и в размышлении уперла подбородок  в
кулак.
   Вартлоккур не мог оставаться на месте. Его догнали грехи прошлых лет.  Он
метался, как тигр в клетке, бросая короткие взгляды то  на  Непанту,  то  на
колокольчики, желая понять ее  лучше  и  знать  больше  о  том,  почему  его
предупреждающее устройство испортилось. Он должен был помочь Непанте раньше.
Теперь ему было некуда бежать. Пришла расплата, а он относился к тем, кто не
мог ее избежать.
   Сбоку Вартлоккура шепотом позвал Старец:
   - Мы можем позволить ей сделать только один выбор. Даже если мы не  можем
принудить к нему силой. Ты должен на нее как-то  повлиять.  Она  -  женщина.
Потенциальным подкупом может стать молодость. Омолодись снова. Посмотри, как
она реагирует. Брось несколько намеков. У меня наготове все инструменты.
   Вартлоккур изучал Непанту. Наконец он кивнул:
   - Ты прав. Это не может  испортить  дела:  хуже  некуда.  Готовь..  -  Он
повернулся и стал смотреть на свою великую работу, свой вклад в  колдовство,
свою надежду. На миг он увидел то искусство, что увидела  Непанта,  красоту.
Возможно, скоро все это станет прахом или новым оружием для его врагов.
   - Ради того, что приближается ко мне, и того, что, приводя меня  в  ужас,
накроет меня, - прошептал он.
   Непанта глянула на него вопросительно, слабо улыбнулась, но при  этом  не
видела его. Он повернулся к Старцу.
   - Готов?
   Вартлоккур сделал глубокий вдох, пожал плечами и сказал:
   - Полагаю - да.
   Внимание  Непанты  было  привлечено  речитативом  новых  заклинаний.  Она
повернулась,  когда  серебристые  серые  мошки  запеленали  Вартлоккура.  Не
изменив положения, увлеченная, она слушала и смотрела, моментально забыв обо
всем. Затем серебряная туча улеглась. И она глубоко вздохнула.
   Вартлоккур сделал шаг к ней, вытянув вперед  руки.  Умоляющий,  такой  же
молодой, каким он был, когда призывал властелина стихийных  духов  Земли  на
Ильказар. Исчезли морщины, седые волосы, борода и вздутые  голубые  вены  на
руках. Как она и ожидала, он был сильно похож на бин Юсифа, хотя характер не
был столь четко выражен в лице. У Гаруна был вид голодного волка.
   Она медленно покачала  головой,  отказываясь  верить.  Зов,  который  она
ощущала прежде, стал сильнее, чем всегда.
   - Могу я увидеть его? Моего мужа?
   - Через минуту, - сказал  Старец.  -  Вартлоккур,  ты  должен  что-нибудь
съесть. - Он показал на давно забытое блюдо с едой и  вино,  затем  пошел  к
зеркалу. После заклинания зеркало  ожило,  но  показало  только  безумнейшую
пляску серебристых искр.
   - Я лишил их способности смотреть и слышать. Теперь они ослепили меня,  -
промямлил Вартлоккур с набитым ртом. - Нет, погоди. Вероятно, та моя  штука.
Да, думаю, это подходит. Интерференция.
   - Он будет здесь завтра, - сказала Непанта.
   - Да, - ответил Вартлоккур.
   - Я не хочу, чтобы он страдал. - Она искала обоснование. По выражению  их
лиц она видела, что они ожидали этого. - Проклятие! Я люблю его!
   - Ух! - хрюкнул Старец. Он надеялся, что  ему  не  придется  менять  свою
линию. - Вартлоккур! То что ты сделал с собой... мог бы ты  сделать  это  же
для Непанты? Не можем ли мы наложить первичные заклятия на нее?
   Новые и молодые черты Вартлоккура выразили сильное удивление. Он сказал:
   - Она никогда не будет моложе, чем сейчас.
   - Может, и нет, но это уже достаточно хорошо, не так ли?  -  Непанта  уже
зацепилась за его слова, уверенная в их важности, хотя  и  не  все  ей  было
понятно. - Непанта, если бы ты смогла после всего вернуться к своему мужу  -
после того, как поддержала бы нас  сегодня  и  смогла  бы  послужить  своему
предназначению с Вартлоккуром, - ты бы согласилась?
   - Я не понимаю.
   - Скажи ?да?! - закричал Вартлоккур, Я могу сделать так, что ты вернешься
к своему теперешнему возрасту в любое  время,  когда  захочешь.  Ты  сможешь
прожить остаток жизни со своим мужем, а затем  снова  вернуться  ко  мне.  Я
смогу подождать еще несколько лет. Скажи,  что  согласна.  Я  знаю,  что  ты
хочешь. Так говорят твои глаза. О, Старец дал мне и мед,  и  соты,  когда  я
думал, что возможно только что-то одно  или  вообще  ничего.  -  Он  страшно
взволновался. Потом его лицо пересекла тень неуверенности. -  Но  ты  должна
сдаться мне полностью, прямо сейчас. Ты знаешь,  что  мы  должны  делать.  В
противном случае будущего не будет совсем. Ни для кого из нас.
   - Я знаю, - ответила она. Ее бремя превратилось  в  пожирающего  дракона.
Каждый  аргумент   казался   ей   непреодолимо   привлекательным   и   равно
отвратительным. Куда бы она  ни  повернулась,  она  видела  благоприятнейшие
возможности получить то, чего так жаждала душа, но все же при  любом  выборе
существовала возможность ужасной боли для других. - И самую жестокую боль  я
принесу ему. Если он это откроет, это будет так,  словно  я  вонзаю  в  него
раскаленные ножи. Но если я этого не сделаю, он не  проживет  даже  столько,
чтобы узнать, как сильно он мог быть  ранен.  Это  ужасно  жестоко:  ранить,
чтобы дать жизнь, и предавать, чтобы спасти.
   - Тогда думай о себе как о целителе, - сказал Старец. - Пусти кровь.
   Его предложение не помогало. Боль и печаль Непанты стали глубокими словно
океан. Сможет ли Насмешник хоть когда-нибудь поверить, что она предавала его
из любви к нему? Он возненавидит ее ? Но чтобы ненавидеть,  он  будет  жить.
Проклятие! Жестокая игра, в которой она была пешкой. Чего она  так  боялась,
воздавая справедливость своему мужу: теперь она должна охотно  следовать  за
Вартлоккуром,  чтобы  ее  Сила  могла  присоединиться  и  поддержать  его  в
предстоящей борьбе. Если она откажется... Клыкодред затрясся.
   - Проклятые дураки! - бросил Старец. - Они просто не  хотят  угомониться.
Дай мне. - Он ступил внутрь матрицы Силы, которая вновь засияла многоцветней
красок. Щипцами и стрелой он свирепо уничтожал орду  дьяволов,  взъярившихся
вокруг башни.
   Вартлоккур отвел Непанту в сторону (она задрожала при его  прикосновении,
потому что долгое время не позволяла этого) и заколдовал ее так,  чтобы  она
могла быть возвращена в свой теперешний возраст. Это заняло некоторое время.
   После этого чародей рухнул в кресло. Старец находился в несколько  лучшей
форме  и  приготовил  напиток  ?непанта?.  Все  трое   подкрепились.   Ожив,
Вартлоккур спросил:
   - Непанта, ты встретишься со мной здесь через час? - Она поняла, что этот
уклончивый подход означал просьбу подготовиться к тому, должно быть сделано.
Дрожа, она кивнула. Вартлоккур сказал Старцу:
   - Если я тебе понадоблюсь, я гуляю по стене.
   Он взял Непанту за руку и повел ее к ступеням башни.  Позади  них  Старец
начал подготавливать комнату для ее стыда и срама. Она не оглянулась.

***

   Вартлоккур прогуливался в  темноте  по  стене  Клыкодреда  и  смотрел  на
Драконьи Зубы. Его волосы развевались на горячем южном ветру.  Он  не  видел
звезд над горами, не замечал погоды. Он был потерян во времени.
   В своем прошлом. Он мчался назад в  Ильказар,  к  своим  немногим  теплым
воспоминаниям - о женщине, которая умерла  у  столба.  Она  была  прекрасной
женщиной, такой любящей, какой может  быть  только  мать...  Каждое  бережно
сохраняемое воспоминание заботливо вело к неясно  вырисовывающемуся  образу.
Гнев, чувство обиды и холодная решимость, которые молчаливо и прилежно  вели
его все эти годы, проведенные с Роялом, все они вернулись.
   Роял был еще одним хорошим человеком. Он и старушка: пыль и прах, тлен  и
зола. Он надеялся, что они достигли своих крестьянских богов. Оба  заслужили
больше,  чем  могла  им  предложить  жестокая  жизнь  на  этом  свете.   Нет
справедливости для живых.
   ОН нервно  закрутился  на  горячем  ветру,  наконец  распознав  Быливетер
Королей Бурь. Ветер стал жарким, чтобы растопить снег?
   Его мысли обратились к колдовству  и  темным  восточным  школам,  где  он
изучал искусства, исковеркавшие его душу. Школы зла, выгребные  ямы  и  язвы
знаний хаоса, управляемые железной рукой владык  ужаса.  В  мыслях  возникло
хитрое лицо Йо Хси, чтобы тут же немедленно исчезнуть и заметиться лицом его
брата-близнеца Ну Ли Хси. Принцы-тауматурги Шинсана. Они  были  повелителями
зла и почитались как  боги  в  своих  наследственных  владениях  в  Шинсане,
надежно защищенные в сердце Империи Ужаса. Империя Ужаса, Шинсан.  Она  была
такой же злобной, как ее репутация. Терволы были эмиссарами Тьмы...
   Вартлоккура передернуло от воспоминаний, даже таких слабых. Но он не  мог
забыть их полностью, несмотря на то что утратил память о том, что там с  ним
было. Старец спрашивал, какую цену он заплатил за свое обучение. Как  он  ни
пытался, ничего не приходило ему на ум. Это пугало.  Он  понимал,  что  цена
была страшной. В одном он был абсолютно уверен. Он еще не расплатился.
   Он подумал о будущем, таком зыбком сейчас, и снова  вернулся  в  прошлое.
Прошлое было плохим, но его можно было больше не  бояться.  Он  уже  пережил
одинокие дни Элдреда-Странника и свои первые столетия в Клыкодреде, изучение
и годы исследований, которые дали ему  несравненную  Силу  уравнений  Зимней
Бури. И наконец он подумал о Непанте.
   Непанта. Его разум всегда, рано или  поздно  возвращался  к  ней.  Четыре
столетия - это долгая любовь, а впереди было еще так много лет. Должен  быть
перерыв,  ожидание  того  человека,  который  расположился  лагерем   где-то
неподалеку и спит под растущим рогатым месяцем...  Он  обязан  выиграть  эту
битву! Непанта наконец  сдалась.  Он  не  может  дать  очередному  поражению
поглотить свою победу, не может сейчас дать сердечному желанию уклониться.
   Он повернулся спиной к ветру и пошел тем путем, которым пришел. Было  как
раз назначенное время. Может, она уже ждет. Его сердце застучало. Он  глянул
в сторону Башни ветров. Наконец...
   Нужно поспешить. Прежде чем что-то случится, чтобы сохранить свои ставки,
он должен научить Старца обращаться с Зимней Бурей.

Глава 18

Весна, 997 год от основания Империи Ильказара

КАК ТЬМА ВСЕХ НОЧЕЙ

   Страх  расстроил  разум   Визигодреда.   Хотя   Рагнарсон   уже   однажды
присутствовал при битве между Визигодредом с Зиндаджирой, он никогда еще  не
видел этого человека столь раздраженным и нервным. Тогда  чародей  оставался
холодным и рассудительным, как тренированный солдат, сохраняющий спокойствие
в хаосе сражения.
   - Что теперь, Черная Рожа? - кричал волшебник в кристалл,  обеспечивающий
связь с Зиндаджирой. - Нет, я не  могу  думать  о  чем-нибудь  еще!  Мы  уже
использовали все лучшее,  что  могли.  -  Бледный  и  трясущийся  испуганный
аристократ слушал своего - настолько же запуганного - сотоварища. Рагнарсон,
стоя достаточно  близко,  слышал,  как  Зиндаджира,  скуля,  повторяет  свое
требование,  чтобы  Визигодред  придумал  хоть  что-нибудь.  Это  тоже  было
странным. Зиндаджира управлял молниями и громом и не любил хныкать.
   И  сам  Рагнарсон  был  расстроен,  хотя  и  не  поддался   панике.   Его
самообладания хватило на то, чтобы велеть Элане подготовиться к побегу.
   - Браги! - Он повернулся на шепот. Элана уже вернулась. Должно  быть,  их
вещи упакованы и лошади готовы. Он медленно оставил волшебника...
   Рычание леопарда, преградившего путь  Рагнарсону,  было  убийственным,  а
верещание вооруженной мечом  обезьяны  -  гневным.  Рагнарсон  подумал  было
расчистить себе путь клинком, но Зуб присоединился к своему товарищу.
   - Билли просто черт по части крыс, - сказал Визигодред. - Вы же не будете
бежать с корабля, так? Это только честно, если вы пойдете на  дно  вместе  с
ним. Он ваш.
   Турран открыл люк и достал из него сверток. Братья, ожидающие  у  домика,
торопили его. Лошади нервно храпели и били копытами,  чувствуя  страх  своих
хозяев. Марко, вопреки обыкновению, хранил каменное молчание. Турран  поднял
Рог, побежал - и споткнулся, выбегая из двери. Его сверток и развернулся...
   Четверо Королей Бурь, застыв, таращились открытыми  ртами  на  деревянный
чурбан, который был вырезан и раскрашен наподобие Виндмийрнерхорна...
   Гарун бин Юсиф затерялся в темноте, весь ад гнался за ним. Где-то  позади
него Зиндаджира, отчаявшись найти спасительное решение у Визигодреда,  ревел
и орал в гневе, проклиная Гаруна. А он  сделал  ошибку,  решив,  что  помнит
выход  из  пещеры-лабиринта  колдуна.  Но  не  было  выхода,  а  мстительный
Зиндаджира, не найдя другой  отдушины  для  своего  страха,  надвигался  все
ближе...
   Человек устал. Он устал до мозга костей, до кончиков волос. Он  превзошел
все мыслимые пределы выносливости. Болели даже  ногти  на  пальцах,  он  мог
поклясться в этом. Горячий ветер вовсе не помогал, похищая влагу тела.
   Он сбросил свой потрепанный груз, стал  на  колени,  лег  на  ненатянутый
арбалет и посмотрел вверх на затененные горы  перед  ним  в  ореоле  лунного
света. Вот она. Последняя вершина. Эль Кабар. Ожидают ли они, зная,  что  он
попытается сделать марш-бросок без остановки на ночь? Или же Браги и  Гарун,
которые  почти  наверняка  сотрудничают  где-то  с  магами  (чем  еще  можно
объяснить то, он выжил?), как он планировал, создали щит,  прикрывающий  его
от глаз Вартлоккура? Слишком поздно гадать. Его дорога вела  только  в  одну
сторону, и он уже принял решение добраться до ее конца. Хотя теперь до конца
оставалось немного, это был долгий  и  мучительный  путь.  Итаския  казалась
отстоящей не только на многие мили, но и на многие столетия. Он провел  годы
в  усталости,  голоде,  при  неприятной   погоде,   путешествуя,   постоянно
устремляясь к Смерти.  Вороний  Грай  и  женщина,  на  которой  он  женился,
казались далеки как рассвет времен.
   Он больше не был тяжелым и  полным  человеком.  Драконьи  Зубы,  голод  и
эмоциональное напряжение терзали  его  плоть  как  вампиры.  Кожа  складками
повисла под подбородком, вокруг талии, где жир исчез слишком быстро...
   Он потряс головой, отгоняя навевающих сон сирен, провел рукой  по  темным
волосам, сделал несколько прыжков и выпадов, чтобы  разогнать  кровь.  Затем
стал на колени и перебрал свой  груз,  отбирая  самое  необходимое.  Тюк  он
спрятал  между  булыжниками,  затем  натянул  арбалет,  поставил  стрелу   и
проверил, легко ли движутся в  ножнах  меч  и  нож.  Он  начал  свою  долгую
последнюю лигу.
   Он все еще был сердитым человеком. С тех пор, как Вартлоккур  забрал  его
жену, прошли медленные месяцы, одинокие и высохшие скелеты дней, но ни гнев,
ни решимость не исчезли. Еще один час, думал он, от силы  два,  и  состоится
встреча. Ветер стер слова ругательств и имя Вартлоккура с его губ.
   Он был упорным человеком.
   Ветер делал его нервным  и  жаждущим.  Нервным  -  потому  что  это  было
естественно, жаждущим - потому  что  он  сильно  вспотел.  Он  посмотрел  на
струящийся вдоль тропы поток - теплая вода. Может ли он пить? Нет. С момента
встречи с убийцей он не позволял себе расслабляться. Здесь, у  ворот  врага,
он не может позволить себе даже маленькой ошибки. Он удивлялся: не играет ли
с ним  Вартлоккур?  Что,  если  он  смог  избежать  убийцы  и  птицы,  чтобы
встретиться позже с худшей участью? Может, он сумеет бросить взгляд на  свою
цель, прежде чем будет убит. У колдунов дурная слава изощренной жестокости.
   Постепенно  его  настроение  мрачнело.  Снова   усталость,   поддержанная
страхом, искушала вздремнуть перед последним  ударом.  Он  сражался  с  ней,
желая победить или погибнуть. Он  исследовал  темноту  в  поисках  признаков
ловушки и тихо ругался, когда камень  прорезал  его  рваную  обувь  и  ранил
стопу. Он слабо ощущал боль - только липкость вытекающей крови.
   Эль Кабар  неясно  вырисовывался  в  тумане  -  нагой  как  новорожденный
младенец, молчаливый как смерть. В свете луны он поблескивал серебром. Ветер
стонал ?ги-и-ибель!?, гонясь по острым как нож камням,  неся  запахи  земли,
давно  похороненной  под   снегом.   Двигаясь   с   постоянно   возрастающей
осторожностью, он выбрал тень вверху по склону, бросился в  нее  и  упал  на
колени, чтобы удержать дыхание,  набрав  побольше  воздуха.  Здесь  человеку
дышать было нечем. Он надеялся, что сражение будет недолгим.
   Волосы упали ему на глаза. Плохо, если это случится в критический момент.
Он завязал их сзади лоскутом, оторванным от одежды, пригладил  свою  грязную
бороду и  пожалел,  что  нет  времени  побриться.  А  то  его  появление  не
произведет впечатления на Непанту.
   Округлость и смуглость  его  лица  остались  неизмененными,  хотя  оно  и
обветрилось. Когда он выглядывал из-за булыжников, то был похож  на  круглую
поднимающуюся коричневую луну.
   С арбалетом наготове он перебежал в следующую тень.
   К тому времени, как он достиг тысячефутовых ступенек, он чувствовал  себя
ужасно глупо. Все его предосторожности были напрасны. Затем  он  остановился
из-за сильного ветра, надеясь, что имеет возможность подготовиться к  битве.
Тщетно. Ему еще необходимы частые остановки.
   Южный ветер тихо постонал и прекратился.  Его  повелители  забыли  о  нем
несколько часов назад, а сам по себе Быливетер существовать  долго  не  мог.
Когда он исчез, Насмешник впервые рассмотрел, хотя все, что он  мог  видеть,
ограничилось  зубчатыми  укреплениями  и  самой  Башней  ветров.  На  стенах
укреплений не было ни  защитников,  ни  знаменосца.  Тишина.  Замок  казался
выжидающим сфинксом перед прыжком.
   Казалось, что ноги сами  начали  движение,  неся  его  навстречу  судьбе.
Вскоре он отшвырнул арбалет и вытащил меч. С этим старым другом  в  руке  он
чувствовал себя более уверенно.
   Конечно же, Вартлоккур должен ожидать его прибытия...
   Его мысли вернулись к Непанте, ее лицу, ее темным глазам, тому,  как  она
дрожала в его  объятиях.  Гнев  возрос.  Какие  жестокости,  какие  унижения
вынуждена она терпеть здесь?
   Гибель казалась неизбежной - затем он поднялся по ступенькам. Только сила
воли толкнула его в черноту у подножия крепостной стены. Он упал на  колени,
задыхаясь, прислонившись одним плечом к холодному  камню.  Усталость  грызла
его, искушая сном, но он не поддавался. Пожар в легких медленно догорал.  Он
взглянул вверх и на юг, через залитые лунным  светом  горы,  откатывающиеся,
как могучие волны... Драконьи Зубы - подходящее название, подумал он.  Зубы,
жаждущие человечь  крови.  Но  хватит.  Он  был  готов.  Он  смахнул  слюну,
свисавшую с нижней губы, и достал из-под одежды ценный груз.
   Драгоценной жемчужиной  была  фляжка  бренди  сокровище,  сбереженное  со
времени побега из Итаскии. Он сплюнул, дразня себя  мыслью  о  его  огненном
вкусе... Достаточно! Теперь. Он  опустошил  фляжку  одним  длинным  глотком.
Жгущий поток устремился к желудку. Он закашлялся, выдохнул, поднялся.
   Его сердце стучало,  а  вены  горели.  Он  помнил,  как  ребенком  держал
испуганного дрозда, помнил теплое  легкое  трепыхание  его  сердца  в  своих
пальцах. Он подбросил птицу высоко вверх к свободе... Что за  странные  вещи
вспоминаются у ворот врага.  Он  крался  вперед,  пробуя  мечом  темноту,  и
обнаружил ворота открытыми! ?Ловушка!? - ударило у него в мозгу. Как  силки,
в которые попался дрозд. ?По крайней мере, - подумал он, - враг знал, что  я
вхожу?. Сжимая оружие до боли в руке, он шагнул в ворота...
   И ничего не произошло. Он огляделся, потрясенный. Он ждал чего угодно, но
не этого. Самого Вартлоккура,  вспышку  огня,  демона,  чего-нибудь.  Но  не
обнаружил абсолютно ничего. Клыкодред был молчалив и,  кажется,  пуст.  Что,
если чародей переехал, прихватив Непанту с собой и  посмеиваясь  исподтишка?
Это вполне возможно, но сначала он должен все обследовать.
   Почти  сразу  же  он  обнаружил   свет   и   людей,   но   опять   ничего
соответствующего его ожиданиям. Сначала он высмотрел огни. Они привели его в
общий зал Клыкодреда, где... где он застал невероятную  картину.  Все  слуги
стояли как примороженные (что бы ни случилось, это произошло недавно, потому
что пламя в очагах еще не погасло), не реагируя на