лледингии. В конфликт пришлось вмешаться  Бердсонгу,
который понимал значение наследственных клинков.
   - Но они же не соответствуют стандартам! - протестовал оружейник.
   - Зато в конечном итоге выиграет твой бюджет, - парировал Бердсонг.
   Конец дискуссии.
   Затем последовали ещё  две  остановки.  В  кухне,  где  солдаты  получили
полевой рацион (Рескирд застонал, увидев, как много харча придется тащить на
себе), и у казначея, где протест Рескирда никак не проявился.
   Отдельные члены Гильдии большого вознаграждения не  получали,  во  всяком
случае, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что платили  солдатам  других
армий. Их главной наградой был сам факт принадлежности к братству. Но на сей
раз старцы  из  Цитадели  решили  выплатить  молодым  солдатам  существенную
компенсацию за неиспользованный отпуск. Кроме того, каждый  из  них  получил
аванс в размере месячного жалованья, что  было  обычным  при  отправлении  в
поход.
   И вот наступило время снова собраться на плацу. Пока остальные  отделения
проходили установленную процедуру, Бердсонг решил получше  познакомиться  со
своими людьми. Сам он производил впечатление слегка важничающего, но тем  не
менее весьма смущенного и не  совсем  уверенного  в  себе  человека.  Короче
говоря, он ничем не отличался от любого другого, получившего неожиданно  для
себя командный пост.
   - Похоже, что он мне может понравиться, - шепнул Браги Хаакену.
   Хаакен равнодушно  пожал  плечами,  но  зато  Рескирд  пообещал  устроить
капралу веселую жизнь, так как, по его мнению, командиром  отделения  должен
был остаться Браги.
   - Только попробуй. Я тебе шею сломаю, - сказал ему Браги.
   Сангинет возвратился  на  плац  верхом.  За  ним  пешим  ходом  следовали
Трубачик и другие унтеры, которые занимались боевой подготовкой роты. На них
красовались новые перевязи и  значки,  говорившие  о  повышении  по  службе.
Сангинет был произведен в лейтенанты.
   - Становись! - прогремел голос сержанта Трубачика. - Мы выступаем!
   Через пять минут, когда солнце едва-едва  успело  показаться  над  линией
горизонта, марш начался.

***

   Это  было  ещё  круче,  чем  во  время  учебы.  От  рассвета  до  заката.
Сорок-пятьдесят миль ежедневно, питаясь лишь вяленым мясом, сухими  фруктами
да обжаренным зерном и утоляя жажду тепловатой водой. Лишь изредка удавалось
полакомиться свежими фруктами, купленными у попадающихся на  пути  фермеров.
Кормиться "с земли" запрещалось, за исключением диких лесов, где позволялось
хватать все, что можно. Солдаты Гильдии не грабили население даже ради того,
чтобы прокормиться. Их научили считать себя людьми благородными и  презирать
дикарское поведение солдат обычных армий.
   Драконоборец не прекращал ворчать. Обычаи  на  севере  были  диаметрально
противоположны.
   Так дни текли за днями, а мили за милями. Солдаты  шагали  все  дальше  и
дальше к югу во все более и более жаркие  земли.  Расстояние  между  ними  и
ротой ветеранов сокращалось, но догнать её они, похоже, были не в состоянии.
   К юго-востоку от Хэлин-Деймиель  к  ним  присоединилась  какая-то  конная
часть. Поднятая копытами пыль заполняла легкие, от неё першило  в  горле,  и
появлялась болезненная корка на запекшихся, растрескавшихся губах.
   - Не нравится мне все  это,  -  ворчал  Хаакен,  когда  они,  дошагав  до
очередного пересечения дорог, свернули на восток. - Там, куда мы премся, как
я знаю, вообще ничего нет.
   - А мне не нравится эта вшивая свобода, которую я вроде бы обрел, получив
этот проклятый щит, - ворчал в свою очередь Рескирд. -  Ну  ничего,  у  меня
есть кое-какие планы.
   - Ты талдычишь это, наверное, в сотый раз. Если у тебя нет  новой  песни,
то лучше уж помолчи.
   - Мы справимся, парни,  -  сказал  Браги.  -  А  одержав  победу,  станем
героями. - Он рассмеялся, хотя ему было вовсе не смешно. Этим утром Сангинет
отдал  приказ,  согласно  которому  отделению  Бердсонга  в   случае   битвы
отводилось место в центре передовой линии.
   Сделав это распоряжение, Сангинет добавил с широкой ухмылкой:
   - Вы отлично зарекомендовали себя, господа. Вы упорно трудились и  теперь
пришло время получать награды.
   Таким образом, Браги усвоил ещё одно  фундаментальное  положение  военной
службы: чем эффективнее и лучше ты действуешь сейчас,  тем  больше  от  тебя
ожидают в будущем. Награды и благодарности  либо  приходят  слишком  поздно,
либо служат той морковкой, которая заставляет старого мула волочить  тяжелую
поклажу.
   Браги не был трусом. Он вообще мало чего боялся. Но страсти своего отца к
битве Браги не унаследовал и не рвался в первые ряды воинов, чтобы оказаться
там, где пламя боя пылает ярче всего.
   - Но в этом деле есть и светлая сторона, - заявил Рескирд. - В  то  время
как остальные парни будут надрываться, роя траншеи  и  разбивая  лагерь,  мы
станем прохлаждаться в передовом дозоре.
   - Ха! Та ещё  светлая  сторона!  -  бросил  Браги.  Ему  тоже  было  лень
заниматься физическим трудом, однако пребывание на передовой линии,  по  его
мнению, было не самым лучшим занятием.
   Бердсонг искоса поглядывал на них через плечо. Его усы шевелились,  вновь
став похожими на рыжих гусениц. Когда  Браги  в  очередной  раз  огрызнулся,
капрал рассмеялся и сказал:
   - Вы  знаете,  есть  такая  присказка:  "Брюзжащий  солдат  -  счастливый
солдат".
   - В таком случае Рескирд самый счастливый придурок в  мире,  -  пробурчал
Хаакен. - Вроде поросенка, забравшегося в помои по самые уши.
   - Каждое правило имеет исключение, - фыркнул Бердсонг.
   - Куда мы шагаем, капрал? - спросил Браги.
   - Мне этого пока не сказали. Но мы свернули на восток, а там нет  ничего,
кроме укреплений на границе с Сахелем.
   - Сахель? А что это такое?
   - Это внешние районы Хаммад-аль-Накира, что в переводе  означает  Пустыня
Смерти.
   - О… Звучит просто потрясающе!
   - Тебе она понравится. Самое что ни на есть забытое Богом место в мире.
   - Вам там приходилось бывать?
   - Я был под Вади Эль Куф вместе с генералом. Тогда тоже шли этим путем.
   Браги обменялся взглядом с братом.
   - Ха! - радостно завопил Рескирд и принялся без умолку болтать о  славных
победах Хоквинда.
   Браги и Хаакену довелось слышать рассказы ветеранов об  этой  битве.  Она
вовсе не была тем пикником, которым её рисовал в своем воображении Рескирд.
   Им все-таки удалось догнать пехотную  роту  ветеранов.  Это  случилось  в
дневном  переходе  от  укрепленного  городка,  именуемого  Казр  аль  Хелал.
Ветераны встретили молодежь широкими  ухмылками.  Оказывается,  они  нарочно
шагали так, что их трудно было догнать.
   Хоквинд и остальные части полка поджидали их в  Казр  аль  Хелале.  Кроме
того, там оказалось несколько караванов, надеявшихся безопасно проскользнуть
в Хаммад-аль-Накир под прикрытием полка Наемников. В  городке  находились  и
две  сотни  воинов-роялистов,  которые  должны  были  служить   проводниками
солдатам Гильдии.  Браги  и  Хаакену  эти  люди  пустыни  показались  ужасно
странными.
   Хоквинд позволил им  отдохнуть  сутки  в  Казр  аль  Хелале,  после  чего
безумный  марш  возобновился.  Браги   скоро   понял,   почему   им   выдали
дополнительную пару сапог. Ходили слухи, что им предстоит  протопать  восемь
сотен миль до места, именуемого Восточная Твердыня. На самом деле расстояние
не превышало пятисот миль, но и это было совсем не мало.
   Марш  начался  неторопливо.  Всадники  пустыни  скакали  далеко   впереди
колонны. Солдаты шагали, готовые в любой момент вступить в бой.  Примитивные
туземные жители все как один оказались  фанатичными  приверженцами  главного
врага, которого называли Эль Мюридом.
   Но туземцы в битву так и не вступили. Более того, солдаты Гильдии их даже
не увидели. И вообще за двадцать семь дней марша по пустыне  местные  жители
встречались им крайне редко.
   В ходе марша Хоквинд ни на минуту  не  забывал  и  о  боевой  подготовке,
постоянно проводя разнообразные учения. Теперь за  полком  тянулся  огромный
обоз, серьезно  замедляя  движение.  Следующие  в  обозе  повара  и  рабочие
существенно облегчали солдатам тяготы  воинской  службы,  но  Хоквинд  всеми
силами старался держать вспомогательные силы  как  можно  дальше  от  боевых
частей, дабы первые не повлияли на дисциплину последних. В обозе царил сущий
хаос по сравнению с порядком, принятым в Гильдии.
   Глазам молодых северян изо дня в день открывался один и тот же ландшафт -
голая, выжженная, каменистая пустыня.
   - Нет, я, наверное, никогда не смогу к этому привыкнуть, - сказал Браги.
   - А меня эти места пугают, - признался Хаакен. - Все время кажется, что я
вот-вот дойду до края мира и упаду куда-то.
   - Однако, если кто-нибудь попытается на нас напасть,  мы  это  увидим,  -
произнес Браги, пытаясь найти светлую сторону в однообразии ландшафта.
   Он оказался прав лишь частично. На двадцать седьмой день пути от Казр аль
Хелала Рескирд вдруг завопил:
   - Ага, Хаакен, плати!
   - Что?
   - Караванщики потянулись к нам, а это означает битву. - С  этими  словами
Драконоборец указал на всадников и верблюдов, ранее следовавших на  изрядном
расстоянии от колонны и теперь несущихся,  подобно  гонимым  ветром  осенним
листьям, поближе к солдатам.
   - Выходит, что ты, как  последний  щенок,  проспорил  ему  свое  месячное
жалованье? - спросил Браги, глядя на Хаакена.
   Примерно час назад разнесся слух, что к ночи они должны прибыть на  место
назначения, и Хаакен  тут  же  принялся  похваляться,  как  надул  Рескирда,
уговорив его поставить месячное жалованье на то, что им придется вступить  в
бой ещё до прихода в Восточную Твердыню.
   - Непобедимые не могут быть так близко к замку, - ворчал  Хаакен.  -  Это
невозможно.
   - Они преградили нам путь к Твердыне, - заявил Рескирд, - и нам предстоит
прорываться с боем. Так что давай раскошеливайся. Плати сейчас, Хаакен. Ведь
если тебя убьют, мне ничего получить не удастся.
   - Заткнись! Чего раскаркался?
   - Будь поосторожнее со словами, Рескирд, - поддержал брата Браги.
   На гребне лежащих на  пути  колонны  холмов  появились  всадники,  издали
совершенно неотличимые от караванщиков. Погарцевав на  фоне  неба  и  изучив
обстановку, они скрылись за грядой.
   Хоквинд остановил полк. После короткого совещания  офицеры  разошлись  по
подразделениям, и уже через несколько  минут  Браги  и  его  товарищи  бегом
кинулись занимать отведенное им место в  боевом  строю.  Тяжело  вооруженные
пехотинцы расположились длинной, но не  широкой  линией.  На  обоих  флангах
пехоты разместились туземные кавалеристы. За линией  пехотинцев  рассыпались
лучники. А в центре - также за линией пехоты  -  готовилась  к  бою  тяжелая
кавалерия. Конники  облачались  в  латы  и  приводили  в  порядок  скакунов.
Обозники разместили фургоны кольцом, которое  в  случае  отступления  должно
было служить крепостью.
   Бердсонг окинул взглядом своих подчиненных и сказал:
   -  Смотритесь,  парни,  отлично.  Это  ваше  первое  дело.  Так   покажем
лейтенанту, на что мы способны. -  Сангинет  не  уставал  твердить,  что  им
только с бабами и воевать. -  Сомкнуть  щиты.  Копья  на  изготовку.  Третья
шеренга, подготовить дротики.
   Браги смотрел на гряду холмов и волновался, хватит ли ему отваги. Мужчина
не должен сражаться таким образом…
   Из-за вершины холма выскочили всадники и  понеслись  на  солдат  Гильдии.
Стук копыт напоминал отдаленный и непрерывный раскат грома. Браги  скорчился
за щитом, ожидая приказа выставить вперед пику. Он  заметил,  что  некоторые
его товарищи уже колеблются, будучи уверены в том, что не  смогут  выдержать
удар конного вала.
   Лавина всадников рассыпалась и  часть  их  поскакала  к  флангам.  Стрелы
коротких седельных луков стали колотиться о щиты,  пересекаясь  в  полете  с
тяжелыми длинными стрелами лучников Гильдии.  Лошади  ржали,  люди  посылали
проклятия и издавали крики боли. Потерь со стороны  Гильдии  Браги  пока  не
заметил.
   Одна стрела пробила щит  Браги,  и  примерно  полдюйма  её  высунулось  с
внутренней стороны. Другая,  отскочив  от  шлема,  вызвала  в  задних  рядах
изумленные проклятия, а его самого заставила пригнуться.
   Земля продолжала дрожать, и на Браги сыпалась пыль. Всадники,  как  бы  в
издевку, скакали туда-сюда в каких-то тридцати ярдах от строя.
   Не в силах преодолеть любопытство,  он  чуть-чуть  высунулся  из-за  края
щита. В то же мгновение в шлем ударила стрела. Удар был  настолько  силен  и
точен, что шлем стукнул его  по  лбу,  а  сам  Браги  потерял  равновесие  и
плюхнулся на задницу, отведя в сторону руку со щитом. В образовавшуюся брешь
тут же влетела ещё одна стрела и вонзилась в ногу Браги с внутренней стороны
бедра.
   - Проклятие, - пробормотал он, ещё не ощутив боли, - дюймом выше и…
   Хаакен и Рескирд чуть сдвинули щиты, сузив брешь, а их товарищ из второго
ряда занял место Браги. Чьи-то руки схватили Рагнарсона и  поволокли  спиной
вперед. Уже через секунду он клял что есть сил весь  мир,  сидя  в  ногах  у
лучников.
   - Отправляйся-ка к фургонам, парень! - прокричал один из них.
   Не  успел  он  проковылять  и  половины  пути  до  обоза,   как   схватка
закончилась. Враг  попытался  опрокинуть  фланги  отряда,  но  дружественная
туземная кавалерия сумела его остановить.  Послышались  звуки  труб.  Пехота
расступилась, и в образовавшиеся  проходы  Хоквинд  повел  готовую  к  атаке
тяжелую кавалерию. Враг бежал, исчезнув за грядой холмов так же быстро,  как
и появился. Люди хорошо помнили Вади Эль Куф и не имели ни малейшего желания
снова встретиться с закованными в железо воинами.
   Нападавших было не более пятисот человек, хотя их дикая, неорганизованная
атака показалась  Браги  долгим  и  бурным  приливом  взбесившегося  океана.
Встретив  более  дисциплинированного  и  превосходящего  их  числом   врага,
всадники пустыни ограничились  тем,  что  провели  разведку  боем.  Но  даже
несмотря на это, перед линией  обороны  полка  осталось  валяться  несколько
дюжин трупов. Потери Гильдии составили всего четыре человека, среди  которых
оказался и Браги.
   Браги сел, привалившись спиной к  колесу  фургона  и  проклиная  себя  за
глупость, из-за которой пострадал. Ведь ему всего-навсего нужно было держать
голову ниже, как его учили.
   - Некоторые негодяи готовы на все, лишь бы не шагать пешком.
   Браги поднял глаза, стиснув зубы. Рана теперь болела что надо.
   Сангинет опустился рядом с ним на одно колено.
   - А я мог бы и догадаться, что ты будешь тем, кого  зацепят  первым.  Дай
взглянуть. - Он осмотрел рану и добавил:
   - А ведь совсем рядом, не так ли? Впрочем, ничего  страшного.  Теперь  ты
понимаешь, что мы орали на вас не  без  причины.  Надеюсь,  что  сегодня  ты
многому научился, - с улыбкой  сказал  Сангинет,  положив  ладонь  на  плечо
Браги. - Однако ты отделался легко.  Я  пришлю  к  тебе  хирурга,  несколько
стежков положить все-таки надо. Оставшийся путь проедешь  в  фургоне.  Когда
хирург уйдет, найдешь повозку, в которой сможешь бросить свои кости.
   - Лучше я пойду пешком, сэр. Не хочу отставать от отделения.
   - Ты сделаешь так, как тебе сказано, сынок. Я знаю, что тебе лень  искать
повозку, но лень - не достаточное основание для того, чтобы терять ногу.
   - Сэр?..
   - Это приказ, Рагнарсон. Не усугубляй свою дурь ещё одной глупостью.
   Сангинет сегодня говорил с Браги не как сержант учебной  команды,  а  как
член Гильдии со своим товарищем по оружию. Теперь они оба состояли  в  одном
братстве.
   Во второй половине дня, когда полк начал  затяжной  подъем  по  склону  к
Восточной Твердыне, Бердсонг отпустил Хаакена и Рескирда навестить приятеля.
Они сняли его с полевой кухни, которую  он  выбрал  в  качестве  транспорта,
чтобы он мог посмотреть на крепость.
   - О боги, - пробормотал он. - Такая здоровенная!
   - Они называют её Восточной Твердыней, - пояснил Рескирд. -  Стоит  здесь
вроде как бы восемьсот лет или что-то около того, и все время к ней делаются
пристройки.
   Браги огляделся по сторонам. И как только  люди  Хаммад-аль-Накира  могут
обитать в таких диких местах?
   Весь гарнизон замка выстроился для торжественной  встречи  Наемников.  На
солдат Гильдии в полном молчании смотрели темноглазые,  смуглые  люди.  Носы
многих из них смахивали на ястребиные клювы. Гарнизон  Твердыни  состоял  из
немолодых, обожженных солнцем и обветренных  ветеранов.  Браги,  всем  своим
существом ощущая на себе их презрение, изо всех сил старался не хромать.
   Если что-то и могло произвести впечатление на  воинов  пустыни,  так  это
габариты Браги. Он был на  несколько  дюймов  выше  и  на  пятьдесят  фунтов
тяжелее самого крупного из них.
   Детей Браги заметил очень мало, а женщин не увидел вовсе.
   - И это называется встречей спасителей?  -  проворчал  Браги.  -  Старики
рассказывали совсем другое.  Где  цветы?  Почему  не  слышно  приветственных
криков? Где готовые броситься на шею девицы? Хаакен, я точно знаю,  что  мне
это место не понравится. Мне на похоронах приходилось видеть  более  веселых
людей.
   Хаакен неодобрительно повел плечами.  Он  целиком  и  полностью  разделял
мнение брата.
   Колонна, пройдя через ворота, вступила в пределы крепости, которая и  при
ближайшем рассмотрении оказалась такой же унылой и  спартанской,  как  и  её
защитники  -  сушь,  пыль  да  разнообразные  оттенки   коричневого   цвета.
Уныло-коричневого. Роты выстроились одна за другой  на  огромном  плацу.  За
построением с внутренней стены внимательно наблюдала группа людей.
   - Это, наверное, те ребята, которые нас наняли, - высказал  предположение
Браги, посмотрев на них. Вожди ничем не отличались от своих  воинов.  С  его
точки зрения, это было весьма странно.
   - Я готов отдать все, что мне задолжал Хаакен за две вещи. Во-первых, мне
хотелось бы посмотреть хотя бы на одно дерево. И во-вторых,  увидеть  улыбку
на одной из этих рож, - пробормотал Рескирд.
   Группа наблюдателей спустилась со  стены  и  подошла  к  Хоквинду.  Время
тянулось страшно медленно, и в отличие от него Браги хотелось убежать отсюда
как можно быстрее. Он насытился по горло  этой  пустыней  и  мечтал  лишь  о
галлоне пива и о мягком лежбище.
   Но вот началось  какое-то  шевеление.  Коноводы  увели  лошадей.  Солдаты
передовой роты потекли через внутренние  ворота.  Браги  ещё  раз  с  тоской
осмотрел крепость. Он очень сильно сомневался, что в этой проклятой Твердыне
сыщутся мало-мальски сносные казармы.
   Одна за другой роты исчезали во внутренних воротах. И  вот  пришел  черед
новобранцев. Какой-то тощий юнец из местных подошел  к  Сангинету  и  что-то
коротко сказал. Лейтенант обернулся к подчиненным и проревел  команду.  Рота
перестроилась и двинулась к воротам.
   Казармы оказались даже хуже, чем предполагал  Браги.  Две  сотни  человек
набились в помещение, в котором могли разместиться максимум семьдесят. После
отбоя лишь змея смогла бы проскользнуть в  комнату  или  выбраться  из  нее.
Браги старался  не  думать  о  тех  ужасающих  последствиях,  которые  могут
возникнуть, если прозвучит сигнал тревоги.
   Даже офицеры и унтера втиснулись в эту переполненную клетку.
   Проклятия и ворчание постепенно стихли. Рескирд жаловался на то, что  ему
не хватает места даже для того, чтобы как следует выругаться.
   Их юный переводчик произнес:
   - От имени отца я приношу глубочайшие  извинения  за  это  помещение.  Вы
пришли раньше, чем вас здесь ждали. Большинство  наших  воинов  отсутствуют,
сражаясь с войсками Ученика. Вы перейдете в более  приемлемые  комнаты,  как
только они будут готовы.  Некоторые  смогут  сделать  это  уже  завтра.  Ваш
командир и мой  отец  сейчас  совещаются,  разрабатывая  дальнейший  порядок
действий. Переброска тех, кто будет размещен  вдали  от  Твердыни,  начнется
немедленно.
   Он говорил по-итаскийски хотя и с заметным акцентом, но  все  же  гораздо
лучше, нежели Браги или Хааке