сказал  Турран.
- Мы не наблюдали в это время. Как прошло? Я думаю, что все нормально,  судя
по тому, как вы улыбаетесь.
   Кристалл задрожал в пальцах Туррана, издавая слабый шорох,  как  ветер  в
поле зрелой пшеницы, в котором слышались слова, но уже за шаг они были бы не
распознаваемы.
   - Все прошло хорошо, без ответной реакции. В  Клыкодреде  огорчились,  но
ничего не заподозрили. По крайней мере насколько я  смог  определить.  Прямо
сейчас Вартлоккур бранит Судьбы и Рок. Старец пока ничего не  сказал.  Он  -
наша главная забота,  он  не  подвластен  чувствам.  Непанта,  конечно,  еще
злорадствует. Насмешник скоро будет там.
   - Прекрасно! Превосходно! - сказал Тур-ран. - Мои братья  будут  рады.  А
теперь  -  что  вы  хотите?   -   Несколько   минут   он   прислушивался   к
ветерку-шепотку, иногда кивая. Когда Визигодред закончил, Турран сказал:
   - Сейчас же.
   - Марко! Визигодред зовет тебя. - Он  поставил  кристалл  перед  соседним
стулом. Карлик нагнулся над шаром:
   - Да, шеф?
   - Ты готов?
   - Разве я не всегда готов?
   - Не часто, но  я  привык.  Тут  кое-кто  хочет  пообщаться  с  тобой.  -
Волшебник исчез, и на его месте появились три молодые женщины. Турран поднял
брови.  Все  три  заговорили  разом.  Марко  метнул   на   Туррана   взгляд,
означающий ?это частный разговор?.  Хмыкнув,  Король  Бурь  присоединился  к
своим братьям, которые только что прибыли и собирались разделывать козу.
   Закончив разговор, Марко подошел к Туррану.
   - Бедные девочки, - сообщил он, и в  его  демонических  глазах  появилась
печаль, - им так одиноко без меня.  Бедные  дорогушечки.  Чего  хочет  босс,
Турран?
   - Бурю вокруг Клыкодреда, чтоб Вартлоккур не смог больше выслать засаду.
   Полночь. Все спали, в том числе и Вальтер, стоящий  на  карауле.  Снаружи
медленной каденцией пришли  звуки:  хруст  снега,  крошащегося  под  ногами.
Незапертая дверь  медленно  отворилась.  Прислушиваясь,  на  пороге  замерла
темная фигура, окутанная лунным светом. Не услышав  ничего,  кроме  тяжелого
храпа, человек вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Нашаривая дорогу,  как
слепой,  согбенный  старичок  прошелся  по  комнате.  Каждого   спящего   он
рассматривал в мерцавшем свете камня на столе и каждый раз  перед  тем,  как
отойти, удовлетворенно кивал. Пока не добрел  до  Марко.  Тут  он  озадачен,
наморщился, но, пожав плечами, двинулся дальше.
   За спиной он тащил огромный  тюк,  который  быстро  и  ловко  обменял  на
другой, похожий, спрятанный перед этим Турраном в  люке  под  полом  домика.
Тщательно, как человек с хрупким сосудом драгоценного масла, старичок  вынес
спрятанный Турраном предмет в зимнюю ночь.
   Когда же его шаги смолкли, голос - древний как время и далекий как первый
рассвет - произнес:
   - Приди, моя краса небес. Мы снова едем домой с нашим сокровищем.
   Взрыв смеха раскатился эхом над снежными полями. Сверкнула вспышка  света
без грома, и снег заскрипел под копытами. Взмах широких крыльев - и  в  ночь
поднялся гигантский белый конь. Тихое веселье разливалось вокруг.
   Звездный Всадник всегда  забирал  свой  Рог  обратно  после  причиненного
вреда.

Глава 16

Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

ИБО КРЕПКА, КАК СМЕРТЬ, ЛЮБОВЬ; ЛЮТА, КАК ПРЕИСПОДНЯЯ, РЕВНОСТЬ

   Я не понимаю, - бормотал Вартлоккур. - Он просто не  хочет  отступить.  -
Позади  него,  как  куранты,  беспрерывно  тинькали   крохотные   серебряные
колокольчики. Сейчас их звон был намного громче первых слабых звуков  неделю
назад. Стрела с серебряным наконечником неизменно показывала на запад.
   Старец, сидевший перед  зеркалом,  подался  вперед.  Он  чувствовал  себя
полностью ожившим, глядя, как человек  пересекает  ледник  в  сотне  миль  к
западу  от  них.  Вверх  и  вниз.  Начиная  с  первых  музыкальных  аккордов
колокольчиков, он и Вартлоккур приходили сюда  посмотреть,  как  этот  дурак
преодолевает препятствия. Странный, несклоняемый человек, он пугал их  своей
настойчивостью. Ничто не останавливало его. Ни паршивая погода, ни горы,  ни
даже эти мелкие напасти, которыми Вартлоккур пытался вызвать в нем отчаяние.
Снежные заносы, горные оползни, поваленные  деревья  размытые  дороги  -  он
обходил их или преодолевал со спокойствием, которое говорило  об  абсолютной
уверенности в конечной победе.
   И хотя за минувшую неделю он прошел менее пятидесяти миль, он по-прежнему
поднимался каждый день на рассвете и играючи бросал вызов Драконьим Зубам до
самого заката. Он мог выиграть состязание огромным тупым упорством.
   - Он псих, - сказал Старец. - Он будет продолжать идти, пока  не  получит
то, чего хочет. Или умрет. Уж ты-то должен понимать.
   - Почему я?
   - Сколько потребовалось лет, чтобы разрушить  Ильказар?  -  А  в  глубине
разума оставался постоянный вопрос ?И чего это стоило??.
   Чародей вздрогнул и отвернулся.
   - Слишком много. И все растрачено. А на мой след после этого спущены  все
гончие пекла. Да думаю, что я его понимаю. Но - ради женщины?
   А ради кого он сам объявил отмщение Ильказару? Ради носорога?
   - Он любит меня.
   Мужчины обернулись. Непанта стояла в дверном проеме и жгла  их  взглядом.
Ее лицо было маской слабо сдерживаемого гнева. Вартлоккур кивнул:
   - Возможно, хотя я лично поставил бы науязвленную гордость.
   Мысли  Непанты  были  очевидны.  Конечно,  он  идет  ради  любви.  Грубая
действительность еще не разбила  хватку  романтизма,  хотя  она  уже  начала
сдавать позиции.
   - Вы предполагаете? Вы выучитесь предположениям, когда он доберется сюда!
   Но его замечание все же угасило пыл. Вартлоккур видел это.
   - Непанта, Непанта, почему ты не можешь быть рассудительной? Он ли  убьет
меня, или, что более вероятно, я... - Он оставил фразу незавершенной, сказав
вместо этого:
   - Ладно, не стоит кричать об этом.
   - Ты выкрал меня, ты разлучил меня с мужем и  ты  хочешь,  чтобы  я  была
благодарна? Ты думаешь, я буду спокойно рассуждать? Почему бы тебе самому не
побыть разумным? Дай мне зимнюю одежду и позволь  уйти.  -  Она  уже  дважды
пыталась сбежать. Дважды ее останавливали и мягко возвращали в ее покои. - Я
обещаю, что удержу его и не дам тебя убить.
   Вартлоккур попытался скрыть свое  изумление.  Так  вот  какова  была  его
участь в ее представлении? Зловредные чародеи романов всегда  кончали  жизнь
от меча героя.
   Старец, не удивившись, представил свои доводы:
   - Ты просто не хочешь понимать, не  так  ли?  Этот  мужчина,  Вартлоккур,
провел четыре столетия, ожидая тебя. Четыреста лет! Почему? Потому что  сами
Судьбы сказали, что ты должна принадлежать ему. А ты тем не менее  отметаешь
их из-за столь незначительной вещи, как... этот актер и вор. Да что он собой
представляет? Что он может?
   - Он может любить меня.
   - Может ли? Вправду? Сколько из этого было за деньги Вартлоккура?  А  сам
Вартлоккур, он что - не способен любить тебя?
   - Может ли он вообще любить? - спросила она требовательным, хотя и слабым
голосом. Ее уверенность была подточена.  Хитрое  сомнение  начало  незаметно
выпускать свои черные побеги сквозь трещины в бастионах  веры.  -  Весь  мир
знает, что он собой представляет. Убийца целого города.
   Разозлившись, Старец жестоко улыбнулся и бросил:
   - Двар.
   Вызывающее поведение Непанты сникло как цветок тюльпана  при  наступлении
ночи. Ильказар  с  допотопных  времен  был  рассадником  жадности,  злобы  и
хитрости.  Справедливости  ради  нужно  сказать,  что  его  конец   не   был
незаслуженным.  Другое  дело  Двар  -  маленький  третьеразрядный  город   -
зависящий  от  Ива  Сколовды  и  Прост-Каменца,  славился   пылким,   всегда
подавляемым стремлением доказать свое право быть хозяином  собственных  дел.
Непанта, так торжествовавшая в ту ночь, когда  этот  крохотный  городок  был
сокрушен, теперь замолчала и рухнула в  кресло.  Она  повернулась  спиной  к
мужчинам.
   Старец смотрел на нее. Она почти плакала. Он затронул больное место. И  в
очередной раз увидел, почему оба - ее муж и Вартлоккур - находили  ее  столь
притягательной.  Она  красива,  хотя  одиночество  и  страхи  наложили  свой
отпечаток на ее красоту. Она отважно дерзила с момента  своего  появления  в
Клыкодреде, громко объявляя о своем неминуемом  спасении,  не  сомневаясь  в
том, что ее муж придет. Но сейчас - подозревал Старец - она начала понимать,
что  Насмешник  бросил  вызов  самому  Вартлоккуру.  У  нее   была   причина
испугаться. Вартлоккур все еще обожал ее. Она боялась за мужа, а не за себя.
Он наблюдал, как она гладит правый висок, и поймал блеск слезы, которую  она
хотела скрыть.
   Вартлоккур покинул комнату.  Бесконечное  сражение  Насмешника  с  горами
становилось скучным.
   Старец сосредоточился на зеркале, не обращая внимания на женщину.  Вскоре
он услышал шорох ткани. Она встала за ним и смотрела в Зеркало сверху.
   - Почему вы так грубы? - спросил он.
   - Я должна быть благодарна за то, что он разрушил мой  дом  и  убил  моих
братьев?
   - И тащил вас через горы как обычную рабы  ню,  -  встрял  Старец,  -  вы
отмечали этот пункт раньше. Нет, я не  ожидаю,  что  вы  счастливы.  Но  мне
хотелось бы, чтобы вы держали свой разум открытым для вопроса  ?почему??.  И
сбавьте свой счет на одно очко. Ваши братья еще  живы,  не  считая  Люксоса,
который - более или менее - совершил самоубийство.
   - Что? Почему он не сказал мне?
   - Может, из безрассудства. Он сильно верит в предназначение.
   - Простите?
   - Рассудите сами. Представьте, что вы любили кого-то столетиями...
   - Любовь?
   - Любовь. Дайте мне продолжить. Представьте, что вы ожидали кого-то, кого
любите, три или четыре сотни  лет.  Вашего  мужа,  например.  И  когда  этот
человек, обещанный вам так давно, наконец прибывает, то вы не  получаете  от
него ничего - кроме боли. Разве вы бы не попытались добиться  хоть  чего-то?
Даже немного жестоко. Я готов спорить, что  он  не  упомянул  ваших  братьев
потому что хотел, чтобы вы чувствовали себя независимо. Похоже, больше никто
так о вас не заботится. Зачем вам отвергать его?
   -  Я  замужем.  И  счастлива  с  мужем,  которого  имею.  -  Это  не  был
рассудительный ответ. На самом деле Старец чувствовал, что она сама  еще  не
совсем верит в чудо замужества.
   - Он ухаживал за вами уже двенадцать лет, когда вы встретили  Насмешника.
Я хочу знать, почему вы отвергли его тогда.
   Она пожала плечами:
   - Я должна согласиться, что он абсолютно приличный поклонник.  И  он  мне
нравился. Настолько,  насколько  тогда  мне  мог  нравиться  мужчина.  И  он
действительно много сделал для меня. Он помог мне понять себя. Даже  больше,
чем он себе представляет. Я была благодарна ему за это. Но он был так  стар.
И его  звали  Вартлоккур.  Я  всегда  считала,  что  он  хочет  меня,  чтобы
использовать мою Силу.
   - А если бы он пришел к вам молодым и под другим именем -  что  тогда?  А
что касается Силы -  если  он  хотел  ее,  -  кто  бы  остановил  его  после
демонстрации Силы в Ильказаре? У вас что, вовсе нет логики?
   - Я не знаю... Если бы он пришел молодым, может  быть.  Но  у  меня  были
другие проблемы... - пожала плечами. Затем с принужденным смехом добавила:
   - Еще никто не обвинял меня в логичности.
   - Однажды у Вартлоккура была служанка, влюбилась в него. Исходя из разных
причин, он омолодился и женился на  ней.  Вывод:  он  стар  по  собственному
желанию, а не из необходимости. И несмотря на то что вы слышали или  видели,
он добрый,  мягкий  человек,  который  избегает  насилия.  Скажите  мне,  он
воздействовал на вас иначе, чем добротой и уважением?
   - Он похитил меня!
   Старец вздохнул. Круг замкнулся, они вернулись к началу.
   - Отбросьте это. Это была моя идея, и он выполнил ее,  протестуя,  но  не
найдя лучшей. Иначе бы он кружил вокруг вас годами, не получая ничего.
   - Ваша?
   - Да.
   - Полагаю, что он обходится со мной нормально, но есть еще  один  спорный
пункт. Я замужем. - Она показала на человека в зеркале.
   -  Давайте  обсудим  реальное  положение  дел.  Вартлоккур   для   вашего
спокойствия только держит оборону. Он не сделал ничего, кроме  как  перекрыл
дорогу. Однако рано или поздно  ему  придется  что-нибудь  предпринять.  Это
создание, которое вы зовете мужем, собирается помереть очень скоро  -  разве
что он уступит. Если у Вартлоккура нет такого желания, так я сам  позабочусь
о нем.
   - Если вы убьете его, то я брошусь со стены, - спокойно ответила  она.  -
Если он повернет назад, то я немного поплачу, прежде чем броситься. Но он не
захочет уступить.
   - О! Совсем как в дешевой мелодраме, парировал Старец. ?Но  вся  штука  в
том, - думал он, - что она может сдержать свое обещание. Она  доказала,  что
принадлежит к неисправимым романтикам?.
   Вартлоккур устал. Устал спорить с Непантой, устал поддерживать напряжение
Силы, которая как будто стала исчезать, устал бороться с Судьбами или какими
бы то ни было силами, контролировавшими его предназначение. Самым  печальным
было  недавнее  снижение  собственного  контроля  над  Силой.   Даже   самые
продуманные эксперименты  трещали  по  швам.  Иногда  он  подумывал  уйти  в
глубокий сон, закрывшись в коконе на манер Старца. Он размышлял также и  над
самоубийством, но только в том кратком и  быстро  отбрасываемом  стиле,  как
делают иногда все. Ни смерть, ни долгий сон не отвечали его цели. Он жил так
долго только ради Непанты - он получит то, что хотел.
   Он часто расхаживал в спокойном одиночестве Башни Ветров,  распиная  себя
на дыбе мыслей, пока выискивал путь достижения Непанты. Он находил пути,  но
тут же отбрасывал, потому что она бы их не захотела. Он хотел, чтобы она его
осознавала, понимала и принимала.
   Насмешник тоже тревожил. Его можно  было  послать  к  черту  всего  одним
размашистым магическим ударом, но ради сохранения мира  с  Непантой  чародей
сдерживался. Все же скоро ему придется  что-нибудь  предпринять.  Он  должен
себя защитить.
   Однажды после обеда он сидел перед зеркалом  и  наблюдал,  как  его  враг
взбирается на гору.  Он  был  сонно  задумчив  и  обращал  на  зеркало  мало
внимания, плывя на облаке лени. Нахлынуло какое-то спокойствие, давно он  не
чувствовал себя так хорошо. Как будто некий закулисный  дипломат  подготовил
короткое перемирие с Судьбами.
   У него за спиной раздался мягкий  звук  -  отворилась  дверь.  Но  он  не
повернулся. Он никому не позволит портить себе настроение.
   Легкие шаги пересекли комнату, остановились позади него.  Все  же  он  не
повернулся. Его веки, внезапно потяжелевшие, опустились. Шаги направились  к
зеркалу. Он знал, что Непанта сейчас смотрит на своего мужа.  Появилась  еще
одна возможность объясниться, но он отказался от нее. У него не было желания
приносить в жертву бесплодному спору свое теперешнее состояние духа.
   Он услышал шорох ее платья, когда она расположилась в  кресле  Старца,  и
подумал,  что  смог  бы  различить  нежный  шелест  ее  дыхания.  В   момент
наполненный эйфорическим желанием, он попытался  представить  ее  дыхание  в
своих волосах или на плече, как это было с Марией.  Воспоминания  смешались.
Лицо воображаемой любви превратилось лицо  прежней  жены,  и  он  выплыл  из
приятной дремы.  В  глубине  сознания  его  кольнула  вина.  Он  должен  был
разрешить ей еще одного ребенка, Нo нет. Как это тогда говорил Старец? ?Дети
- заложники Судеб?. Или любого другого, у кого дотянутся руки.
   Покашливание Непанты вернуло его к действительности.  Он  приоткрыл  один
глаз и посмотрел в ее сторону. Она беспокойно взглянула на него.
   - Я не желаю спорить, - сказал он, закрывая глаз.
   - Я тоже, - ответила она, от ее голоса у него  по  позвоночнику  пробежал
озноб. - Я просто хочу знать: почему вы не позволяете мне уйти?
   - Вот видите, - сказал Вартлоккур со вздохом. - Вот так оно и начинается.
Я вам уже рассказывал сотню раз, но вы  не  слушали  меня.  Если  я  объясню
снова, вы скажете, что все это не так, и потребуете аргументов и